Buch lesen: «Сейды»
Часть 1. Самоцветы Чудоля
Глава 1. Ангелы душного леса
Саломанья подошла к лесу. Она никогда прежде не видела такого странного леса. Он был серый, словно с него смыли краску, редкий листочек сверкал зеленью, другие же были сухими и скрученными. Не было слышно ни пения птиц, ни шелеста листвы. Тишина была не живая, тяжелая, какая бывает в темном подвале многоэтажного дома.
Деревья застыли в угрожающих позах. Вытянув из земли часть мощных корней, они готовы были начать движение, словно ждали сигнал, чтобы, оскалив от радости коричневые, кривые зубы, протянуть длинные толстые ветви и, издав скрипучий хруст, схватить непрошеного гостя.
Но ни странность леса, ни зловещая тишина не насторожили девочку. Она направилась вглубь по заросшей корнями тропе, и вскоре дорожка привела ее к замку – такому же странному, как и лес.
Если смотреть на замок прямо, он был невысоким, но стоило поднять голову, он вытягивался вверх, и нельзя было увидеть шпили на крыше. Дверь в замок тоже менялась, словно плыла в тумане: то прямоугольная, то овальная. Ступеньки на крыльце шевелились, как волны, их было то четыре, то шесть, они были то широкие, то совсем узкие.
Саломанья подошла к замку и шагнула на ступеньку крыльца, и тут же серый цвет ступени перекинулся на ее ногу.
Саломанье стало не по себе, она уже развернулась, чтобы уйти, как услышала голос:
– В нашем душном лесу гости! Здрасьте!
Девочка обернулась, на крыльце стояли три ангела. С прозрачными крыльями, такие же серые и бесцветные, как все вокруг, лишь яркие зеленовато-коричневые глаза пронзали пространство.
– В к-каком лесу? – Саломанья так растерялась, что не ответила на приветствие.
– Ду-ушном, – хором протянули ангелы.
В этот момент девочка ощутила, какой тяжелый здесь был воздух, ей захотелось открыть окно, но в лесу это сделать невозможно. Ей почудился запах сырой плесени, и во рту появился неприятный кисловатый привкус.
– Кто ты? Как ты сюда попала? – ангелы растягивали губы в недоброй улыбке.
– Я – Саломанья. Я гуляла. – Она уже хотела бежать, но тело точно сковало ледяным панцирем, оно не подчинялось ей.
– Саломанья? – теперь говорил один ангел. – Как радостно! Коллега! Не та ли это Саломанья, что собирает сны?
Теперь девочка вспомнила про ангелов душного леса, ангелов страшных снов. Когда Саломанья была совсем маленькая, бабушка рассказывала ей о них. Ангелы душного леса носили на поясе мешочки с жуткой травой, очень любили пыльные и душные комнаты. Еще приглядывали тех людей, кто много ел перед сном или ссорился, а ночью сыпали эту траву на спящего, вызывая у него страшные сны. И сами смотрели эти сны и веселились.
Когда-то они были обычными ангелами, приходящими к тем, кто звал на помощь. А люди, попав в беду, давали обещания делать все, чтобы снова не попадать в опасные ситуации. Но не исполняли свои обещания. И крылатые защитники устали хранить ленивых, эгоистичных и неблагодарных людей. От обиды, что их не ценят, ангелы решили проучить тех, кто не хотел заботиться ни о себе, ни о других. Они нашли колдунью-травницу в зачарованном лесу, и она научила их готовить травы, аромат которых вызывал кошмарные сны. За это она взяла с ангелов клятву, что они поселятся в ее лесу. Заложники своего обещания, они стали заготавливать жуткие травы, аромат которых витал в воздухе, и, вдыхая его, ангелы стали безжалостными и бесчувственными, а после смерти ведьмы совсем остались жить в ее замке.
– Давай-ка мы доложим в твою сумочку страхов и ужасов! – широкие улыбки ангелов были еще более зловещими от холодных суженных глаз.
– Нет! – вскрикнула девочка и быстро начала доставать из сумки свежий морской ветер. Ветер мощной волной отбросил ангелов, а Саломанья торопливо расплела косу, как делала всегда, чтобы вернуться из мира снов.
