Buch lesen: «Шанс #3»

Schriftart:

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Часть первая

Глава 1

Ева Воронецкая придирчиво разглядывала себя в зеркале: «Итак, 31 год, и что я имею? Лишний вес, длинный нос и уставший взгляд? А еще это чертово платье!.. Все округлости обтягивает. Я просто огромный блестящий слон!» Ева раздраженно шагнула ближе к отражению, и с вечернего платья с длинным разрезом на бедре посыпались маленькие серебристые звездочки.

По правде говоря, большинство мужчин назвали бы Еву аппетитной, но уж точно не «слоном». Умный взгляд серых глаз говорил о проницательности и независимом характере, незаметная морщинка у губ – о жизнелюбии и умении смеяться, ну а нос?.. Если и был чуть длинноват, то совершенно не портил внешности. Да и пятый размер груди вряд ли можно назвать недостатком. Но Ева была к себе безжалостна.

«Конечно, отрастила бока! Красотка, блин! И зачем я вообще согласилась на такое открытое платье?!» Глубокое декольте в пух и прах разбивало Евины высокие моральные принципы. Но ради новогоднего корпоратива (все-таки «Стрим.Ру» впервые праздновал с таким размахом) о морали решено было забыть.

На самом деле больше всего Еву угнетала не вызывающая соблазнительность наряда и даже не цифры на весах, а дурацкий формат «плюс один». Обычно на корпоративы люди приходили в гордом одиночестве, но только не сегодня: ее начальник, разведенный ловелас и основатель «Стрим. Ру» Валерий Игнатьев, вздумал с пафосом отпраздновать десятилетие компании. Сотрудников и их половинки вечером ждали в шикарном Grand Cafе́. В других обстоятельствах такая щедрость босса порадовала бы Еву, но сейчас…

«Разумеется, все придут парами. Все, кроме меня! Пять лет с Лешей закончились ничем. Мы жили вместе, были в глазах окружающих мужем и женой, я представляла зеленоглазых детишек, которых рожу ему… И что теперь? Я „неблагодарная сука“, потому что устала ждать, когда он повзрослеет? „Ненавижу тебя“ – прощание, которое я заслужила?»

Да, Ева сама закончила эти отношения. Упивалась холостяцкой свободой и возможностью не решать наконец чужие проблемы. Но плата была высока – тоскливое одиночество. Любимое дело – журналистика – давало ощущение нужности. Но редакция никогда не станет семьей. Путать такие вещи опасно – вот спросите хотя бы у Димы Белозерова, лучшего друга Евы, который каждый вечер последним выключал свет в офисе.

Поправляя длинные локоны темно-шоколадного цвета, девушка с грустью размышляла, что съемная однушка на окраине и редкие и противоречивые смс от бывшего («Вернись! Я люблю только тебя», «Ненавижу! Всю жизнь мне сломала!») никак не тянут на премию «Успех года». А ведь уже середина декабря, неумолимо приближается время подводить итоги. Настроение становилось все более паршивым.

«Белая Mazda будет у вашего подъезда через десять минут», – вежливым голосом произнес в трубку диспетчер такси. «А новую, беленькую жизнь через десять минут можно?» – с тоскливой иронией подумала Ева, но вслух сказала только: «Спасибо. Жду».

* * *

В Grand Cafе́ звучала приятная музыка, и коллеги уже интеллигентно разогревались виски. В своем платье – точная копия Valentino – Ева была хороша.

– Ты сегодня просто красотка! – улыбающийся Дима Белозеров подошел к ней, помешивая трубочкой «Белый русский». Удобно, когда лучший друг работает с тобой в одной компании. Ловким и заботливым движением Ева поправила Диме бабочку чернильного цвета:

– Спасибо, ты тоже отлично выглядишь.

