Buch lesen: «Слав 7. Нашествие»
-Папа, а ты тоже дракона убивал?
Улыбнувшись, Слав медленно покачал головой:
–Нет, Радомир, меня там не было.
Ласа, тоже улыбаясь, добавила:
–К счастью.
Растерянно посмотрев на мать, мальчишка недовольно насупил брови:
–Почему, мама? Разве папа не смог бы его убить?
Не прекращая улыбаться, Ласа присела перед сыном и, счищая с его хрупких плечей невидимую пыль, пояснила:
–Смог бы, конечно. Просто мне всегда спокойней, когда ваш отец не участвует в чём-нибудь таком. Ну, в чём-то слишком рискованном.
Радомир, снова растерянно посмотрев на отца, спросил всё же мать:
–А почему?
Ласа, видимо, испытала некоторые затруднения с ответом. Во всяком случае, её растерянный взгляд, брошенный любимой в его сторону, Слав понял именно так. Поэтому и поспешил прийти к ней на помощь.
Так же, как и Ласа, присев перед сыном на корточки, Слав сказал:
–Пойми, Радомир, женщины всегда волнуются за нас, мужчин. Такими уж боги их создали. Ну, а мы всегда волнуемся за них. В общем, все мы такие.
Закатив глаза, Ласа фыркнула:
–Да уж! Объяснил! Даже я не всё поняла!
Слав виновато улыбнулся и пожал плечами:
–Ну, как смог, так и объяснил.
И тут из-за чучела дракона, установленного под огромным стеклянным куполом, куда Слав с семьёй пришли, чтобы полюбоваться открывающимся отсюда видом на прекрасную панораму горных склонов Тобу, раздался голом Сваяры:
–Радомир, не слушай ты их! Эти взрослые всегда всё только ещё больше запутывают! Иди лучше сюда! Тут дракона даже за крыло потрогать можно!
Только услышав предложение сестры, Радомир тут же забыл и о родителях, и о том, что те безуспешно пытались ему что-то объяснить. Оставив Слава и Ласу сидеть на корточках, мальчишка, смешно переставляя ноги в сапожках, которые оказались ему слишком длинны, отчего не позволяли ногам свободно сгибаться в коленях, побежал на голос Сваяры. Родители же только и смогли, что растерянно переглянуться.
Когда их сын скрылся за ровным каменным постаментом, на котором гномы установили чучело дракона, Слав выпрямился и, протянув руку жене, с улыбкой спросил:
–Согласна, что объяснение Сваяры намного лучше любого, которое мы с тобой смогли бы придумать?
Тоже улыбнувшись, Ласа также поднялась, опираясь на руку мужа. Но, как только женщина выпрямилась, её взгляд, устремлённый на огромное чучело дракона, стал очень серьёзен. И даже, как показалось Славу, слегка испуган.
Медленно покачав головой, Ласа ответила не на вопрос мужа. А, видимо, на тот, который сама же себе мысленно и задала:
–Знаешь, Слав, я всё же на самом деле очень рада, что тебя там в ту ночь не было.
Тоже посмотрев на возвышающееся над ними чучело крылатого монстра, Слав беспечно пожал плечами:
–Но ведь тогда всё обошлось. Думаю, что ничего не изменилось бы, если бы я там тогда тоже оказался.
Ласа не стала спорить. Вместо этого она тяжело вздохнула:
–Ох-х! Ну, не знаю. Может, и не изменилось бы ничего. Но что-то мне всё же говорит, что нам повезло, что тебя там в ту ночь не было.
Слав тоже решил не спорить. Зачем? Ведь есть много способов куда лучше провести время, чем тратить его на никчемные споры.
Обняв любимую, Слав предложил:
–Может, пойдём отсюда? А то, смотрю, вид этого чудовища как-то нехорошо на тебя влияет.
Не поднимая голову с плеча мужа, где она привычно и так уютно устроилась, Ласа с улыбкой ею покачала:
–Это не вид. Это вонь, которая от него идёт, так плохо на меня влияет. Как думаешь, это чучело когда-нибудь вонять перестанет?