* * *
Оказавшись дома, Саломанья ругала себя за неосторожность и обещала никогда больше не подходить к этому лесу, тем более что хорошо запомнила туда дорогу.
На следующий день она снова отправилась в мир снов. Как люди чувствуют запахи и вкус, Саломанья безошибочно чувствовала время. Это было важно для нее, потому что в мире снов время течет совсем не так, как наяву, а намного медленнее, да еще в разных снах по-разному. В одном сне минута равна половине ночи, в другом полчаса в мире сна – это несколько дней и даже лет на Земле. Но Саломанья безошибочно определяла, сколько прошло времени, и не терялась во снах.
В эту ночь, отправившись в мир снов и желая совсем забыть злых ангелов, она гуляла в апельсиновом саду, каталась на лодке по голубому озеру, разговаривала с разноцветным попугаем, любовалась цветами и чувствовала себя совершенно счастливой. Расплетая косу, чтобы вернуться обратно, она почувствовала, что очень устала.
Оказавшись дома, девочка поняла, что прошла не ночь, а много лет. Дом был тот же самый, но только дети, с которыми она дружила, выросли, и она не решалась появиться перед ними.
Сначала Саломанья не могла понять, что произошло, как такое могло случиться. Она даже плакала, потому что чувствовала себя очень одинокой, но потом поняла, что ангелы душного леса украли у нее чувство времени.
Девочка снова заплела косу. И направилась к душному лесу. Подойдя к серому лесу, она сразу почувствовала запах сырой плесени и сморщилась, но, подумав, что нет у нее другого выхода, направилась к призрачному замку.
Только она подошла к обители злых ангелов, как они тут же появились на крыльце.
– Саломанья! Наконец-то! За снами пришла?
– Нет! Я не чувствую время! Что вы сделали со мной? – голос девочки был очень строгий.
– Мы? Да что ты? – кривляясь, произнес один из ангелов. – Разве мы можем что-нибудь сделать?
– Это нечестно!
– Честно? Что это такое – «честно»? У тебя есть «честно»? Ты видел «честно»? Как выглядит это «честно»? – тот же ангел картинно распахнул глаза, по очереди обращаясь к ангелам рядом с ним.
Юная волшебница почувствовала жар в груди от страха и гнева:
– Послушайте! Я должна чувствовать время! Может, я смогу что-то сделать для вас?
– Конечно! – ангел вдруг стал очень серьезным. – Какая ты молодец! Ты решила с нами договориться? Да ты еще и смелая!
Страх подбирался к Саломанье, сковывая ей руки и ноги.
– Обмен! Нам подойдет обмен! Мы снимем с тебя чары, а ты отдашь нам подушку! Удобная вещица! – ангел зло улыбнулся: – Согласна?
– Нет!
– Почему?
– Вы смешаете страшные и добрые сны.
– Конечно смешаем! Обязательно! Каждый делает свое дело!
И тут ангелы стали спускаться по лестнице. А Саломанья попыталась расплести косу, но руки не слушались, пальцы словно онемели. Ангелы наступали, зловеще улыбаясь.
И тогда девочка, собрав все силы, мотнула головой, схватила себя за косу и дернула что было силы. Клок волос остался в руках, и коса расплелась. Растворился душный лес, исчезли злые ангелы. Но комната, в которой стояла Саломанья, была незнакомой. Она никогда не была здесь прежде.
В отчаянье Саломанья опустилась на колени и заплакала, она поняла, что даже вернуться домой она теперь не может.
Глава 2. Саломанья и Ярофей
Саломанья принадлежала к тому роду волшебниц саломаний, что во все времена детей купали и спать укладывали, сон приносили да сказки рассказывали. Говорят, что далекая прапрабабка Саломаньи самого младенца Иисуса купала. Правда это или нет, кто же теперь скажет. Но саломаньи обладали по-настоящему волшебными способностями, и этот дар продолжал передаваться потомкам.
Саломанья жила между реальным миром и миром снов, переходила из одного в другой так же легко, как люди ходят из комнаты в комнату.
