Дед Мороз. Путь Волшебника

Иллюстратор Катерина Яковлева

Редактор Анче Кола

© Рьяда Музыкантская, 2023

© Катерина Яковлева, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-0053-7606-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Когда мы верим в себя и следуем выбранному Пути, случаются настоящие чудеса. Именно об этом история Ивана Морозова, мальчика, который боялся волшебства, но стал главным русским волшебником – Дедом Морозом.

Посвящается моему сыну Глебу и всем волшебникам мира, маленьким и взрослым.

Глава Первая: Чудесная находка

Эта история началась в небольшой деревушке на Севере, берега которой омывают воды ледяного, но прекрасного моря. И так много с тех пор чудес утекло, что уже и не упомнить, в каком точно году Андрей Морозов, или попросту Рыбник, нашел на берегу младенца.

Край этот всегда был суровым, с коротким летом и долгой зимой, когда снега выпадало столько, что ни проехать, ни пройти. Поэтому и люди тут рождались крепкими телом и духом. Приходилось им много трудиться, чтобы выжить. Они заплывали на своих кораблях далеко в море, но не из праздного любопытства, а чтобы найти новые места для рыбалки и охоты на морского зверя. Ведь только так можно было прокормиться самому и поднять детей. Зато никогда эти люди не знавали неволи: захватчиков останавливал лютый мороз и бездорожье.

Рыбник был потомственным охотником. Его прапрадед когда-то давно бежал в северные земли и основал эту деревню и, как гласила молва, собственноручно построил первый небольшой корабль округлой формы, приспособленный для плавания во льдах. Называлось такое судно коч. Прапрадед передал свое мастерство сыновьям, а те – своим, так оно и дошло до Рыбника. Еще мальчишкой он под руководством старших смастерил свою первую лодку и рыбачил около берега, а потом вместе с отцом сладил корабль и назвал его «Чайка». Рыбник любил море, и оно помогало ему: всегда он возвращался с большим уловом. В деревне говаривали, будто с неводом в руках родился, за то и получил еще юнцом свое прозвище.

Как и многие в этих краях, отец и дед Андрея погибли в море. Деревенские сами пришли к Рыбнику и попросили быть их старостой. Так молодой мужчина стал преемником деда и теперь отвечал не только за свою жену и трех сыновей, но и за всю округу. Нужно было помочь каждому и советом, и делом: прокормить семью погибшего моряка, выстроить сгоревшую избу, договориться, чтобы добытый тяжелым трудом товар продали по лучшей цене, и денег хватило на закупку всего необходимого в деревне.

Год от года рыбачить и охотиться в привычных местах становилось все сложнее. Нужно было осваивать новые земли, где водились моржи, тюлени, морские единороги и другие жители большой воды. Иногда такие походы заканчивались удачно, и тогда деревня могла пережить зиму, но все чаще вместо добычи моряки находили лишь голые льдины.

Однажды после очередного неудачного похода Рыбник разглядывал карты – куда им отправиться в следующий раз. И невольно вспомнил легенду о Чудо-острове:

«Давным-давно, когда люди только начинали свой путь на Земле и были чисты, как дети, они могли легко отыскать Чудо-остров. Он возник задолго до сотворения нашего мира и, словно огромный корабль, плавал по просторам Вселенной. Неизвестно, когда и зачем невидимый якорь связал его судьбу с миром людей, но побывавшие на Чудо-острове в один голос твердили, что на нем скрыто самое дорогое в мире сокровище.

Шли века, мир менялся, у людей появлялось все больше забот, и они забыли путь к Чудо-острову. Старики говаривали, что остров расположился где-то во льдах на краю земли. Точной точки на карте никто не знал.

Вместе с воспоминаниями передавалось из уст в уста еще и древнее пророчество. Правда ль то, али время его изменило, уже не узнаешь. Но гласило оно, что однажды найдется храбрец, который отправится на поиски».