Одобрительные взгляды ребят из отдела продаж и восхищенное присвистывание начальника охраны Юлиана Андроновича убедили Еву: с нарядом она не ошиблась. Боковым зрением девушка заметила, как ее босс, Валерий Игнатьев, неумолимо приближается к сцене. Это означало, что следующие полчаса будут посвящены «увлекательному»: рост аудитории, охваты, кликабельность… Избежать долгих речей Игнатьева можно было только одним способом: не слушать их. Ева взяла бокал ледяного шампанского с подноса (ей показалось или услужливый молоденький официант действительно подмигнул?) и незаметно покинула толпу скучающих коллег.

Прохладный декабрьский ветер коснулся лица, пробежал по бархатной ткани платья. Оно заискрилось мириадами горящих звезд. Стоя на крыльце, Ева смотрела на вечерний город, уютно нарядившийся к Рождеству. Момент можно было назвать идеальным, если бы не силуэт Стаса Калиновского, показавшийся из темноты.

Со Стасом, популярным фотографом «Стрим. Ру», Еву связывали странные, противоречивые отношения. Он, безусловно, был хорош собой, разбирался в высокой кухне и вине, выходные предпочитал проводить в музеях Рима и Мадрида, а еще – отчаянно хотел Еву. Портила картину одна ма-а-а-ленькая деталюшечка: Калиновский был глубоко и безнадежно женат и воспитывал двух прелестных дочерей.

Ева, верная высоким моральным принципам, сопротивлялась настойчивым ухаживаниям Стаса. Но искры безобидного флирта между ними регулярно вспыхивали в совместных рабочих поездках и заграничных командировках. Кульминацией стал единственный поцелуй, за который Еве до сих пор было немного стыдно. Стас же, напротив, гордился своей маленькой победой. Но полтора года назад Ева решительно расставила точки над i: «Стас, у тебя – жена и дети, у меня – Леша. Я устала от твоих пьяных сообщений и пошлых намеков. Исчезни». Казалось, это сработало. Стас оставил Еву в покое, и из непристойного остались только редкие взгляды, брошенные в ее сторону. Но сегодня, разогретый крепкими коктейлями, Калиновский решил вернуться на скользкую дорожку супружеской неверности.

– О, Воронецкая! Для кого так вырядилась? Надеешься, Игнатьев декольте оценит? И зарплатку тебе повысит, да? – слегка пошатываясь, выплюнул оскорбления Стас.

В первые секунды Ева даже не сумела разозлиться: она, конечно, видела Калиновского разным, но еще никогда не сталкивалась с такой неприкрытой, беспричинной агрессией.

– Смотрю, кто-то тут очень пьян. Давай сделаем так: ты сейчас разворачиваешься и уходишь, а я притворяюсь, что ничего не слышала.

– Думаешь, можешь играть со мной? Да у меня таких, как ты… десятки! Хватит ломаться, я тебя насквозь вижу. Строишь из себя невинность! В отель давай поехали!

– Все, Калиновский, ты сейчас реально перешел черту. Это уже за гранью. Давай до свидания! – Ева рассерженно развернулась, чтобы зайти в ресторан. На виду у коллег и босса Стас уже не будет таким смелым.

Калиновский внезапно схватил Еву за плечи и силой развернул к себе:

– Сука! Ты не дослушала!

Вот тут Еве стало по-настоящему страшно. Фотограф был на голову выше нее, явно зол, а алкоголя в его крови хватило бы на нескольких крепких мужчин. Рука Стаса больно сжимала предплечье, пьяное дыхание становилось все ближе, а на крыльце, как нарочно, больше никого.

– Ты же сама этого хочешь, я вижу! – И Калиновский грубо потянул Еву. Его алчные губы впились в ее рот, не спрашивая разрешения. Стоя на обледеневшем крыльце на тонких шпильках, Ева почувствовала себя совсем беззащитной. Бокал с шампанским выскользнул из рук и звонко разлетелся на кусочки. Из ресторана доносилась бодрая музыка, происходящего снаружи никто не слышал.

Ева изо всех сил попыталась оттолкнуть Калиновского, но фотограф сжал ее еще крепче.