Засмеявшись, Слав пожал плечами, отчего голова Ласы слегка качнулась:
–Наверное. Когда-нибудь оно точно вонять перестанет. Вот только, думаю, это произойдёт ещё очень нескоро.
Несколько секунд они стояли, молча глядя на раскинувшего огромные крылья дракона. На его грозный оскал. На гигантские клыки, от одного вида которых сердце начинало биться намного быстрее. На когти, часть из которых гномы сознательно вонзили в обломки брёвен, чтобы у зрителей сложилось наиболее верное впечатление об их необычайной остроте и прочности.
Наверное, Слав и Ласа простояли бы так ещё какое-то время. И не потому, что обоим им нечем заняться. Просто, когда они вот так вот стоят, тесно прижавшись друг к другу, им начинает казаться, что ничто во всём мире не сможет угрожать их счастью.
По сути, обоим им в такие моменты начинало казаться, что они как бы укутаны этим самым счастьем. И что как раз этот-то незримый полог из счастья и способен защитить их от любых невзгод. И даже резкий запах, который и после нескольких лет продолжает источать давно умерший дракон, уже меньше тревожит их обоняние.
Вот только, что бы там ни думали взрослые, как бы им ни казалось, что ничто не сможет сдвинуть их с места, у детей на такие случае всегда есть свои планы. Нашлись они и у Радомира со Сваярой.
Радостно смеясь, Радомир неожиданно для родителей выбежал из-за застывшего в зрелищном извиве хвоста дракона. И, заливисто, заразительно смеясь, побежал к опущенной к самому постаменту голове мёртвого чудовища. Наверное, мальчишке не терпелось заглянуть в оскаленную пасть монстра вблизи.
Тяжело вздохнув, Слав сокрушённо покачал головой и, даже не надеясь на то, что его слова возымеют какое-либо действие на сына, сказал:
–Радомир, а ну-ка, слезай оттуда! Это Сваяра тебя туда подсадила?
Но мальчишка ничего не ответил. Он только постарался побежать ещё быстрее. Отчего едва не упал. Потому что сапожки, хоть и кажущиеся маленькими, ему всё же слегка велики.
Но ответ Слав всё же получил. От Сваяры. Выглянув из-за ноги дракона, девочка с противоположной стороны помоста с улыбкой сообщила:
–Естественно, это я его подсадила, пап. Сам бы он туда ни за что не залез бы!
Ласа, невольно улыбнувшись, постаралась сказать всё же как можно более строго:
–А если гномы его там увидят? Ведь вам тогда сюда запретят приходить!
На что Сваяра, продолжая радостно улыбаться, возразила:
–Пусть только попробуют! Я тогда сюда на грифоне прилечу!
Слав, который подумал о том, что его дочери, пожалуй, хватит смелости и на то, про что она только что сказала, заставил себя оторваться от Ласы и, торопливо подойдя к каменному возвышению, не слишком ловко на него взобрался.
Радомир, увидев, что отец решил его поймать, круто развернулся и, смеясь ещё заливистее и громче, побежал от Слава в противоположную сторону. Славу не осталось ничего другого, как, пробираясь под нависающей над ним огромной воняющей тушей дракона, продолжить эту странную погоню.
Глядя на них, Ласа не смогла сдержать смеха. Тем более что смех Радомира оказался невероятно заразительным.
Ну, а Сваяра смеялась уже давно. Ещё до начала этой забавной погони отца за братом.
––
Конечно же, Слав смог поймать сына. Хоть это оказалось не так-то легко сделать. И не потому, что Радомир проявил какие-то чудеса ловкости. Просто Славу пришлось ловить мальчугана в невыгодных для себя условиях. Ведь Радомир, не смотря на его юный возраст (ему едва исполнилось два лета от роду) оказался смышлён не по возрасту. И каждый раз, когда Славу уже казалось, что он вот-вот поймает сына, Радомир совершал ловкий манёвр, пробегая под той или иной частью низко нависшей туши мёртвого дракона. И Славу каждый раз приходилось останавливаться, чтобы не врезаться в хвост, ногу или покрытый толстой чешуёй живот чудовища. Правда, пару раз Славу всё же не удалось остановиться достаточно быстро. И он всё-таки ударился головой. Один раз – довольно-таки сильно.
