Buch lesen: «Некрасовские казаки. Исторический очерк»

© А.В. Блинский. Составление, 2007.

© Издательство «Сатисъ», оригинал-макет, оформление, 2007

I
Взгляд на раскол в России. – Вольный Дон. – Побег раскольников с Дона на Кубань, Куму и Аграхань – Переход Аграханских раскольников в Кубанский край

Первым ученым переводчиком богослужебных книг с греческого на русский язык и исправителем церковной триоди, был вызванный в 1506 году из Афона в Москву албанский уроженец, Максим Грек.

Новая редакция исправляемых русских книг по церковному обиходу не всем нравилась в России. Многие набожные москвичи любое исправление божественного писания считали грехом и держались старопечатного текста, а иные в тексте этом находили много неправильностей, допущенных прежде малограмотными переводчиками и печатниками богослужебных книг.

Развивающиеся несогласия между русским духовенством, по поводу исправления церковных книг, и высказывающиеся противоположные мнения и толкования одних и тех же церковных обрядов обратили особенное внимание Московского правительства и побудили его для обсуждения важного церковного вопроса созвать компетентных духовных лиц, которые должны были собором разрешить возникавшие недоразумения и несогласия последователей старого и нового вероучения православной церкви.

С этой целью в 1551 году в Москве состоялся Стоглавый собор, изложивший в своем пространном постановлении толкование обрядов православной церкви. Жаркие диспуты на этом соборе не привели всех к убеждению в безошибочности исправления церковных книг. Некоторые члены собора находили более правильным держаться веры предков своих и проповедовали о том же мирянам, следовавшим мнению своих пастырей.

Несмотря на перевес мнений маститых иерархов Стоглавого собора о новой редакции богослужебных книг, исправление их, по недостатку способных для сего людей, шло медленно, и новые обрядности в богослужении не везде в России применялись, а по сему и самый раскол в вере мало развивался и не имел острого характера. Когда же по поручению царя Михаила Федоровича, архимандрит Дионисий в 1617 году начал исправлять церковный Требник, для общего употребления в русских православных церквах, то против него восстали уже явно ревнители старой веры Сергиевой лавры уставщик Филарет и головщик Лонгин, – доказывая греховность последователей нового вероучения, по исправляемым книгам.

Михаил Феодорович Романов. Государь, Царь и Великий Князь всея Руси.

В то время, когда раскол в вере между русским народом начал более развиваться, патриарх Никон предложил на соборе произвести исправление всех богослужебных книг православной церкви, с изменением некоторых церковных обрядов, неправильно в прежние времена истолкованных в старопечатных уставах. Таким решительным приговором суровый святитель хотел разом прекратить произвольные толкования старой веры и заставить весь русский народ следовать новому порядку церковного богослужения, но надежды его не оправдались. Против Никона выступили борцами за старую веру не простые уже монахи, подобные Филарету и Лонгину, а епископ Коломенский Павел, протоиерей Юрьевский Аввакум и другие ученые, по тогдашнему времени, столпы русской церкви. Строгие меры, принятые против староверов, лишение Павла епископского сана, ссылка Аввакума в Сибирь и другие наказания, налагавшиеся на их единомышленников, не остановили раскола в России, а еще более его усилили¹.

Царь Петр Алексеевич продолжал дело патриарха Никона и энергичными мерами старался подавить все более и более развивавшийся раскол. Никон изменял старую веру в России, а Петр, поддерживая его, реформировал русские обычаи старообрядцев. Духовные лица первого принуждали народ креститься тремя перстами, а приказные чины последнего – резали бороды русакам и одевали их в короткие кафтаны. Православный русский люд нелегко поддавался всем этим нововведениям и от того и от другого открещивался двумя перстами, откупаясь еще и штрафами. Но все это не помогало. Строгий владыка и грозный царь не терпели противоречий, а требовали безусловного повиновения.

