Buch lesen: «Год личной эффективности. Cледую большим смыслам. Экзистенциальный интеллект»

Сборник

Schriftart:

Правовую поддержку обеспечивает юридическая фирма AllMediaLaw www.aml-law.ru

Искать, осознавать, идти

Этим сборником мы – команда Smart Reading – завершаем «Год личной эффективности» – проект, который стартовал в начале 2019 года. В него вошли календарь из 12 инфографик и четыре книги-сборника. В каждый сборник мы включили 12 саммари самых важных книг по личному развитию и личной эффективности. Все эти книги – абсолютный мастрид для человека, который считает, что его успех, счастье и развитие – в его собственных руках.

Мы используем подход, основанный на линиях интеллекта (спасибо вдохновившему нас Кену Вилберу). Этот и другие близкие подходы предполагают, что человек обладает различными видами интеллекта, каждый из которых можно осознанно развить и усилить. Каждый сборник проекта «Год личной эффективности» поможет вам сделать качественный рывок в развитии четырех важнейших областей интеллекта.

Сборник № 1 (вышел в январе) – «Когнитивный интеллект. Эффективно учусь, использую техники и инструменты».

Сборник № 2 (вышел в мае) – «Внутриличностный интеллект. Знаю, понимаю, управляю собой».

Сборник № 3 (вышел в августе) – «Межличностный интеллект. Продуктивно взаимодействую с другими».

Сборник № 4 (перед вами) – «Экзистенциальный интеллект. Следую большим смыслам». Эта книга – о жизненных поисках, понимании и осознании, человеческой природе и следовании важным принципам. В ней собраны саммари книг о том, как узнать себя, как найти среди многих путей свою собственную дорогу – и пойти по ней, возможно, к великой цели.

Чтение одного саммари займет у вас не больше часа, всю книгу можно прочитать за пару дней. Остальное время вы сможете использовать для практики. На project2019.smartreading.ru вы найдете информацию о «Календаре личной эффективности» и всех сборниках из серии «Год личной эффективности», а также их аудиоверсии.

Полезного чтения!

Команда Smart Reading

01
Стивен Пинкер
Ангелы нашей природы
Почему уменьшается уровень агрессии и насилия в обществе

The Betet r Angels of Our Nature: Why Violence Has Declined Steven Pinker

Автор:

Стивен Пинкер – канадско-американский когнитивный психолог, лингвист, специалист по эволюции языка и сознания, популяризатор науки.

Гарвардский профессор, член Национальной академии наук США. Автор восьми научно-популярных книг; две из них (вошедшая в сборник и книга «Просвещение сегодня. В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса») описывают эволюцию человеческого общества и сознания. Известен как защитник эволюционной психологии, а также как популяризатор идеи об инстинктивном происхождении языка как формы биологической адаптации, сформированной естественным отбором.

Поддерживает идею о том, что человеческая природа представляет собой комплекс, состоящий из множества адаптивных способностей разума.

Читать, чтобы:

• почувствовать себя в большей безопасности в сегодняшнем мире и увидеть, что он становится лучше;

• выбраться из ментальных ловушек, которые заставляют нас верить негативным сценариям, и взглянуть на мир с точки зрения статистики;

• понять, откуда в нас берется агрессия и что можно ей противопоставить.

Книга о самом главном

«Эта книга – о самом главном, что произошло в человеческой истории». Чтобы так начинать разговор, надо быть очень уверенным в фактах и сути, и Стивен Пинкер уверен. Действительно, самое важное, что с нами случилось за тысячелетия, – мы научились обуздывать насилие! Впервые в истории огромное большинство людей не живет в постоянном страхе. Понятие о правах человека распространяется на всех людей, а не на горсточку избранных.

Большинство читателей, как предвидит Пинкер, сразу же возмутятся: напротив, именно сейчас опасность как никогда велика. Две мировые войны продемонстрировали склонность человека к самоуничтожению, новейшие технологии дают ему в руки невиданное оружие, и наша гибель неотвратима. Все, что мы наблюдаем вокруг – имущественное расслоение, терроризм, гражданские войны, – знамение скорого конца.

