Buch lesen: «Игра судьбы»

Пролог

Родители Эриха познакомились, так сказать, случайно. Мать до замужества жила в Штутгарте – в двух с половиной часах езды от Мюнхена, на родине всемирно известного автомобильного бренда Mercedes-Benz. А в Мюнхене жил его отец. Сюда-то однажды и занесло ветром судьбы молоденькую журналистку Анну Беккер – это были её первые самостоятельные шаги в репортёрском деле, она писала репортаж о баскетбольной команде, в которой в то время играл Клаус Вебер, её будущий муж. Так уж вышло, что они начали встречаться, и он влюбился настолько сильно, что сумел уговорить её остаться в его родном городе и выйти замуж за него.

Через год на свет появился он – Эрих Вебер. Его родителям было по двадцать пять. Они были счастливы, и жизнь их текла как по маслу, без печалей и тревог. И если бы сказать им, что всё это должно же иметь когда-нибудь конец: да они бы не поверили этому.

Тем не менее это случилось – судьба сыграла злую шутку… Едва сыну исполнилось десять лет, в автокатастрофе погиб глава семейства Клаус Вебер.

Частенько уединяясь в своей комнате, Эрих брал в руки одну единственную фотографию отца, которая была ему дорога, и вспоминал всё сразу: семейные праздники с шумными играми, поход в самый большой в Европе зоопарк Хеллабрунн; поездку в парк развлечений Леголенд – на его территории находится множество аттракционов и игровых зон, которые окружены живописным лесным массивом, а все постройки собраны из пятидесяти миллионов блоков LEGO. Но больше всего Эрих любил бывать в тематическом парке «Сказочный лес» – аттракционы и движущиеся фигуры в основном посвящены сказкам братьев Гримм.

Однако всё это осталось там… в прошлом.

«Не понимаю, почему человек не бессмертен? – частенько задавался вопросом Эрих во время своих раздумий. – Я бы всё отдал за то, чтобы вернулся мой папа». И ему становилось грустно, оттого что он никогда не увидит своего отца, не поделится с ним радостями и горестями.

Очень горько оглядываться назад и сравнивать свои надежды с тем, как всё вышло в действительности. Однако жизнь не стоит на месте, прошло три года со дня гибели мужа, и Анна встретила мужчину – его любовь стала для неё необходимостью. Это вполне объяснимо: во-первых, он мужчина; а во-вторых, очень хороший и порядочный человек – разве что немного постарше её будет – ему сорок пять. Но не это главное, а то, что ей придётся тщательно спланировать свою жизнь.

Мужчину звали Гюнтер Хаген. А познакомились они весьма интересно – Гюнтер спас Анну от грубых приставаний каких-то уличных хулиганов, пытавшихся отнять у неё сумочку.

В тот день Анна возвращалась с работы домой, как вдруг обнаружила, что за ней увязались великовозрастные подростки, которых люди часто называют уличной шпаной. Их было двое.

– Вам больше нечем заняться, кроме как приставать к прохожим? – строгим голосом пыталась вразумить их Анна.

– Ты смотри, эта кукла разговаривать умеет! – глумливо заметил один из хулиганов.

Его приятель с более неприятной физиономией сделал шаг к Анне и нагло оглядел её с ног до головы.

– Ах, какая у неё сумочка модная!

Анна спокойно выдержала его настырный взгляд, крепко прижав к груди свою сумку.

– Ну что, куколка, – не отступал приятель с более неприятной физиономией, – как насчёт того, чтобы подарить её нам? Мы будем очень благодарны…

Не успел он договорить, как перед ним возник Гюнтер Хаген. Он схватил наглеца за шиворот и тряхнул так, что тот прикусил язык.

– Вы думаете, вам всё позволено?! – сказал Гюнтер со всей возможной строгостью, на которую был в данный момент способен. Парень побледнел от страха, а его товарищ с вытаращенными глазами попятился назад. – Убирайтесь вон! И никогда больше не показывайтесь мне на глаза, иначе я вам все кости переломаю! – Он отпустил обидчика, и они тут же убежали.

К изумлению Анны, угрожающая интонация мужского голоса магически подействовала на неё. Она вдруг почувствовала себя комфортно и безопасно. Таких чувств женщина уже не испытывала давно. Гюнтер улыбнулся, и её сердце затрепетало.

