Доверься

Все вымышлено. Любые совпадения случайны

© Вечная О., 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Глава 1

После того как мои достаточно откровенные фотографии слил в Сеть бывший, мне пришлось бежать из родного города. Было непросто, но я решила не отчаиваться. Устроилась на новую работу, завела подруг.

И быстро поняла, что в миллионнике никому ни до кого нет дела. Полная свобода мыслей и действий! Здесь бы, наверное, многие даже позавидовали подобной популярности.

Взять мою замечательную, добрую и смелую подругу Вику. Как-то раз мы напились вина, и я призналась ей в том страшном позоре, что выпал на мою долю. На что Вика лишь весело ответила:

– Так, а… сколько лайков было? Много? Я могла бы таргет настроить, чтобы…

Я сделала круглые глаза, она потянулась обниматься. Потом мы выпили еще вина, начали шутить и смеяться до слез! Что еще остается? Жизнь – штука сложная, случается разное. Есть вещи и пострашнее.

Вика классная, именно она сегодня будет моим единственным гостем на дне рождения. Мне нравится Красноярск, но если начистоту, то семьи очень не хватает. Больше всего на свете я скучаю по домашним шумным посиделкам, маминой стряпне, папиным редким ехидным шуткам. Собираюсь смотаться домой, но в выходные. Сейчас-то середина недели.

– Матвей, время, – говорю строго.

Матвей – мой новый ученик, это наше третье занятие. Ему скоро шестнадцать, и мы готовимся к тому, чтобы через полтора года сдать ЕГЭ на сто баллов. Мальчик умный, но вредный, впрочем, как и положено в его возрасте.

– Готово, Диана Романовна. – Матвей кладет ручку и поднимает ладони, сдаваясь.

– Молодчина. Все успел, – хвалю искренне.

Искренность – одно из самых важных качеств, необходимых при работе с подростками. Они чувствуют фальшь мгновенно! В их ушах будто расположены сверхчувствительные крошечные детекторы. Обманешь – и все. Больше не достучаться.

– Если продолжишь в том же духе, то поступишь, куда планировал, – мотивирую я. – Матвей А-до-май-тис, – произношу по слогам его мудреную фамилию. Накрывает дежавю из юности, я улыбаюсь. Не просто так Матвей стал моим любимчиком. – Литовская?

– Да, – закатывает он глаза. – Ненавижу ее.

– Почему? – Мои брови летят вверх. – Зря ты. Красивая и редкая фамилия.

– Вот именно, что редкая. Язык сломать можно. По буквам произношу, и все равно неправильно пишут. У меня подружки до сих пор нет только из-за фамилии. Познакомься с кем-нибудь, когда ты Адомайтис!

– А ты знаешь, – начинаю я, решив поддержать ученика. – Когда-то давно, еще в школе, я была влюблена в парня с точно такой же фамилией. Представляла, что выйду за него замуж, даже училась расписываться.

– Конечно! Охотно верю, – снова закатывает глаза Матвей, уколов меня ядовитым подростковым сарказмом, и начинает поспешно собираться.

Понимаю, что теряю его, поэтому добавляю:

– Его Пашей звали, он учился на три года старше. Встречался с моей двоюродной сестрой. Потом, правда, кое-что случилось неприятное, мой отец пообещал оторвать ему голову… – делаю паузу. – И его семья переехала.

Матвей застывает. Склоняет голову набок.

– А вы из какого города?

Я чувствую подвох и напрягаюсь.

– Неважно.

Начинающий хакер хватает мобильный и водит пальцами по экрану. Через секунду его лицо озаряется коварной улыбкой, я же ощущаю пустоту в животе. Так бывает, когда нервничаю.

– Ага! – восклицает Матвей. – Вижу, какую вы школу заканчивали! Диана Романовна, у меня для вас сразу две крутые новости! Нет, даже три! Вам лучше за стол крепче схватиться.

– Поверь, сбить меня с ног довольно непросто.