Рыбник слышал эту легенду много раз, впервые еще мальчишкой. Корабли были главной его страстью и, конечно, он сразу захотел отыскать остров, который, как корабль, мог перемещаться между мирами. Потом староста вырос, тяжелый каждодневный труд не оставлял времени на мечты, сказочки перестали иметь для него смысл. Но сейчас он задумался: «А вдруг и правда есть такой остров? Иначе стали бы люди просто так языком трепать? И дед ходил далеко на север за добычей. А что самое дорогое в мире? Для нас – пушнина и кость. Значит, на этом острове скрываются тюлени, моржи, нарвалы, а глядишь, и другой зверь невиданный».

Рыбник решил разузнать побольше про этот остров. Лучше всех в их деревне легенды знала его соседка – сказительница Марфа Семеновна. У нее-то Рыбник и спросил, о каком сокровище шла речь. Женщина хитро улыбнулась и ответила: «О самом важном для всех людей».

«Самое важное для людей – жить в сытости и достатке. Чем больше добудем, тем лучше заживем. Непременно нужно отыскать этот остров», – решил для себя Рыбник.

Вдохновленный, он поделился планами с женой, но ей эта мысль не понравилась. Даже если остров действительно есть, то плыть на край света, не зная точно, куда – огромный риск. Да и дети еще малые, если что случится, одной ей не управиться. Делать нечего, пришлось прислушаться к любимой супруге. Тем более, что улова в знакомых местах пока худо-бедно хватало.

Шли годы, сыновья росли. Рыбник учил старших своему ремеслу. Вот они уже смастерили свои первые лодки, помогали отцу на корабле и готовились отправиться в большое плавание. Но в то лето предстояло плыть по торговым делам далеко на Восток, и Рыбник решил, что сыновья останутся за старших на «огороде» – так в этих краях называли огороженные участки моря, где ловили рыбу.

Его не было несколько месяцев. За это время в деревню пришла неизвестная болезнь. Жена и старшие сыновья умерли, остался только младший – хилый и так не похожий на родителя Митя. Рыбник был раздавлен. Благо, дела не позволяли утонуть в горе. Нужно было как-то пережить предстоящую зиму.

«Будь в доме деньги, вызвали бы врача из города. Надо было давно отыскать этот остров и взять столько добычи, сколько на корабль влезет. И сделать столько ходок, сколько успеем», – думал Рыбник долгими зимними ночами. Его сердце сковала боль, но он пытался не замечать ее, отвлекаясь на мысли о Чудо-острове, который, как казалось, мог решить все беды.

С первыми лучами весеннего солнца Рыбник засобирался в путь. Он знал окрестные моря, как свою родную деревню, и много раз бывал в водах океана. Верный коч «Чайка» мог дойти и на край света, если взбредет, ведь, в отличие от других кораблей, он не застрянет во льдах. Хитрость строения судна северный народ бережно хранил и передавал через поколения. Заезжие иногда посмеивались: мол, что это у вас корабль на куриное яйцо похож. Но потом, когда видели кочи в деле, смеяться переставали. Ведь, именно благодаря такой форме и двойной обшивке корпуса, северные корабли легко скользили мимо льдин. А если все-таки попадали в ледяной плен, то коч было легко вытащить на берег и везти, словно сани. И это предусмотрел северный народ, сделав свои судна плоскодонными. «Чайка» никогда не подводила Рыбника. И он был уверен, что и в этот раз коч приведет к заветной цели – Чудо-острову.

Вот только одному в море делать нечего, это Рыбник знал наверняка. Но как убедить людей плыть на неизвестный остров из древней легенды?

– Там мы добудем много пушнины и сможем задорого продать, – говорил морякам Рыбник.

Каждому из рыбаков приходилось встречать суровую зиму, когда наторгованного за лето едва хватало на всю семью. Закаленные Севером, эти мужчины не привыкли жаловаться и день за днем кормились тяжелым трудом. Но каждый в душе мечтал о сытой жизни, такой, чтобы в воскресный ужин отведать не только солонины, а еще и вкусного пирога с медовухой. Однако неоправданный риск все же пугал больше.

Тогда Рыбник показал старинные карты, где действительно была отмечена неизвестная им земля. И напомнил рассказы о походах предков, которые заплывали гораздо дальше и привозили добычи столько, что потомкам и не снилось.