Хотя прошлое не отпускало Анну, ей не хотелось кривить душой: она полюбила Гюнтера со всем пылом и безудержностью, на которую способна женщина. Он был по-своему привлекателен: резкие, выразительные черты лица, решительно сжатые губы, прямой взгляд. Вначале её просто тянуло к нему, затем пришла любовь. Анна была на седьмом небе от счастья, когда он, только узнав, что она свободна, предложил ей выйти замуж за него. И уже вскоре молодая женщина стала Анной Хаген.

Время лечит. И, наверное, прав, кто это выдумал.

1

Гюнтер Хаген был владельцем одного из пивных баров города Мюнхена. Домой он всегда возвращался поздно вечером – и очень уставал за целый день. Однако глава семейства старался казаться весёлым и обходительным. За ужином он рассказывал жене интересные истории, шутил… Потом брал баночку пива из холодильника, усаживался перед телевизором в гостиной и восторженно устремлял взгляд в светящийся экран.

Так уж вышло, что Гюнтер переехал к Анне после их женитьбы – она позвала его к себе. Принять такое решение для него было не так просто, как может показаться на первый взгляд. Ну, хотя бы потому, что ему было жаль оставлять квартиру, которая хранила так много воспоминаний о прежней жизни…

Гюнтер Хаген был когда-то полицейским, но после того, как во время купания утонула его жена, ушёл со службы и занялся бизнесом. По иронии судьбы у него тоже остался сын от первого брака – его имя Рудольф.

Хагену-младшему двадцать лет, он как две капли похож на своего отца: плотный молодой человек среднего роста, с серыми глазами и тёмными волосами. Рудольф, как и его отец, обладал волевым характером, но в отличие от него иногда принимал скоропалительные решения – возможно, из-за того, что был ещё молод и не имел жизненного опыта.

– Гюнтер, почему Рудольф не помогает тебе? – однажды поинтересовалась Анна. – Ведь он уже взрослый.

– Мой сын учится на полицейского, и ему некогда заниматься всякой чепухой. Пусть учится. Я сам со всем справлюсь.

– Конечно, Гюнтер, – согласилась жена. – Но ты на своей работе целый день крутишься как белка в колесе, я и решила, что он мог бы помогать тебе.

– У нас с ним ещё будет время поговорить об этом, Анна.

– Разумеется, – она задумалась, как бы покорректнее выразить свою мысль, потом с улыбкой сказала: – Ну что ж, думаю, он добьётся того, что нужно.

– Будем надеяться.

– Гюнтер…

– Что?

– Хочу тебе признаться: я не очень-то верила, что встречу мужчину, способного занять место моего бывшего мужа. И, кажется, зря.

Гюнтер затаил дыхание, упиваясь её ласковым взглядом, а потом шутя спросил:

– А ты не ошиблась в выборе?

Анна улыбнулась, и в её глазах было столько любви, что Гюнтеру захотелось вернуть свои слова обратно.

– Может, и ошиблась, – поддержала она его игру. – Но каяться не буду.

Гюнтер расплылся в широкой улыбке и поцеловал жену.

– Почему бы тебе не уйти с работы и заняться домашними делами? Честное слово, Анна, подумай над моими словами.

– Не имею ничего против. Что угодно, лишь бы мы были счастливы.

Постепенно тени прошлого отступали, и рядом с Гюнтером Анна вновь почувствовала себя счастливой…

Что касается Эриха, то он свято хранил память об отце, и ему было больно видеть на его месте чужого мужчину. Мальчик держался замкнуто, старался реже пересекаться с отчимом. Каждый раз, когда Гюнтер входил в гостиную, он поднимался с дивана и демонстративно уходил в свою комнату, отчего Анна чувствовала себя подавленной, не понимая причины такого поведения. Её материнское сердце невыносимо ныло, она тоскливым взором следила за происходящим, в который раз спрашивая себя, что же всё-таки происходит. Чтобы хоть как-то успокоиться, Анна выбирала из стопки книг одну, которая казалась ей самой интересной, и начинала читать.

Так продолжалось изо дня в день.