Это восприятие действительности в значительной мере формируют СМИ. Новость об убийстве попадет в передовицу, а факт, что общее число убийств в этом году вновь снизилось, – едва ли. Достаточно 10 убийств в год на миллион человек, чтобы мы каждый день ужасались нескольким актам жестокости. Мы попадаем в одну из ментальных ловушек: когда мы легко можем привести пример какого-то явления, это явление кажется нам известным и распространенным. Кроме того, близкое в пространстве или времени событие «весомее», чем события отдаленные.

Опровергнуть эти заблуждения можно лишь статистикой, что Пинкер блистательно и проделывает, последовательно приводя данные и графики, свидетельствующие о постоянном с самого начала истории тренде – на снижение насилия. Тем самым затрагивается вопрос о человеческой природе. Каковы источники заложенной в нас агрессии и какие человеческие качества («лучшие ангелы») способны им противостоять? Какие перемены происходили в обществе, как развивающиеся навыки и знания способствовали распространению эмпатии и прогресса?

Эволюционная психология рассматривается здесь в совокупности с социальной психологией (институты и инфраструктуры), с философией и политической историей. Для чего это менеджеру, специалисту или предпринимателю? Для того, чтобы понимать, на каких ценностях базируется развитие социума, и сохранять связь с ним, растить детей в соответствии с лучшими качествами человечества, строить отношения внутри и во вне организации, опираясь на историю человечества.

Паттерны истории: впереди катастрофа?

Чудовищное кровопролитие первой половины XX века и создание ядерного оружия побудило многих мыслителей, историков и простых обывателей ожидать в скором времени окончательной катастрофы человечества. Предстоят ли нам еще более жестокие войны и ядерный апокалипсис? Многие ответят на этот вопрос утвердительно, ссылаясь на:

• очевидный пример мировых войн, революций, геноцидов;

• доказательства агрессивной природы человека, которые мы наблюдаем повсеместно: междоусобицы в постколониальном мире, терроризм и т. д.;

• испорченность современного человека, не сдерживаемого верой и традицией;

• общую распущенность, рост преступности, грозящий войной «всех против всех»;

• «Фаустову сделку» – наука и технологии снабдили нас разрушительным оружием;

• философские представления о циклах развития и конце цивилизации.

На основании циклической теории интенсификацию войн предсказывал в 1950-х Тойнби.

С другой стороны, вторая половина ХХ века – беспрецедентно долгий период избегания войн между великими державами и развитыми странами, а именно такие войны были наиболее разрушительными.

Периоду после 1945 года историк Джон Гэддис дал название «Долгий мир».

Является ли это временной передышкой или мы можем объяснить причинно-следственные связи, приведшие к Долгому миру, и надеяться на его прочность? Продолжительность мира сама по себе не так уж обнадеживает: сторонники теории циклов полагают даже, что чем дольше отсрочка, тем страшнее будет катастрофа.

Оптимистов сравнивают с индюшкой, которая накануне Рождества радуется взаимопониманию с людьми.

Главный вопрос – о паттернах истории: в самом ли деле наблюдается эскалация насилия? Существуют ли циклы, в которых периоды разрядки сменяются ожесточением насилия? При сравнении ХХ века с прошлым неверное представление могут вызвать три фактора:

1. Пропорции. Если прежние войны уносили меньше жизней, то в пропорции к тогдашнему населению Земли – больше.

2. Историческая близорукость. Мы гораздо лучше помним недавние события.

Из 21 страшнейшей массовой бойни 14 случилось до ХХ века – в абсолютных цифрах, а в пересчете на проценты от населения Земли из событий ХХ века только Вторая мировая попадает в «черную десятку». На первом месте – мятеж Ан Лушаня в VIII веке, уничтоживший 2/3 населения Китая (шестую часть населения Земли).

3. Неверная оценка рисков. Согласно теории Тверски – Канемана, люди оценивают вероятность события не статистически, а вспоминая доступные примеры.

Существенную роль в формировании искаженного восприятия играют СМИ, подробно описывающие садистские убийства, теракты, стычки вялотекущей гражданской войны. При этом не сообщается о снижении преступности или о том, что в таком-то регионе Африки уже 29 лет нет гражданской войны. Возникает ощущение, что мы живем среди насилия.