Портрет патриарха Никона с клиром (Д. Вухтерс(?), 1660–1665 годы)

Помимо двойного подушного оклада, раскольники за право носить бороду и длинное свое платье платили в год казне 50 рублей и уже не смели надевать другого платья, кроме своего старого; даже жены их должны были носить при старинном платье шапки «с рогами»; если же кто из них переодевался в платье нового покроя, то платил опять 50-рублевый штраф. Те же из раскольников, кто занимался торговлею и промыслами обязательно должны были брить бороду; за неисполнение же этого царского требования виновного брали под стражу и взыскивали тот же штраф в 50 рублей, а кто не в состоянии был заплатить этих денег, тех ссылали на отработок в сибирские заводы². Все это сносили раскольники, но не могли мириться с царским принуждением, – отречься от своей старой веры. А принуждение это было грозное. Петр Алексеевич указом своим повелевал: всех тех, кто после расспросов и пыток не будет покоряться святой церкви – «сжечь»³.

Царь Пётр I Великий (1672–1725), с 1721 г. – Император.

Тревожное это было время для русского народа. Гремели с церковной кафедры проклятия на раскольников, не признававших нового церковного учения, гремели и цепи на них в смрадных темницах. Многие раскольники, слабые духом и телом, покорились царской воле и приняли новое вероучение, но были и такие крепкие мужи, которые с ангельским терпением переносили разные муки в петровских застенках, задыхались в мрачных казематах, страдали в каторге и скорее расставались с жизнью, чем со старой верой отцов своих.

На одних только окраинах слабо чувствовалась царская воля и, если кому удавалось убежать в такие места, то это было единственное средство для раскольников сохранить свою бороду и старую веру. Такой обетованной страной был более всего Донской край.

В старые времена вольные казаки, жившие на юго-восточных границах московского государства, хотя и признавали над собою верховную власть русских ца рей, начиная от Иоанна Грозного, но не держались русских законов и не всегда исполняли царские веления.

Донская степь.

У казаков было свое обычное право, которому они следовали и свое войсковое правительство, которому они безусловно подчинялись. Свободное жительство всех и каждого на войсковых землях, составлявших когда-то татарские займища, свободное исповедание старой русской веры и вольная служба царю, составляли главные условия казацкой жизни донцов. рей, начиная от Иоанна Грозного, но не держались русских законов и не всегда исполняли царские веления. У казаков было свое обычное право, которому они следовали, и свое войсковое правительство, которому они безусловно подчинялись. Свободное жительство всех и каждого на войсковых землях, составлявших когда-то татарские займища, свободное исповедание старой русской веры и вольная служба царю, составляли главные условия казацкой жизни донцов.

Вольная жизнь в Донском крае манила к себе многих из центральной России в петровское время. На Дон бежал из-под барского кнута оторванный от своей семьи крестьянин, туда скрывался и преступник, достойный виселицы, там же хоронил свою бороду и закоренелый старовер, открещиваясь двумя перстами от батогов, которыми били нещадно ослушников воли царской. Таким беглецам грозила одна только беда, если они попадались в руки воевод, стороживших их на рубежах Российского государства, в заставах украинских городов: тогда беглецы прощались со свободой и даже с самой жизнью. Царь приказывал воеводам таких беглецов, а особенно боярских холопей вешать или бить кнутом, а их сообщников, подговаривавших на побег, ссылать в каторжные работы⁴.

Кто успевал благополучно перешагнуть заветную московскую черту и достигнуть Донского края, того уже русские власти не могли достать. На Дону царских воевод и приказных не было, а по требованию московских властей донцы, следуя вековым обычаям, никого не выдавали.

Беглые из России раскольники направлялись через Тамбовскую провинцию в пустынные, малонаселенные места верховых донских рек – Хопра, Медведицы и прочих. Они строили там себе городки и сторонились не только русской власти, но и самого войскового начальства. Заводя короткие знакомства с соседними тамбовцами, беглые раскольники сманивали оттуда на Хопер и другие свои места от мужей жен, от родителей детей, и там совращали их в свои раскольничьи толки. Такие раскольники, толкуя по своему христианскую веру, доходили до такой степени изуверства, что разбивали и уродовали святые иконы⁵.