– Что, не нравится, когда тебя трогает настоящий мужчина? – Лицо Стаса дышало наглым возбуждением, рот был измазан Евиной красной помадой, бесцеремонная рука уверенно опустилась на грудь девушки.

– Нет! Пусти меня! – вскрикнула Ева.

– Дама же ясно сказала: «Нет!» – раздался незнакомый властный голос, и в эту секунду удар заставил Стаса выпустить добычу. Лишившись точки опоры, Ева потеряла равновесие. Чья-то сильная рука подхватила девушку, не дав упасть. Ева подняла голову: оценивающий взгляд холодных васильковых глаз разглядывал ее наряд.

Глава 2

Телефон назойливо подпрыгивал на прикроватной тумбочке. Наконец он соскользнул на пол, и вибрация прекратилась.

– Твою мать… Игнатьев, пять утра! – Никита Осадчий недовольно повернулся в постели.

– Кит, наконец-то! Я тебе пятнадцать сообщений отправил, а ты меня игноришь, – раздался из трубки жизнерадостный голос Валеры Игнатьева. – Ну не мог я ждать, пока у тебя настанет полдень. У меня офигенные новости.

– Ради которых ты будишь лучшего друга в долбаные пять утра?

– Именно. Расклад такой: Луневич продает свою долю.

– Какой Луневич? Какая еще доля? – сонно пробормотал Никита, но Игнатьева было не остановить.

– 49 % акций «Стрим.Ру» выставляются на продажу через три недели. Луневич сваливает на Кипр и избавляется от ненужных активов. Ты понимаешь, что это значит, Кит? Все, как мы мечтали еще в универе: общий бизнес, и никаких лишних людей у руля.

– А сам почему не выкупишь? Стал бы единоличным владельцем.

– А друг-миллиардер мне зачем? – рассмеялся Валера. – Да и потом, в прошлом месяце у меня было достаточно мелких расходов. Яхту купил. Вторую. Так что, Осадчий, пакуй чемоданы и вали из своего Сан-Франциско в наш славный город-герой. Ты вообще сколько времени дома не был? Даже на мою свадьбу не соизволил прилететь, друг называется.

– Да ты развелся через три месяца, толку-то…

– Давай так: приезжаешь на две недели, смотришь, как мы работаем, вдохновляешься родными местами. Не понравится – я настаивать не буду. Найду кому продать или сэкономлю на завтраках и сам куплю.

– Валя, у меня и здесь дел полно. Я даже не знаю…

– Это значит «да»? – с надеждой спросил Игнатьев.

– Это значит «подумаю». И еще «не смей звонить мне в такую рань».

– Я учту, – бодро расхохотался Валера. – До связи! И брату привет!

С весельчаком и гедонистом Валей Игнатьевым Никита был знаком еще со школы. Никто не понимал, как эти двое могли стать лучшими друзьями: Валера вечно влипал в неприятности, а Никита считался воплощением надежности. Пока Валя прятал сигареты по карманам, подделывал подписи в дневнике и главной своей целью ставил поцеловать всех девочек в классе, Кит привез из Кейптауна диплом олимпиады по информатике, заработал на свою первую приставку и пригласил на свидание самую популярную девочку школы (кстати, она согласилась).

Трагедия изменила все. Валера был первым человеком, кому Никита позвонил в тот день. И, если бы не его поддержка, неизвестно, что произошло бы с семьей Осадчих. В свой шестнадцатый день рождения Никита стал гораздо старше, чем должен был. Казалось, внезапно свалившийся груз ответственности должен был обездвижить его, заставить отказаться от любых планов и желаний. Но случилось ровно наоборот. Никита налег на английский и программирование. Уже в 22 года парня хотели видеть своим сотрудником три пусть и небольшие, но подающие надежды компании Кремниевой долины. В 25 лет Осадчий, резидент Сан-Франциско, основал Soft Powers и, вопреки насмешкам и перешептываниям хейтеров, быстро заработал первый миллион. С тех пор прошло десять лет. Сегодня 35-летний Никита, загадочный миллиардер из Восточной Европы и обладатель убийственно синих глаз, был самым завидным холостяком Долины.

