– Я уже на тебя не работаю, так что это не твое дело.
руководитель общества покоя расхаживает по кабинету.
– Ты многого добился благодаря мне.
– Теперь это уже никому не поможет.
– А я думал, ты стал бесполезен как только погиб Максим.
– Да…
– Тогда чем ты занимаешься здесь? – руководитель общества покоя садится напротив профессора.
– У нас был еще один шанс, но и его мы сегодня упустили.
– О чем ты?
– Можешь сам взглянуть, он в палате напротив, – профессор указывает глазами.
Руководитель общества покоя заходит в палату Максима. Не верит своим глазам. За ним заходит медсестра. Обнимает Соню.
– Возьмите анализ – он не мог уйти, не освободив нас, – произносит Соня.
Медсестра берет анализ. Руководитель общества покоя смотрит на всех по очереди.
– И Вы тут? Преследуете его даже после смерти, – Соня обращается к мужчине.
– А что он тут делает. Его же похоронили?
– Такие, как он, имеют права на чудо.
Медсестра уходит проверить анализы. К ней в лабораторию заходит профессор.
– Хотел тебя отправить взять анализ.
– Уже взяла.
– И как?
Медсестра отрицательно покачала головой.
На следующий день профессор вместе с руководителем общества покоя сидят в баре уже подвыпившие. Между ними две бутылки виски.
– Что теперь будем делать?
– Вначале надо выспаться. Отойти от всего. А потом уже думать, – говорит профессор.
Руководитель общества покоя выпивает еще горячительного напитка и произносит:
– Впервые буду на похоронах одного и того же человека дважды.
– Не верится мне до сих пор.
– Что это был Макс?
– Что это был Макс, вернувшийся с того света, и у него не получилось вернуть нам обычную жизнь.
– Может в этом виноват не он, а мы? Ему наверняка не дали там четких инструкций.
– Чудо не приходит в одиночку.
Профессор выпивает еще виски.
– Так обычно говорят про горе, – улыбается руководитель общества покоя, – не мучай себя. Я уже давно отчаялся и понял, что теперь нас ничто не спасет, если только глобальная эпидемия какая-нибудь.
– С каких пор ты стал таким? Раньше так быстро ты никогда не сдавался, – произносит профессор.
– А сейчас разве быстро? – руководитель общества покоя сделал паузу, указал профессору на телевизор, в котором показывали разъяренную толпу, – они сожгли мою штаб-квартиру. Скоро они перебьют всех, а потом и себя. Тогда и Макс не нужен будет.
– Значит так ты видишь апокалипсис?
– Почему бы и нет, – вновь с улыбкой произносит руководитель общества покоя.
У профессора звонит телефон.
– Да. Да, я слушаю Вас. (пауза) Хорошо.
Он завершает разговор по телефону и обращается к руководителю общества покоя:
– Очень может быть, что твой апокалипсис отменяется.
Встает и уходит. Правда все не так – после целой бутылки виски на двоих обоих слегка штормит, но они благополучно ловят попутку и добираются до медицинского центра.
Профессору в баре позвонила медсестра и сообщила, что при вскрытии Макса его органы были обнаружены в состоянии, в котором они должны быть у восьмидесятилетнего старика.
Профессор и руководитель общества покоя входят в морг.
– Посмотрите. Я такого еще не видел (работник морга еще ни разу не созерцал потрепанных временем органов, так как был рожден после "революции вечной жизни").
Профессор поближе смотрит, а затем берет в руки желудок Макса.
– Что вы там нашли? – спрашивает руководитель общества покоя.
– Его органы постарели, это говорит о том, что клетки прожили естественной жизнью. Правда за два дня, – отвечает профессор.
Он берет материал на анализы. Идет в лабораторию и смотрит в микроскоп. Проводит структурные анализы – ничего. Антигена нет.
– Он должен быть! Почему его нет…
В лаборатории в это время проводит уборку спецперсонал. Грохочут разными приборами, разговаривают. Что-то уносят (видимо, устаревшие приборы и инструменты).
– Вы может не шуметь, или вообще убраться отсюда на время. Это очень важно! Мне надо сосредоточиться, а при Вашей деятельности это невозможно! – не выдерживает профессор.