Для того чтобы попасть в мир снов, Саломанья заплетала косу из четырех прядей и приговаривала: «Как сплетаются четыре пряди, так сплетаются день и ночь, утро и вечер и открывают ворота в сны – сны добрые, сны красивые, сны счастливые». Расплетая косу, она возвращалась обратно туда же, откуда отправилась в сны.
В другое время Саломанья носила и распущенные волосы, и обычную косу из трех прядей, засыпала как все люди, и сны не тревожили ее.
Другим даром саломаний была способность проходить сквозь стены и по своему желанию являться людям или оставаться невидимыми. Юная волшебница Саломанья показывалась лишь детям, и они всегда были рады появлению волшебной подруги. Взрослые же пугались, случалось до обмороков, кричали, размахивали руками. Было такое лишь несколько раз, но с тех пор являться перед взрослыми Саломанья не решалась. А чтобы стать заметной, ей достаточно было сильно потереть ладони, чтобы разогреть их. И все же без воли Саломаньи люди могли заметить юную хранительницу снов. Если она сильно волновалась, ладони потели, становились жаркими, а Саломанья – заметной, поэтому всего, что ее могло напугать, маленькая волшебница старательно избегала.
Внешне она была очень похожа на обычную девочку со светлыми волосами, голубыми глазами, в голубом платье. Она всегда ходила в мягких тапочках, а потому передвигалась совершенно беззвучно. И главное, что было у девочки, – это, конечно, ее подушка со снами и легкий, теплый плед. Юная волшебница собирала в подушку самые яркие, чудесные впечатления и превращала их в сны. И тот, кому посчастливилось спать на ее подушке, погружался в мир сказочных, добрых и красивых снов. А укрываясь пледом Саломаньи, спал легко и спокойно.
И подушку, и плед Саломанья убирала в сумочку, в которой также хранила звезды и полумесяц. Если хотелось украсить комнату в ночной темноте, она легким жестом выпускала звезды и месяц из сумки, и они, поднявшись под потолок, тонкими мягкими лучиками освещали комнату.
Однажды она отправила в сумку морской ветер, и он с удовольствием там поселился.
Саломанья очень дорожила своими волшебными вещами и всегда носила с собой.
* * *
Так было принято в роду саломаний, что девочка, достигнув десятилетнего возраста, могла уйти жить в другой дом из родной семьи при условии, что знала много сказок и легко обращалась со снами.
Наша Саломанья жила в большом деревенском доме и подружилась с девочкой Катей, которая приехала на лето в деревню к бабушке. Катя уговаривала Саломанью поехать с ней в город, и та согласилась. Так юная волшебница поселилась в высоком многоквартирном доме и познакомилась с другими детьми.
Живя между двумя мирами, днем и вечером она играла с друзьями, читала книжки, гуляла во дворе, а ночью отправлялась в мир снов.
Саломанья обожала мир снов. В нем было все: фруктовые сады и ароматные цветочные поляны, веселые, журчащие реки и соленые моря, безмолвные горы и многоголосые города, говорящие звери и музыкально щебечущие птицы.
Но после встречи с ангелами душного леса уходить в мир снов, не зная, когда и куда она вернется снова, Саломанья опасалась. Она не знала, что с этим делать, и чувствовала себя совершенно несчастной.
Вечером девочка сидела у окна на лестничной площадке и смотрела на дождь, когда раздался тихий голос:
– Привет! Ты кто?
Она обернулась и увидела рыжеволосого мальчика.
Он улыбался и был похож на солнце, выглянувшее из-за туч. Саломанья сразу поняла, что это вовсе не мальчик, а домовой. Он был так похож на ее знакомого домового мальчишку, жившего в деревне по соседству.
– Привет! Я – Саломанья.
– Саломанья? Та Саломанья, что детей в бане купает и песни поет?
– Да! А ты откуда знаешь?
– Кто в деревне Саломанью не знает? «Бабушка Саломанья водицы принесет на рост, на здоровье, на крепкий сон…» – задорно пропел домовой. – Я эту песню песенную сто раз слышал.
Саломанья была поражена. Это и правда был старинный заговор, который шептали детям в бане.
– А ты откуда про деревню, про баню знаешь? Там твой дом?