Глядя на них, Ласа и Сваяра не смогли сдержать громкого смеха. Особенно радовалась Сваяра. Ведь девочка явно болела за брата. И не собиралась этого скрывать. Но и Ласа, хоть и старалась сдержать смех, всё же очень быстро сдалась. Даже когда Слав особенно сильно ударился головой, врезавшись в живот дракона, женщина не прекратила смеяться. Она только с силой зажала себе рот ладонью, чтобы не обидеть мужа.
Но, как Радомир ни старался, как он ни пытался спрятаться от отца за лапами и хвостом дракона, погоня всё же закончилась победой Слава. Схватив сына, тот торопливо спрыгнул с каменного постамента. При этом Слав с некоторой долей тревоги посмотрел на дверь, ведущую на накрытую куполом площадку. Ведь, что бы там ни думали дети, но гномы и в самом деле могут запретить им посещать любое место в Тобу. Правда, даже если бы гномы увидели, как с их точки зрения недостойно ведут себя люди, они вряд ли прибегли бы к этой суровой мере. Просто Слав не собирался ставить подгорных жителей перед настолько сложным выбором.
Слав не стал опускать сына на пол. Вместо этого он сразу же направился к двери. Ласа и Сваяра последовали за главой семейства.
Как только вся семья оказалась за дверью, дети мгновенно преобразились. И Сваяра, и Радомир (что особенно порадовало Слава) тут же превратились в послушных, можно даже сказать – излишне идеальных детей.
Конечно же, только стараниями Ласы дети проявляют такие чудеса покорности. Ведь это именно она, Ласа, занимается их воспитанием. Сам же Слав просто не может себе этого позволить. И всё, что он делает, так это играет с детьми каждый раз, когда у него выпадает свободная минута. А их, этих минут, к его большому сожалению, выпадает очень и очень мало.
Славу позволили отдохнуть лишь несколько дней после рождения сына. И все эти дни он почти не отходил от Ласы и Радомира. Сваяра, конечно же, тоже постоянно находилась рядом с матерью. Но она-то смогла остаться с ней и новорождённым братом и после того, как Славу недвусмысленно дали понять, что его краткосрочный отпуск подошёл к концу.
Два лета (потому что в этом мире и зимы-то нет, только – сплошное лето) Слав без устали работал, укрепляя созданное Народом государство. Для этого ему пришлось много путешествовать, надолго покидая семью. Просыпаясь по утрам, Слав порой даже не мог понять, где именно он находится. Всё ему напоминало то время, когда Народ готовился к отражению агрессии эльфов. Точно так же, как и тогда, спутникам Слава приходилось напоминать ему, куда именно они пришли накануне.
И только поняв, что в этот раз он находится, например, в степном кочевье, Слав понимал, что именно ему предстоит делать. И тогда уже весь день он посвящал или сколачиванию пока ещё не слишком сплочённые племена в единый кулак, или объяснял, в чём выгода ведения общего хозяйства. Что ни говори, но далеко не все кочевники (да и вообще – люди этого мира) понимали, в чём скрывается преимущество общественного вида ведения хозяйства.
Но мало-помалу Славу удалось добиться понимания нужных для Народа истин. И всё больше и больше кочевников начинали вести оседлый образ жизни. При этом в хуторах, разбросанных по бескрайней северной степи, появлялись общественные табуны, в которых самые быстрые и выносливые жеребцы водили свои гаремы на водопой. Всё больше и больше появлялось полей, на которых истосковавшаяся по плугу, плодородная земля с готовностью рождала небывалые в лесах урожаи.
