Я написал этот роман, чтобы вы были добрее.
Господь увидел, что люди на земле развратились, и все их мысли постоянно склоняются к злу. Господь пожалел, что создал человека на земле, и сердце Его наполнилось болью. И сказал Господь:
– Я сотру с лица земли человеческий род, который Я сотворил. Я уничтожу и людей, и животных, и пресмыкающихся, и птиц небесных, потому что Я сожалею, что создал их[1].
Пролог
– Всё началось в тот момент, когда люди перестали контролировать свой гнев, – медленно, с задумчивым взглядом проговорил пожилой человек. Он был настолько худой, что даже пожелтевшая, заношенная смирительная рубашка не могла этого скрыть. В голубых глазах отчётливо просматривалась жизнь, печаль, возможно, и мудрость – но не безумие, пусть врачи и думают об обратном. Он почесывал свою взъерошенную неухоженную бороду, которая, в свою очередь, была под стать самому Деду Морозу, а лёгкий ветер качал седую копну его волос, словно дворники на лобовом стекле, перед глазами.
– О-о-о-о, – в ответ махнул мальчик рукой, – опять старика понесло!
Ребята, находившиеся рядом, поддержали своего товарища одобрительным смехом. Но старик, словно не замечая этих слов, продолжал:
– Точнее, не… не перестали, а не могли, – выдержав короткую паузу, продолжил: – Хм… да, именно так, не могли…
Несмотря на негодование своего друга, школьники все же расселись на металлическом заборе, окрашенном в темно-бордовый цвет, сосредоточив внимание на голосе пожилого мужчины. Тот сидел на скамейке, держа карандаш в руках. Эта сцена разворачивалась всегда в одном и том же месте, в одно и то же время.
На площадке для прогулок при психиатрической больнице.
В полдень.
И какой бы ни был день, всё повторялось – ребята усаживались на забор, как воробьи на провода, а старик – на скамейку, с карандашом в руках и с избитой историей на устах.
Зачем ему карандаш?
Этот вопрос был снят с обсуждения, когда старик впервые рассказал им эту историю. Чуть ли не каждое сказанное предложение, каждое совершенное в те дни действие он выписывал карандашом в воздухе, словно рисовал картину перед лицом. Он визуализировал не просто так. Не ради того, чтобы привлечь их внимание, и не ради сгущения красок. Он это делал потому, что помнил всё: каждую мелочь, каждую деталь, каждую каплю кров… в общем, всё, что происходило.
Так и сейчас: несмотря на то что эту историю ребятишки слышали уже сотни раз, несмотря на их возражения и шуточки, они все равно усаживались и слушали.
– Ладно, раз уж начал, то рассказывай до конца, нам все равно делать нечего, – снова подал голос этот мальчик. Видимо, их лидер.
– Да… люди больше не могли контролировать свой гнев, тем более все эти видеотрансляции только подкидывали дров в костёр. – Старик зашелся в кашле. А закончив, отхаркнулся. И, ещё раз прочистив горло кашлем, продолжил:
– Очищение мира, так я это называю, началось сорок лет назад, когда…
Короткий мальчишеский крик прервал монолог старика. Вся компания обернулась к парнишке в зелёно-белой футболке. Его руки задрожали так, словно он пытался управлять буром, а глаза лезли на лоб, но далеко не от удивления.
Это был страх.
Страх исказил его голос, добавив хрипотцы и отчаяния. Указывая ребятам на экран своего телефон, он вскрикнул:
– Почему на экране я?!
Все вокруг начали оглядываться и открывать рты.
Все, кроме старика.
Мальчик продолжил:
– Нас же никто не снимает? Как такое может быть?!
– Покажи мне телефон, – тихо проговорил старик.
Мальчик не раздумывая повернул экран к старику, и от увиденного тот тяжело вздохнул и прохрипел:
– Беги… – он округлил глаза и добавил, но уже с яростью в голосе: – Беги, чёрт тебя возьми! Оно не должно до тебя добраться! Слышишь! Уходи отс…
Глава 1
1
Последние на сегодня лучи уходящего в закат солнца слабо отсвечивали в витринах старенького кафе, словно пытались своим тёплым светом притронуться к зданиям, людям и животным перед сном.