– Мы сделаем новую карту и всегда сможем вернуться, – уверенно говорил Рыбник. – Ни мы, ни наши семьи больше никогда не будут голодать.

Если бы позвал кто-то другой, даже самое сильное желание сорвать большой куш не убедило бы моряков. Но звал Рыбник – «человек дела», как часто говорили в команде. От него было сложно дождаться доброго слова, но если у кого в деревне случалась беда, Рыбник всегда приходил на выручку. Староста так много раз помогал им, что каждый был перед ним в долгу. А, зная упрямство и порой неразумную отвагу друга, они еще и побоялись отпустить его одного. Потому команда из двадцати человек, пусть и скрепя сердце, согласилась плыть.

В первый день лета на берегу собралась почти вся деревня. Кое-где слышался детский плач и тихий женский шепот. Никто не отваживался произнести вслух мнение большинства: команда корабля собралась на верную смерть. И, правда, не каждый день мужчины отправлялись искать Чудо-остров.

…Путь был долгим и трудным. Уже давно проплыли знакомые острова и двигались все дальше на край мира – к Северному полюсу. Много раз моряки думали вернуться обратно, но желание отыскать богатые земли и уверенность капитана пересиливало.

В один из похожих на череду других дней коч попал в ледяной плен. Рыбник тут же скомандовал бросить и закрепить якорь на льдине. Широкоплечие мужчины налегли на особый ворот: на него накрутилась цепь якоря, а корабль заехал на льдину. И вот уже их сменила следующая команда, давая прежней отдохнуть. Несколько мужчин поопытнее спешились на льдину, чтобы перетаскивать и закреплять якорь дальше. В этом деле силы требовалось чуть меньше, но зато нужно было точно определить направление, чтобы корабль снова оказался на воде как можно быстрее. Сам Рыбник оставался на судне и вместе с остальными крутил ворот. Если бы кто-то увидел корабль со стороны, ему бы показалось, что «Чайка» будто плывет по льдине. Но вокруг не было ни души. Ледяной островок оказался небольшим, и вскоре коч опустили на воду. Весь следующий день плыли без препятствий и ждали, что скоро покажется Чудо-остров.

Но их встретили только бесконечные пустынные льдины. Мужчинам приходилось крутить ворот и днем, и ночью, сменяя друг друга. Силы покидали их, а корабль с каждым днем, казалось, становился все тяжелее. Измученные ветрами и скудным питанием, моряки старались убедить капитана вернуться.

– Нет тут ничего, легенда врет, – твердили матросы.

Но Рыбник был непреклонен:

– Я знаю, что остров там, – высокий и широкоплечий, он стоял у руля и смотрел вдаль. Рыжие волосы и борода сбились в колтуны и покрылись инеем, но он не замечал этого. В глазах его горел огонь, и говорил он уверенно:

– Много раз в непроглядную тьму я выводил нас по звездам к берегу. Вот и сейчас они ведут меня, показывая остров. Полярная звезда над нами, а значит, совсем скоро мы найдем сокровище. И заберем с собой!

Но обещание Рыбника не сбылось. Они уже несколько дней тащили коч по льдине, а спуска на воду даже не было видно. Тогда команда совсем отчаялась, моряки в один голос умоляли Рыбника вернуться. Но он приказал ждать его, а сам отправился на разведку.

«Должна же когда-то закончиться эта бесконечная льдина», – думал он, шагая навстречу неизвестности.

Рыбник брел несколько часов и так устал, что еле волочил ноги. Пробираться становилось все сложнее, но он не хотел сдаваться. Неожиданно поднялась вьюга, снежный столп закружил его. Рыбник уже не понимал, откуда пришел и где оказался. Он на секунду закрыл глаза, а когда открыл, прямо перед собой увидел дворец неземной красоты, весь сделанный изо льда. Он вошел внутрь и обомлел. Каждый уголок волшебного жилища был украшен витиеватым снежным узором, будто неизвестный создатель много часов подряд делал причудливую роспись мерцающими ледяными красками.

