Zitate aus dem Buch «Лондон. Биография»

В XV столетии повешением карались преступления восьми видов[...] Но тот, кто мог прочесть отрывок из Библии, известный под названием "стиха висельников" (первый стих 51-го псалма), автоматически становился монахом и поступал в распоряжение церковных властей. Таким образом[...] грамотность была достоинством, которое могло спасти жизнь его обладателю.

Государственный министр граф Сандвич «провел за публичным игорным столом двадцать четыре часа и был так поглощен игрой, что за все время подкрепился только кусочком говядины, зажатым между двумя гренками, который он съел, не отвлекаясь ни на минуту. Это новое блюдо сделалось очень модным… оно было названо по фамилии министра, который его изобрел»

Наплыв людей, искавших в столице работу, и рост потребления в зажиточной среде в викторианскую эпоху вели к еще большему загрязнению. Стоявший повсюду дурной запах можно, таким образом, назвать запахом прогресса. Такова была лондонская атмосфера, в частности, в 1858 году, который окрестили «годом великой вони».

Став средоточием моды, Лондон стал также и средоточием смерти. Смертность была здесь выше, чем в любой другой части страны; двумя главными убийцами были чума и "потница". В бедных приходах ожидаемая продолжительность жизни равнялась двадцати - двадцати пяти годам, в более богатых - тридцати - тридцати пяти. Разгул смертельных болезней - одно из объяснений того очевидного факта, что Лондон XVI века был молодым городом. Люди, которым не было тридцати, составляли очень большую часть городского населения, и приведенная статистика помогает понять ту неуемную энергию, какой отличалась городская жизнь во всех ее формах.

Жила в Лондоне, например, богатая и образованная мисс Бэнкс, носившая стеганую юбку с "двумя громадными карманами, полными книг всевозможных размеров".

Убийство в Лондоне принимало различные формы. В XVIII веке многократно отмечались случаи, когда жертвам во время удушения откусывали носы. В конце этого века людей чаще всего душили и закалывали; в начале XIX века более популярными стали перерезание горла и удар дубинкой по голове; в конце XIX века пальма первенства перешла к отравлению и убийствам с нанесением разного рода жестоких увечий (в частности, топором).

Однако самой любопытной и интригующей чертой "убийства по-лондонски" остается, подалуй, присущая ему загадочность - словно сам город действует рука об руку с преступниками. Жертвой одного из неразгаданных убийств XVII века, эпохи, когда смерть никого не удивляла, стал человек по имени Эдмунд Берри Годфри или Эдмунсберри Годфри. Его нашли в 1678 году на возвышенности, которая сейчас называется Примроуз-хилл: он был проткнут собственной шпагой, но "ни на его одежде, ни вокруг не было крови", и "его башмаки были чистыми". Кроме того, его задушили и сломали ему шею; когда с него сняли одежду, обнаружилось, что грудь у него "сплошь в синяках". Другой странностью было то, что "его панталоны во многих местах были закапаны свечным воском". Возникло родозрение, что имел место католический заговор; по состряпанному обвинению были арестованы и казнены трое членов королевского суда в Сомерсет-хаусе, носившие фамилии Грин, Берри и Хилл. Примроуз-хилл, где было найдено тело, раньше назывался Гринберри-хиллом. Настоящих убийц так и не нашли, и складывается впечатление, что сама топография Лондона сыграла в этом деле зловещую роль.

Огромный чан пивоварни "Подкова", расположенный чуть северней перекрестка, лопнул и выплеснул примерно десять тысяч галлонов пива; стены, повозки, торговые лотки были сметены потоком, и пиво мигом наполнило окрестные подвалы, утопив восемь человек.