Нашлась работа для Слава и в городах. Но тут, к счастью, ему приходилось несколько проще. Потому что люди ещё не успели забыть про то, сколько боли и страданий приносят войны. Поэтому-то горожане и не спорили, когда от них требовалось направить значительную часть их трудовых ресурсов на укрепление крепостных стен, или на строительство новых дорог, по которым в случае опасности войска Народа смогли бы спешно приходить на помощь, если бы возникла такая необходимость.
Казалось бы, что в Тобу-то Слав мог бы отдохнуть, поскольку гномы, с присущей им дисциплиной, готовы сами сделать всё возможное для усиления мощи ССР. Но и тут, под самой сенью высокого голубого неба, в окружении заснеженных горных пиков, для Слава находилась работа. И тоже, как правило, – организационная.
Вообще, Славу порой казалось, что он превратился в некое подобие большевика, рьяно строящего новое государство. Слишком уж много схожего он увидел в том, что ему приходилось делать, с тем, что Слав знал о послереволюционном периоде России. Ну, с тем, что предлагалось вниманию широкой публики.
А вот прибегать к каким-либо карательным мерам, чем так часто грешили большевики, Славу так и не пришлось. Ведь люди, орки, гномы и тролли видели, что и они, и его семья, живут не намного лучше всех остальных. Но при этом на плечах Слава оказалась ответственность за будущее огромного числа различных разумных существ. Кажется, многие его даже жалели. Во всяком случае, с какой-либо враждебностью Славу не пришлось столкнуться.
В общем, Слав считал, что жизнь его сложилась очень даже хорошо. Да, ему хотелось бы, чтобы он мог проводить с семьёй больше времени, чем мог себе позволить. Но это – небольшая плата за то, чтобы быть уверенным в будущем не только своих детей, или детей, которых ты встречаешь во время долгих путешествий. Но и за будущее всех грядущих поколений. Что ни говори, но ради этого стоит немного пострадать.
И Слав, тоскуя по детям и Ласе, с готовностью окунался с головой в работу. Чтобы Радомир, Сваяра, как и все остальные дети Народа, да и вообще – всего этого мира, смогли с уверенностью смотреть в завтрашний день.
––
Король Кеварг, бросив на посла хмурый взгляд из-под насупленных бровей, спросил:
–И чего же хочет твой король?
Посланник, поклонившись, как того требует придворный этикет, с льстивыми нотками в голосе сказал:
–Мой король, его Величество Клор третий, надеется на то, что Ваше Величество окажется настолько любезен, что не бросит своего венценосного собрата в беде.
Недовольно тряхнув головой, Кеварг спросил снова:
–Так чего же он от меня конкретно-то хочет?
Посланник, снова склонившись (но на этот раз – не так низко), пояснил:
–Его Величество Клор третий, король Тенории просит Вас, Ваше Величество, оказать ему военную помощь.
Всем видом продемонстрировав то, насколько ему скучно, король спросил:
–А конкретнее нельзя? Чего именно мой венценосный брат от меня хочет?
Посланник, видимо, осознал, что дальнейшие игры с этикетом могут быть вредны и потому перешёл к делу:
–Думаю, Вашему Величеству уже известно, что моему бедному отечеству угрожает немалая опасность. Уверен, что Вашему Величеству уже доложили и о том, что в той войне, которую мы вели с жителями Одиноких островов, нам удалось одержать верх. Но с некоторых пор на стороне этих предателей рода людского стали сражаться существа, с которыми нам ещё не приходилось иметь дела. И вот поэтому-то наш флот и стал нести большие потери.
Так как посол замолчал, король, криво усмехнувшись, сказал:
–Да, кое-что нам известно. Но чего вы от нас-то хотите? Ведь у нас даже и флота-то нет. Так что тут мы вам помочь никак не можем. Даже если бы и захотели.
Выслушав слова короля с неподдельным вниманием, посланник кивнул:
–Да, я понимаю, что для Вас было бы выгодно дождаться того момента, пока мы и наш враг ослабим себя настолько, что Вы смогли бы с лёгкостью отобрать у нас часть наших земель. Но, думаю, это стало бы большой ошибкой с Вашей стороны.
Усмехнувшись уже несколько веселее, явно заинтригованный, король спросил:
–Это почему же?