Рыбник так устал, что решил, что сходит с ума, когда вдалеке послышался детский плач. Мужчина пошел на звук и вскоре увидел ребенка: совсем кроху и без одежды! От удивления Рыбник даже ущипнул себя, чтобы проверить, не заснул ли ненароком. Поняв, что малыш не почудился ему, а взаправду лежит на чем-то вроде ледяной колыбели, он поежился от холода. «Надо согреть, а то замерзнет», – сказал он вслух и направился к нужному залу. Но тот все время удалялся. Мужчина немного постоял, раздумывая: «Побегу со всех ног и тогда уж точно доберусь до него». Но как только он двинулся с места, замок заполыхал разноцветными огнями, выросшими из самого сердца льда. Фиолетово-зеленые переливы ослепили Рыбника, он потерял равновесие, упал и стукнулся головой об лед.

Рыбника долго не было, и моряки, немного переведя дух, двинулись по его следам. Капитана нашли без сознания. Когда его начали трясти, Рыбник что-то спрашивал про замок и младенца, но потом уснул. Его отнесли на корабль и решили, что нужно возвращаться, пока сами целы.

Рыбник пришел в себя через несколько часов, когда команда уже перемещала корабль по льдине туда, откуда они пришли. Он принялся протестовать и спрашивать, не заметили ли они чего-то необычного. Но все матросы в один голос уверили его, что видели только бесконечный лед и снег. Рыбник решил, что бредил от усталости. Силы его были на исходе, и он смирился с решением команды: пора домой.

Обратного пути Рыбник почти не помнил, но он показался удивительно коротким: должно быть, море снова помогало им. Погода была ясная, небо чистое, и вскоре они увидели родные берега.

Мужчин вышла встречать вся деревня. К Рыбнику подбежал худой мальчик и нежно обнял его за ноги. Это был младший сын Митя, он один у него и остался.

«Вернулись без сил и добычи, зато живые», – пошутил кто-то из команды. Но Рыбник сделался таким хмурым, что матросы поспешили скорее разойтись.

В тот вечер в доме старосты было тихо. Никаких гостей и песен, как бывало после удачных походов. Досыта наевшись и уложив сына, Рыбник навис над картой и силился что-то на ней разглядеть, но вскоре усталость взяла верх. Рыбник спал тревожно, а под утро к нему пришел чудной сон: мужчина снова увидел замок изо льда и услышал плач младенца. Он резко вскочил и открыл глаза. Плач стал тише, но по-прежнему был слышен. Рыбник наскоро оделся и побежал к кораблю. В предрассветную пору берег был пуст, поэтому он сразу увидел младенца на палубе: с виду мальчик, как мальчик, каким были все его сыновья. Рыбник подбежал и взял ребенка на руки. Удивительно, но малыш оказался теплым, хотя сам староста немного озяб. Он посмотрел мальчику в глаза. В них на мгновение появилось сияние, такое же, как в волшебном замке. Но потом ребенок, сладко зевнув, уснул.

«Неужели это тот самый малыш? И значит, мы нашли Чудо-остров? Но я же не брал его на корабль! Как он тут оказался?»

Рыбник осмотрелся, надеясь понять по следам, кто мог принести мальчика на «Чайку». На берегу не было ни души.

«Не оставлять же его здесь, придется забрать в деревню. И уж на совете решить, кто захочет приютить сироту», – вначале думал Рыбник. «Но как объяснить им, откуда этот мальчик? Вдруг он на самом деле с чудесного острова? Стало быть, он послан мне не просто так. И, когда подрастет, сможет отыскать сокровища», – подходя к дому, Рыбник уже решил оставить ребенка себе.

Глава Вторая: Детство Ивана

Мальчика назвали Иваном. И вышло это вроде бы случайно.