Это было антикафе, название которого можно прочитать с трудом, так как буквы вышли из строя сами или были специально вырваны местными хулиганами. В итоге вывеска выглядела следующим образом – «Н Р В А А». Старый кондиционер, пожелтевший в силу своего возраста (если так можно называть срок годности оборудования), с трудом обдувал вспотевшие шеи отдыхающих в заведении гостей. Спокойную обстановку взбудоражил один из парней, выбросивший на диван джойстик от приставки и с удивлением смотревший то в экран телефона, то на лицо рядом сидящего молодого человека.
– Что я только что посмотрел? Это что, пранк? – удивлённо спросил Саша.
– Нет, дружище, это чистая правда. Настоящий треш! – восхищённо ответил Паша.
Саша не был удивлен восхищению друга, так как уже привык к его ненормальным склонностям, просмотру разного рода насилия. Это вроде бы и пугало его, и в то же время радовало. Собственно, на этом и строилась их дружба. Страх перед радостью или радость перед страхом. Под страхом имеется в виду адреналин во всяких его проявлениях. В основном это касалось фильмов, сериалов или клипов в таких жанровых направлениях, как триллер, мистика и тому подобное.
Каждый, кому доводилось знакомиться с этими чудными парнями, после нескольких дней знакомства говорил: «Вы как огонь и вода, вроде несовместимы, а друг без друга вас не представить».
И ведь не поспоришь! Паша – парень буйный, вспыльчивый, при этом с очаровательным чувством юмора. Избалованный, постоянно желающий веселья, развлечений, тусовок и прочих юношеских утех.
А вот с Сашей дела обстоят немного иначе. Он более спокойный, не как в поговорке про слона, но всё-таки. Иногда Паше кажется, что рассудительность, взвешенность ситуации – это второе «я» его товарища. Местами, как облачность в гидрометцентре, стеснительный, но обаятельный молодой человек.
Саша продолжил разговор:
– И что стало с этим парнем? Увидев бы его на улице, ни за что не сказал бы, что он способен на такое.
– Твоя правда, дружище, – согласился с ним Паша. – Его задержала полиция. Да и, судя по всему, он и не стремился куда-то убегать или начинать скрываться.
Саша вопросительно поднял брови. Паша продолжил:
– Он просто пошел домой. Прикинь? – Паша вытер пот со лба тыльной стороной ладони. – Потом уже вели расследование, и что оно из себя представляло, я, конечно, не знаю. Но знаю точно – его отправили в психушку. И это не самое интересное.
Саша обратил на своего друга взгляд, до краёв наполненный удивлением и непониманием, как бы говоря ему – а что же ещё может быть интересного дальше? Да и вообще, что интересного в том, что сделал этот поехавший парнишка?
– Да-да! – оживлённо продолжил Паша. – Дамы и господа! – Он запрыгнул на стол и расставил руки в стороны, словно ведущий юмористического шоу на популярном телевизионном канале. – Включайте все свое внимание, ведь всё не так просто. Впрочем, как и во всех делах наших обыденных.
Саша заулыбался и принялся дёргать Пашу за штанину, намекая, чтобы тот слез со стола. Паша так и сделал, при этом он быстро потёр руки, словно размалывал между ладонями таблетку анальгина, превращая её в порошок.
– Кто-то из полицейских, конечно же ради следствия… – Паша резко придвинул голову к уху друга и прошептал: – Думаю, ты понимаешь, о чём я, – отодвинулся на место и продолжил нормальным голосом: – Снял его на видео, и, естественно, файл попал в Интернет, – и указал на свой смартфон, который находился в руках у друга.
– Да ладно! – теперь Саша хлопнул в ладоши и начал тереть их друг об дружку. – Мне действительно становится интересно, – он облокотился на спинку дивана, будто тот принадлежал только ему, сложив ноги одну на другую.
– Этот парень сидел с таким невозмутимо-спокойным лицом, как у школьника, который знает, что ему ничего не будет, – сказал Паша.
– И?