Посол слегка поклонился:
–Потому, Ваше Величество, что после нас придёт черёд и Вашей державы. Враг, с которым мы столкнулись, необычайно силён. А ещё он не знает пощады.
Король Кеварг, недоверчиво посмотрев послу в глаза, вновь криво усмехнулся:
–Силён? Ну, может быть, для вас он и в самом деле слишком силён. Но мы-то уж точно с ним сможем справиться.
Медленно покачав головой, посланник сказал:
–Не думаю. Ваше Величество, настала пора, когда нам нужно забыть о всех тех разногласиях, что были между нами в прошлом. Новая опасность, с которой столкнулось моё отечество, грозит опасностью всем нам.
Король, видимо, уловил в голосе посла неподдельную тревогу. Поэтому он спросил слегка растерянно:
–Да что же такого случилось-то? Чем этот ваш новый враг так страшен-то?
Посланник, горестно усмехнувшись, ответил:
–Ваше Величество, произошло то, чего не должно было произойти никогда. Мы лишились флота. Его просто уничтожили. К тому же этому врагу удалось захватить все наши портовые города. И он начал наступление на суше. Наши сухопутные армии отступают после каждой битвы. И это ещё хорошо, если они отступают. Потому что иногда после боя уже некому отступать.
Вот теперь король прекратил усмехаться. Его глаза вмиг посуровели. Окинув встревоженным взглядом толпу блистающих придворных, он отыскал глазами полуголого орка:
–Стоск, ты не против того, чтобы отправиться в ССР? Думаю, что у нас есть новости для твоего правительства. И эти новости, похоже, очень нерадостные.
––
Старейшины гномов только выглядят спящими. На самом же деле, насколько известно Славу, ни одно слово из доклада не проходит мимо их ушей. В подтверждение этому, как только тролль замолчал, Вертостатл спросил:
–Значит, горцы Таске решили дать нам возможность пробить коридоры с запада на восток?
Тролль, видимо, обрадовался тому, что хоть кто-то из этих закутанных в шубы седобородых старцев всё же решил с ним заговорить. Наверное, он всё же думал, что произносит слова перед беспробудно спящими гномами. Во всяком случае, Славу показалось, что в голосе тролля, когда тот ответил, послышалось некоторое облегчение:
–Да, мудрейший, они согласны пустить ваших мастеровых. Вот только…
Вертостатл, спрятав улыбку в густой седой бороде, спросил:
–Что-то не так? Что тебя тревожит?
Тролль, бросив в сторону Слава опасливый взгляд, спросил:
–А зачем нам вообще нужно было их согласие? Мы вот с братьями думаем, что вы смогли бы пробить их горы и без какого-то там их согласия. Разве не так?
После этих слов уже несколько старейшин открыли глаза. И под их ощупывающими ироничными взглядами тролль ощутил себя так, словно его обрили наголо и выставили напоказ. Он даже пожал плечами, отчего по его спине и груди прокатились валы мощных мускулов.
И только Слав едва заметно улыбнулся бесхитростному троллю. Но даже этой мимолётной ободряющей улыбки хватило, чтобы вселить в сердце тролля некоторую уверенность. Во всяком случае, после того, как лесной воин перехватил взгляд Слава, он уже спокойнее стал смотреть в глаза гномов.
Вертостатлу же, судя по всему, доставило некоторое удовольствие то, какое направление приняла эта беседа. Наверное, даже гномам иногда надоедают бесконечные доклады. Тем более что эти гномы являются, пожалуй, самыми мудрыми существами мира. А любому развитому уму, как известно, постоянно нужна работа. Но простые доклады как раз этой-то работой обеспечить и не могут.
Вертостатл, как и остальные гномы, с улыбкой посмотрев на тролля, спросил:
–Без разрешения? Так вы думаете? Но разве тебе понравилось бы, если бы мы что-то сделали в Лесу Троллей без вашего согласия? Уверен, что не понравилось бы. Если честно, то как раз от троллей я меньше всего ждал подобного предложения. Скорей, это могли бы сказать люди.