В то утро, когда Рыбник нашел на берегу младенца и возвращался домой, у ворот его поджидала соседка – Марфа Семеновна. Рыбник еще не успел обрести обычное хладнокровие, поэтому вывалил ей всю историю как на духу: про мираж дворца во льдах, про плач младенца, который он там услышал, и который привел его утром на берег. Рыбник знал, что Марфе Семеновне можно доверить любую тайну. Женщина хоть и слыла в деревне чудачкой, именно к ней в трудную минуту каждый приходил за советом и помощью. Марфа Семеновна жила сказками, былинами и песнями Севера. Многие из них она узнала от деда и матери, а потом собирала по крупицам от заезжих торговцев. Соседи часто видели женщину на берегу, сидящей прямо на земле или камне и слушающей ветер. Марфа Семеновна была женщиной в летах. Невысокого роста, пухленькая и улыбчивая, когда-то обладательница золотистых волос, но теперь совсем седая. Точного возраста женщины уже никто не помнил, но к ней еще мальчишкой прибегал и сам Рыбник.

Марфа Семеновна внимательно выслушала Рыбника, а потом протянула руки к мальчику, осмотрела его и довольно улыбнулась:

– Здравствуй, волшебник, – прошептала Марфа.

– Что ты сказала?

– Говорю, хороший мальчик, настоящее сокровище нашел.

Рыбник молча кивнул.

– А назовешь-то как? – спросила Марфа.

– Я и не думал еще.

– Может быть, Ваня? – предложила Марфа невзначай.

– Почему Ваня?

– Как в сказках. Жил да был Иван.

– Дурак?

– Много ты понимаешь в сказках-то. Хочешь, сам придумывай, – заворчала Марфа.

– Ладно, пусть будет Иван. А ты не сердись, Марфа, – примирительно проговорил Рыбник. – Как вот только управлюсь с малышом один?

– Почему один? Я-то на что? – и Марфа уверенно взяла младенца. – Пойду его накормлю, а ты пока с Митей поговори. Он у окна уж весь извелся.

Митя был младшим родным сыном Рыбника. Долговязый, с копной черных, как смоль, волос. В отличие от двух старших братьев, он рос хилым и не был похож на отца. Мать жалела и баловала его, а Рыбник, поняв, что из Мити не выйдет достойного ученика, не испытывал к нему особой тяги. Когда мать и братьев унесла болезнь, мальчик, видя слезы отца, спросил:

– Отец, ты бы хотел, чтобы вместо них умер я?

Рыбник не ответил, но ему стало стыдно. В порыве отчаяния он иногда так действительно думал. Старшие сыновья были его надеждой и гордостью, а Митя никогда не проявлял ни капли любви к мореходству. Да и был такой слабый, что на корабле ему делать нечего – все равно бы не справился. Однако ж Рыбник казался суровым только снаружи, сердце его оставалось добрым. Он не ответил тогда Мите, но обнял сына и принялся гладить по голове, пока тот не заснул. Правда, такие проявления нежности случались редко.

Поэтому, когда в то утро Митя увидел в окно отца с младенцем на руках, он не находил себе места. Мальчик несколько раз порывался выбежать во двор, но по озабоченному лицу отца заключил, что лучше остаться в избе. Когда Рыбник передал младенца Марфе, Митя облегченно выдохнул. От бабушки можно ожидать любых странностей, даже невесть откуда взявшихся младенцев. Но, войдя в дом, Рыбник объявил, что найденный малыш теперь будет его братом. Митя хотел потребовать объяснений и отговорить отца, но не сдержал обиду и совсем по-детски заплакал. В ту пору Мите едва исполнилось семь лет. У самого Рыбника в этом возрасте уже была лодка, и слез он себе не позволял. Но что взять с мальчишки, который долго грелся за материнской юбкой?

Рыбник сдерживался, чтобы не указать сыну на его слабость. В память о любимой жене, на которую Митя был очень похож, он сказал как можно мягче:

– Я нашел этого мальчика на берегу и не смог оставить там умирать.

– Но почему он должен жить у нас? – всхлипывая, спросил Митя.

Митя не был злым мальчиком, но боялся, что новый малыш похитит и те крохи любви отца, которые изредка доставались ему. Рыбник не мог открыть всей правды, но был честен в своем ответе Мите. Он обнял сына и сказал:

– Недавно мы почти потеряли семью, этот ребенок послан нам не просто так.