– И он повторял одну фразу, – ответил Паша, опуская свой голос до баритона.
– Какую?
– Вот такую, – и начал копировать интонацию задержанного: – «Он виноват в этом, они так сказали, он виноват в этом, они так сказали, это он виноват, они так сказали…»
На секунду между друзьями воцарилось молчание.
– Мрачновато, не находишь? – по-прежнему восхищённо спрашивал Паша. – Этот тип повторял эту фразу как мантру, но так ни черта и не понятно, кто такой он и кто такие они.
– Я думаю, парень всё-таки слетел с катушек, – развёл в стороны руки Саша и добавил: – Жаль, но так бывает.
Паша согласно покивал головой.
Последний кадр из просмотренного видео на время стал основной мыслью в голове Саши. Равно как и вопросы о том, кто виноват. О ком говорил этот парень? Чёрт, да это не то что можно назвать странным поведением – это чрезвычайно ненормальное поведение! Ну серьёзно, не мог же человек ехать себе спокойно, никого не трогать и – пуф-ф-ф! – резко сойти с ума и сделать то, что сделал этот парень.
Саша решил поделиться вслух своими размышлениями по этому поводу со своим другом, на что тот пожал плечами, сказав:
– Эту тему мы можем мусолить очень долго, а вот тусовка должна начаться через десять минут, и тянуть время из-за нашего отсутствия там точно никто не будет, а я хочу попасть на сегодняшнее шоу!
Он ушёл занимать очередь в этот самый бар, где намечалась вечеринка. Хорошо, что он находился всего в квартале отсюда, иначе Паша испарился бы, как джинн, с того места, где они сейчас находились.
Саша остался наедине с самим собой. Он не хотел отпускать из мыслей увиденное, услышанное. Ему требовалось время, чтобы как следует всё обдумать, взвесить и понять, выделять ли этим мыслям отдельную полочку или избавиться от них раз и навсегда. Саша выбрал первое и не спеша двинулся следом за другом.
Подойдя к месту назначения, он был приятно удивлён. Посмотрел на часы, убедился, что сегодня только четверг, а желающих повеселиться, как ни странно, предостаточно. «А, ну да, – подумал он, – сегодня же какое-то очередное стриптиз-шоу».
Саша может понять много вещей, может принять странные события, но он не понимает одного – какой интерес в стриптизе? Да, красивая девушка с приятной фигурой (не всегда) танцует у шеста или с другим аксессуаром. И на этом всё. Получается, что ты отдаёшь деньги, лишний раз возбуждаешься, при этом нет возможности довести дело до конца. И снова отдаёшь деньги, потому что возможность повыделываться перед теми, кто не может себе этого позволить, кто стоит в сторонке и наблюдает за происходящим со стекающей на подбородок слюной, нехило так тешит эго.
Так себе развлечение.
Внутри заведения было слишком много людей. И бар, и танцпол оказались заполнены практически под завязку. Светодиодные приборы расположились в нескольких углах на потолке, и парочка у диджейской стойки. Их лучи безболезненно ударялись о лица отдыхающих и исчезали. И так по кругу. Вот только что красный и синий сменились зелёным и фиолетовым, теперь на их место выскочил ослепительно-белый и розовый. Такое чувство, что сама радуга закинулась таблетками экстази, запила всё это дело водкой и ворвалась на вечеринку.
Саша снова уткнулся в свой телефон. Паша, как назло, не отвечает ни на звонки, ни на эсэмэс. Он начал слегка нервничать, потому что не особо рассчитывал оставаться один в этом месте, пока не увидел кое-что, что его насторожило.
Он ещё раз пристально поглядел по сторонам, чтобы убедиться в своей догадке. Да, людей действительно много, и вместе с тем большее число присутствующих не являлись симпатичными девушками., как обещал его лучший друг.
Они вообще не девушки.
Кругом были мужчины: упитанные мужчины с бородой, тощие лысые мужчины, лысые бородатые мужчины среднего телосложения, подкачанные мужчины с сединой, и все они – мужчины со странными, хитрыми улыбками и не менее странными, хитрыми подмигиваниями.
