Черный полдень

— А ещё го­во­рят, люди к ста­ро­сти муд­ро­сти на­би­ра­ются…— Неко­то­рые ми­ну­ют эту ста­дию и сра­зу впа­да­ют в ма­разм…

На са­мом деле люди пом­нят го­раз­до боль­ше, чем го­во­рят дру­гим. И не из вред­но­сти или зло­го умыс­ла за­пи­ра­ют­ся — про­сто они и сами не осо­зна­ют, что об­ла­да­ют нуж­ной ин­фор­ма­ци­ей.

Блин, здесь и так тес­но, те­перь этих ещё тер­петь. Как бы им на­мек­нуть по­де­ли­кат­ней…— Ну и чё вы сюда при­пер­лись?

Ниче­го не за­во­дит под­да­тую тол­пу, как за­пах стра­ха жерт­вы.

— Да успо­кой­ся ты… Те, у кого го­ло­ва на пле­чах, а не пу­стой ко­те­лок, пре­крас­но по­ни­ма­ют, что от тебя там ни­че­го не за­ви­село.— Это по­ни­ма­ние не по­ме­ша­ет им при пер­вой же воз­мож­но­сти от­пра­вить меня на тот свет… Что­бы тем, кто не по­ни­ма­ет, не­по­вадно было.

Что за гадство, сучья жизнь?! Двадцать шесть – и жить не начал! Двадцать шесть – и все, приплыл!

Всё продаётся в этом мире и всё покупается. Вопрос в цене.

— По ка­ко­му эпи­зо­ду мо­е­го гре­хо­па­де­ния ком­мен­та­рии нуж­ны? Отку­да на­чи­нать?— Начи­нать надо с на­ча­ла, — пе­ре­стал улы­бать­ся Перов.— Я себя толь­ко с двух лет пом­ню, — не­смот­ря на не­хо­ро­шее пред­чув­ствие, про­дол­жил я ис­пы­ты­вать тер­пе­ние со­бе­сед­ни­ка. — Как ни кру­ти, с на­ча­ла ни­как не по­лу­чит­ся. Пер­вые два года жиз­ни, да и преды­ду­щие де­вять ме­ся­цев из па­мя­ти на­чи­сто вы­па­ли.

Усмех­нуть­ся-то он усмех­нул­ся, да толь­ко улыб­ка до глаз не до­шла — где-то на пол­пу­ти по­те­ря­лась. А гла­за, как были ко­лю­чи­ми, так и оста­лись.

Что мо­жет быть луч­ше, чем в кои-то веки по-че­ло­ве­че­ски вы­спать­ся? В теп­ле, су­хо­сти и с пол­ной уве­рен­но­стью, что но­чью из тебя не вы­трях­нут душу? А если ко все­му про­че­му при­ба­вить трёх­ра­зо­вое пи­та­ние? А? Меч­та иди­о­та, да и толь­ко. Или всё же — оди­ноч­ная ка­ме­ра? А вот это уже за­ви­сит от того, с ка­кой сто­ро­ны по­смот­реть.