Митя был удивлен и тронут словами отца, и потому изо всех сил постарался принять Ваню, как родного брата.

Оставалось только рассказать о прибавлении в семье жителям деревни. Рыбник сразу решил, что про замок во льдах никому, кроме Марфы, знать не стоит. Выходит, нужно сообщить лишь то, что случилось утром на берегу.

– На рассвете ветер переменился. Я решил проверить, хорошо ли закреплен коч. Прихожу, значит, а там ребенок. Куда деваться, пришлось взять. И подумал, раз прошлым летом семья наша обеднела, возьму мальчишку себе, – так Рыбник рассказывал о появлении Вани.

И хотя Рыбник ни в чем не соврал, многим в деревне казалось, что он темнит. Но сплетничать в этих краях было не принято, жили одной большой семьей и всегда приходили друг к другу на выручку. Поэтому, когда одна дурная старуха сказала: «Нагулял!» – никто в это не поверил. Конечно, Рыбник был всего лишь человеком и часто ездил по соседним деревням. Но чтобы так быстро забыть жену – вряд ли. Правда, когда Ваня немного подрос и стал внешне очень походить на отца, кое-кто призадумался, но промолчал из уважения к старосте.

Тем более что жизнь в деревне продолжала идти своим чередом. Мужчины рыбачили и охотились, женщины растили детей, работали на огороде, собирали ягоды и делали запасы, чтобы зимой дома было тепло и сыто.

А какие дома были в этих краях! Двухэтажные избы строили из некрашеного дерева без единого гвоздя: лишь местные мастера знали хитрость такого крепления бревен. Сердце дома – глиняная печка особой кладки. Строили с душой и на века, так что и сейчас эти избы можно найти на морском берегу, где жил северный народ. Сколько удивительных историй они хранят! Может быть, и те, что рассказывала Марфа Семеновна маленькому Ване.

В младенчестве Ваня почти все время жил в избе Марфы. Долгими вечерами Марфа Семеновна сидела у прялки с веретеном в руках, а маленький розовощекий мальчик с голубыми глазами завороженно смотрел, как из кудели появляется моток ниток.

– Ладную прялку мне муж подарил. У леса деревце молодое попросил и смастерил своими руками, – рассказывая это, Марфа расплывалась в улыбке.

Гребень прялки был украшен необычным узором:

– Это, внучок, круг жизни. Линии разбивают его на времена года, а внутри – месяцы и дни. Всего триста шестьдесят пять. Много веков назад хозяйка судеб точно так же спряла наш мир, а веретено сладил ее суженый. Поэтому и повелось украшать прялки особыми знаками.

Ваня верил ей на слово, не замечая, как над словами Марфы хихикает старший брат. Рыбник постоянно отлучался, поэтому и Митя часто бывал у соседей. Тем более что он дружил с мужем Марфы Семеновны – дедушкой Мишей.

Михаил Николаевич был высоким сухоньким старичком, сохранившим свою черную шевелюру и молодецкую прыть. Рецепт его молодости, как он сам любил говаривать, заключался в лесной жизни. И, правда, дед Миша почти все время пропадал в тайге. А когда был дома, вырезал для Вани маленькие игрушки из дерева: медведей, лисиц и зайцев, но чаще всего оленей. С ними дедушка Миша был особенно дружен. Очень давно этот старик жил в городе и даже имел какую-то ученость, но потом выбрал простую судьбу и лесные просторы.

Когда дед Миша появлялся в деревне, Митя часами просиживал у него и слушал истории о путешествиях и жизни в больших городах. Однажды Михаил Николаевич обмолвился, что умеет читать и писать, и Митя попросил научить его. Все это сначала отвлекало мальчика от грустных мыслей, а потом стало его миром. Оказалось, что у Мити способности к наукам.

…

Годы шли, сыновья Рыбника росли. Ваня из младенца превратился в славного улыбчивого мальчишку. Ему было пять лет, когда он в первый раз понял, что отличается от остальных детей в деревне.

