Buch lesen: "Девчонка с перевязанной коленкой", Seite 2

Schriftart:

Кутька

Смешная она, эта Кутька. Едва кончается ливень, бежит она во двор – спасать дождевых червяков. Выползают они на дымящиеся асфальтовые дорожки целыми толпами, и давят их подошвы и колёса почём зря. Червяки противнючие, и брать их голыми руками Кутьке брезгливо. Так она придумала цеплять бедолаг прутиками и сажать в траву подальше от дороги. Когда в обозримом пространстве не остаётся ни одной потенциальной жертвы, внимание Кутьки переключается на прохожих.

Вот ковыляют сгорбленная старушка с палочкой и колченогий дед на костылях. «Как это можно быть такими больными и старыми? Зачем же они состарились? Притворяются они, что ли? Вот у меня же ничего не болит, и я такая же сегодня, как была вчера» – думает Кутька, – «Дедушка, брось костыли! Без них гораздо удобнее – можно бегать, прыгать, плясать – вот так!» Кутька вертится, скачет, изо всех сил стараясь показать преимущества активного образа жизни. Деду кажется, что его дразнят, и он замахивается на Кутьку костылём…

А вот гордо шествует Тарзан – крупный восточно-европейский овчар с лицом благородным и умным. Ах, бедняга Тарзан! Твой тщедушный хозяин-пьяница, говорят, спаивает тебя ЗА КОМПАНИЮ. Не поддавайся, пожалуйста! Собакам это вредно.

Я наблюдаю за Кутькой седьмой год. Забавная девчонка. Считает, что её родная кирпичная пятиэтажка, которую взрослые почему-то называют корявым словом ХРУЩЁВКА – лучший на свете дом. Доска, висящая на нём гласит, что он соревнуется за звание дома высокой культуры и образцового порядка. Кутьке обидно, что сосед это звание уже получил, а нашему по праздникам зачастую не достаётся флага. Глупыха написала мелом на стене: «НЕ ЗАБУТЕ ПАВЕСИТЬ ФЛАГ!» Как бы не так… Всё равно забывают. Ну не больно то и надо – птичка на этом флаге, вон там, в углу – кривая и злобная, породы серп-и-молот…

А вот из подъезда выходит соседка – та самая, которая хочет спилить чудесные кусты сирени, так украшающие окрестность. Ей всё кажется, что в кустах кто-то прячется, и как выскочит! И как на неё бросится! Вот дура-то… Бедная сирень! Как она цветёт! Как пахнет! Вот тебе и дом культуры…

Вообще я рад, что мне на распределении досталась именно Кутька. Вот Мигель Иванычу не повезло – ему поручили даунёнка, да ещё и с пороком сердца. Не успел к нему привыкнуть, как уже и провожать. А у Захар Петровича и вовсе беда – такой «чикатила» достался, хоть плачь. Но что поделаешь – присяга.

Я-то со своей Кутькой подружился. Конечно, она смурная малость… С соседями не здоровается – стесняется, видите ли. Родители её за это ругают, пытаются перевоспитать – ха-ха! А вот бездомные собачки очень даже Кутькой довольны: нежности можно и перетерпеть, а вот котлетки она выносит вкууусные! И не тайные они – бабушка разрешает. И это мне в кайф, братцы.

Ну а девчонки с Кутькой не очень. Играть её зовут редко, а когда зовут, Кутьку очень огорчает их жульничество. И откуда, скажите, у шестилетки такие мысли: «ЛУЧШЕ ЧЕСТНО ПРОИГРАТЬ, ЧЕМ ПОДЛО ВЫИГРАТЬ»? Ведь Главную Книгу она ещё не читала, и с кодеком чести британских спортсменов не знакомилась. А… Что-то припоминаю с первого курса… Врождённое боговдохновлённое чувство добра и справедливости…

Странная Кутька. Думает, что в каретах скорой помощи сидят этакие ангелы, летящие на помощь людям. Чуть не лопается от восторга и благодарности, и думает им вслед – скорей! скорей! У меня аж перья дыбом встают… Ау! Мы здесь! Хотя и эти, в каретах, чем-то на нас похожи…

Она – вполне обычный, счастливый ребёнок. Иногда, правда, чувствует себя одиноко: мама на работе, папа с девчонками не разговаривает, брат самоутверждается, бабушка любит брата, а собаки ещё нет. По вечерам засыпает под песни благородного пирата Высоцкого… тау-кита… тау-ките…

Да… Еще вчера была Кутька спокойна и бессмертна. Вы знаете, о чём я. А вот сегодня вечером, засыпая, она вдруг поняла, что когда-нибудь непременно умрёт.

Страшное слово НЕБЫТИЁ равнодушно зевнуло ей прямо в лицо. И она заплакала, желая уснуть, и боясь уснуть – ведь во сне можно забыть и то, что НАДО ДЫШАТЬ.

Вскоре мне удалось прогнать безглазый мрак, согреть её, навеять тихий сон…

Я так устал… Мне грустно, что я не могу изъять ни одной беды, ни одной болезни из Кутькиной жизни. Уж так заведено, и только так формируется душа человека. Но я постараюсь помочь ей перенести все страдания, и когда придёт время – возьму её душу туда, где все любимы и счастливы.

13-08-13

Царские дети

Вот они, царские дети…

Ну почему я должна петь хором: «Взвейтесь, кострами синие ночи! Мы – пионеры, дети рабочих!»?

Это ж прямой обман. Мой папа – инженер, мама – инженер. Бабушка – учительница, а далёкие предки – крестьяне… И ни одного рабочего, хотя я против них ничего не имею.

Почему я должна носить на шее этот морковного цвета обглодыш… У него сыплются края, образуются безобразные дырки – такая дрянная ползучая ткань…

«К борьбе за дело коммунистической партии – будь готов!»

А я не собираюсь в партию. Конечно, это враки, что большевики царскую семью расстреляли, но всё равно не хочу…

Надо же такое придумать! Якобы не только царя Николая убили, но и его жену… она-то при чём? Не она же сделала кровавое воскресенье… А дети – дочки и сын? Это только фашисты детей уничтожали, глазом не моргнув. А дедушка Ленин детей любил, он бы ни за что не позволил… Потому, говорят, всех под корень, чтобы НИКОГДА НЕ БЫЛО ПРЕТЕНЗИЙ НА ЦАРСКИЙ ПРЕСТОЛ!!!

Вот это объяснение! Мрак и ужас… Не могло такого быть!

…А вдруг – правда?…

Мне девять лет, но что такое ХОРОШО и что такое ПЛОХО – знает любой ребёнок.

Я только не знаю их имён…

Много лет спустя – узнала… Ольга. Татьяна. Мария. Анастасия. Алексей. Старшие – Ольга и Татьяна – с началом войны окончили двухмесячный курс сестёр милосердия и стали работать в госпитале: помогали на операциях, делали перевязки, уколы, ухаживали за ранеными. Младшие – тоже горячо любимые родителями – вели скромный образ жизни: донашивали платья за старшими сёстрами, работали в саду.

И все они мужественно встретили свою судьбу:

«…Дай крепость нам, о Боже правый,
Злодейства ближнего прощать
И крест тяжёлый и кровавый
С Твоею кротостью встречать…»

Почему же я, будучи маленьким, ребенком, почуяла весь ужас и несправедливость этого события? Врождённое человеческое чувство доброты и справедливости существует всё-таки, братцы…