Матвей набирает в грудь побольше воздуха и выдает на одном дыхании:

– Моего старшего брата зовут Павел. Думаю, он тот самый. У него нет девушки. И… та-дам! Он вот-вот за мной приедет.

Видимо, Матвей надеялся, что я вскочу на ноги и закричу: «Ура!» После чего мы возьмемся за руки и побежим встречать его холостого родственника с трудно выговариваемой фамилией.

Вместо этого изгибаю бровь. Шустрый какой.

У самой, правда, сердечко-то слегка сжимается. Вот так совпадение. И правда очень редкая фамилия. Один-единственный Павел Адомайтис на всю страну. Первая несчастная любовь. Мне тринадцать было – самый возраст страдать по старшеклассникам.

– Давайте заключим сделку. Вы меня познакомите с девушкой, которая занимается на час раньше, а я вас – с Павлом. И все счастливы, – вдруг заявляет Матвей.

– Собирайся, – говорю с усталой улыбкой, поднимаясь с места. Хитрый засранец. – Предложение заманчивое, но у меня уже есть молодой человек.

Лгу безбожно. Два года у меня никого нет и пока, судя по всему, не предвидится. Но надеюсь, что однажды кто-то появится. Когда я решусь довериться мужчине. Когда встречу кого-нибудь особенного.

Наверное… В любом случае в мире много других дел. И без любовных любовей умной молодой девушке есть чем заняться.

– Да ладно! – расстраивается Матвей. – А я уже вашу фотографию ему отправил.

Мои глаза округляются, а потом угрожающе прищуриваются.

– Павел поставил вам десять из десяти, – шепчет он в свое оправдание.

Вот это наглость! Павел Адомайтис оценивает фотографии девушек по десятибалльной шкале?!

– Не видать тебе отличницы Юлечки как своих ушей, – заключаю в итоге я.

Через полчаса, переговорив с администратором нашей школы подготовки к экзаменам, спускаюсь на первый этаж, выхожу на улицу. Шесть вечера, а уже темно.

В лицо ударяет ледяной февральский ветер с частичками дождя и снега. Я ежусь, поднимая воротник экошубы.

Матвей появляется из-за угла.

– Мой брат хирург, он людей спасает каждый день, – говорит мальчишка вкрадчиво.

Вы поглядите, какой упорный!

– Матвей, нам нужно провести магический ритуал. И чем скорее, тем лучше, – произношу я, закидывая сумочку на плечо.

– Какой еще ритуал?

– По изгнанию сводника из некогда хорошего и умного парня. Я же сказала: у меня есть мужчина, твоя настойчивость неуместна.

– Жаль.

– Жаль, что я не одинока?!

– Вы просто… понравились мне. Красивая, добрая, славная. Прошлая подружка Павла меня ненавидела. Они расстались под Новый год, этот подарок был даже лучше планшета, который Паша сунул под елку… – Матвей вновь закатывает глаза, высмеивая попытку старшего брата устроить для него чудо.

Но это мило! Папа до сих пор так делает. И я каждое первое января, едва открыв глаза, несусь в гостиную, чтобы посмотреть, что же там под елочкой.

Невольно улыбаюсь. Но вслух произношу задумчиво:

– Ух ты. Ее несложно понять.

Пожалев, что не вызвала такси заранее, я утыкаюсь в телефон. Обычно езжу на своей машине, но сегодня планирую выпить пару коктейлей. Двадцать пять лет, в конце концов, исполняется раз в жизни.

– Да ладно вам! А вот и мой брат, кстати.

Матвей указывает на стоящий неподалеку черный «Спортейдж», из которого выходит мужчина.

Я глаза отвожу, не желая переглядываться с тем, кто только что оценил мою фотографию. Ладно, пусть на десятку, но… это ведь чересчур?

– Пока, Матвей, – говорю сдержанно. – На следующем занятии, я надеюсь, мы оба сделаем вид, что этого разговора никогда не было.

– Хорошего вечера, Диана Романовна. Но если передумаете…

– Исчезни уже!