Как-то раз Анна взглянула на сына и заметила, что он погружён в какие-то мысли, не замечая никого и ничего вокруг себя. Она пыталась поговорить с ним на волнующую его тему, но так и не добилась признания. А ей хотелось бы знать, о чём он думает…

Гюнтер долгое время терпел, но вот его терпению пришёл конец. И так как его язык отказывался произносить грубые слова, он схватил со стола вазу и в ярости разбил её о стену.

– Боже! Я не могу так больше! Не могу – и всё!

Ничего не понимающая и дрожащая от страха Анна смотрела на мужа широко распахнутыми глазами и молчала. А когда поняла, в чём дело, пошла к Эриху в комнату.

– Не пойму, что происходит, сынок, не пойму… – растроганно произнесла она, присаживаясь на край кровати. – Ведь не так всё начиналось. Эрих, зачем ты это делаешь? Зачем?! После всего того, что я пережила… – не закончив фразы, она тихо всхлипнула. Потом смахнула слезу и продолжила: – Ох, уж только бы вы с Гюнтером привыкли друг к другу, о большем и не мечтаю. Неужели ты не понял, что он хороший человек?

– Я понял одно: отчим мне родного отца не заменит, и я ему не стану сыном. Нам с ним никогда не найти общего языка. Если папа был бы жив, – не сдержался Эрих, – было б всё по-другому. Но папы нет, а его сын мешает вашему семейному счастью.

– Не смей так говорить, сынок! – воскликнула мать в полушёпоте. – Ты в этом доме не лишний. Надо просто время выждать, и всё будет хорошо.

– Не будет, – пробормотал он. – Никогда!

Нахмурившись, Анна посмотрела на сына и хотела возразить снова, но остановилась. Она накрыла ладонью его руку и, легонько сжав её, проговорила:

– Твой отчим, между прочим, уже купил тебе спортивный костюм, учебники, тетради и множество канцелярских принадлежностей. Такая покупка обошлась ему в кругленькую сумму, но Гюнтера не слишком волновали расходы. Ему было приятно, что ты пойдёшь в школу с радостью. Н-да, – протянула она, поднимаясь с кровати, – время бежит неумолимо.

– Ну и что?

– А то! Завтра в школу… – бросила мать, выходя из комнаты.

Когда она ушла, Эрих извлёк из ящика прикроватной тумбочки фотографию отца и, снова улёгшись на кровать, заговорил с ним. Ему казалось, что тот его слышит, лишь ответить не может.

Так, глядя на фотографию, он наконец-таки заснул и не просыпался до утра.

Утром Эрих отправился в школу.

Среди оживлённых, радостных детей он чувствовал себя неуютно. Удивительно долго тянулись для него уроки, а коротким переменам, казалось, не будет конца. В перерывах между уроками, когда ребята сбивались в стайки, Эрих сидел безучастно в сторонке и глядел в окно. Его терзала всё та же неотвязная мысль: может ли отчим заменить ему отца? Он даже не заметил, когда начался следующий урок и к нему подошла учительница. Её голос вернул его к действительности.

– Расскажи-ка нам, Эрих, как ты провёл каникулы? – спросила она.

– Что? – Эрих вздрогнул от неожиданности. – Простите, я замечтался.

Учительница ему сделала замечание и повторила вопрос.

Он сосредоточенно нахмурил лоб, как будто особенно тщательно обдумывал её слова. Потом тихо произнёс:

– Никак.

Весь класс дружно засмеялся.

– Прошу прощения, – послышался голос одного из учеников. – Этот любопытнейший факт нужно непременно занести в книгу рекордов Гиннеса.

– Занеси, занеси… – проворчала учительница и, сделав жест рукой, сказала:

– Вебер, сядь…

Эрих сел на своё место и стал ждать окончания урока, чтобы скорей бежать из школы, в которой так же, как и в своём родительском доме, он себя чувствовал чужим.

В этот день Эрих не пришёл домой. Он бродил по улицам и как волчонок осматривался по сторонам, пугливо прислушиваясь к каждому шороху, а мысли были заняты одним: он боялся, что родители найдут его и строго накажут. Если явится сам, спросят: почему поздно?.. Что ответить? Нет, о возвращении домой не могло быть и речи! И мало-помалу успокоившись, он начал думать о ночлеге. Но прежде чем найти место для ночёвки, он написал записку и, вернувшись к своему дому, бросил её в почтовый ящик. В ней были такие слова: «Не ищите меня, я со своим классом ушёл в поход. Дома никого не было, поэтому мне пришлось написать вам записку. Когда вернусь, не знаю. Эрих».