«Кажется, Паша не стал уточнять, какой именно сегодня стриптиз в программе», – проговорил про себя Саша, издавая короткие смешки. Он начал смеяться, понимая, что это не было подставой со стороны его друга. Видимо, Паша так сильно хотел потанцевать и напиться, что не стал вдаваться в подробности программы вечеринки.
Растянув свой стакан виски примерно на полчаса и не выловив друга взглядом, Саша почувствовал, что в этом месте становится слишком душно и пора бы уже на выход. Да и от греха подальше.
Он не был неравнодушен к людям нетрадиционной ориентации. Старался придерживаться толерантности и всё такое, но он мог себя контролировать до тех пор, пока к нему кто-то из выходцев подобных сообществ не проявит «дружеский» интерес.
Саше стало душно не из-за царящей температуры, а в основном из-за стоящего в воздухе запаха перегара. Создавалось впечатление, что кто-то нарочно выливал содержимое бокалов и бутылок на пол. Запах пота и постоянные случайные прикосновения чужих мужских задниц поставили жирную точку на провождении времени в этом баре.
На улице было прекрасно. Прохладный ночной ветер приятно обдувал лицо. Вдохнув свежего воздуха, Саша снова достал телефон и написал Паше о том, что поехал домой, пожелав другу удачи и поставив в конце смайлик в виде поцелуя. Обычно такими шутками они не увлекались, но сегодняшний вечер – это идеальный повод для подобного.
«Надеюсь, завтра ты проснешься не от щекотки чьей-то намасленной бороды, братишка. Лол. Удачи» – это сообщение последовало вслед за первым.
Затем потратил минуту на приложение «Яндекс. Такси», чтобы вызвать машину. Когда машина подъехала, Саша опустился на заднее сиденье. Ему не хотелось надевать наушники и не хотелось разговаривать. Поэтому он попросил водителя не торопиться, не включать громко музыку, не разговаривать. На удивление, водитель просто кивнул головой. Видимо, мужчина уже привык к подобным заявлениям, потому и не стал пререкаться. Саше даже стало неловко. Он поблагодарил водителя и решил вернуться к этому видео, к этому парню.
Мерзко. Неприятно. Возможно, оправданно. Вот к какому итогу он пришёл за эту поездку. Он оставил хорошие чаевые водителю, извинился и поблагодарил ещё раз. Остановившись перед калиткой дома, он стал копошиться в карманах в поиске ключа. Но первой ему под руку попалась пачка сигарет. Курил он нечасто, в основном в стрессовых ситуациях (наивно полагая, что сигареты успокаивают) или когда нужно было о чем-то хорошенько подумать. И вместе с тем пачка была всегда с собой.
«Не сегодня», – сказал себе Саша, убрав пачку обратно в карман. Нашедшийся ключ уже пощёлкивал в замочной скважине, пропуская своего хозяина в дом.
Саша не спеша прошел общий коридор, чтобы не разбудить родителей, в особенности он заботился о чутком сне своего отца. Он хотел сделать две вещи – пересмотреть ещё раз видео и выпить кофе. Пока закипал чайник, Саша занялся одной из самых часто возникающих мелких проблем – распутывал свои наушники. Да, как идеально их ни сложишь, сколько раз ни проверишь, всё ли с ними в порядке, они один чёрт запутаются. И так всегда. Всегда!
Добившись наконец-то успеха в решении проблемы с наушниками, Саша налил себе кофе. Настроив яркость на максимум на своем телефоне, он загрузил «Ютуб». Ему нужна была вкладка «в тренде». Но, пролистав её полностью, искомого не нашёл.
«Хм, – подумал он, – странно, нигде его нет». Хотя он чётко знал, что Паша нашёл видео в этой вкладке. «Скорее всего, разработчики удалили», – другого варианта не нашлось.
Решив посмотреть что-нибудь интересное перед сном, Саша продолжил юзать «Ютуб». И, случайно нажав на вкладку «Понравившееся», он обнаружил то самое видео.
«Какого хрена?» – с удивлением пробубнил он. Саша протёр слегка вспотевший лоб ладонью.