Видимо, слова старейшины попали в цель. Это Слав понял, увидев, как прижались уши лохматого воина. Решив, что троллю нужна помощь, он заговорил:
–Мудрейший, ты просто не так понял Брума. Он всего лишь спрашивает, а не предлагает. Ведь так, Брум? – Он подождал, пока тролль хмуро кивнёт. – Вот видите! Так что, мудрейшие, не стоит обвинять Брума в чём-то таком. Ну, а то, что никто из людей пока ещё не предложил вам чего-то такого же, так это потому, что людей-то здесь почти не бывает. И уж точно никто из людей не приходил сюда с докладом об обстановке на западном склоне Таске. Так что, как видите, всё очень просто объяснить.
Гномы выслушали объяснение Слава очень внимательно. Правда, как заметил человек, некоторым не слишком-то понравилось его вмешательство. Из этого он сделал вывод, что его предположение о том, что старейшинам просто надоели все эти бесчисленные доклады, оказалось верным.
Вертостатлу, кажется, также пришлось не по вкусу вмешательство Слава. Но гном постарался это скрыть. Хотя мудрейший и должен понимать, что скрыть что-нибудь от Слава ему не удастся. Но также он понял, что человек ни при каких обстоятельствах не расскажет о том, что он «прочёл» все эмоции главы совета Тобу.
Кивком выразив благодарность Славу, Вертостатл вновь повернулся лицом к троллю:
–Ладно, я тебе объясню, Брум, почему мы потратили несколько лет на то, чтобы получить согласие горцев Таске. Просто нам не хочется выглядеть в их глазах захватчиками. Да, мы легко могли бы обойтись и без их согласия. Но как раз этого-то нам и не стоило делать. Потому что, как только они поймут, что мы могли обойтись без их согласия, это заставит их относиться к нам с должным уважением. Я всё понятно объяснил?
Тролль уверенно кивнул:
–Да, мудрейший, всё понятно.
Правда, Слав понял, что для тролля многое осталось неясным. Но тот решил не продолжать сложный для него разговор. И Слав не мог его в этом винить. Он уже давно стал замечать, что троллям не слишком-то нравится представать перед старейшинами Тобу с докладами. Нет, ни один из троллей не испытывает к гномам какой бы то ни было враждебности. Просто троллям, с их природной непосредственностью, кажется непонятной необходимость делать многое из того, чего от них требует дисциплина. А как раз дисциплину-то гномы и ценят превыше всего. Пожалуй, даже больше мастерства.
Слав понял, что ему ещё предстоит разъяснять троллям, отчего это им пришлось потратить несколько лет на то, чтобы получить согласие горцев на прокладку туннелей через горы Таске. Но он с радостью это сделает. Ведь это позволит снять даже ту лёгкую напряжённость, которую он ощутил во время разговора Брума с Вертостатлом.
По просьбе Слава Брума отпустили. Человек отметил, что тролль с облегчением выдохнул. Пожалуй, даже слишком явно. Во всяком случае, Славу показалось, что некоторые старейшины это также заметили.
Как только тролль покинул площадку совета, Слав поторопился предложить новую тему для разговора:
–Ну, раз теперь мы получили согласие горцев Таске, думаю, нам нужно снарядить несколько рабочих групп. Что вы скажете по этому поводу?
Взгляды всех участников совета сошлись на Гревстохатле. А гном, вся жизнь которого прошла в непрерывном строительстве туннелей, не стал торопиться с ответом. Слав не смог сдержать улыбки.
Гревстохатл, как заметил Слав, относится к той части подгорного народа, которым крайне необходимо признание. И чтобы оно, это самое признание, обязательно выражалось во всеобщем внимании. К счастью, среди гномов это явление наблюдается крайне редко. Во всяком случае, намного реже, чем среди представителей других рас.
Насладившись всеобщим внимание, Гревстохатл многозначительно, но при этом всё же задумчиво, заговорил:
–Думаю, что для начала нам следует отправить к горам Таске не больше трёх бригад огров. А уже после, когда они углубятся в толщу хребта, отправим ещё. Там решим, сколько и кого именно нам следует туда отправить. Согласны?