От дома, чтобы его никто не заметил из соседей, он пустился бежать по улице и не заметил, как оказался на территории рынка, площадь которого уже пустовала от продавцов и покупателей.

Эрих ходил и смотрел на закрытые лавки. Возле мини-пекарни остановился; оттуда доносился запах сдобы. Должно быть, только что вынули из духовки, а продать не успели. У мальчика разыгрался аппетит, и он стал размышлять над тем, как завладеть вкусным лакомством.

Тут на его глаза попался ключ, оставленный в замке. Он осмотрелся, открыл дверь и вошёл внутрь. В помещении было темно и вкусно пахло. Наткнувшись на стол, Эрих провёл по нему руками и нащупал фонарик. Это его обрадовало. При тусклом свете он открыл духовой шкаф и, не колеблясь ни минуты, начал складывать сдобу в свою сумку… «Посадить меня в тюрьму за это – величайшая несправедливость. Я же никого не убивал, не крал… – мысленно оправдывал свой поступок Эрих. – Ну, проявил слабость, так это от того, что меня привлёк запах сдобы, и ключ… Почему бы не воспользоваться счастливым случаем? Как ты считаешь, Эрих?»

Эрих, конечно, был полностью с ним согласен.

Вдруг послышались шаги, он выключил фонарик и притих. Шаги приближались. «Кто же это может быть? Сторож? А может, полицейский? – Страх пробежал по всему телу. Время будто остановилось. Мальчик пугливо прислушивался к каждому шороху. – А если поймают? Что сказать в своё оправдание? Шёл мимо, увидел ключ и… заглянул из любопытства. Не поверят!»

Чтобы хоть как-то успокоить себя, он начал думать о том, как недурно поест, затем найдёт место для ночлега и уляжется спать на сытый желудок.

Между тем кто-то подошёл к мини-пекарне, постоял немного и пошёл дальше.

Когда шаги стихли, Эрих наполнил сумку сдобой и вышел наружу. Несмотря на то что уже наступила ночь, беспокойства в глазах мальчика не было, ведь он, Эрих Вебер, бездомный бродяга, и надо быть готовым к любым испытаниям.

За его спиной кто-то заскулил. Он обернулся и увидел небольшую лохматую собачку с высунутым языком и вращающимся хвостом. Она смотрела на него грустными собачьими глазами так, что ему стало жаль её.

– Ах ты, несчастная! – пробормотал он, медленно проводя рукой по шёрстке животного. – Идём, я тебя покормлю.

В конце рынка мальчик заметил небольшое помещение, которое пустовало, и вошёл внутрь. Там с величайшим наслаждением ел сдобу сам и угощал гостью, наверное, такую же несчастную, как и он. Но ей всё же легче, чем ему, – она собака, а он человек, привыкший спать на мягкой кровати в своей комнате. А теперь… А теперь ему ночевать на картонных коробках. «Впрочем, чего расстраиваться! – подбадривал Эрих себя. – Я не голоден, и ночь не такая уж холодная. Да и с собакой чего бояться? Лягу, хорошенько высплюсь, а утром… Да, что же я буду делать утром? – Внезапно его осенило: – Ага! Надо раздобыть немного денег! А где и как? На работу меня не возьмут, скажут, не дорос. Конечно, есть один вариант: рядом с рынком стоят два фургона в ожидании своего часа. Может, предложить свои услуги по их разгрузке? Но одному не справиться, нужно ещё хотя бы три, четыре человека. Где их взять? – Отсюда Эрих заключил, что и этот вариант отпадает. – Ладно, завтра пройдусь по рынку, высмотрю какого-нибудь богатенького ротозея и стащу у него кошелёк. А что, если заметит? Надо потренироваться…»

Часов у него не было, но мальчик чувствовал, что время уже ушло за полночь, и он включил фонарик, чтобы поупражняться в новом для него мастерстве. «Что нужно для начала? – прокручивал в мыслях Эрих. – Среди толпы выявить наиболее богатого покупателя. Проследить, в каком кармане лежит кошелёк, вытянуть его оттуда и никем не замеченным уйти на безопасное расстояние от места преступления. – Он сунул в свой карман обрывок картона и тут же аккуратно вынул. Результат превзошёл его ожидания. – Скорей бы утро! – И с этими мыслями лёг спать, чтобы завтра быстрее наступило».

