Падший мир

«Вселенная-25» часть 1

Из переписки в социальной сети:

…Это заблуждение, что могущество куда-то кануло, просто оно от общего перешло в частное (во многих странах – прям эпидемия). Неприятности достаются народу, а дивиденды от ресурсов и госкомпаний – самым хитрым особям рода человеческого. Предполагаю, что в ближайшие 50 лет имущие заявят об устаревшей модели государств. Появятся некие объединения корпораций и кочующие никому не интересные жители. Потому как ресурсы заканчиваются на Земле и воевать (то есть тратить переизбыток, чтобы он не достался обществу), станет очень опасно даже для них. Так что, учите детей выживанию и прикладным наукам, так как расплачиваться за халатность нескольких поколений придется им. У технологического пути развития цивилизации нет иного выхода. Разве большей части населения сейчас строят дома, школы и больницы? Нет. Деньги вкладываются в вакцинации, вирусы, кредиты, биометрические системы аутентификации, цифровые деньги. Но и самых хитрых ждет крах, как показывает эксперимент «Вселенная-25»…

***

2187 год.

Песчинки известняка, сдуваемые порывами ветра, сыпались с полуразрушенной стены с торчащими из неё искореженными пальцами арматуры. Одинокий куст полыни, растущий возле остова здания, испуганно жался к насыпи, укрываясь от песчаного суховея. Тут же, сомкнув лапки и посмертно оскалившись, лежал трехпалый тушканчик. В его приоткрытой маленькой пасти сновали красные муравьи. Иногда они останавливались, чтобы пощупать усиками горячий воздух. Застывшие шерстинки животного ощетинившись, накапливали песок, погружая тело в песчаную зыбь.

На проржавевшем скелете грузовика, который вылез наполовину огромным металлическим червем из бархана, сидел человек, человек-зверь – человек-животное, он же и человек-Бог – обитатель пустоши, последний из могикан…

Склонившись, он ритмично вышкрябывал ложкой покорёженную металлическую банку, игравшую солнечным бликом в темных линзах защитных очков. Облизнув ложку, сунул ее за ботинок и принялся пальцем обтирать стенки с остатками соуса красной фасоли. Доев, повернул банку к солнцу и, убедившись в полной пустоте, слегка подкинул ее и пнул. Жестянка, описав дугу в раскаленном воздухе, бухнулась на песчаный холм и скатилась, замерев на склоне. Человек сыто рыгнул, утерев засаленным рукавом лицо.

Земля зашумела, задрожала, как будто её лихорадило. От тряски мелкие камешки, подпрыгивая на поверхностях, посыпались с многоэтажных зданий, стоявших посреди песков. Вибрирование усилилось, на горизонте появилась серебристая стрела. Она молнией неслась по темной нити железного полотна, простиравшегося от линии горизонта с одной стороны и укрывающегося в другой.

Человек поднял голову и, склонив ее на бок, разглядывал мчащегося в ослепительных лучах железнодорожного монстра. Тот, вздымая за собой огромные массы песка и пыли, летел с невероятной скоростью. Вот он поравнялся с оборванцем и пронесся мимо.

Стальной монстр уже исчез из виду, когда звуковая волна хлопнула по останкам города, врезавшись в стены покореженных многоэтажек. Невысокое здание, скромно затаившееся между двух остовов небоскребов, не выдержав натиска звука, неуверенно покачнулось и рухнуло, подняв кучу пыли и песка. На миг все пространство заволокло желто-серым туманом, сквозь который пробивалось тусклое солнце.

Пыль оседала, каркасы домов снова приобретали свою форму, их очертания несмело прорисовывались сквозь песчаную пелену…

***

Солнце, по обыкновению своему, пылало, обволакивая зноем беспочвенные земли, когда-то давным-давно благоухавшие пышными садами, полными фруктов и ягод.

Быстро перебирая ножками, на гребень песчаного хребта выскочил молодой скорпион. Растопырив клешни, он окунулся в жаркие волны обжигающего ветра, стелющегося над бескрайними дюнами и предался неге от проникавшего в его тело бесконечного тепла. Размяк, клешни его накренились. Почувствовав вибрацию песка, членистоногий вскинул угрожающе узкий изогнутый хвост с ядовитым жалом, но тут же был пронзен металлическим стержнем.

Человек в изорванном балахоне поднёс к лицу паукообразное. Висящее на острие пики, оно бессильно размахивало клешнями, цапая горячий воздух. Приподняв очки, пустынник прищурился, осматривая добычу. Открыл откидной верх кожаного планшета и ловким движением пики снял его о жесткий борт сумы. Тот упал на дно, судорожно дернулся и замер среди других уже подсохших сородичей и ящериц.

В безоблачном небе, широко расправив крылья, парил гриф. Наклонив красную морщинистую голову с крупным черным клювом, он пристально разглядывал барханы, по которым медленно скользила его хищная тень как предвестник чьей-то оборвавшейся жизни.

Крушение

Третий день он находился в пути. Припасы его иссякали, а обитателей саванны становилось все меньше и меньше. Знойная жара, разогрев песок, заставила всех обитателей спрятаться как можно дальше и глубже в ожидании спада солнечной активности. Но человек спешил, ему нужно было успеть до песчаных бурь в Падший город.

Никто не помнил, как это все началось и откуда нанесло столько песка. Мудрецы гласили, будто океаны иссохли и ветер разносил песчаные залежи по всей поверхности планеты.