Дело было в середине осени. Деревья уже переоделись в красно-желтые наряды, моряки вернулись из дальних плаваний, а женщины готовились к зимовке. Работы для братьев не нашлось, поэтому они гуляли с соседскими ребятами. Кому-то из старших надоело бегать по дворам и он предложил идти в лес.

– Но детям нельзя одним ходить, – возразил Митя.

– Мы уже не дети. Я с отцом давно лодку сделал и в море хожу. Это ты только книжки читать умеешь. Трус! – сказал Евсей – ровесник Мити, с которым они воспитывались вместе с пеленок, но, взрослея, отдалились.

– Вот еще. Мне совсем не страшно, – на самом деле Митя ужасно боялся, но не мог допустить, чтобы над ним смеялись еще и из-за этого.

– Докажи! – с вызовом сказал обидчик.

– Я пойду первым! – выпалил Митя, не подумав.

Компания двинулась в лес. Митя жалел о сказанном, но отступать было поздно. Ване он велел оставаться во дворе, но брат не послушался и увязался с мальчишками.

Время было послеобеденное. Ребята рассчитали, что должны вернуться засветло. Но когда зашли в лес, им показалось, что вечер уже наступил. Высокие пушистые ели смыкали кроны, не давая солнечным лучам касаться земли. Сначала дружный хохот заглушал страх, и детвора направлялась все глубже в лес. Митя пробирался сквозь заросли первым, Ваня видел его спину вдалеке.

Кто-то нашел ягоды, и мальчишки остановились полакомиться. Кроме Мити, который все дальше скрывался за деревьями. Ваня собирался проглотить целую горсть, когда услышал жуткий вой.

– Волки! Бежим!

Только что храбрые покорители леса превратились в испуганных мальчишек. Вся компания бросилась наутек, ведь никакого оружия против волков у них с собой не имелось.

Ваня искал глазами Митю – где же брат? Он не мог уйти без него. Кто-то пытался схватить его за руку и потащить за собой, но Ваня вырвался и побежал в чащу леса. Митя сидел на земле, а к нему приближались три хищных зверя. Ваня, не раздумывая, рванул к брату.

– Зачем ты? Теперь вместе погибнем.

Ваня был сильно напуган и, пытаясь защитить себя и брата, направил руки на одного из волков. Что было дальше, сам он не понял, но прыгнувший на них зверь вдруг замер, превратившись в ледяную глыбу. Два других волка, хищно рыча, бросились в атаку. Ваня посмотрел на свои ладони: сквозь них проступило серебристое сияние, а потом хлынул поток изморози. Он снова направил руки на противников, и те покрылись слоем льда.

Митя испуганно косился на брата.

– Как ты это сделал?

– Не знаю, оно само, по волшебству, – Ваня все еще дрожал от испуга.

– Что за глупости! Никакого волшебства не бывает. А ну, покажи!

Ваня покорно дал брату руки, но только что случившееся чудо уже исчезло. Лишь ладони мальчика оставались немного холодными.

– Мы никому не должны об этом говорить! – почти кричал Митя. – Ребятам скажем, что удрали от волков. А взрослым не надо знать, что мы сюда ходили. Понял?

Ваня кивнул.

– Я не знаю, как это получилось. Но я почитаю и найду объяснение. А ты пока молчи, – строго сказал Митя.

Ваня видел, что брат злится, но не понимал почему.

А дело было в том, что Митя разочаровался в волшебстве, когда умерла его мама. Маленький мальчик продолжал верить и просить, даже когда лекарь сказал, что остается надеяться только на чудо. Но однажды, проснувшись, понял, что никто его не услышал. Тогда он решил, что чудеса бывают только в сказочках Марфы Семеновны, и верят в него только дураки. А он-то точно поумнее многих будет, и сможет объяснить любое «волшебство».

Ваня очень хотел рассказать все Марфе Семеновне, но побоялся. Он, должно быть, сделал что-то ужасное, раз брат кричал. Вдруг и бабушка заругает? «Это будет моей тайной», – по-взрослому решил маленький Ваня.