– Эх, беда бедовая, теперь здесь мой дом. Может, повезет, я снова в деревню вернусь… Знаешь, тут так мало интересного! Даже дружить не с кем! Ни коров, ни коз, даже свиней нет! Одна только черная кошка Барька, хоть есть с кем в футбол погонять. Да носки носочные под кроватями собрать. Носки – от тоски! Красивые порой встречаются, – с улыбкой произнес домовой и погладил полосатые цветные носки, прикрепленные у него за поясом.
Ярофей – так звали домового – болтал, красноречиво размахивая руками, а девочка слушала его, и ей становилось тепло и радостно.
Так Саломанья и Ярофей появились в жизни друг друга.
Если Саломанью могли видеть дети, то о существовании Ярофея можно было только догадываться – особенно когда в очередной раз исчезали носки. Когда заканчивались все логические доводы, куда мог пропасть один носок из пары, вот тогда и появлялись догадки, что к этому имеет отношение кто-то невидимый. Домовой Ярофей действительно увлекался носками: он собирал и коллекционировал их, а некоторые даже носил за поясом как особые украшения. А мысли показываться кому-либо добровольно домовой даже не допускал, хотя это тоже могло случиться, так же как с Саломаньей.
Внешне Ярофей был похож на рыжеволосого мальчишку лет семи в белой рубашке и просторных бордовых штанах. На ногах у него были плетенные из толстых грубых ниток лапти.
Ярофей попал в этот большой многоэтажный городской дом в большой корзине с яблоками, приехав с одной старушкой из деревни. И, не сумев унять своего любопытства, отправился изучать квартиры, перебираясь сначала по воздуховодным трубам, а освоившись с кирпичными стенами, через углы путешествовал из квартиры в квартиру.
Когда же он, наконец, вернулся к корзинке, в которой прибыл сюда, старушка уехала, а где находится его дом, Ярофей понятия не имел.
Испугался домовой не на шутку. Бегал из квартиры в квартиру, даже плакал. Тогда и натолкнулся он на мужчину, который, вытаращив глаза, уставился на домового, потом снял тапок с ноги, чтобы кинуть в него, а Ярофей, сообразив, что дело плохо, понесся через комнаты, пока не вылетел на лестничную площадку, и забился в угол маленькой каморки между этажами.
В этой маленькой, забытой всеми кладовке он и устроил свое жилище. Место это ему нравилось, потому что, по крайней мере, сюда никто не заходил.
А потом Ярофей встретил Саломанью, которая тоже не так давно появилась в этом доме, попав сюда после встречи с ангелами душного леса. Девочка и домовой были очень рады встрече и быстро подружились. А потом Саломанья подружилась с девочкой, которую по совпадению звали Катей, и снова все становилось как прежде.
Но однажды Саломанье очень захотелось в мир снов, хоть плачь. Она ходила по комнате и не могла унять этого желания. «Может, уже все в порядке? Может, я тогда напугалась, поэтому вернулась не туда?» Тоска из самого сердца подбиралась к глазам, чтобы выйти горячими слезами. «Я попробую, я совсем на минутку», – решительно произнесла Саломанья и заплела косу. Совсем чуть-чуть погуляла она в весеннем лесу и послушала соловья, а вернувшись, нашла Ярофея лежащим на чемодане в своей каморке. Но только сейчас домовой был совсем прозрачным, даже призрачным. Он лежал на чемодане, а чемодан был отчетливо виден сквозь его тело. Бордовые штаны стали бледно-розовыми, а рыжие волосы – почти бесцветными. На бледном лице с темноватыми кругами вокруг глаз застыла горечь, натянув губы в тонкую стрелку.
– Ярофей, милый, что с тобой?
Она обняла его и заплакала. Горячие слезы падали на бледные щеки, и цвет постепенно возвращался к лицу домового. Веки дрогнули, он открыл глаза.
– Саломанья! Где ты была так долго? Ты бросила меня? – прошептал домовой.
– Бросила? Ты что? Я лишь немного прогулялась во сне.
– Немного прогулялась? Тебя не было месяц. Разве ты не знаешь, что от тоски тоскливой умереть можно?
