Сказ о змеином сердце, или Второе слово о Якубе Шеле

Когда я приступала к работе над переводом этой книги, я первым делом просмотрела и прочитала множество интервью с автором книги. Я всегда так делаю. Переводчику необходимо с самого начала понимать замысел автора, чтобы средствами другого языка передать его адекватно. И самым важным, в чем журналистам признавался Радек Рак и что дает ключ к пониманию всего романа, были его детские воспоминания. Писатель родом из тех самых мест, где происходит действие романа. Даже один эпизодический герой произведения, Ксенес Рак — реальная личность, в котором писатель подозревает своего предка. С ранних лет Радек Рак слышал много местных легенд и преданий, а среди них и рассказы о Якубе Шеле. И эти сохранившиеся в народной памяти предания о предводителе народного восстания были примерно такого рода, как и русские предания о Стеньке Разине и Емельке Пугачеве. Фольклор приукрасил деяния этих исторических личностей, а хронология событий полностью разошлась с реальным ходом истории. Радек Рак намеренно сохранил эти дефекты коллективной памяти. В романе полно противоречий: герои, которые должны быть уже мертвы, спокойно действуют в последующих главах; главные действующие лица успевают состариться за какой-то десяток лет, что не удивительно, потому что в реальной истории проходят десятилетия; появляются анахронизмы, например железная дорога, которая в Галиции была построена намного позднее. Писатель пишет роман в стиле фольклора, отсюда и вполне "гоголевская" фантастика. В конце концов, действие происходит в восточной части Польши, географически не сильно удаленной от той же Диканьки. Но не это в детских воспоминаниях писателя главное. Главным стало потрясение юного Радека, когда в школе на уроке истории ему рассказали всю жестокую и неприглядную правду о личности Шели и поднятом им восстании. Благородный герой из народных легенд, местный Робин Гуд, защитник униженных и угнетенных оказался жестоким убийцей, который позволял себе неописуемые зверства. Эти два образа не укладывались в голове будущего писателя. Прошли годы, и Радек Рак нашел, как разрешить это противоречие. Сделал он совершенно фантастическим образом в своем романе. И та невероятная метаморфоза, которая произошла с героями во второй части романа, — это и есть то самое средство примирить историю и фольклор, лекарство от того шока, которое писатель испытал в детстве на уроке истории. Долгое время мне не давал покоя один символический образ, проходящий через весь роман. Камень. Он присутствует и в эпиграфе ("Любовь есть и камне, здесь она ищет земные глубины"), и во многих странных эпизодах романа, включая финал. Что же означает камень? В интервью с писателем я не нашла ответа на этот вопрос, пришлось искать ответ самой. Ведьма учит Шелю воплощаться в разных существах, в том числе и в камне, но именно это воплощение ему меньше всего нравится, и он описывает, почему... Но постойте! А кем еще не нравится быть Шеле? Кем еще не хочет быть? Шеля не хочет быть хамом, бесправным холопом, и в этом суть романа. Однако считать камень просто символом угнетенного состояния было бы неправильно. Это скорее массивная, неподвижная масса народного бытия. Это то, что лежит в земле, в основании жизни страны и народа. То, что кажется стабильным и неизменным. (Мне вспомнилась поэтическая строчка поэта Виктора Кочеткова: "Не всколышутся эти глубины"). Однако приходит час, и камень этот, сдвинутый с места, способен со страшной силой все смести на своем пути. Такова суть народного восстания.

Это не книга, а какая-то галиматья. Сказки бабы Параски чередуются с этническими зарисовками по типу Гоголя. Однако в этом нет ни стройного сюжета, не постоянных главных героев. Хронометраж тоже не пойми какой и в каком времени относительно главного героя - Якуба.

Если кратко, то эта книга не имеет права относится к жанру фэнтези, потому что его тут нет. Я честно промучился 200 страниц, но далее читать не собираюсь.

