Buch lesen: «Патрушиха. Река памяти»

© Олег Хуснутдинов, 2024

ISBN 978-5-0064-3866-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Патрушиха. РЕКА памяти

 
Среди гор скалистых тихо,
И волною чуть шурша,
Несет воды Патрушиха,
Ах, Уральская душа!
 

Когда я думаю об Екатеринбурге, это не о квартале миллионеров, не о Набережной Исети, не о прекрасных музеях самоцветов, литейного искусства …, местах Бажова и уральских сказках. Даже не об УПИ, или о деловых центрах столицы Урала, не о метро, и не о достопримечательностях города…

Сегодня мы с вами прогуляемся по волнам моей памяти и прошлому Екатеринбурга – Свердловску…

Я вспоминаю Патрушиху…

В конце 60-х после землетрясения в Ташкенте, мы каждое лето ездили в Свердловск к бабушке с дедушкой… Мы – это я, и мои «кузинята» – младшие сестра с братом.

Дедушка с бабушкой жили где-то на окраине города в новом многоэтажном районе, но недалеко, через лесок, протекала речка Патрушиха.

Мы, привыкшие к жаре и купанию летом, не могли дождаться: когда же будут те обещанные +18, перестанет хмуриться погода и моросить какая-то мряка с неба… и дедушка разрешит пойти на речку…

Сколько мне было? Лет 12—13? Долговязый, как называл меня дед, пытаясь дать подзатыльник, за какую-нибудь провинность… но промахивался… я увертывался, спортом занимался, как и большинство мальчишек моего времени…

Не прошло и недели с нашего приезда, мы уже изрядно утомили дедушку с бабушкой, вроде выглянуло солнце, и почти +18..!

Ура! Идем на речку!

Она сразу запомнилась мне. Извилистая, сильная, среди скалистых нагромождений, то пряталась, то вырывалась, пела свою пиратскую песню под шум пенистых брызг, а потом, успокоившись, томительно разливалась в какое-то озерцо, в котором можно поплавать!

– Патрушиха! – закричал я что есть мочи…

– Дедушка, можно я нырну? – неугомонно продолжал я, спрашивая и соблюдая приличия и уважение к деду…

Он, старый вояка, неодобрительно крякнул:

– Ты здесь первый раз, сначала войди в воду, проверь дно, поплавай немного, потом поныряешь, – ворчливо учил меня уму – разуму, – А если камни, ты сразу нырнешь и башкой приложишься?…

Хотя он и знал прекрасно, что здесь чудесная заводь и все хорошо, но так он помогал нам учиться думать в жизни… позже понял я…

Я залез в воду, проверил берег, дно, можно сказать, пощупал и сказал ему: – Все отлично, даже наши карапузики могут здесь поболтухаться…

Мои кузинчики – Таня с Вовой, надулись: – сам ты – карапузик, – и полезли в воду…

Мы плавали, ныряли, словом, впервые и к нам в Свердловске пришло лето…

И здесь кто-то пришел еще купаться… Это была мама с девочкой…

Мне показалось, что тетя привела солнышко…

Ее звали Анастасия… Она была рыженькая в светлом платьице, как солнышко с лучиками… И я безнадежно влюбился, впрочем, как и всякий подросток…

Но Патрушиха стала местом свиданий с солнышком… Мне казалось, что мы где-то там договаривались и, как только выходило солнце и начинало согревать землю, мы уже были на Патрушихе…

У нас не было инета, ничего не было для связи, но Патрушиха, похоже кричала нам неслышно, пора, идите…

Лето пролетело совершенно незаметно. Конечно, мы были и в музеях, и у родни в Малышево, и в Среднеуральске, и на генеральской даче дяди… на самой родной стала Патрушиха…

Наверное, как место моей подростковой Любви.

Спорт меня часто выручал. Делал выносливым и сильным.

И вот мы с дедом поехали на какой-то свердловский рынок, купить картошки и прочей белиберды, как говорил дед… Он вручил мне сидор (вещ. мешок – рюкзак на современном), подсчитал свои алтыны на автобус (алтын – три копейки) и мы поехали.

Я, привыкший к узбекским базарам удивился, как можно продавать такое все маленькое и дорого… и яблоки маленькие, кислые, и картошка непонятная… А какая-то тетка мне стала громко выговаривать,: что я такой не довольный? Я не подозревая о силе слов, высказал все, что я думаю об этих продуктах одной фразой на узбекском языке…

Я даже сотку так не бегал.. Мне казалось, что весь базар мчался за мной и кричал: ур!!!

Дед объяснил народу, что я только приехал к ним из Ташкента от землетрясения, глупый, ничего не понимаю, простите, мол, сорванца… базар простил… Дед устало дошел до меня и сказал: – Ахмок…! Дурак! Здесь же половина базара татары и башкиры, твой язык понимают…

Но на всякий случай отвесил мне подзатыльник, я уворачиваться не стал… Заслужил…

Дед Валерьян, многому ты нас научил, и сейчас вспоминая тебя, молюсь и низко кланяюсь за твою учебу и Любовь к нам глупым… Как бабушка Фатыма, добрейшая моя бабушка, делающая самый прекрасный чак-чак и пирожки… О, на эти пирожки слеталась вся уральская родня… И это было весело!

Свердловск так становился и моей школой Жизни!

Но картошку и прочее, все-таки мы привезли бабушке… Базар простил… Мы вернулись и я извинился… И понял, позабудь все эти слова, приносящие боль и раздражающие людей… Будет голова целей и здоровье не потеряешь, и уважение приобретешь…

А к вечеру, долго рассказывал Патрушихе, как меня спесивого и глупого пацана учила жизнь… А она задумчиво молчала и только иногда поддакивала теребившейся волной…

Патрушиха!

Но мне повезло, Ташкент потихоньку трясло, и после восьмого, и после девятого классов, мы приезжали на лето к бабушке с дедушкой в Свердловск…

В первое лето, Анастасия куда-то бесследно исчезла, но появилась сорви – голова, старшая сестра Лилия. Почему так ее звали я так и не понял… Дочь проффессоров и внучка генерала, старше меня на год, она приезжала к бабе с дедом на лето из Баку и почти безвылазно жила на даче деда в лесу… Недалеко от дач были прекрасные два озера, на которых плавали плоты и можно было прекрасно и кататься, и купаться, и загорать, и лето было жарким по уральским меркам…

Мы носились, как угорелые, на великах по лесу, купались и собирали грибы… А по вечерам обсуждали с дядей Мишей – ее дедом, мировую политику… Старый генерал обожал готовить и слушать би-би-си по старой Радиоле…

Вдоволь наслушавшись историй про Китай, мы сбегали, забирались на чердак и до отупения резались в карты… Жизнь была просто прекрасной… Я, слегка влюбленный в свою старшую сестру, непонятно почему названную ее дедом – «Сорви -голова», проводил с ней весело время, постоянно соревнуясь во всем… Наверное, в этом возрасте мы подсознательно хотим нравиться…