«Даже если Паша и решил так приколоться, оставив мне этот ужас в понравившихся, то каким образом оно исчезло из трендов?»
Оставив этот вопрос на обсуждение с Пашей, он начал загружать видео. Саша отодвинул кружку в сторону, и первый кадр показался на экране…
2
«Какой чёрт учил тебя водить тачку?!» – раздался писклявый женский голос.
В кадре показан перекрёсток с широкими полосами во все четыре стороны.
(Саша узнал этот перекрёсток – он находился на выезде из южной стороны города.)
В месте, где пересекались дороги, оказалось всего две машины. Они стояли друг около друга, только капоты, как стрелки, указывали направление их движения.
Первая из машин блистала знаменитым логотипом. Это был «Мерседес», скорее всего класса люкс (Саша не был силён в моделях).
Из красивого, переливающегося тёмно-красными красками авто показалась рука. Ладонь трансформировалась в жест, который рекомендовал идти далеко и даже подальше человеку напротив.
(«Не слишком приветливо для пострадавшего и не слишком этично для виновного», – проговорил Саша.)
Тот, кому был адресован этот жест, сидел в водительском кресле бюджетного отечественного продукта автопрома – белой «Приоры» (уж её-то наш герой узнал сразу).
Не спеша, медленно приоткрывая дверь, из автомобиля вышел молодой человек. На вид он был лет двадцати пяти, с идеально выбритыми висками, капитанской бородой и небольшой копной светлых волос, аккуратно зачесанных назад. Несмотря на то что глаза этого парня выглядели до такой степени неважно, что складывалось впечатление, будто они буквально пропитаны усталостью, в них чувствовалась и ненависть. Парень был довольно худощав, это было видно по серому худи – на его теле оно болталось как мешок. Казалось бы, ничего необычного – просто парень, просто выходит из машины, просто попал в небольшую передрягу, конечно, он будет злой и всё такое. Таких примеров тысячи. Вот только одно «но» закралось в общую картину, и этим «но» было удобно устроившееся в его руках мачете.
Тихий тоненький голос парня ответил: «Что ты сказала о моем отце?»
(И снова, как и при первом просмотре, Саша еле сдержал смех.)
Какой же тембр у этого парня. Черт, он настолько высокий, настолько звонкий (поневоле вспоминается фраза, неоднократно сказанная отцом Саши: «О, я знаю этого парня, он без яиц», – и за этим звучит громкий смех).
Дальше видеозапись прерывает заставка – разноцветные полосы, как профилактика на экранах телевизоров 2000-х годов, – и сопровождающий её мерзкий, неприятный звук. Точнее, гул.
(Но Саша помнит, что видео на этом не заканчивается.)
После недолгой паузы следует продолжение.
(Как и при первом просмотре, весь тот всплеск смеха, что готов был гейзером вылететь из души Саши, резко прекратил свое существование.)
В продолжении ролика крупный план показывал лицо. Лицо, на котором оставил свой автограф парень с невероятным звонким голосом и… и с мачете.
Лицо одно – автографа два.
(Саша поставил видео на паузу, чтобы умыться и немного перевести дух. Затем он просто смотрел на застывший экран и колебался – выключить или продолжить. Он сделал выбор.)
Далее на экран выведено красивое, исполненное вмешательства пластического хирурга личико девушки. Оно оказалось поделено на части двумя неидеальными линиями: между лбом и глазами, между краешком нижней губы и кончиком подбородка.
(«А ведь ей в какой-то степени повезло, – размышлял Саша, – что её подбородок имел вытянутую форму. Иначе неизвестно, где бы пролегла вторая линия».)
* * *
Тем временем желание закрыть глаза переставало быть просто желанием и было приведено в действие. Саша стал ощущать, как его руки ослабевают. Голова опускается ниже, ниже и ниже. Глаза начинают моргать всё реже, реже и реже…
Напоминает остановку сердца, только в этом случае перестает работать только сознание. И если бы желание уснуть в данный момент сравнивали с эрекцией, то Саша изрядно начал бы мучиться от желания приступить к делу.