Слав не стал участвовать в обсуждении. Он сидел и слушал, как старейшины, рассыпая свою зубодробительную речь, активно спорят о том, когда им следует отправлять в Таске мастеров отделки туннелей. Сколько именно их должно быть. Сколько строительных лесов следует заготовить. Да и много чего другого обсудили гномы. Слав же, справедливо рассудив, что в этих вопросах подгорные жители разбираются намного лучше него, просто сидел и слушал, пытаясь не пропустить ни одного слова. Что ни говори, но языком гномов он пока ещё овладел далеко не в совершенстве.
Как только старейшины закончили обсуждение, Слав спросил:
–А вам не кажется, что мы ещё кое о чём забыли?
Теперь заинтригованные взгляды обладателей самых седых бород этого мира сошлись на нём. Вертостатл, на правах старшего, спросил:
–Что именно ты имеешь в виду? Кажется, мы всё обсудили во всех деталях. Но, может быть, ты, как человек, и смог всё же что-то заметить, что мы упустили из виду. Так ты не тяни, Слав. Говори.
Улыбнувшись слегка виновато, Слав кивнул:
–Да, не стоило мне говорить загадками. – Он обвёл сморщенные лица старейшин долгим взглядом, в который постарался вложить всё то уважение, какое к ним испытывает. – Я просто подумал, что мы могли бы предложить жителям Таске кое-что в качестве благодарности.
Вертостатл, по опыту зная, что от этого человека следует ожидать любых сюрпризов, причём, как правило, по большей части – приятных, спросил:
–Что именно мы могли бы им предложить? Только не говори, что хочешь дать им наше оружие. Ты же знаешь, что этого делать мы не будем.
Слав кивнул:
–Само собой, я и не думал давать им наше оружие. Я хотел предложить Совету рассмотреть возможность строительства горных дорог в Таске. Думаю, что горцы были бы нам за это очень благодарны. Думаю, что это могло бы заставить их подумать о том, чтобы стать частью Народа. Что ни говори, но получить Таске в качестве естественного рубежа на востоке, – было бы для нас очень даже выгодно. Уж кому-кому, но вам-то лучше всех известно, что нет ничего лучше гор для обороны своих границ.
Вертостатл задумчиво кивнул:
–Да, ты прав. Вот только согласятся ли они принять от нас такой подарок? Ведь тебе не хуже нас известно, как горды и непредсказуемы эти горцы. В отличие от нас, жителей Тобу, то есть – гномов, в Таске живут люди. И порой их поведение даже вы, их собратья – люди, не можете понять. Что скажешь?
Слав пожал плечами и с улыбкой сказал:
–Ну, мы же можем их об этом спросить. По опыту знаю, что ещё от одного разговора они точно не откажутся. Хотя бы для того, чтобы развеять скуку.
Задумчиво хмыкнув, Вертостатл кивнул:
–Думаю, попробовать стоит. – Он обвёл взглядом собратьев-старейшин. – Что скажете?
И снова гномы заговорили на языке жителей Тобу. Слав же, опять стараясь не пропустить ни слова, весь обратился в слух.
Говорили гномы долго, не меньше часа. При этом старейшины разделились на два примерно равных по числу седых бород лагеря. Одни решили поддержать предложение Слава. Другие, естественно, воспротивились. Спор оказался горячим. Настолько горячим, что Слав в какой-то момент даже пожалел о том, что выдвинул предложение о благодарности горцам Таске.
Правда, даже горячась, никто из старейшин границ не переходил. Всё, что они говорили, не выходило за рамки деловой беседы. Да, споры оказались горячими. Но ничего оскорбительного или просто не касающегося темы разговора, произнесено не было.
Как понял Слав, противники его предложения особенно упирали на то, что горцы Таске на протяжении всего их существования только и делали, что совершали набеги на жителей равнин. После чего, конечно же, прятались в горах, пользуясь сложностью рельефа и знанием местности. Что, естественно, делало крайне сложными любые попытки жителей равнин наказать разбойников за их набеги.