Утром Эрих занял удобную позицию и стал наблюдать за людьми, которые ходили вдоль прилавков и искали подходящий товар. Ждать ему пришлось недолго. В толпе он увидел солидного мужчину, который следовал за молодой женщиной, скупавшей всё, что ей вздумается, а тот из своего кармана вытаскивал толстый кошелёк и с важным видом рассчитывался с торговцами рынка.

Начинающий карманник вышел из укрытия, осторожно сквозь толпу прокрался к ним и сделал вид, что рассматривает товары, а между тем его рука осторожно опустилась в карман пиджака мужчины…

Через пару секунд кошелёк сменил пользователя.

Совершив кражу, Эрих вернулся в своё логово, там забрал оставленную им сумку и покинул территорию рынка.

Оказавшись в глухом переулке, он остановился, вынул из кармана кошелёк, открыл его и посчитал деньги. Их оказалось столько, сколько его отчиму за неделю не заработать. В это время у Эриха было такое состояние, что он мог всерьёз поверить в существование любого сказочного существа, появись оно перед ним. Но в следующую минуту им вдруг овладела совесть, и он в мыслях спросил себя: «Зачем ты так поступил, Эрих? Такая бессердечность, это на тебя совсем не похоже…»

Да, это на него не было похоже, на него – прежнего. Теперь Эрих Вебер стал другим. У него есть деньги, и это замечательно…

Он вышел из переулка, резко свернул и направился к ближайшему магазину.

2

Забыв обо всём на свете, Эрих стоял и обдумывал, что ему купить, как вдруг перед ним возник долговязый с привычкой озираться по сторонам парень. Он посмотрел на Эриха своими полными торжества чёрными глазами, шагнул к нему и резко приблизил своё лицо вплотную к его. Эрих сделал шаг назад, тот опять придвинулся, дал щелчка ему и спросил:

– Где кошелёк?

В то время, когда Эрих обдумывал ответ, тот внимательно следил глазами за ним. Первой мыслью Эриха было – бежать! Но единственное спасение – входная дверь. Незнакомец, кажется, не догадывается об этом. Фактор внезапности на стороне Эриха. Это хорошо! Он сделал шаг назад и… парень рывком вернул его на место. «Господи, ну почему мне так не везёт! – досадливо поморщился Эрих. – Грязная свинья! Век бы тебя не видеть!» С трудом подавив желание зубами вцепиться приставале в шею, он произнёс как можно более недружелюбным тоном:

– У меня нет кошелька!

Тот скрутил до боли его руку.

– Что ты сказал?

– Что слышал! – огрызнулся Эрих и замер в ожидании.

– А вот это ты зря! Если не отдашь, я тебе клешню сломаю, – угрожающе процедил парень. – Я видел, как ты на рынке жирного гуся ощипал!

– Отпусти руку! Мне больно!

Но тот сделал вид, что не слышит его мольбы и, выкручивая руку, с ехидцей, какой Эриху не приходилось видеть, спрашивал:

– А ты отдашь, отдашь кошелёк? Отдашь?

– У меня нет его! – не сдавался Эрих.

– У тебя и денег нет, – с этими словами парень оттолкнул его от себя, повернулся и пошёл.

Эрих в ответ лишь облегчённо вздохнул. Ничего сейчас не хотелось ему – только отвязаться от этого назойливого как муха наглеца.

И вот «назойливая муха», на его счастье, всё дальше и дальше…

Неожиданно лицо Эриха расплылось в язвительной усмешке. И когда тот на мгновение обернулся, он показал ему язык и, пальцем покрутив около виска, тихо воскликнул:

– Это у меня-то нет! Знал бы, сколько их у меня в кармане, упал бы в обморок. – В ту же секунду он сунул руку в карман и сам чуть не упал в обморок; недавно в нём лежали деньги, а теперь он пустовал. – Стой! – крикнул Эрих, но ответа не последовало, и он побежал догонять парня.