* * *

Рабочий день в деловом центре Сан-Франциско, известном как Западная Wall Street, начинался в 8:00. Кэролайн Стоун, амбициозная брюнетка с модной стрижкой, дожидалась босса в офисе Soft Powers на последнем, сорок восьмом этаже небоскреба Transamerica. Кэролайн жилось непросто: уже второй год она настойчиво соблазняла шефа, но без малейшего намека на успех.

Ровно в 8:00 Никита Осадчий, неизменный в своей пунктуальности, зашел в свой кабинет, заканчивая телефонный разговор. Вообще-то статус и масштаб Никиты – в его компании работали почти 350 тысяч человек – позволяли ему появляться в офисе раз в год, со вкусом прожигая жизнь на пляжах Кабо-Сан-Лукас, как, собственно, и делали некоторые его конкуренты в индустрии. Но перфекционизм Осадчего никогда бы такого не позволил. Вежливо, но отстраненно он кивнул терпеливо ожидавшей его Кэролайн.

– Доброе утро, Ник! Через час за вами заедет машина из отеля Four Seasons. Все готово к съемке для журнала GQ, – ослепительно улыбнулась девушка. Как личному ассистенту, ей часто приходилось сопровождать босса на интервью и фотосессии.

– Вот черт, напрочь забыл. Игнатьев все утро перевернул с ног на голову.

– С ног на голову? – недоуменно переспросила Кэролайн.

– Неважно. Через час буду готов.

Белая Tesla с тонированными окнами бесшумно ехала по Калифорния-стрит, и Никите было о чем подумать. Два месяца назад его компания презентовала новый смартфон Alpha Power. Продажи взлетели до небес, внимание журналистов было приковано к самому модному гаджету сезона и его создателю. Осадчего буквально атаковали просьбами об интервью. Фотосессия для GQ была уже третьей за этот месяц. Одинаковые вопросы репортеров изрядно приелись, да и мог ли он дать честные ответы? Было бы забавно: «Что вы почувствовали, когда обошли по продажам Pear Incorporated?» – «Смертельную, блять, усталость». «Почему закончился ваш роман с актрисой Элис Платт?» – «Он и не начинался. Этот спектакль от начала и до конца придумала PR-служба ради наших рейтингов». «Почему вы никогда не рассказываете о прошлом?» – «Слишком страшно вспоминать».

Звонок Игнатьева пробудил в памяти все то, что Никита старательно гнал от себя почти двадцать лет. День рождения, звуки сирен, крики брата…

* * *

Кэролайн нетерпеливо поглядывала на часы: шел второй час фотосессии, и до встречи Никиты с Алексом Уайтом, вице-президентом Soft Powers, оставалось все меньше времени. В любой другой момент девушка аккуратно поторопила бы босса, зная его нелюбовь к опозданиям. Но глядя на мускулистую спину Никиты, обтянутую белоснежной, наглаженной рубашкой от Dior, Кэролайн забыла о времени. Дерзко закатанные рукава обнажали загорелые руки. Две верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, давая волю фантазии. Ровная двухдневная щетина подчеркивала скулы и аристократичную геометрию челюсти. Единственным изъяном на этом почти идеально вылепленном лице, напоминающем Джеймса Дина в лучшие годы, был небольшой шрам слева на верхней губе. Как ни странно, он лишь добавлял Никите притягательности, заставляя тысячи женщин представлять, каково это – коснуться его. На фоне бархатных интерьеров отеля синие глаза Осадчего становились темными и опасными, как море перед штормом. Прикусив губу, Кэролайн представила, что запускает руку в его темно-каштановые волосы, нарочито небрежно уложенные стилистом, проводит пальцами по шее, опускается под рубашку…

– Мистер Осадчий, предлагаю добавить в нашу съемку больше страсти. Это понравится читателям, – хищно улыбаясь, промурлыкала рыжеволосая Рэйчел Вудс, стилист GQ. Ее наманикюренные пальцы нагло расстегнули еще несколько пуговиц, обнажив атлетичный торс Никиты. Кэролайн захотелось немедленно выцарапать глаза этой рыжеволосой дряни.

