Особое место в истории России и мира занимает судьба членов Семьи Императора России Николая II и его потомков. Заговор с целью устранения от власти Императора привело к страшной катастрофе. Это событие отозвалось эхом гражданской войны и гибелью миллионов людей. Анализ материалов, по-священных проблеме изучения судьбы семьи Николая II, и проведённых на настоящий момент исследований показал, что основная часть их направлена на решение вопросов установления лишь одного факта, гибели всех членов Царской семьи в 1918 году. Факт возможного спасения членов семьи Императора России Николая II фактически не рассматривался. Стало быть, не были до конца установлены исторические и юридические обстоятельства, с которыми связывается возникновение, изменение или прекраще-ние правоотношений. А правовую оценку конкретным фактам даёт суд. Его не было ни в 1918 году, ни в 1998 году, то есть в год захоронения предполагаемых останков Царской семьи. Русская Православная церковь не признала данные останки Царскими. Актуальность в решении этой проблемы вызвано ещё и тем, что интерес граждан к прошлому своей родины понятен и без труда объясним.

Как известно, долгое время действовали административные запреты на тему, связанную с именем Императора Николая II и судьбой членов его Семьи. Ответ на этот вопрос надо искать не в гипотезах, а в поиске и анализе исторических документов и их публикации. Для установления закономерностей исторического развития исследуют факты, события и процессы на базе исторических источников. На фоне относительно большого числа публикаций по вопросу расследования убийства Царской семьи на Урале в 1918 г., которые претендовали и претендуют на полноту знаний по данной теме, существуют лишь единичные труды на тему спасения членов семьи Николая II.

Автору понадобилось около 10 лет работы в архивах для того, чтобы собрать материалы для книги «Символ веры», (книга 1-я «Операция «Царский ковчег»). Замысел книги созрел не сразу. Очень много в этой истории было не ясно. Исследуя многочисленные документы и собирая материалы, автор пришёл к твёрдому убеждению о том, что спасение Цесаревича Алексея Николаевича Романова состоялось. Яр-ким доказательством этого явилась жизнь Цесаревича в СССР под именем Филатова Василия Ксенофонтовича.

Книга «Операция «Царский ковчег» – исторический роман, в котором действуют множество персонажей в разное время в разных городах, но всех их связывает одна цель: подготовка к спасению Царской семьи. Автор описывает события 1917—1918 годов, когда ещё шла первая мировая война. Происходят они на Урале и в Сибири в городах Екатеринбург, Курган, Омск, Шадринск. Он подчёркивает, что этот регион России являлся опорным краем державы. Ещё в 1915 году сюда производилась эвакуация про-мышленных предприятий и различных учреждений и специалистов из Польши.

Там же создавалась следующая линия обороны против наседавшего врага: Германии и Австро-Венгрии. Сюда же были отправлены в лагеря и военнопленные. Как известно к тому времени в России их насчитывалось до 2,2 млн. человек. Ставка Верховного Главнокомандующего в начале 1-й мировой войны находилась в Барановичах, затем в Могилёве, а далее её планировалось перенести в Калугу. Но в ходе войны и последующих изменений в стратегической ситуации, в результате наступления немецких войск, ставка должна была переехать либо в Тюмень, либо в один из городов Урала. На Урале по дан-ным местных архивов формировались войсковые части, к примеру, в районе Шадринска размещались запасные батальоны. А затем там была расквартирована кавалерийская дивизия. Всего к началу гражданской войны (в мае 1918 г.), здесь располагалось 200 тыс. войск. Золотой запас России из центра переместился в Казань. На Урал, в Екатеринбург, перебазировался Генеральный штаб русской армии. Бывший премьер-министр России князь Г. Е. Львов бежал от большевиков в Тюмень. Семья Императора России Николая II находилась в административной ссылке в Тобольске, а затем в Екатеринбурге. В Ека-теринбург переезжают консульства иностранных государств. (Консульство Великобритании, представители Франции, немецкого Красного Креста). Здесь происходит формирование маршевых батальонов из пленных чехословаков, для отправки на фронт. В романе разворачивается панорама событий, связан-ная с разразившейся трагедией – революцией, а затем гражданской войной. Руководителями войск и бе-лого движения на Урале и в Сибири являлись:

Болдырев В. Г. – генерал-лейтенант главнокомандующий всеми сухопутными и морскими силами Рос-сии. (Период с сентября по ноябрь 1918 года).

Колчак Александр Васильевич – адмирал, руководитель антибольшевистского движения в Сибири с 14 октября 1918 г., в должность вступил в ноябре 1918 года, инициатор расследования обстоятельств гибели Царской семьи.

Гришин – Алмазов А. Н.– полковник, организатор и руководитель восстания русского офицерства и Чехословацкого корпуса с апреля по ноябрь 1918 года в центре России, на Урале и в Сибири.

Гайда Радола (1892 – 1948), – один из организаторов мятежа Чехословацкого корпуса (1918), коман-довал Сибирской армией у Колчака. В мае 1919 года Гайда женился на Екатерине Колчак, племяннице адмирала.