«Какие-то океаны, моря… Бесконечные миллиарды тонн воды, полные рыбы! Не выдумка ли это сошедших с ума от бесконечной жары стариков, готовых на любые бредни ради глотка воды?» – размышлял песчаник, грызя сушёный хвост ящерицы.

Барханы песка содрогнулись. Монорельсовый путь щёлкнул стыками, вжавшись от напряжения в бетонные сваи.

Привычно хлопнула звуковая волна, сняв с верхушек барханов слой песка и укатилась дальше по бесконечному плавильному солнечному полигону.

Он опустил голову, песком обдало покрытую балахоном спину и плечи. Но что это? Пронзительный страшный скрежет, а за ним сильнейшим удар, от которого вздрогнули дюны. Гарь, запах гари.

Он взбежал на холм, огляделся. Впереди, разорвав монорельсовое полотно, слетел металлический сверхгигант. Блестящие цилиндрические вагоны его валялись у разрушенных свай. Некоторые горели, над ними струился черный дым, другие были страшно разворочены самым изощренным образом.

Он только успел присвистнуть от удивления, а в небе уже кружили грифы. Черные струи дыма, прорезавшие небосвод будто рваные раны, были видны из любой части пустыни. Он знал, что времени у него мало. В любой момент могли появиться потрошители, связываться с которыми ему не очень хотелось.

***

Удивительно, сколько раз он видел стального монстра, а ему ни разу не довелось разглядеть его. И вот он лежит перед ним во всем великолепии, с заострённым конусообразным носом и с вспоротым брюхом, из которого валит сизый дым. В утробе смертельно раненого монстра что-то искрит и трещит. Он издыхал.

Песчаник скинул на грудь очки, настолько неописуемым и фантастически невозможным был пейзаж.

В небе блеснул золотистой чешуей дрон-разведчик, а это говорило о том, что времени у него совсем не осталось. Он ринулся к ближайшему вагону, из которого вывалились ярко-красные огромные туши. Они валялись повсюду на песке. Грифы, вцепившись острыми когтями в плоть, угрожающе махали крыльями, отгоняя своих сотоварищей от добычи.

Раздался выстрел, грудь одного из пернатых, сидевших на туше, неестественно вздрогнула, выплюнув охапку перьев, и птица, осев, повалилась наземь. Все падальщики разом взмыли в небо.

«Это была чья-то засада. Кто-то столь искусно покусился на богатство жителей блистательного Олимпа», – молниеносно пронеслось у него в голове.

Прожигая воздух, в небе плевался красными лучами дрон-охранник, сопровождавший состав. Он методично уничтожал одного за другим потрошителей.

Юркнув за горящий вагон, песчаник пригнулся и пустился вдоль к концу состава, прочь от перестрелки. Зашипев в воздухе, из-за бархана выскочила ракета и промчалась дугой к дрону, отстреливавшему нападавших. Лазерная канонада, затишье, оглушительный взрыв. Дрон-защитник горящим шаром рухнул вниз. Слышны воинственные одобрительные возгласы.

– Одной проблемой меньше, – перепрыгивая через блестящие останки фюзеляжа, сам для себя сказал песчаник и оказался у последнего вагона. Странно, но вагон был цел, только центральные двери-купе открыты. Внутри гремели, раскидывая ящики с инвентарем и отборно ругаясь…

Песчаник оглянулся, потрошители уже погружали добычу на механические колесницы. Двое уродцев тащили по песку за ноги брыкающееся серебристое тело изящной формы с роскошными золотыми волосами.

Внутри разорванного вагона прогремел выстрел, и из него выскочил взъерошенный потрошитель, гадко скалясь, он тащил в руке тяжёлый овальный предмет с одной лишь выпуклой ручкой.

Времени терять было нельзя, человек в балахоне перескочил через разбросанные похожие на кресла, вдутые внутрь овальной формы полушары, перекатился через спину и, блеснув обоюдоострым ножом, коснулся зазевавшегося потрошителя. Тот обиженно взвизгнул и завалился в награбленную груду вещей, непонимающе вытаращив глаза на жёлтый песок.

Мельком песчаник заметил две борозды следов, уходящие от вагоны в пустошь.

«Кто-то спасся», – подумал он и пустился по следу.

Потерянные…

За барханом, вскинув вверх руки, стоял немолодой плотный мужчина, в обтянутом серебристом костюме. У его ног лежала молодая женщина, также в серебристом костюме. Она была без сознания. Наведя на человека арбалет и ехидно улыбаясь, их разглядывал высокий и тощий потрошитель в оборванных штанах и кожаной безрукавке на голое тело с обгоревшими от солнечной активности руками. Он плотоядно облизывал губы, от нескрываемого возбуждения арбалет его трясся.

Тонкий свист пики, и погрузившийся в райскую гавань грез потрошитель, пошатнулся, сделал два неуверенных шага. Черные руки его обхватили торчащее из груди древко с острым наконечником, он присел в коленях и, падая, уткнулся лицом в песок, шумно выдохнув из лёгких последний воздух.

Наступив на тело потрошителя, песчаник выдернул пику. Взглянул на мужчину в серебристом костюме. Тот, присев на колени, гладил темные волосы женщины. Он умоляюще взглянул на своего спасителя и произнес: «Дочь».