Никита кивнул и натянуто улыбнулся в камеру. Происходящее не доставляло ему совершенно никакого удовольствия. Все жесты были выученными, отрепетированными, до смерти наскучившими. Десять костюмов, висевших на вешалке, смотрелись на нем одинаково идеально. Чернильная пара от Armani сочеталась с цветом глаз. В клетчатой тройке Gucci из мягкого твида он выглядел как настоящий английский джентльмен. Элегантный черный смокинг от Tom Ford подчеркивал талию и, в сочетании с запонками из белого золота и шелковым платком, делал из Осадчего нового Джеймса Бонда – ни больше ни меньше.

Впрочем, сам Никита Агентом 007 себя не считал. И строгим пафосным костюмам предпочитал худи, джинсы и майки спортивного кроя. Но глянцу нужно было другое. Ради продающих обложек и кликабельных заголовков пришлось изобрести миф о «безупречном Никите Осадчем», который, конечно, помогал бизнесу, но совершенно не соответствовал реальности. Один раз ему даже зафотошопили шрам на губе: видимо, боялись, что картинка получится недостаточно идеальной. Ну и скандал тогда разгорелся!

Необходимость изображать секс-идола порождала горькое ощущение, что некоторая часть его жизни – и Никита даже не знал, насколько большая, – была ненастоящей.

Чем ближе был конец фотосессии, тем меньше оставалось на Осадчем одежды. Последний его образ и вовсе состоял из боксерских шорт и перчаток – еще одна идея Рэйчел Вудс. Удивительно, что никто до нее не решался на это, хотя вся Долина знала: Никита много лет занимается боксом. Смелый стилист тешила себя мыслью – даже если полуобнаженные кадры не попадут на обложку, они станут украшением ее личной коллекции.

Пока ассистенты щедро наносили масло на рельефный торс Никиты, Кэролайн нервно глотала слюну, любуясь природной красотой его тела. Крепкие ноги были напряжены, а руки застыли в стойке для удара. Мышцы пресса и дорожка темных волос уходили под низко спущенные шорты.

– Ник, вы просто в прекрасной форме! – не удержалась от комментария Рэйчел. – Часто боксируете?

– Достаточно. Думаю, вы получили все, что было нужно, – сухо произнес Никита и взглядом дал понять, что съемка закончена. Вопрос о боксе его разозлил. Еще не хватало объяснять первому встречному, что заниматься он начал не ради рельефа и восхищенных взглядов, а чтобы справиться с яростью.

Воспоминания вихрем закружились в голове… Тусклый свет дешевых мерцающих ламп падал на убитый боксерский ринг. Никита пришел в «Бизон» через две недели после трагедии. Хозяин косо улыбнулся новичку. В этом неблагополучном районе, привычном к уличным разборкам, зал стал надежным прибежищем для тех, кто хотел дать отпор шпане. Первая тренировка сразу показала, что Никита схватывает все на лету: уверенная стойка, прямые удары в солнечное сплетение, крепкая защита. Но на втором занятии парень сорвался. Когда они с напарником отрабатывали хук справа, Никита нанес удар раньше сигнала и сломал ему нос. Глядя на чужую кровь, капающую на футболку, Осадчий почувствовал странное удовлетворение. Тренер устроил Никите знатную выволочку, закончив словами: «Гнев сожрет тебя изнутри, если ты не станешь его хозяином».

Никита мысленно вынырнул из полуподвального «Бизона» в шикарный Four Seasons. Поблагодарив всех за проделанную работу, покинул отель. На сегодня было запланировано еще пять встреч, но сконцентрироваться на делах не получалось. Владелец самой прибыльной компании в Долине не любил затягивать с принятием решений, поэтому ответ Игнатьеву хотел дать до конца дня. «Лететь или нет?» – в тысячный раз за сегодня спросил себя Осадчий.