Я поворачиваюсь спиной к потерявшим совесть Адомайтисам и жду машину.

Взгляд равнодушно скользит по домам и прохожим, ярко освещенным фонарями. А потом натыкается на женщину в красном пуховике. Прилипает к ней намертво. С этого момента больше ни о чем другом я думать не могу.

Моргаю, не веря тому, что вижу.

Нет… Слишком много совпадений за день!

Женщина стремительно приближается.

Такси все нет.

Я просто не хочу сцен и скандалов. Не хочу слушать то, что она собирается в очередной раз вывалить на меня!

Рядом останавливается машина. Краем глаза замечаю, что это черный «Спортейдж».

Бросаю взгляд на сотовый: «Время ожидания такси – двадцать минут».

Двадцать минут в обществе мамы бывшего?!

Заднее стекло опускается, в окне появляется физиономия Матвея.

– Диана Романовна, вас подвезти? – любезничает он.

Время ожидания такси вдруг как по волшебству растет до двадцати семи минут. Снег идет все быстрее.

– Да, если вам не очень сложно. Буду благодарна.

Я открываю дверь и юркаю на переднее сиденье.

– Добрый вечер, – говорю бойко. Мои глаза направлены вперед. Дыхание ровное, пульс почти спокойный.

Красный пуховик с каждой секундой становится ближе, но сейчас я хотя бы под защитой железной коробки. И сразу двух русифицированных литовцев.

С этой скандальной женщины станется дернуть за ручку двери. А ведь папа говорил! Папа предупреждал, что семейка та еще! Но Диана ничего слышать не хотела.

Слава богу, машина трогается.

– Привет, – слышу спокойный и низкий голос.

– Диана Романовна, это мой брат Павел. Именно он оплачивает мою учебу в вашем крутом центре. Павел, это Диана, – знакомит нас Матвей.

– Романовна, – дополняю я.

– Приятно познакомиться, – раздается слева. – Вам куда?

– Можно до остановки. Спасибо.

Я перевожу взгляд на длинные и ровные пальцы, касающиеся руля. Нет ни кольца, ни следа от него.

Хирург, значит. Жизни спасает. Делаю спину ровнее.

– Спасибо, что взялись за Матвея. Кажется, он наконец-то в восторге от химии, – вновь звучит голос. Приятный. Чуть насмешливый.

– Химию нельзя не любить, – отвечаю я быстро, поворачивая голову. – Не понимать – да. Но не любить невозможно.

Наши с Павлом глаза встречаются, я узнаю этого мужчину мгновенно и тут же опять смотрю вперед. На дорогу.

Темные волосы. Умные карие глаза. Достаточно высокий. Одет хорошо: манжеты белой рубашки выглядывают из-под рукавов полупальто, черные джинсы… Стал, конечно, крупнее, больше будто. Тогда ему шестнадцать едва исполнилось, сейчас рядом со мной взрослый мужчина.

С чистой совестью ставлю четыре из десяти. Ну… максимум пять! Накину балл за спасение, так уж и быть.

– Я тоже так думаю, – говорит Павел. И добавляет с жаром: – Самая материальная из наук. Мы изучаем химию, чтобы узнать, что мы ничего не знаем.

– И не можем ничего знать, – заканчиваю я за него одну известную цитату, которую любила повторять Ольга Семеновна. Моя учительница химии в школе.

Боже, она ведь и Павла учила! Наверное.

Краем глаза замечаю, как он улыбается. Широко, как-то особенно открыто.

Вынужденно признаю, что пятерка начинает трепетать, рискуя в любой момент обернуться… шестеркой.

Так и едем дальше, три химика: бывшая аспирантка, то есть я, новичок Матвей и… м-м-м, мясник, который когда-то что-то там учил.

– А мы раньше не встречались? – произносит Павел. – Не сочтите за тупой подкат, но у вас такое знакомое лицо…

Я качаю головой. Кожей чувствую, как сидящий позади Матвей потирает ладони. Не проходит и мгновения, как начинающий химик-хакер выдает:

– Диана Романовна, у вас же день рождения сегодня!