При выстраивании паттернов особенно важно сравнение с ХIХ веком: многие авторы апокалиптических сценариев утверждают, что если циклов и не существует и даже если прослеживается многовековая тенденция к снижению насилия, в ХХ веке произошел перелом к худшему:

• Цивилизационный процесс исчерпался.

• Демократии доказали свою несостоятельность.

• Не удалось решить проблемы ресурсов и неравенства.

• Создано оружие массового уничтожения.

Сравнение с ХIХ веком подтасовано: век отсчитывается после периода Наполеоновских войн и не принимаются во внимание события вне Европы: резня в Китае, работорговля, колониальные завоевания, Гражданская война в Америке, войны в Африке…

Льюис Ричардсон, математик и метеоролог, на основании статистических данных о сотнях мощных войн осторожно предполагает длительное будущее без Третьей мировой. Он рассмотрел данные о худших войнах (с гибелью более 0,1 % от населения Земли) за 2500 лет: оказалось, что они достаточно равномерно распределены в веках.

За пределами анализа остались рейды арабов и жителей Африки за рабами на протяжении двух тысячелетий, 447 мятежей в Китае, 556 крестьянских восстаний в России, 80 революций в Латинской Америке, о жертвах которых нет данных.

Безусловной уверенности быть не может, но некоторые факторы обнадеживают:

• Статистически не прослеживаются циклы или эскалация насилия.

• Развитые страны и великие державы воздерживаются от войны осознанно и долго.

Даже противостояние Восточного блока и НАТО не привело к войне, хотя мир несколько раз был на грани. Разрешение Карибского кризиса – идеальный пример компромисса.

• Во всех других войнах и конфликтах отмечается снижение разрушительности.

• Заданный Просвещением моральный тренд – гуманизм – оказался устойчивым.

• Катастрофы XX века – результат идеологий и контрпросвещения (антигуманизма). Понимание их причин способствует тому, чтобы подобное не повторилось.

• Налицо те условия, которые Кант считал необходимыми для вечного мира, – распространение демократий, глобальная торговля, международные союзы.

• Сокращается неравенство между бедными и богатыми странами и стратами.

Пацификация и цивилизационный процесс

Идеалистические представления о древнем человеке, невинном и не знавшем насилия, развеяны современными данными наук – антропологии и археологии. Охотники, собиратели, первые скотоводы и земледельцы жили небольшими группами родичей и регулярно совершали набеги на соседей.

За последние десятилетия найдено множество останков возрастом от двух до десяти тысяч лет с метками от стрел и тупого оружия. Вероятность смерти в бою составляла для каменного века 15 %. «Вечная война» со всеми формами жестокости (человеческими жертвоприношениями, людоедством) продолжается и у немногих ныне существующих примитивных племен.

С появлением первых государств частота убийств сократилась примерно впятеро. Прекратились междоусобные стычки, люди больше не боялись друг друга, полагаясь на защиту правителя. Кроме того, государство присвоило право на насилие, заменив кровную месть и самочинную расправу штрафами и казнями. Процесс пацификации происходит повсеместно с формированием государств, однако внутренняя пацификация сопровождается более жестокими войнами против соседей.

Классические поэмы Гомера, античные историки, Библия свидетельствуют как о постоянных стычках, так и о тотальных войнах. Расправа с пленными, геноцид, изнасилование женщин, порабощение побежденных – все это «предписано богами».

Внутренняя жизнь древних государств также держится на насилии: пытки, мучительные казни, расправы с любыми несогласными. Права женщин, детей, рабов, низших каст и сословий (то есть огромного большинства) равны нулю.

Ранние государства склонны к необузданному росту, войнам и поглощению соседей, а затем разросшаяся империя рушится под двойным натиском – «варваров» извне и межплеменных и сословных раздоров внутри.

Большинство ближневосточных цивилизаций погибло; гражданские войны Китая унесли больше жизней, чем Вторая мировая; на обломках Римской империи появились сотни европейских феодальных владений.