Догнав своего обидчика, Эрих изо всех сил вцепился ему в руку. Тот остановился и долго изучающе всматривался в его лицо. Потом с напускной строгостью произнёс:

– Малыш, руку сломаешь! А мне без неё никак нельзя – она меня кормит.

Омерзение к этому типу внезапно придало Эриху мужества.

– Отдай мои деньги, болван! – взревел он. – Иначе я вызову полицию…

– На что будешь жаловаться?

– На то, что ты украл у меня деньги.

– Ха-ха-ха… Господин полицейский, этот вор украл у меня деньги, которые я украл у жирного гуся на рынке! Так скажешь?

Слова парня прозвучали как приговор. Отчаяние овладело Эрихом. Ему нечего было сказать. Он отпустил его руку и тихо заплакал.

– Эх ты, плакса, – протянул парень, ероша его густые светло-русые волосы. – Слезами деньги не вернёшь. А вот рукой можешь, если тебе не лень ею в своём кармане пошарить.

Эрих тут же запустил руку в карман – деньги на месте. Он так обрадовался, что забыл о досадном, обидном случае.

– Ого! – только и смог произнести Эрих дрожащим от волнения голосом.

Парень не без интереса посмотрел на него. Потом откашлялся и заговорил:

– Слушай, малыш, это тебе сегодня повезло, но рано или поздно ты ошибёшься, за что будешь сурово наказан. Одно твоё слово, и я из тебя сделаю такого профессионала, что тысячи мальчишек таких, как ты, будут тебе завидовать. Ну, смелее, малыш! Если не хочешь, так и скажи, мне всё равно.

– А что, если я не соглашусь?

– Тогда не достигнешь ничего. Кроме того, это нужно тебе, а не мне.

Эрих призадумался, внутренний голос говорил ему, что надо соглашаться. И он согласился.

– Молодец, – выразил одобрение парень. – Если будешь и впредь так быстро соображать, достигнешь успеха в любом деле. Кстати, у тебя есть родители?

– Да, – кивнул он. – Но я к ним не вернусь.

– Почему?

Эрих не ответил. Ему не хотелось рассказывать про свою семью. Эта была та часть его души, которая принадлежала ему одному. Только очень близкий человек мог рассчитывать на то, что он начнёт исповедовать свои задушевные мысли.

– Ладно, беру тебя под своё крыло, – сказал парень, не дождавшись ответа. – Сегодня ты работал не очень чисто, но ты мне понравился, из тебя будет толк, если немного подучить.

Эрих встрепенулся. При одной мысли, что он станет профессиональным вором, у него в груди сладко защекотало. Надо же! Колесо фортуны само подкатилось. Конечно, быть богачом не входило в его планы, он мечтал иметь хотя бы немного денег, чтобы вести достойное существование, ведь он несчастный, всем обделённый ребёнок поневоле должен поступать нечестно.

– Кстати, я – Томас Гартман. А ты?

– Эрих Вебер.

– Ну что, Эрих Вебер, пойдём в магазин и купим тебе приличную одежду? Не будешь же ходить на серьёзные дела в своём смешном одеянии!

– У меня денег мало, – признался он.

– Зато у меня их много. Если и этих не хватит, одолжим у кого-нибудь.

– Это можно…

– Тогда вперёд?!

Зайдя в магазин одежды, они выбрали вещи для Эриха и скрылись за ширмой.

– Начинай перевоплощаться! – скомандовал Томас. – Ты пока скидывай с себя прошлую жизнь, а я сейчас…

Через минуту-другую он возвратился, вынул из кармана часы с браслетом и надел их на руку Эриха.

– Ну, – подмигнул ему Томас, – теперь пошли к кассе и рассчитаемся, заодно я проведу мастер-класс. А ты гляди и учись!

Томас встал в очередь к кассе, а Эрих занял удобную позицию и стал наблюдать за ловкостью рук своего учителя.

Около кассы стояла молодая особа, такая вся из себя, что её нельзя было не заметить. Она постоянно пихалась и была в крайнем возмущении; ей не нравилось обслуживание. Не спуская глаз с недовольной особы, Эрих заметил, как Томас придвинулся близко к ней и всем своим видом показал, что он солидарен с ней. Потом нежно провёл рукой по её точёной талии… рассчитался за покупку и пошёл на выход. Эрих последовал за ним.