Глава 2

Такая уж наша женская натура.

Можно во всех мужчинах мира, кроме папы, разочароваться. Вычеркнуть из жизни романтику, посвятить себя карьере и кошкам, о которых я всерьез начала задумываться.

Но когда симпатичный парень вдруг начинает поздравлять с днем рождения, а потом на пару с братом петь «Хэппи бездей ту ю…». Громко. С интонациями! Боже… Невольно в улыбке расплываешься. Спину стараешься держать особенно прямо. И пританцовываешь.

Я включаю фронтальную камеру на телефоне и украдкой смотрю на экран, проверяя, в порядке ли макияж и прическа.

В машине очень тепло: обогрев сидений шпарит на максимум. Расстегиваю несколько пуговиц на шубе, замечая, как хирург оценивает мое зеленое платье. Быстро, едва заметно. Сам на дорогу смотрит внимательно. Или, по крайней мере, делает вид, потому что мы тащимся в пробке. Снежинки падают на лобовое, на капот, на все вокруг…

– Вот здесь меня высади, – командует вдруг Матвей, разрушая идиллию.

Павел чуть поворачивает голову. Улыбка слетает с его губ. Добрый доктор превращается в требовательного родителя.

– Давай до дома уже?

– К Сане забегу. Ненадолго.

– На час. Потом домой сразу, да? Тебе к контрольной нужно подготовиться.

– Я успею.

– Ладно.

Машина останавливается, Матвей коротко прощается и выпрыгивает на улицу, провалившись в снег по колено. Зло ругается себе под нос, вызывая у меня улыбку, Павел же раздраженно хмыкает.

– Я его этому не учил, – сообщает решительно.

– Вы намекаете, что сквернословия он от меня поднабрался?

– Да нет же, сквернословие от меня, – отмахивается Павел беспечно. – Я же врач. Но всему есть время и место.

Его взгляд опять будто случайно прилипает к моим коленям на мгновение.

Я смеюсь, пытаясь представить, как сидящий рядом мужчина в белоснежной рубашке и пальто поливает матерными словами кого-нибудь… Не клеится.

– Что? – спрашивает Павел. Проводит тыльной стороной ладони по губам. – Думаете, он наврал? Не проверять же у парня в пятнадцать лет уроки.

Матвей спешит по улице в сторону подъезда. Снег идет все сильнее.

Мы с Адомайтисом-старшим наедине. Когда мне было тринадцать, я писала буквы А и Д в его фамилии крупно, казалось, это дерзко. Он об этом, конечно, ничего не знает.

Павел ждет ответа.

– Я бы на его месте солгала. Но Матвей хороший, я уверена, что домашку он сделает.

– Знаю, что хороший. Но немного… как бы сказать, безалаберный. За два последних года с пятерок скатился в тройки и двойки. Не знаю, что и делать.

Выяснив чуть раньше, что родом из одного городишки, мы как-то незаметно расслабились. Так бывает, когда в чужой стране встречаешь земляка и мгновенно проникаешься симпатией.

А потом я проговорилась, что отмечать праздник планирую в «Бохо». Оказалось, что Павлу в ту же сторону.

Нужно было, наверное, настоять на своем и выйти из машины. Но бедные горожане на остановке выглядели такими замерзшими и грустными, что я вжалась посильнее в горячее кресло «Спортейджа» и кивнула.

Павел выкручивает руль, возвращая машину в глубокую колею. Бедная покачивается, скрипит.

– Ну и погодка, – говорю я. – Армагеддон. Мы вообще доедем?

– Обязательно. Но в пробках постоим. Вы опаздываете?

– Немного. Подруга ждет.

– На заправку заскочим, это быстро… – Павел поворачивается ко мне и вновь улыбается. Широко и слегка, самую малость, смущенно. – Прошу прощения, осечка вышла. Не против подождать пару минут?