– Знаю, конечно, Ярофей, прости меня! Но что с тобой? Ты стал такой прозрачный.
– Как – что со мной? Домовые так умирают. Просто исчезают – и все, – ясные глаза Ярофея были полны блестящих слез. – Ты больше не уйдешь?
– Нет.
– Ну все, не плачь! – Ярофей вытирал слезы со щек девочки. – Улыбнись, пожалуйста. Я же не умер! Ты только больше не уходи так надолго.
– Не уйду, конечно, не уйду, – Саломанья снова обняла домового.
С тех пор она не ходила в мир снов, но желание вернуться туда, не потеряв реальный мир, не стало меньше. Так чувствует себя ребенок, который понял, что никогда больше не сможет выйти на улицу, не сможет гулять, бегать и веселиться под открытым небом, не сможет чувствовать свежий ветер в волосах, щуриться на солнце, не наступит в весеннюю лужу, утопившую в себе целый сугроб, не уткнется носом в весенний цветок, не коснется ладонью молодой зеленой травы. И много чего не случится, что происходит только там, за пределами дома.
Радость, собрав чемодан с вещами, уехала, не оставив адреса. Как ее вернуть, Саломанья не знала. И постепенно страстное желание превратилось в мечту, дорога к которой была закрыта.
Глава 3. Таинственный камешек
Допущенная в мир снов Саломанья спала так же, как спят все люди. Но после встречи с ангелами душного леса что-то изменилось, будто сломалось или нарушилось взаимопонимание между юной волшебницей и миром снов.
Теперь, ложась отдохнуть, девочка не была уверена, что непонятный странный сон не пробьется, лишая ее покоя. Сон, который снова и снова без спросу являлся, был полон загадок. В этом сне ее окружали камни – большие и маленькие, серые и цветные. Камни словно выплывали из неведомого пространства и растворялись в воздухе. А затем появлялся шорох и распахивались призрачные крылья. Саломанья пыталась рассмотреть их, но не могла, они исчезали, как холодная снежинка тает на теплой руке, оставляя лишь прозрачную каплю. И голос тихий, но отчетливый снова обращался к ней: «Иди с ним, Саломанья! Помоги мне!» Почему являлись камни, кому принадлежали крылья, с кем нужно было идти и кто говорил – она не понимала.
Вот и сейчас она лишь прилегла, даже уснуть толком не успела, как камни вновь обнаружили свое присутствие, а потом появились странные тени, серые очертания незнакомцев, и последнее, что она увидела, – это были крылья, слабые и беспомощные, словно сломанные, и издалека долетел чистый голос: «Иди с ним, Саломанья! Я жду тебя!»
Саломанья открыла глаза и увидела обои на стене в мелкий цветочек.
«Опять этот сон, – подумала она, потирая глаза, – куда я должна идти и с кем? Что это за камни? Кто зовет меня? – Девочка крепко зажмурила глаза и слегка тряхнула головой. – Если бы я могла снова прогуляться в мир снов! Но пока не могу, не могу оставить Ярофея, – вздохнула она. – Пойду-ка посмотрю, чем он занимается».
Ярофей сидел на краю старого деревянного чемодана в маленькой кладовке между этажами и не отрываясь смотрел в лодочкой сложенные ладони. Затаив дыхание, он медленно поворачивал их, словно пытался поймать свет, чтобы что-то лучше рассмотреть.
– Что это у тебя? – раздался рядом голос.
От неожиданности Ярофей слегка вздрогнул. Раздался звук удара об пол. Домовой быстро вскочил с чемодана, подобрал упавший предмет и спрятал за спиной.
Саломанья, которая всегда передвигалась совершенно беззвучно, стояла напротив и удивленно на него смотрела.
Целая лавина чувств обрушилась на домового. И досада, что его прервали в такой чудесный момент, и страх, и даже легкое раздражение от того, что опять придется объясняться с Саломаньей: где взял? Но рассказать о своей чудесной находке хотелось еще больше!
– Ничего! – выпалил Ярофей. Он сжал губы, насупил брови и, продолжая держать руки за спиной, опустил глаза в пол.