Говорят, я любопытен. Сказывают, что «Сказ о змеином сердце, или Второе слово о Якубе Шеле» Радека Рака в основе своей имеет исторические события. Дескать, если любопытствуешь и желаешь погрузиться в книгу поглубже, то прежде стоит разузнать кто такой Якуб Шеля, как проходило Галицийское восстание, а также каково было положение Польши первой половины ХIX века. В послесловии романа имеется полезная историческая статья, однако чтение дополнительных материалов также приветствуется. Сказывают, что книге Радека Рака не место в серии «Иная фантастика», ибо «Шедевры фэнтези» подходят для неё больше. Справно смотрится «Сказ о змеином сердце» рядом с «Миром Миров» Павла Майки, «Водой в решете» Анны Бжезинской и «Бессмертным» Кэтрин Валенте. Это, конечно, не вся правда. Благодаря стилистическим изыскам, метафоричности, обилию ненадёжных рассказчиков и постмодернистским играм, книгу сложно ограничить рамками какого-нибудь магического реализма или мифологического фэнтези, а значит и в «Иной фантастике» она смотрится зело хорошо. Сказывают, что однажды Якуб Шеля влюбился в непростую девушку и отдал ей своё сердце. Затем, конечно, пожалел об этом, да сделанного не воротишь. Остаётся только попытаться найти замену и постараться исправить свою судьбу. Что не так-то легко простому подневольному крестьянину, жизнь которого осложняют и пан, и черти, и ведьма, и нечисть всякая. Сказывают, что нет никого в этой истории лучше, чем кот, который иногда петух. И это, доложу я вам, истина. А самыми поразительными моментами показались мне вплетение в сюжет чертей, которые то притворяются

то изображают из себя

Сказывают, что в книге больше шестидесяти глав, представляющих собой различные байки, сказки и легенды, каждая из которых начинается со слова «сказывают». Брешут, само собой. Глав ровно шестьдесят, и лишь пятьдесят шесть из них начинаются со «сказывают». Сказывают, что есть у книги сей проблемы с переводом. Так ли это, сможет узнать лишь самый внимательный читатель, остальным остаётся только дивиться стилю сказочному и порядку слов приятному глазу. Молвят также, что книга нелегка для понимания и усилий умственных требует от читателя. Но вы это не слушайте. Лучше оцените цитатку интересную с образами необычными:

«Сказывают, что когда не помогают лекарства и всякие снадобья, следует прибегать к иным способам избавления от боли. Ибо боль входит в человека, как черепаха в коровье вымя, и ищет себе место, чтобы устроиться.»

Говорят, что следующей книгой серии будет «Король утра, королева дня» Йена Макдональда. Роман о фейри, которых я не люблю, однако книгу прочитаю, так как велик кредит моего доверия данной серии, да и, как я говорил ранее... Я любопытен.

Начать надо с того, что в первой половине XIX века был такой Якуб Шеля, галицийский холоп. Галиция была тогда частью Польши, а вернее – Австро-Венгерской империи. И поднял Шеля кровавое крестьянское восстание против поляков, империей сперва негласно поддерживаемое, а потом не менее кроваво подавленное. И в Польше до сих пор не знают, как к этому относиться: восстание против помещиков дело благое, а резня – вроде нет; антипольское выступление – плохо, но вероломство империи, общего врага, от которого потом сами крестьяне и пострадали – ещё гаже. Двоякие, в общем, чувства. Продолжить надо так: в начале ХХ века польский поэт Бруно Ясенский написал мрачную поэму «Слово о Якубе Шеле», где эти противоречия весьма образно запечатлел. А после всего этого молодой польский фантаст из века XXI Радек Рак, вдохновлённый историей и поэмой-первоисточником, написал свою версию событий: дарковую, фэнтезийную и ещё более двусмысленную (хотя, казалось бы, куда ещё).

«Сказ о змеином сердце» – магический реализм в его исконном, сказочном, мифическом и натуралистическом смысле (да, это предупреждение для чувствительных натур). Этот текст достаточно хорош для того, чтобы читаться и вовсе без контекста, и с тем минимумом контекста, который дан в самой книге, но поэма подарила роману характерный стиль – причудливый, тягостный, тягучий, но очень яркий. Он весь – от этих примерно строк:

Зарей опоён — питьём с отравой — сдыхает вечер, и стонет выпь. На тощих пальцах вербы корявой стай воробьиных чернеет сыпь. И никнет сердце под непогодой, душа — как древний пустой погост. На бочку неба небесный бондарь сажает обруч с гвоздями звезд.