Выходя из магазина, они услышали голос: «Ой! Я, кажется, деньги оставила дома! Извините меня!..»

– Ловко ты её!.. – воскликнул Эрих.

Томас глядел на него несколько мгновений, пока до его сознания доходил смысл сказанного. Затем громко рассмеялся.

– Ох, я, право, не виноват! – притворно оправдывался он. – Она была такая взволнованная, что я решил поддержать несчастную, чем могу. Так сообща и справились с её недугом!

Эрих шёл и смеялся, а сам думал: «Если бы мне представился случай встретиться с ним не сейчас, а год или полтора тому назад, отказался бы я от его заманчивого предложения – стать вором?..»

Вопрос остался без ответа.

Они свернули на главную улицу и направились к дому Томаса, находившемуся в двух кварталах от перекрёстка. Пройдя немного, парни заметили уличного саксофониста, который стоял у бара и играл печальную мелодию. Пару минут они постояли среди его слушателей, затем бросили несколько мелких купюр в его шляпу и двинулись дальше.

Так незаметно для себя они оказались перед дверью квартиры Томаса. Тот открыл её и включил свет. Небольшая прихожая, два светильника в форме канделябров, слева – вход в гостиную. По обеим сторонам камина здесь стояли большие мягкие кресла, над мраморной каминной полкой – горный пейзаж. Всю противоположную стену занимала картина на морскую тему.

– А у тебя очень уютно, Томас, – заметил Эрих, оглядывая помещение.

– Ещё бы!.. – согласился он. – Пойдём на кухню…

Томас включил кофеварку и полез в шкаф за чашками. Эрих тем временем уселся за круглый дубовый кухонный столик и принялся озираться по сторонам. Кухня оказалась весьма просторной и ухоженной, пол был выложен чёрными и белыми плитками в шахматном порядке.

Прошла минута, другая… и они уже пили кофе, беседуя на разные темы. А когда горячий напиток изрядно подогрел душу Томаса, он разоткровенничался:

– Отца я не помню, он умер, когда мне было три года. После него мы с мамой жили вдвоём. Но однажды дождливой весной – мне тогда только исполнилось шесть лет – мама заболела. С каждым днём ей становилось хуже, и она умерла, – Томас печально вздохнул и продолжил: – С этого дня у меня началась новая жизнь – меня приютили родственники. Но как оказалось, ненадолго. Через неделю они возненавидели меня за то, что я недостаточно воспитан, и мне пришлось уйти от них.

– Вот же скупцы! – возмутился Эрих.

– На свете немало таких… Эти жадины потеряли человеческий облик. А чтобы он вернулся к ним вновь, нужно их ощипать как следует. Однако эти гуси быстро обрастают. Хоть каждый день щипай!..

– Томас! Ты ушёл от своих родственников, а дальше что?..

– Приют для сирот, вот что! Только я там появился, ко мне подошёл мальчик чуть не вдвое больше меня и, ехидно улыбаясь, спросил: «Кто такой?» – «Томас Гартман», – тихо сказал я. А он так жалобно: «Томас Гартман, можно я тебе разок врежу?» – «Не надо, – возразил я. – С какой стати?» Он мне: «В знак приветствия!» – Я ему: «Не хочу». – «Зато я хочу», – скороговоркой выпалил он и, вынув руки из карманов, ударил мне в лицо кулачищем так, что я упал, уткнувшись носом в пол, и заревел. А он опять: «Добавки хочешь?» – «Нет», – пропищал я сквозь слёзы. «Нет? На тебе!.. – и ногой под бок… – На тебе!.. На тебе!..» Я уже думал, что мне настал конец, но тут подошла воспитательница, схватила его за руку и отчитала: «Ты опять за старое взялся! Только и знаешь маленьких обижать!» Она довела нас до кабинета директора. Навстречу нам вышел суровый старикашка. «Что случилось?» – спросил он холодно. – «Хм, – хмыкнула воспитательница. – Драка! Что ж ещё?! Зачинщик всё тот же…» Старикашка взглянул на него, потом на меня и ухмыльнулся: «Нашёл с кем справиться!» В первый же день я понял, что надо быть не сильным, а смелым, нападать первым. Постепенно меня стали уважать.