– Но что-то же ты сейчас прячешь? – Саломанья поняла, что испугала Ярофея, и как могла смягчила голос: – Ну покажи, пожалуйста.
Ярофей исподлобья глянул на девочку и протянул вперед руку с открытой ладонью. На ней лежал гладкий полукруглый камешек, розовый с черными прожилками, словно тонкая раскидистая веточка застыла на нем.
Саломанья шагнула к Ярофею и стала внимательно, не торопясь, рассматривать предмет в его руке.
И хотя вечер был теплый, на короткий миг ей вдруг стало зябко, беспокойство мурашками побежало по спине. Она подняла глаза и с тревогой спросила:
– Камень?
– И не просто камень каменный! Это волшебный камень! Он помогает маленьким стать большими! – торжественно изрек Ярофей.
– Как это?
– Вот так! Это древние знания. Люди об этом тоже раньше знали, но забыли, наверное. А животные помнят! Орлы этот камешек своим маленьким птенцам в гнезда носят, чтобы они росли сильными птицами. Этот камень люди так и называют – орлец! Орлец – молодец!
– Надо же! – Саломанья с интересом рассматривала камешек. – Мне даже кажется, он немножко блестит.
– Конечно блестит! – подхватил Ярофей. Он обрадовался, что его подруга тоже увидела красоту маленького розового талисмана, который он бережно держал в руке.
– Иди сюда, – он быстро запрыгнул на чемодан и встал в тонкую полоску света, падавшего из небольшого окна. – Здесь, на свету, посмотри! Ты увидишь, в нем видны даже маленькие кристаллы, как искорки.
Девочка тоже поднялась на чемодан, и друзья стали вместе разглядывать предмет восхищения домового.
– Дай мне его подержать, пожалуйста, – попросила Саломанья. Ярофей бережно положил камешек ей в ладонь.
В лучах света кристаллы заиграли особенно ярко, как будто в камне появилась глубина.
– Цвет – как у розы… красиво, – протяжно сказала Саломанья, с удивлением рассматривая орлец.
– Может, чаю? С малиновым вареньем! Варенья – для настроенья! – предложил Ярофей.
– С удовольствием! – ответила девочка, все еще глядя на камень.
Ярофей загремел чайником и чашками, а Саломанья присела на небольшой мягкий диван, который домовой соорудил из большой подушки и одеяла, которые кто-то оставил, уезжая.
Кроме этого дивана и старого чемодана в кладовке, которую Ярофей с любовью называл «моя квартирка», было много разных вещей. В углу разместились маленький деревянный стол и пара таких же стульев. На столе стояла посуда, несколько чайных ложек лежали рядом. На яркой картонной коробке примостились книжка и плюшевый клоун.
Однажды Ярофей нашел старый электрический чайник, выброшенный кем-то из-за неприглядного от времени вида. Домовой начистил его до блеска и теперь грел в нем воду и заваривал чай. А чай домовой очень любил.
Ярофей гордился «своей квартиркой». Даже сказал однажды Саломанье, что у него жилище с модным дизайном, «в стиле лофт» называется.
– Кирпичные стены, трубы, высокое узкое окно – все это точь-в-точь как в передаче про ремонт квартир, которую недавно показывали по телевизору! – с восхищением рассказывал он о своем открытии.
Ярофей приготовил чай, достал из коробки маленькую банку с малиновым вареньем, в «квартирке» Ярофея поплыл сладкий аромат. Он положил несколько ложек варенья на блюдца и поставил чашку перед девочкой.
– Спасибо! Ну а теперь все-таки расскажи, где ты его взял? – с легким укором в голосе произнесла Саломанья.
– Я все тебе расскажу. Ты только не волнуйся, я ничего не стащил – как ты всегда говоришь, если я что-то нахожу, – Ярофей выставил вперед ладонь, словно хотел жестом подтвердить свои слова.
– Хорошо, – сказала девочка, слегка наклонив голову и ожидая продолжения.
– Ты знаешь Ивана из 35-й квартиры? Такой высокий парень, все время с рюкзаком ходит.
– Ну да, понимаю, о ком ты.