Вот только с каждым годом странностей становилось все больше. Ване нравились морозные узоры, которые покрывают окна зимой. Он любил сидеть на лавке и рассматривать причудливые формы снежинок: каждая была неповторима. «Жаль, что летом их не бывает», – грустил Ваня, водя пальцем по стеклу. Как вдруг увидел, что оно засветилось. Ваня двигал рукой, рисуя снежинку, и она взаправду появлялась! Завороженный этим действом, он не заметил, как в избу вошел Митя.

– Снова ты за свое. Мы же договорились, – голос у брата был раздраженный и немного испуганный.

– Но я хотел увидеть снежинки, а до зимы так далеко. Я смог сделать их сам, смотри, как чудесно! – искренне радуясь, ответил Ваня.

– Это все глупости. Никаких чудес не бывает.

– Бывает! Ты же сам видишь, братик!

– Я вижу, что ты занимаешься какой-то ерундой и меня хочешь втянуть, – грубо ответил Митя.

Ваня отвернулся к окну и захлюпал носом. Ему было очень обидно, что брат снова ругает его ни за что.

– Ладно, не плачь, – Митя подошел к брату и обнял его. – Это все очень странно. Я старше, я лучше знаю. Тут не любят чужаков. Тебе нужно быть осторожнее, а то мало ли что.

– Но я ведь без умысла! Оно само! Может, у бабушки про это спросим? – предложил Ваня.

– Не надо, – резко ответил Митя, – она старая и чудная. А потом тихо добавил: – И маме она не помогла.

– Но откуда это у меня? У вас с отцом такого нет. А у мамы было?

Митя вздохнул. Ваня еще не знал, что сын он Рыбнику не родной. Отец почему-то медлил открыть Ване правду.

– Нет, ни у кого. Я про такое никогда не слышал. Поэтому давай это будет нашей тайной. Так для тебя же лучше.

Ваня очень любил брата, который всегда заботился о нем. Раз уж Митя говорил, что волшебство нужно скрывать, так и следовало поступить. С того дня Ваня стал обдумывать каждое свое действие и даже мысль.

«И откуда оно у меня взялось?» – не мог понять Ваня. В сказках бабушки Марфы были колдуны и волшебники, но он-то обычный мальчик.

Ваня рос внешне очень похожим на приемного отца: такой же коренастый, широколицый, с рыжеватой шевелюрой. Вот только глаза у него были необычного голубого цвета и искрились, когда он сильно радовался, злился или пугался. Соседи начали замечать эту странную особенность, и, так как Рыбник разговоров о приемном сыне избегал, потихоньку шептались у него за спиной.

Сам Рыбник много раз собирался поговорить с Ваней, чтобы не вышло беды. Да только начни он свой рассказ, придется выкладывать все. А вдруг Ваня решит, что отец сошел с ума?

Но все случилось само. Ване в ту пору исполнилось семь лет.

Однажды утром Рыбник отправил Ваню с поручением к кузнецу, жившему на другом краю деревни. Предстояло везти товар в город, а спица в колесе, как назло, прохудилась. Ваня знал, что отец будет свежевать добычу, а потому был рад оказаться подальше от дома. Он медленно шел, подставляя лицо приветливым весеннему солнышку, и незаметно для себя оказался у кузницы. Дверь была не до конца закрыта, и Ваня сразу понял, что у хозяина другой гость. Решая, войти или подождать, мальчик случайно услышал разговор мужчин:

– Рыбник говорит, что на берегу мальчишку нашел, да больше и ничего. Но разве так бывает, чтобы дети из ниоткуда появлялись? – тихо произнес кузнец.

– В то лето, когда мы ходили Чудо-остров искать, попали в ледяной плен. Тянули корабль несколько дней, выбились из сил. Тогда-то Рыбник и пошел один искать спуск на воду и не вернулся. Мы уж думали, пропал капитан, а потом нашли его, значит, в бреду. Решили, что головой ударился, потому что все бредил он каким-то замком и ребенком. Я на берегу спрашивал потом про это. Только головой качает, мол, не помнит ничего, – Ваня по голосу узнал моряка из команды Рыбника.

– Странный этот Ванька. Я давеча видел, как у него глаза заискрились.

– Почудилось, наверное.