Я смотрю в его глаза. Глубокие, умные. А сейчас вдобавок еще и извиняющиеся. Это вдруг кажется милым.

– Все окей, конечно, – успокаиваю, – если купите мне бутылку воды без газа.

– Это запросто. Как насчет чая? Горячего.

– Нет, спасибо.

– Уверены? С лимоном.

– Единственный лимон, которой сегодня попадет в меня, будет в составе «Лонг-Айленда». Свои зожевские штучки оставьте до лучших времен, – заявляю я. После чего вспоминаю, что, вообще-то, учу науке его брата, и добавляю: – На работе, бесспорно, я веду себя серьезнее.

Павел забавно усмехается, чуть приподнимает брови и вдруг говорит:

– Я, кстати, умею делать. Этот коктейль.

Бросает в меня еще один взгляд, какой-то странный и будто выразительный. Словно мы случайно поймали одну волну и перестали строить из себя карикатурных учителя и врача.

Этот его взгляд по всем правилам должен быть быстрым, но неожиданно затягивается на несколько секунд.

Одна, вторая, третья… снег все идет. Я задерживаю дыхание. Вау. В машине становится жарковато.

– Бармен в «Бохо» тоже, – отсекаю, пока не поздно. Стрельнув глазами в окно.

Сережа казался таким же милым, я была очарована. Я… зачем-то сравниваю Павла с бывшим после десяти минут общения! Качаю головой.

Не стану. Не за чем. Это все одиночество и день рождения. Возможно, стоило взять пару выходных и съездить домой.

Едва Павел покидает машину, достаю из сумочки телефон и пишу Вике: «Опоздаю минут на пятнадцать, прости!»

«Что-то случилось? Милая, тут такие пробки! Ты вообще такси дождалась?»

«Нет, но один хирург пообещал меня выручить».

Вика тут же перезванивает. Я поздно понимаю, как двояко можно расценить эту фразу.

– Все хорошо, – говорю в трубку, через витражные окна наблюдая за Павлом, стоящим на кассе. – Хирург он по профессии. Мне медпомощь не нужна была, не беспокойся.

– Ты уверена?

– Абсолютно. Он брат одного из учеников. И… предложил сегодня побыть моим шофером. Временно, разумеется. Такси и правда ждать очень долго. Боюсь, за ночь город засыпет. Вот тебе и потепление.

– Слава богу! Ди, я так перепугалась… Сейчас скользко, люди руки-ноги ломают, просто выйдя из дома. А он… хорош?

Павел держит в руке бутылку минералки, что вызывает у меня улыбку. Рассматриваю его профиль. Потом затылок. Широкие плечи. Стройную фигуру.

– Ну-у, – тяну я. – Возможно.

– Если хочешь, мы можем перенести встречу, – с энтузиазмом предлагает Вика. – Без обид, честное слово. Я могу уйти, и разыграем сценку, будто я тебя кинула.

– Нет, конечно. Все, он идет с заправки. В течение получаса жди. Закажи мне наш коктейль. И буррату, хорошо?

– Оки.

Павел садится в кресло, обдав меня холодом. В руках держит два стаканчика на подставке, огромную шоколадку с орехами и бутылку воды. Последние тут же вручает мне.

– С днем рождения, – говорит вновь с той же обаятельной улыбкой.

– Спасибо. Давайте переведу деньги.

– О, это подарок! – отвечает он важно. – Там еще орешки были в глазури, но их увел стоящий передо мной бородач.

– Обожаю орешки, – вздыхаю я. – Особенно в глазури.

– Пять сек! – выдает Павел решительно и берется за ручку двери.

– Эй! – Я хватаюсь за него.

Адомайтис оборачивается, и наши глаза встречаются.

Глава 3

Целую секунду мы молчим. Именно столько длится мой вдох. Уголки его губ вновь чуть приподнимаются в улыбке, глаза тоже веселые.