Из ступора его вывел звук входящего сообщения. На экране телефона горело: «Ты хоть помнишь, что у мамы сегодня день рождения?» Никита побледнел. Последняя модель «альфы» полетела в стену.

* * *

Неделю спустя личный самолет Никиты Осадчего набирал высоту над Сан-Франциско. «Ориентировочное время полета составит 16 часов. Команда желает вам приятного путешествия», – произнес дружелюбный голос пилота. Услужливый стюард подал единственному пассажиру стакан односолодового виски. Никита сделал глоток и мрачно посмотрел на свое отражение в иллюминаторе: «Ну здравствуй, проклятое прошлое. Я готов».

Глава 3

– Дама же ясно сказала: «Нет!»

Высокий темноволосый незнакомец мастерским ударом сбил опешившего Калиновского с ног. Сильные руки обхватили Еву за талию и поставили девушку на верхнюю ступеньку. Лицо мужчины было так близко, что она могла в мельчайших деталях рассмотреть точеные скулы и едва заметный шрам на губе. Спокойное дыхание, будто и не было внезапного удара, раздавалось рядом. Ева с осторожной благодарностью посмотрела в темно-синие глаза.

– Умеете вы выбрать компанию на вечер, – неожиданно надменно произнес «спаситель», бросив взгляд на лежащего на крыльце Стаса. Тот пытался подняться и одновременно вытереть платком идущую из носа кровь.

– Что? – в замешательстве произнесла Ева.

– Инстинкт самосохранения у вас, как я вижу, совсем не работает. Нашли с кем пить шампанское, – продолжал нравоучения незнакомец. – О чем вы вообще думали?

Взгляд брюнета, казалось, был полон презрения. Он смотрел на девушку сверху вниз и, судя по всему, упивался своим превосходством. Ева несколько раз удивленно моргнула, пытаясь понять, не мерещится ли ей.

– Спасибо, вы вовремя вмешались, – несмотря на лед в голосе мужчины, девушка была рада, что ее избавили от компании Стаса. – И я…

– …и вы сегодня побили все рекорды несамостоятельности. Может, вас еще и за ручку отвести домой? – Тон был таким, что Ева не выдержал.

– Благодарю, но я могу сама со всем разобраться, – подчеркнуто холодно ответила она.

– А так и не скажешь. У вас всегда красная помада размазана по подбородку? – насмешливо поинтересовался наглец.

– А вы, что ли, разбираетесь в макияже?

– В чем я только не разбираюсь. Вам и не снилось.

Ева вскипела. Оставаться наедине с этим типом не имело смысла. С женщинами, пусть и спасенными, так не разговаривают! Она гордо развернулась к дверям ресторана, но красиво уйти не получилось. В полуметре от двери Ева в очередной раз поскользнулась и не слишком грациозно ухватилась за металлическую ручку: «Чертовы шпильки! Ненавижу!» Закрывая за собой дверь, девушка услышала сзади самодовольный смех.

* * *

Вечеринка была в самом разгаре. Официанты проворно разносили подносы с шампанским, а кейтеринговая служба постаралась на славу. Оленина с брусникой, копченые креветки в тарталетках, фуа-гра с вареньем из инжира…

Дресс-код требовал вечернего наряда – и гости не подвели. Кто бы мог подумать, что любители кроссовок и худи будут так органично смотреться в элегантных платьях и наглаженных рубашках. Хрустальная люстра мерцала мягкими огоньками, столы украшали муслиновые скатерти и серебряные канделябры. Изящная фарфоровая посуда добавляла праздничности. Все это напоминало рождественскую сказку.

– Ну что, много на праздник спустил? – Никита Осадчий дружески хлопнул по плечу Валеру Игнатьева.

– Кит, ты все-таки прилетел! Дружище, как же я рад тебя видеть!

– Удивительно, но я тоже, – улыбнулся Никита. – Ты, конечно, расстарался. Настоящий бал. Одну как-бы-Золушку я уже встретил, а ты у нас, значит, фея-крестная? Или фей?