В «Змеином сердце» Якуб Шеля не столько историческая личность, сколько переосмысленный герой Ясенского (на что название романа намекает недвусмысленно). Многие мотивы поэмы странно преломляются у Радека Рака, например, ключевой сюжет соперничества из-за женщины – история рассказана иначе, но смысл несёт тот же, что и в поэме (мне в этом видится классический образ противоборства двух сил за деву-землю – как, например, у Сенкевича в «Огнём и мечом» за прекрасную Елену-Украину). В текст вплетаются и фольклорные мотивы – русалочьи чары, змеиные короли, бродячие боги, подменыши, ведьмы, крадущие молоко, дикое, неприрученное волшебство – и дремучая народная тьма. Мотивы, образы, сюжеты многократно перекликаются в зеркальном лабиринте текста: запряжённый крестьянин везёт в повозке коня, вол несёт в собственном брюхе замерзающего возницу. И тут же – россыпь отсылок, постмодернистское эхо Маркеса и Павича (а может, и Анджея Стасюка, в пьесе «Ночь» задававшегося вопросом, что важнее – сердце или душа), и хамы цитируют Толкина, а змеи – Лавкрафта, и с вполне историческим эмиром Бурундаем сражается змеиный маг. Радек Рак перевоплощает первобытную, земляную реальность в жестокую сказку, и она знает о том, что она сказка. Но, несмотря на очевидное наследование Ясенскому, Рак больше передаёт образность, мрачную тональность, дух, а не смысл «Слова о Якубе Шеле». В поэме-то Шеля скорее герой. Во «Втором слове» героев нет: никак не ухватишь, кто же здесь хороший. И только дочитав до конца, понимаешь, что, возможно, поиски героя бессмысленны, и эта история о том, что героев не существует. И противопоставление хамов и панов не имеет смысла, и (не)герои, противостоящие друг другу, недаром смешиваются до полного неразличения. А может быть, как раз наоборот: не место создаёт человека, и душа важнее сердца, хам остаётся хамом и в царской парче, а змеиный принц всегда будет принцем, даже если знать не знает о том, какого он рода.

P.S. Вы уже поняли, что это страшная сказка, и, возможно, она не для всех. Это меня, когда-то заворожённую «Тенями забытых предков», она не испугала. Но у поляков есть замечательное свойство украшать свои тёмные истории иронией – за неё в «Змеином сердце» отвечает говорящий кот Черныш, явный родственник булгаковского Бегемота, и со своей задачей справляется блестяще. Как минимум его-то вы полюбите, это точно.

Неожиданное для меня погружение в польский фольклор, положенный в основу книги Рака и смешанный с историческими событиями. Для меня книга четко разделилась на две части. Первая – «мифологическая», которая меня увлекала и завораживала. Якуб Шеля – хам (батрак), влюбляется в мальву и опрометчиво дарит ей свое сердце. А затем отправляется в змеиное царство, чтобы добыть себе новое сердце и исполнить свое заветное желание. История темная, мрачная, во многом беспросветная. Но читать это было интересно. Каждая глава – маленькая зарисовка крестьянской жизни с долей мистики. Много здесь и тяжелого труда, и шального веселья и пьянства. Жестокие паны, которые ломают людей, калечат и физически, и психически. Разбойники, врывающиеся во время колядок в дома к честным людям. Евреи, воспринимаемые как чужаки. А еще призраки, русалки, змеиный король, черти, ведьмы, и черный то ли кот, то ли петух. Много всякого здесь намешано, но было любопытно. А вот вторая часть, когда Якуб исполнил свое желание, и когда акцент сместился на авторскую интерпретацию галицийского восстания, меня сильно разочаровала. Начала просто какая-то дичь творится. «Раздвоение» Якуба сильно меня выбивало из колеи. Короче, очень двоякое у меня осталось впечатление. Но определенно – это было необычно.