Противники предложения Слава совершенно справедливо утверждали, что ни в коем случае нельзя доверять тем, кто за всю историю своего существования даже не попробовал жить так, чтобы при этом не причинять кому-нибудь вреда. Что, по сути, набеги горцев яснее чего-нибудь другого доказали, что ничто не помешает жителям Таске обмануть. На этот раз – обмануть Народ. Многие века безнаказанности приучили горцев Таске к тому, что им не обязательно держать данное ими слово.
К сожалению, Слав вынужден был отметить, что многое, что говорили его оппоненты, оказалось абсолютной правдой. Ведь гномы смогли привести множество примеров того, как жители Таске не раз за прошлые века обманывали. Обманывали, по сути, всех, с кем заключали договора о мире. Горцы постоянно обманывали королей Воктии и Новавизии. Об этом свидетельствуют данные из архивов обоих этих королевств. Обманывали горцы Таске и жителей Северных равнин. Что, конечно же, им легко удавалось сделать, поскольку северяне как раз всегда держали данное ими слово. Предавали горцы и те договора о мире, которые они заключали с королевствами Семгор и Лавия. В общем, у жителей Таске сложилась репутация, на основании которой половина Совета Тобу сделала вывод, что с ними лучше совсем не стоит договариваться.
Вторая же половина Совета утверждала, что все, кого обманули горцы, не имели возможности как-либо их наказать. В отличие от Народа. Ведь ни у одного из королей никогда не было в распоряжении грифонов!
Спор о целесообразности использования грифонов в войне на склонах Таске оказался не слишком долгим. Очень быстро сторонники Слава одержали в нём верх. Противники вынужденно признали, что даже риск потерять некоторое количество грифонов стоит того, чтобы на долгие века отбить у горцев охоту совершать набеги на ССР.
А когда речь зашла о том, что в войне против возможных предателей пока ещё несуществующего договора будет шанс использовать ещё и огеров, на сторону Слава тут же перешёл и Грагохогл.
Старейшина от оружейников поначалу, естественно, активно выступил против того, чтобы отправлять к горцам Таске мастеровых с их инструментом. И уж тем более он яро протестовал против того, чтобы огры также стали невольными заложниками тех, кто только и делал, что на протяжении всего своего существования постоянно нарушал все заключённые им договоры.
Но, как только Грагохогл понял, что в случае предательства со стороны горцев появится возможность испытать в боевых условиях созданную его мастеровыми броню, выкованное ими оружие, которое они на протяжении нескольких лет изготавливали для великанов, его точка зрения резко изменилась. Что ни говори, но для любого оружейника, пусть даже он и давно отошёл от дел, нет ничего важнее, чем убедиться, что его изделия показали себя с лучшей стороны. А как ещё можно испытать оружие, которое гномы ковали для огеров? Только во время новой войны. А с кем и когда Народу доведётся ещё повоевать? Ведь никто не собирается рисковать в войне с тем, кто наглядно доказал, что этого делать не стоит. Пример Воктии, Супра и Виструма оказался слишком нагляден. Настолько, что желающих воевать с ССР до сих пор так и не нашлось.
Поэтому-то Грагохогл и сменил точку зрения. Славу показалось даже, что старейшине очень хочется, чтобы горцы и в этот раз нарушили договор. Чтобы Народ получил все права на начало боевых действий против жителей Таске. Ведь тогда весь мир получит ещё одно подтверждение того, что оружие Тобу является самым лучшим. Что Народ силён настолько, что даже великаны готовы с радостью ему помогать в деле наказания тех, кто пытается его обмануть.
Слав нисколько не сомневался, что, случись война с горцами Таске, огеры не откажут Народу в помощи. Психология великанов позволяет говорить о том, что они не просто не откажутся, – огеры, возможно, даже сами будут просить о том, чтобы их привлекли к походу. Тем более, если им станет известно, какое именно оружие они получат в руки! В их мозолистые, гигантские, не знающие пощады руки.