– Ага, фей, с большой волшебной палочкой, – радостно заржал Игнатьев. – Так что за Золушка?

– Не стоит нашего внимания. Карета уже превратилась в тыкву, а кучер оказался не очень разговорчив.

– Ни черта не понял… Ладно, надеюсь, ты повеселился. – Валера сделал глоток шампанского, а потом пристально посмотрел на друга. – Слушай, не хочу занудствовать, но давай серьезно: как ты?

– Погода у вас дерьмовая, а в остальном – порядок.

– То есть тебя не было здесь тринадцать лет, мы видимся только в Штатах или на нейтральной территории, любые разговоры о доме – под запретом, и все, что я слышу сейчас, – это «погода дерьмовая»? Ну, зашибись!

– Валя, мне есть что рассказать. Но давай не сегодня. В конце концов, это твой праздник. Зачем его портить хреновыми воспоминаниями?

– Окей. Но ты теперь должен мне разговор. Так просто я не отстану.

– Даже не сомневаюсь. Не волнуйся, еще успеем. У нас больше двух недель впереди.

– Раз душещипательных историй сегодня не предвидится, предлагаю славно покутить! – Игнатьев протянул другу стопку текилы.

– Давай без меня, Валя. Я только поздороваться пришел. Два часа назад прилетел, хочу в гостиницу, высплюсь как следует.

– Кит, да поживи хоть немного! Когда ты в последний раз расслаблялся? Я же не предлагаю слизывать икру с сосков стриптизерш!

– Вообще-то, два года назад в Амстердаме ты именно это и предлагал.

– Потому что я умею развлекаться! – гордо парировал Валера. – Серьезно, давай выпей, пригласи симпатичную девушку на танец, повеселись. Тут на тебя половина зала слюни пускает. А вторая половина гадает, что здесь забыл этот угрюмый красавчик. Лови момент!

В мотивационный спич Игнатьева неуклюже вмешался тощий блондин:

– Валерий Михайлович, прошу прощения… Луневич пытается до вас дозвониться. Ответите?

– Очень вовремя, конечно, – скривился Валя. – Кит, прости, рабочие моменты. Скоро вернусь. Не скучай.

Никита скептически обвел взглядом ресторан. Мелодия с энергичной сменилась на более спокойную, несколько парочек танцевали в центре зала. Прильнувшие друг к другу силуэты отражались в окнах с мягкой подсветкой. Взгляд Никиты выхватил из толпы знакомый профиль: как-бы-Золушка увлеченно беседовала с рыжеволосой девушкой, покачиваясь в такт музыке.

На спонтанность и импульсивные поступки в плотном рабочем графике Осадчего никогда не оставалось места. Но в родном городе Никита вдруг почувствовал себя не успешным предпринимателем со страниц Forbes, желанной добычей папарацци, а семнадцатилетним студентом, свободным и безрассудным. Он подумал: «Черт возьми! А что я теряю?», решительно пересек зал и подошел к дерзкой брюнетке.

– Могу я пригласить вас?

* * *

Медленные танцы никогда не были у Евы любимой частью программы. Вот и сейчас она поглядывала на обнимающиеся парочки с легким недоумением: зачем коллегам изображать влюбленность на один вечер? Неприязнь девушки уходила корнями в подростковые годы. Сложно представить, но с 12 до 18 лет Воронецкая считалась типичным гадким утенком. Все ее воспоминания о школьных дискотеках были похожи: умная, но совсем не популярная у парней девчонка подпирает стену в гордом одиночестве, пока подружки обжимаются со старшеклассниками. Кульминацией стал выпускной. Любовь всей жизни (по крайней мере, так казалось тогда), Паша Подвальный, медленные танцы провел в горячих объятиях молоденькой учительницы французского. Это был просто конец света! Ева проплакала в школьном туалете всю ночь, сокрушаясь о своей несчастной доле. Пока ее одноклассники встречали рассвет полными надежд и алкоголя, она вытирала тушь с подола розового платья и смотрела на непривычно серьезное отражение в зеркале. Всего за один вечер Ева перестала верить в чудеса. Мечты о прекрасном принце были навсегда похоронены в актовом зале средней школы № 246.