Всё же он попытался бороться со сном, словно знал, что этой ночью его не ждёт ничего хорошего. И, поклёвывая стол носом, безоговорочно сдался. Подложил под голову руки, нажал на кнопку блокировки в телефоне и отодвинул его к середине стола. И Саша уснул. Он уснул, погружаясь в первый, по-настоящему кошмарный сон.
3
Три коротких, но очень громких стука – как будто куском железной трубы тарабанили по металлическому предмету – заставили его очнуться. В первые несколько секунд перед глазами стоял туман. Обычно так происходит после бурной ночи, когда будильник отрывает от и без того короткого сна и приходится резко открывать глаза. Не самое приятное чувство. Можно даже представить, что в данный момент его глаза – это видеокамера, фокус которой оператор настраивать не спешит. Саша помахал головой в разные стороны, да так отчаянно, что его повело вбок. Однако он успел выставить опору в виде локтя и не повалился на задницу. Инстинкт самосохранения в деле.
Вернувшись в исходное положение, он сделал глубокий вдох и выдох. Поднял ладони и, приложив их к лицу, начал быстро тереть всю его поверхность, как это делают, когда намыливают физиономию мылом или гелем для душа. Спустя минуту зрение вернулось в норму. Это заставило его снова присесть на пол. Брови от удивления поползли вверх, а глаза от испуга становились всё шире.
«Что за?.. Какого чёрта я здесь делаю?» – вопросы посыпались к нему в голову как пули. Решив всё-таки подняться с холодного сырого бетона, он проделал несколько шагов, внимательно осматриваясь по сторонам.
«Нет ничего лучше моей кровати, это всё сон… нет ничего лучше моей кровати, это всё сон… всё хренов сон», – бормотал про себя Саша, продолжая осматриваться.
Он отметил, что его окружают толстые бетонные колонны, стоящие параллельно друг другу на одинаковом расстоянии и от пола до середины раскрашенные в чёрно-жёлтую зебру. Кажется, они были метками. И помечены они порядковыми номерами и нарисованными под ними стрелочками – влево и вправо. Скорее всего, для того чтобы водители знали, где место их авто, и не занимали чужого, избежав возникновения проблем.
«Да это же парковка! Обычный подземный паркинг! – радостно прокричал про себя Саша и, сложив руки на груди, добавил: – Но делать мне здесь всё равно нехрен».
Он побродил ещё пару минут, и тут вдруг в его голову прилетела элементарная догадка – а что если здесь есть контрольно-пропускной пункт, ведь он наверняка должен быть. Этот вопрос в силу его очевидности заставил Сашу улыбнуться. И бонусом к этой улыбке явился свет.
Тёплый свет, который излучают только дешёвые лампочки, исходил от источника метрах в пятидесяти от Саши. С каждым шагом, с каждой секундой он становился всё ближе и ближе к цели… до тех пор пока позади Саши не появилась тень.
– Дед, на какой улице мы находимся? – прищурив глаза, Саша пытался разглядеть человека, сидящего в своей каморке. Он прикинул, что это, вероятнее всего, охранник. Вот только Саша не обратил внимания, что помещение пустовало. Оно не было заставлено мебелью, там не стоял телевизор, транслирующий положение дел с видеокамер. Не было даже дешёвого пластмассового электрочайника и не стояла рядом с ним лапша быстрого приготовления. Да и о чём разговор: ни бутылки водки, ни ржаного хлеба, ни ломтиков колбасы тоже не было. И если бы Саша понял, что это не похоже на каморку охранника, возможно, всё бы обошлось. Но Саша не заметил этих мелочей – его занимал другой вопрос.
– Как я попал сюда? – продолжал Саша. – Вы не подумайте, я не алкоголик и не наркоман, по ходу, у меня случился провал в памяти или что-то в этом роде, – и, немного подождав и нервно вертя головой по сторонам, добавил: – Короче, я ничего не могу понять.
Ответа так и не последовало. Человек продолжал сидеть на стуле спиной к нему и молчал. Его голова была покрыта густым слоем седых волос. На первый взгляд Саше показалось, что кепка с надписью «Охрана», повёрнутая козырьком к затылку, – единственное, что могло придать этому человеку молодости.