Европа, ставшая в ХVIII веке родиной Просвещения и источником мирного процесса, до конца Средневековья была одним из наиболее опасных мест на Земле: каждый рыцарь добывал себе славу и пропитание во главе собственной шайки разбойников. Полное бесправие 99 % крестьянского населения, притеснение женщин и детей в своем сословии – страх и жестокость были частью повседневной жизни.

Следы этого сохранились в детских сказках, где агенты насилия – не только власть и чужаки, но и родители.

Централизация европейских государств привела к значительному сокращению самостоятельных бароний и фьефов.

В XV веке в Европе насчитывалось до 5000 самостоятельных владений, в XVII их было 500, при Наполеоне 200, в настоящее время 50, большинство из которых объединяются в экономический союз с прозрачными границами.

Объединение европейских стран шло по тем же принципам, что и формирование ранних государств – с помощью завоеваний и поглощений, но две особенности отличают этот процесс и объясняют, почему это не циклы объединения и распада, а цивилизационный процесс.

• Придворный этикет.

• Экономическая революция.

Термин «цивилизационный процесс» принадлежит Норберту Элиасу. В тот момент, когда королевский дворец становится для баронов более надежным источником почестей и дохода, чем набеги, и воины превращаются в придворных, они вынуждены подчиниться этикету, который требует учитывать интересы других людей и обуздывать свои страсти.

Рассеивая романтические представления о рыцарстве, Элиас цитирует первые придворные уставы, запрещающие отправлять естественные надобности у всех на глазах и набрасываться на женщин. Книга Элиаса вышла в Германии в 1939, а вскоре он вынужден был бежать от нацистского режима – и все же Элиас верил в возможность цивилизовать человека.

Экономическая революция – основной фактор объединения европейских государств. Экономическая революция началась с новых технологий, разделения труда, появления ремесел и излишка товаров, а это в свою очередь означало:

• массовое производство оружия и формирование королевских армий;

• большую обеспеченность, возможность прокормить себя, не отбирая у другого;

• переход от натурального обмена к свободной торговле.

Левиафан

Централизация и цивилизационный процесс вовсе не положили конец войнам. Статистически частота войн в результате централизации к XVII веку снизилась, но сами войны сделались затяжными и разрушительными в силу ряда причин:

• Появились регулярные армии.

• Число вовлеченных в конфликт людей возросло.

• Усложнились причины конфликтов.

В XVI веке начинаются (и продолжаются всю первую половину XVII века) религиозные войны между протестантами и католиками. В XVII веке к ним присоединяются войны династические: во главе централизованных государств стояли семейства, активно стремившиеся приумножить свои владения.

Тридцатилетняя война (1618–1648) сочетала черты религиозной (между католиками и протестантами) и династической войны. Жертвами ее стали от 5 до 8 миллионов человек, в масштабах XVII века – это бедствие, сравнимое с мировыми войнами (историки и называют ее «Нулевой мировой», тем более что в эту войну были вовлечены почти все европейские государства. Германия потеряла 40 % населения, отдельные области – до 70 %).

Современники Тридцатилетней войны воспринимали ее с такой же безысходностью, как мы – войны ХХ века. Томас Гоббс считал «войну всех против всех» естественным состоянием, а источник агрессии, вернее, три источника, видел в природе человека:

• алчность, побуждающая отнять у других жен, землю, имущество;

• страх, побуждающий нанести превентивный удар;

• честь, побуждающая сражаться из-за любой ерунды.

На уровне отдельных людей «войну всех против всех», по мнению Гоббса, предотвращает сильное государство, Левиафан, присваивающее себе право на насилие. В централизованном государстве снижается уровень преступности и междоусобиц. Государство должно обладать легитимностью и силой, чтобы держать подданных в страхе и подчинении. Однако Левиафан, в свою очередь, усугубляет две проблемы:

• внутреннего насилия;

• внешних войн.

Причем внешние войны, по мнению Гоббса, будут все более разрушительными, поскольку абсолютные властители не могут допустить не только поражения, но и компромисса, который подорвет их престиж среди подданных.

Der kostenlose Auszug ist beendet.