С тех пор были и вечеринки, и мужчины, охотно приглашавшие на танцы. Появлялись поклонники и даже анонимные ухажеры, которые отправляли букеты в редакцию. Но все это не могло утешить заплаканную девочку в помятой выпускной ленточке. Прекрасный принц так и не случился.

В конце концов Ева встретила Лешу. Пять лет, проведенные с ним, были не такими уж и плохими. Даже сейчас, после расставания, девушка сохранила чувство благодарности. Именно Леша сумел слегка отогреть ее израненное сердце. Не то чтобы Ева окончательно уверовала в благородство и честность мужчин, но и считать их врагами человечества перестала.

Воспоминания прервали плавные звуки Total Eclipse Of The Heart. Пространство становилось тягучим и пряным, по телу разлилось приятное тепло. Вечер, вопреки воле Евы, казался все более романтичным.

– Это же моя любимая песня! – сказала она Анне, приятельнице из отдела рекламы, и мечтательно закрыла глаза.

На долю секунды мир вокруг перестал существовать.

– Могу я пригласить вас? – неожиданно прозвучал знакомый голос.

Ева обернулась и с удивлением увидела перед собой того самого высокомерного типа. «Да никогда в жизни!» – чуть не сказала она. И торжествующе улыбнулась, представив, как сейчас откажет «самому красивому мальчику в классе». Но заплаканная девочка из актового зала возмутилась: «Немедленно иди танцевать, дурашка!» Ева засомневалась.

– Ну соглашайтесь же. В конце концов, я вас сегодня спас, – с вызовом улыбнулся брюнет.

«Да он издевается?! Тоже мне, прекрасный принц. Такого снисходительного и чванливого „спасения“ еще не знала история!» – пронеслось в голове у Евы.

Стоявшая рядом Анна смотрела на происходящее с нескрываемым изумлением: как можно раздумывать, если приглашает такой красавчик?

– Ева, если ты не хочешь, я вполне могу составить компанию молодому человеку, – кокетливо произнесла девушка.

– Что ж, давайте потанцуем, – Ева сама удивилась своему ответу.

Никиту охватило забытое, но приятное чувство победы. Он не мог вспомнить, когда в последний раз уговаривал женщину потанцевать. Самодовольная улыбка расплылась на его лице.

Ева почувствовала, как большие ладони легли на ее талию. Синие глаза внимательно смотрели на девушку, и она поймала себя на мысли, что где-то видела это лицо. Слегка нерешительно положила руки на грудь незнакомца и сквозь гладкую ткань рубашки почувствовала очертания мышц. Мужчина притянул Еву ближе, еще ближе… Ее голова легла ему на плечо, движения стали плавными, все вокруг замедлилось. «And if you only hold me tight we'll be holding on forever», – пела из колонок Бонни Тайлер.

Через пару минут Еве стало не по себе. Возникшее чувство близости сменилось тревогой: от красивых мальчиков добра не жди. «Вспомни, как отвратительно он разговаривал на крыльце», – настойчиво шептал внутренний голос. К счастью, уже через несколько секунд закончилась песня, а вместе с ней и магия момента.

– Спасибо за танец. Хорошего вечера, – отстраненно произнесла девушка. Не дав партнеру произнести ни слова, она решительно развернулась и вышла из зала.

Уже сидя в такси, Ева размышляла об этом странном вечере: отвратительная выходка Стаса, появление незнакомца, танец… И все же где она могла видеть его лицо?

– А вы тоже с корпоратива едете? – прервал внутренний монолог бесцеремонный таксист. – Сейчас такая пора, много заказов. А мне и хорошо – хоть подзаработаю. Жена хочет на Новый год «Альфа Пауэр», последнюю модель. Весь мозг уже вынесла…

Черт возьми!

В ту же секунду Ева поняла, ктó ее таинственный спаситель.