– Сколько ты там пробыл?

Томас выдавил из себя подобие улыбки.

– Не важно, как держится на небе солнышко: на канатах или приклеено… Никому до этого нет дела, – лишь бы светило да грело. Важно то, что однажды внутренний голос спросил меня: «Томас Гартман! А чего это ты за государственный счёт свою физиономию отъедаешь?» – «Не знаю, – ответил я, – я же не сам себя поставил на бесплатное довольствие». – А голос мне: «Глупец! Пока будешь ребёнком – всё лучшее другим достанется».

Эрих почесал в затылке.

– Кажется, я догадался, что было дальше. Ты сбежал!

Томас согласно кивнул. Потом отпил кофе из чашки и продолжил:

– Еле успевал ногами перебирать. На следующий день поймали. Морально так обработали, что я опять сбежал. Впрочем, легко догадаться, что было потом. Чтобы не умереть с голоду, я начал воровать. На третьем кошельке попался; на воров в тот день облава была – ловили рыбку на живца. Я тогда так клюнул, что у полицейских удочка ходуном ходила. Сделал попытку с крючка соскочить, не вышло. На суде всё было против меня! Таким образом, судьба моя была решена. Первый срок… Потом второй… Весело было. Не жизнь, а сказка!

– Томас, а того пацана, что тебя обижал, не встречал больше?

– Не довелось как-то. Кто-то из моих друзей говорил, что он якобы влез в долги и, опасаясь попасться на глаза кредиторам, хотел сбежать за границу: смерть помешала… Чего ей не терпелось, кособокой?! Мне кажется, что ему на том свете лучше, по крайней мере, никто пока не жаловался. С этим там улажено! А что касается его, то он просто дурак, и это неоспоримый факт. Он хотел вести привольную жизнь – иметь всё и ничего не делать, но способностей у него не хватило, и вот он там, где он есть. А мы с тобой здесь, и нам надо обучаться ремеслу, чтобы зарабатывать себе на жизнь. – Исповедовав Эриху свои задушевные мысли, Томас сказал пару слов о себе: – Мне двадцать лет. Квартиры своей не имею – беру внаём. Так удобнее. Ну а теперь за учёбу! Сегодня я буду обучать тебя воровскому искусству. А завтра – экзамен…

Эриху хотелось доказать себе, что у него есть сила воли и что, по крайней мере, этот экзамен он выдержит. И он старался, как мог!

День постепенно угасал, и на город опустилась ночь. Через открытые окна в квартиру задувал лёгкий осенний ветерок, воздух был бархатный и нежный. Томас и Эрих пошли укладываться спать.

Ночная тишина воцарилась в комнате, вокруг неё, на улице и, казалось, во всём мире. Самодовольно улыбнувшись, Эрих лёг на кровать. Спать совершенно не хотелось. Он лежал с широко раскрытыми глазами, бессонно вглядываясь в темноту, думая о том, что предстоит ему завтра. И чем больше думал, тем меньше хотелось возвращаться к прежней жизни, где он был несчастным ребёнком. «Нет! – решил Эрих. – Пора меняться! Потом будет поздно! Если откажусь сегодня, мне придётся каяться всю жизнь».

Похоже, всё самое лучшее действительно впереди…

Часы пробили двенадцать, час, потом два… Наконец он заснул и не просыпался до самого утра.

Проснулся Эрих бодрым и в прекрасном настроении. Он оделся и отправился в ванную…

Томас выглянул из кухни и приветливо помахал рукой.

– Я думал, ты ещё спишь, – сказал он и пригласил его к столу.

Эрих мигом влетел в ванную комнату, там умылся, причесался и пошёл завтракать.

– Я вижу, ты начинаешь привыкать к новой жизни, – заметил Томас, пододвигая гостю столовый прибор. – Это похвально. А сейчас давай немного подкрепимся, чтобы руки не тряслись.

Эрих начал с жадностью уплетать за обе щеки, время от времени довольно поглядывая на своего старшего товарища. А как же иначе? Ведь этот самый Томас, можно сказать, веру в человека у него воскресил.