Река Медведица

При таких благоприятных условиях развивался в верховьях Донского края раскол, главными распространителями которого считают тихвинского игумена Досифея и попов Пафнутия и Феодосия⁶. Они толковали Священное писание во всех видах и на все лады, удаляясь не только от нового вероучения по исправленным книгам, но и от старой веры, не имевшей в основе сходства с их толкованиями. Русское правительство зорко следило за этими совратителями православного народа и их последователями и постоянно добиралось до них, посылая в Донской край свои отряды для поимки раскольников. Обстоятельства эти послужили поводом к бегству раскольников с их донской родины в южный край, в сторону азиатских земель.

Атаман войска Донского

По известиям Ригельмана, первая партия раскольников вышла с Медведицы и Бузулука в 1687 году, на р. Куму, с атаманом Костюком, который с Кумы продвинулся на Сулак и там построил себе городок на Прорве, из которого производил грабежи и разбои в Прикаспийском крае, но в 1697 году посланным от царя полковником Бушевым, при содействии гребенского атамана Киреева, был пойман и с своими сообщниками казнен в Астрахани⁷.

В следующем, 1688 году царь Петр I приказал донскому войсковому атаману Денисову пристанища раскольников на Дону разорить, а самих их казнить; а особенно наказывал поймать распространителей раскола Досифея, Пафнутия и Феодосия. Денисов не решился ослушаться царя, забравшего уже власть в Донском крае, послал против раскольников отряд донских казаков, под начальством станичного атамана Осипа Михайлова, но заводчики раскола, предуведомленные своими приятелями, не стали ожидать Петровской расправы, а склонили всех желающих сохранить старую веру искать спасения за пределами России⁸. Обетованной землей для раскольников представлялись им вольные степи Кубани и Кумы, где не было еще оседлого населения, а бродили одни только кочевые татарские племена. Один из вероучителей, Савва Семенищев, проповедовал раскольникам, что для душевного спасения и мирной жизни в русских пределах нет места, потому что в Московском государстве нет уже великих государей и святейшего патриарха⁹. Темный народ верил этим бредням и стремился поскорее выйти из своей родины в чужую землю.

1688 год был роковым для многих раскольников Донского края, они старались поскорее уйти за границу, чтобы избегнуть казней и разорения. Убегавшие со своей родины староверы делились на партии и шли туда, куда их вели партионные предводители. Одна из таких партий в этом году вышла на Кубань¹⁰. тогда же в Казанском приказе было получено от царицынского воеводы, стольника Димитрова, донесение, что с Дону на Куму вышло раскольников в один раз до 2000 семей с обозом и запасом, под предводительством атамана Левки Манацкого,¹¹ а в следующем году еще отправилось туда же 300 человек, которые, по рассказу полоняника Саввы Алексеева, взявши с собою черкес и азовцев, приходили к Кагальнику, к Голубым и другим казачьим городкам, забрали свои семейства и родственников и увели их туда же на Куму¹².

Река Кума

Остановившись на Куме в безопасном месте, атаман Манацкий в сопровождении 300 казаков отправился к шамхалу Тарковскому, для заключения договора о принятии всех кумских казаков в свое подданство, на том условии, что эти казаки будут помогать шамхалу в военных его делах, а он будет оказывать им свое покровительство¹³.

Широкие были замыслы у кумских раскольников. Они имели в виду перейти с Кумы на Терек, построить там крепкий город, отнять у терцев пушки, артиллерийские запасы и все оружие, мурз, живших около Терека перебить, наделать морских стругов и на них ходить за добычей в персидские владения и к русским пределам на Волгу¹⁴.

Но в то время, как Манацкий договаривался с тарковцами, кабардинский князь Мисост звал кумских казаков в союзники, и мурза Чакалов привез им подарки по три киндяка и по три сафьяна на человека. В виду такого хорошего приема азиатцами раскольников и выгодных мест для поселения, они остались на Куме и начали расселяться по частям в таком порядке: в одном месте приютились старцы, как бы скитники, в другом старицы, постриженные в монашество из казачьих жен Чирской станицы, искавших душевного спасения и отделившихся от мужей, а в третьем бельцы, не желавшие стеснять себя монашескими обетами. Для главного пристанища казаков был устроен крепкий земляной городок в пустынном месте среди лесов и рек Кумы и Домузлы, вблизи руин древних Маджар.