– Обожаю, но, так уж и быть, перебьюсь, – быстро говорю я, отпуская его пальто и возвращаясь на свое место. – Мне ведь не четыре, в конце-то концов.

– На работе совершать подвиги проще, – делано вздыхает Павел. – Красивая девушка зависает в свой день рождения в моей машине, а в распоряжении лишь заправка, где не только цветов нет, но и к тому же… закончились гребаные орехи!

Смешок вылетает из моего рта.

– Ну легко нам в жизни ничего не дается.

– Это точно. Не передумала? – спрашивает он, кивая на чай. – Лимона нет. Обычный такой черный чаек, который даже не думает соревноваться с «Лонг-Айлендом». Он просто тихо-мирно существует где-то рядом, готовый согреть.

Я не удерживаюсь и смотрю на Павла. Почему-то смешно из-за его искренних сетований и возмущений. А еще… у него выразительные скулы, прямой нос, четко очерченные губы. И сам он весь такой выразительный. Я бы сказала… запоминающийся. На плечах немного снега. От Адомайтиса веет холодом.

– То есть не передумали ли вы? – поправляется он, переходя на «вы» и чуть приподнимая брови.

– Ладно, давай свой разрекламированный чай, – отвечаю я беспечно. – То есть давайте.

– Может, тогда на «ты»? Раз уж оба сбиваемся.

Порыв ветра качает машину. Я хватаю стаканчик и делаю крошечный глоток, обжигая язык. Стискиваю подаренную шоколадку. «Спортейдж» трогается.

– Лучше сохранить субординацию. Нашим деловым отношениям это лишь повредит. – Стараюсь не флиртовать с Павлом.

– Мы, вообще-то, выживаем вдвоем на трассе, но окей.

– Не обижайтесь. Я когда вам позвоню наябедничать на Матвея – вдруг придется, – то как это будет выглядеть?

– Позвоните обязательно. Он на испытательном сроке.

– А если завалит?

– Обращусь к вам за советом. – Павел сжимает руль чуть крепче. Вновь становится серьезным. – Потому что, если уж совсем начистоту, понятия не имею, как воспитывать подростков. Мне нравится быть ему другом. Но при этом кто-то должен быть еще и командиром. А совмещать это нереально.

Пытаюсь вспомнить, какая у меня есть информация об их семье. В базе номер телефона бабушки, родителей – не-а. Но часто старшеклассники приходят в наш центр сами, без пап и мам, поэтому не заострила внимание. Родители заняты, бабушки-дедушки же на подхвате.

– Я не педагог по образованию, поэтому, наверное, совет дать не смогу. Я настоящий химик. Просто так вышло, что с первого курса подрабатывала репетитором. Планировала остаться в университете и заниматься наукой.

– Потом что-то изменилось?

Расскажешь тут. В двух словах. Почему больше не смогла ходить в свой универ. Особенно симпатичному мужчине, который, вероятно, старается угодить. Городишко на двести тысяч жителей – это просто большая деревня. Взгляды, намеки, улыбочки…

Нет, в такие подробности симпатичных хирургов не посвящают.

– Захотела переехать в большой город, – быстро говорю, улыбнувшись. – И не пожалела.

Мы опять переглядываемся.

– Увы, подъезжаем, – сообщает Павел, притворно вздохнув. Достает из кармана сотовый. – Можно ваш номер?

Наверное, как-то так и происходит знакомство, когда тебе двадцать пять. Судьба сталкивает с приятным человеком, вы обмениваетесь номерами. Назначаете свидание. Занимаетесь сексом. Потому что это приятно и хорошо, потому что оба достаточно взрослые и чувствуете взаимную симпатию. Сексом…

Я вновь смотрю на руки Павла. Сглатываю.

Моих фотографий в Сети больше нет. Папа заплатил огромные деньги – их изъяли отовсюду. И продолжают мониторить ежедневно. Но, как говорится, если что-нибудь единожды попадает в интернет, то остается там навечно.

К тому же мы с Адомайтисами из одной деревни.