Саша коротко и негромко откашлялся, прикрыв рот кулаком. Этим жестом он попытался как бы ненавязчиво привлечь внимание этого человека. Но тот всё так же продолжал пугающе молчать.
– Хорошо, ты и дальше можешь играть в молчанку, но хотя бы скажи – сколько сейчас времени? – раздражённо и с капелькой язвительности спросил Саша.
– Время, говоришь, – сухо проговорил старик. Сидушка его кресла заскрипела, оттого что её заставили изменить своё положение. – Самое время лишиться коленей!
Саша замешкался, увидев глаза старика. Они были такого же серо-белёсого цвета, как и чёлка, спадающая на брови, морщины начали расходиться в хитрой улыбке. Лицо старого стало похоже на лисий оскал.
Но краем глаза Саша сумел засечь движение рук «охранника». И уже через пару секунд в его колено упрямо уставилось дуло чёрного револьвера.
– Ах ты с… – успел выдавить из себя Саша.
Раздались выстрелы.
Первый.
(Грохот начал заполнять всё пространство.)
Второй.
(Эхо пронеслось по всей территории паркинга.)
Если бы здесь были коты, собаки или птицы, они бы точно в одну секунду удрали из этого места. Саша успел отпрыгнуть в сторону, но приземлиться на ноги не удалось. Боль в голове начала пульсировать, сердце заколотилось так, словно он провёл бешеную кардиотренировку с самым эффективным тренером страны.
Оглушённый, он схватился за уши и беззвучно, как рыба, открывая рот, пытался хватать воздух, которого, как ему казалось в этот момент, не хватало. Покачиваясь из стороны в сторону, он пытался твёрдо встать на ноги. И как только ему это удалось – пусть и не полностью, зато на обе ноги, – принялся бежать.
– Стой, сопляк! – раздался гневный голос старика. – Ты виновен и должен быть наказан!
Такой вердикт Саша услышал позади.
Раздался ещё один выстрел.
Грохот продолжал заполнять собой пространство. Безысходность и звуки соприкосновения гильз с бетонным полом лишали голову Саши всяких здравых идей. Пытаясь подсчитать, сколько (три или четыре?) оставалось патронов у преследователя, он продолжал бежать. Только вот бежать с простреленной ногой становилось всё тяжелее. Второй пуле удалось исполнить сказанное стариком, пусть и не в точности.
Саша начал кричать о помощи. Вот только кому…
Ещё один выстрел разбавил и слегка перекрыл его крик. От всё нарастающий паники у Саши создалось ощущение, что патроны у старика бесконечны, как в какой-нибудь игре.
Но это было не так.
Нужно быть внимательнее даже в такой ситуации, верно?
Вздрагивая от грохота, он постоянно хватался за голову – чисто инстинктивно. Паника заставила его мысли кричать о безвыходности. Бежать, не опираясь руками на стены, становилось всё сложнее.
Ещё выстрел.
Только теперь его правая рука не успела прикрыть голову. Ей пришлось прижаться к левой. Жгучая боль заполнила каждую клетку его тела. Даже шок не действовал как обезболивающее.
Саша упал и повернулся на спину. И увидел не только выходное отверстие дула револьвера. На него пристально смотрели серые, с проблеском белизны глаза старика. Они были наполнены безразличием, безрассудством и, самое главное, ненавистью. Этот жестокий взгляд прицелился в испуганные глаза Саши, словно хотел заставить выйти его душу – не дать ей убежать в пятки, как это обычно говорится, а исчезнуть и оставить тело.
– Ты виновен в этом, сосунок, – прохрипел дед. – Ты должен извиниться… извиниться и умереть, – добавил он.
– Я не понимаю, о чём ты! – всхлипывал Саша. Но про себя пытался подвести счёт его выстрелам. Пять или шесть, пять или шесть…
Это не имело значения.
На это намекнула кривая ухмылка старика и палец, который медленно нажимал на курок.
– Нет, нет, нет, НЕТ! – начал кричать Саша, прикрываясь от пистолета ладонью. – Не…
Выстрел. Шестой.