Один из ребят ставит на стол старый оптический микроскоп (который, по всей видимости, хотел выкинуть), обиженно смотрит на Виктора Викторовича, и удаляется вместе с остальными.
– Где же он! Почему его нет…
Профессор рвет на себе волосы. Садится в кресло. Закрывает глаза.
– Все пропало, если я не пойму своей ошибки…
Засыпает.
Лучи солнца будят профессора.
– Ну, скажи, что тебе приснилось решение, – произносит руководитель общества покоя.
– Нет, ничего не приснилось.
– Помню, когда мы еще были одной командой, ты всегда мне говорил: "решение где-то совсем рядом, что с такого близкого расстояния его просто трудно разглядеть…". Меня бесила эта фраза, но в тоже время она вселяла надежду.
Профессор наконец улыбнулся.
Его взгляд падает на надпись на плакате: "цени, помни и уважай тех, кто тебя вырастил тебя!". На плакате изображен маленький мальчик у надгробия с бумажным (воздушным) змеем в руках. Прям под плакатом стоит оптический микроскоп.
Профессор закрывает глаза и торжественно улыбается. Руководитель общества покоя с непониманием смотрит на своего собеседника.
– Ты чего?
– Сиди здесь, я сейчас.
Виктор Викторович прибегает в морг, берет пробу крови Макса и бежит обратно. Находит в куче хлама две стеклянные пластинки. Капает несколько капель крови на одну из пластинок и прижимает второй. Помещает под объектив микроскопа.
Перед его глазами из нефокуса появляется четкая картинка, на которой наконец фигурирует антиген!
– Да! Да! Дааа! – профессор от радости сжимает кулаки и обнимает руководителя общества покоя.
– Мы чуть не похоронили самую дорогую идею человечества вместе с телом Макса.
Профессор сжимает глаза, слезы радости на глазах.
– А почему ты раньше его не заметил? – спрашивает слегка удивленный поворотом событий руководитель общества покоя.
– Потому что мы не учли, что цифровой приборы и микроскоп не видят некоторые элементы, которые хорошо различимы в старых оптических микроскопах! Да. Этот день войдет в историю!
Эта новость останавливает всемирные беспорядки. Люди ликуют. Профессор зарабатывает на своем открытии целое состояние. Многие задаются вопросом, как ему удалось получить антиген без Макса. В народе появляются легенды о втором его рождении. Лишь немногие знают, что это никакие не вымыслы – а всего лишь чудо, которого так не хватало человечеству.
Соня продолжает жить, каждое утро глядя на портрет своего мужа. Лена и Тоша женятся – целуются на фоне памятника Максу, одному из сотен, установленных по всему миру. Несколько семей детей, внуков и правнуков Макса и Лизы стоят и молятся над их надгробиями. Маленькая девочка, праправнучка нашего героя кладет по цветку Максу и Лизе. Последние же, вместе с судьей Ллайваном, в свою очередь, наблюдают с улыбкой на устах и слезами на глазах за ней с высоты райских садов.
"Я умер от болезни, так и не побывав стариком. Не посидев с маленькими внучатами у теплого камина или у только что скошенного стога сена. Да и насладиться красотой долины цветущей вишни мне так и не удалось в полной мере. Ее, как и все прочие отменили. Всех отправили в Рай. Веселая выдалась у меня все-таки жизнь. Кто-то строит ее по кирпичику, поднимается к вершине по ступенькам – мне же повезло, я оказался в нужный момент в нужном месте, так и не познав, что такое карьерный рост и дорога к счастью. Если бы я не решился в тот день придти в лабораторию – кем бы я был – таким же, как миллионы других. И в этом нет ничего плохого, ведь не могут же все живущие быть героями своего времени – плохими или хорошими. Если только во время войны – когда у миллионов союзников есть миллионы врагов. Люди сплачиваются – и побеждают. Но это была война не с врагом – это была война каждого с самим собой – и люди ее проиграли. Как и я. Такую неразбериху оставил после себя на Земле. Политикам будет чем заняться."
Судья Ллайван хлопает по плечу Макса. Тот поворачивается к нему и видит перед собой старика, которого он когда-то встретил в бассейне.