Павел может запросто попросить мой номер у брата, но он хочет, чтобы я дала ему знак. Мне нравится, что хирург всю дорогу ни на что подобное не намекал и проявляет инициативу лишь тогда, когда мы добрались до места.

Еще немного, и его рейтинг поднимется до семи. И все же… нет. Даже семерки недостаточно, чтобы заставить меня рисковать.

– Если вдруг Матвей начнет прогуливать, я сама позвоню вам или вашей бабушке, – говорю с нейтральной улыбкой. – Спасибо, что подвезли. И за подарки тоже. Хотя и не стоило.

– Пожалуйста, – отвечает Павел, опустив телефон. Смотрит на меня.

– До свидания, – произношу быстро.

– Отличного праздника.

Я застегиваю пуговицы на шубе, натягиваю шапку на уши. Улыбнувшись напоследок бармену-водителю-хирургу, выхожу из машины.

Сердце почему-то колотится, в животе пусто: я немного нервничаю. Мы пробыли в пути больше часа. Улыбка растягивает губы. Фух. Вау. Как бы там ни было, я хорошо провела это время.

Быстро добегаю до ресторанчика, тяну на себя тяжеленную дверь, которая слушается с трудом. Мне не терпится рассказать Вике обо всем.

– Добрый день, мы вас ждали! – встречает администратор радостно.

– Я бронировала столик на Диану. Подруга уже должна меня ждать.

Администратор смотрит в монитор и растерянно пожимает плечами.

– Не вижу. Вы уверены, что бронировали? Сейчас я уточню, минуту.

В этот момент меня осеняет! Чувствую, как холодею, как пульс частит, как жизнь перед глазами проносится. Мы всегда с Викой сидели в «Бохо», но в этот раз, в самый последний момент, передумали и решили отправиться в другое местечко. Поближе к дому.

Я хватаю трубку, прижимаю ее к уху. Едва подруга отвечает, быстро произношу:

– Я полная дура, прости. Я в «Бохо»!

В ответ слышу веселый и заливистый смех.

– Ты слишком много работаешь! Я ждать уже не буду, прихвачу твою буррату и помчу домой. Заходи ко мне, как вернешься. Поедим и выпьем вина.

Мы с Викой соседи, живем в одном подъезде. Так и познакомились.

– Хорошо. Боже… я ужасный, просто отвратительный друг.

– Со всеми бывает. В наказание ты сейчас два часа будешь добираться до дома.

– Это точно.

– Голодная. Как приедешь, заходи.

– Хорошо. Целую.

– И я тебя крепко, родная. Выше нос. Это твой день, тебе сегодня все можно. Даже перепутать ресторан!

Вика права, я ощущаю сильный голод. Открываю приложение такси, которое сообщает, что машин нет. Ждите.

Ужинать в одиночестве в день своего двадцатипятилетия не хочется. Вдруг в голове возникает шальная мысль. Ее будто кто-то другой мне подкинул. Шел мимо и в голову вложил: «Может, Павел еще не уехал?»

Вряд ли, конечно, но как знать?

Это ведь просто ужин. Пока не рассосались пробки.

Делаю несколько шагов к выходу, намереваясь быстро оглядеть парковку. Но вынужденно отскакиваю назад, потому что дверь резко распахивается.

Передо мной стоит Павел Адомайтис. В шапке. И в снегу. А еще от него снова веет диким холодом.

Я поднимаю глаза, потому что, оказывается, он выше. Намного выше Матвея и вообще больше, чем я думала.

– Ты забыла у меня в машине… – начинает Павел и делает паузу, демонстративно придумывая.

Я смеюсь! Громко и в голос. Просто не могу удержаться!

– Волос? – спрашиваю.

– Да если бы! – отвечает он с раздражением. Разводит руками.

Не помню, когда в последний раз так много улыбалась в компании мужчины.

Значит, врач.

– Моя подруга не смогла приехать, – слышу свой собственный лживый голос. – Как насчет праздничного ужина? Я плачу.