– Так вот, он – геолог! Он ищет в земле разные ценные камни и вещества, нужные людям. И поэтому то уезжает, то приезжает, работает тут, потом снова уезжает. А еще он все время возит с собой какие-то особенные камни. И дома у него их очень много, они разные, друг на друга не похожие, – Ярофей говорил быстро, словно боялся, что его перебьют. – Когда Иван приезжает, к нему часто заходят друзья. Иван рассказывает всякие истории про камни – минералами их называет, я прямо заслушиваюсь. Знаешь, сяду в углу и слушаю, слушаю… Эх, иногда так спросить хочется, но не могу же я в их разговор встревать.
Домовой смешливо хохотнул и кивком головы указал на орлец:
– А однажды Иван достал из рюкзака этот камень и стал рассказывать, как его находили в гнездах орлов. В былые времена люди орлец детям в кровать клали, чтобы ребенок сильный и здоровый рос. Теперь ты понимаешь, зачем я его взял?
– Понимать-то понимаю, но все равно, Ярофей, нехорошо это – чужое брать. Вот привык ты носки воровать, и теперь только смотри за тобой!
– Опять ты про носки! – махнул рукой домовой. – Ну во-первых, я их не ворую, а забираю. И то если целый день валяются без присмотра. Разве можно такую ценность ценную, как носки, разбрасывать! Носки – от тоски! Мы с тобой миллион раз уже об этом говорили!
Ярофей картинно надул губы и, сделав многозначительную паузу, продолжил:
– А во-вторых, у Ивана камней полно! И орлец-молодец тоже у него еще остался.
Саломанья пристально посмотрела на Ярофея. Тот смутился:
– Ну ладно-ладно, я верну. Пойдешь со мной?
– Куда?! – от слов Ярофея у нее вдруг перехватило дыхание.
– К Ивану. У него так интересно!
«Иди с ним!» – Саломанье показалось, что по кладовке эхом пролетел голос, который она слышала во сне. Девочка открыла рот, чтобы ответить Ярофею, но не смогла вымолвить ни слова: губы не слушались.
– Чего ты? Боишься, что ли? – домовой с изумлением посмотрел на подругу. – Не бойся! У него такой камень есть, ух! Как раньше в сказках говорили – красоты невиданной. Один раз увидишь – никогда не забудешь.
Саломанья не мигая глядела на Ярофея, втайне надеясь, что он скажет какие-то очень важные слова.
– Камень этот прозрачный, а когда на него попадает свет, он начинает переливаться, – с восторгом произнес домовой и неожиданно перешел на шепот: – Я думаю, он волшебный, а может, это вообще дверь в другой мир! Вот ты сны собираешь, а я почти уверен: этот камень из самого магического сна!
– Пойдем! – выпалила девочка. У нее появилась надежда найти ответ на свой сон. – А когда?
– Так давай сейчас и пойдем! – предложил Ярофей. Он напряженно вытянул шею и расправил спину, словно порываясь сразу встать и идти.
– Показывай куда! – с энтузиазмом подхватила Саломанья.
Домовой весело подпрыгнул и вытянул вперед руку:
– Туда!
Потом вдруг остановился и резко повернулся к девочке.
– Давай так, я – разведчик, а ты моя подруга, и мы идем на важное задание, – сказал он с таинственным выражением лица.
– Зачем? – растерялась Саломанья.
– Ну скука скучная – просто так ходить! – домовенок вытянул губы трубочкой и слегка сдвинул брови.
– И не скучно совсем. Мне, например, очень даже интересно на тот камень «красоты невиданной» взглянуть.
Но у Ярофея было такое потешное лицо, что Саломанье не захотелось его огорчать.
– Хорошо, ладно, давай как разведчики, – уступила она.
– Еще! Наша группа называется «Салофей». Нет, «Яроманья». Ладно, потом придумаю.
Ярофей приставил палец к губам, словно хотел сказать: «Тихо!» А потом, высоко поднимая ноги и аккуратно опуская их, сделал несколько шагов.
– Иди за мной, – махнул он рукой девочке.
Саломанье стало смешно и оттого сразу спокойно. Она хотела хихикнуть, но сдержалась. Копируя походку Ярофея, девочка отправилась за ним, и вскоре они оба исчезли в углу кладовки.