Дитерихс Михаил Константинович – генерал-лейтенант в 1919 г., участник восстания главнокоманду-ющий фронтом. Ближайший сотрудник адмирала А. В. Колчака. В 1922 «правитель» на Дальнем Восто-ке.

В этих событиях принимают участие и простые жители Екатеринбурга, Кургана, Омска, Шадринска. Показана в книге и работа белой разведки. Главные герои – это офицеры: Симонов, Обыденов, Филатов, Гладких, Мокеев и другие. Описание боевых действий на фронте происходит через переживания одного из основных героев книги Андрея Филатова, Автор даёт читателю возможность понять, чем жил герой, о чём он думал в минуты наивысшего напряжения боя, в первые минуты после ранения, о своей встрече в госпитале с Великой княжной Татьяной Николаевной, которая, уже находясь в 1917 г. в Тобольске, справлялась в своём письме жене генерала Чеботарева о бедном Филатове и советовала искать этого бедного Филатова. Автор показывает истинное отношение Андрея к Царской семье, которую он видел воочию среди раненых и умирающих, находясь на госпитальной койке. Отдельно в романе прописаны ещё несколько героев участников основных событий. Это начальник контрразведки Колчаковской армии штабс-капитан Симонов. Вот что писали о нём участники тех событий. «…Когда был взят Екатеринбург, то из разбитой, отступавшей армии Берзина к нам перебежало много наших офицеров. В числе их был и генерального штаба капитан Симонов, начальник штаба армии Берзина. Хотя это был офицер, причис-ленный в генеральный штаб уже приказом Бронштейна – Троцкого, но, занимая видную должность у Бер-зина, он много помогал нашему офицерству перебраться на белогвардейскую сторону и, в конце кон-цов, сам последовал за ними. В Омске он нашёл своего начальника Академии генерала Андогского; по-следний, покровительствуя Симонову, взял его в Ставку на ответственную должность начальника раз-ведывательного и контрразведывательного отдела. В Омске Симонов всем говорил и докладывал офи-циально Верховному Правителю, что, служа в рядах большевиков, он слышал от комиссаров, что Наследник Цесаревич и Великие Княжны, живы, но неизвестно, где находятся. Лично Симонов твердо верил в это и решительно отстаивал эту версию, но никаких реальных доказательств представить не мог3». К этому надо добавить, что вместе с капитаном Симоновым в его отделе служил Константин Се-менович Мельник, поручик Императорской армии. Он женился на дочери доктора С. Боткина Татьяне, и увёз её в Европу. В Тобольске доктора Е. С. Боткина солдаты охраны предупредили о грозящей опас-ности. И далее: «Для участия в осмотре и для опознания вещей пригласили доктора Деревенко и старика Чемодурова… Доктор Деревенко В. Н., участвовавший в осмотре, был спокоен. Он разделял мнение, что убиты не все…» Выведен в книге и образ секретаря Великого князя Михаила родного брата Импе-ратора Николая II – это офицер Обыденов. Именно о нём писал Великий князь в дневнике следующие за-писи: «28 мая …Пермь объявлена на военном положении. За последние дни отсюда посылали довольно много рот Красной Армии на разные внутренние фронты… 29 мая. Газет не было из Петрограда уже два дня, а из Москвы почему-то сегодня поезда не пришли… До обеда видел Обыденова, только что воз-вратившегося из Екатеринбурга, – по-видимому, там военнопленные взяли власть в свои руки и аресто-вали Советскую власть, то же самое совершилось и в других некоторых городах Сибири…» Автор вы-водит в романе и образы женщин. Так мы узнаём о любви Екатерины к штабс-капитану Мокееву, об от-ношениях штабс-капитана Симонова с Александрой Филатовой. В романе рассказывается о событиях и действиях людей, оставшихся преданными Царской семье. К ним относится семья Филатовых и её родственники, которые принимали участие в передислокации Царской семьи в спецукрытие в Заозёрный край. При опросе местных жителей о далёких событиях 1918 года, автор выяснил, кем являлись родственники семьи Филатовых до революции. Ему дружно отвечали, что все они были сапожниками. Одна-ко в ходе работы в двух архивах города с документами стало ясно, что к родственникам семьи Филатова Ксенофонта относилась также семья купца Ватина, и семья купца Седунова А. П. обе были довольно знатными в тех местах.

В романе нет прямых столкновений характеров, нет и длительных, мучительных переживаний героев с кем им идти. Характеры их сложились, люди эти уже были зрелые, однажды выбравшие для себя путь, который им ясен, и с него они не сойдут. Работа требовала от них полной самоотдачи, ведь каждую минуту могло произойти столкновение «стенки на стенку». Так оно и вышло.

К этим событиям был причастен и полководец А. А. Брусилов. В своих мемуарах он писал, что осенью 1924 года к нему в Москве пришёл молодой человек, по виду крестьянин, очень бледный и симпа-тичный, передал письмо от Наследника Цесаревича. Брусилов и его супруга не поверили. Но, тем не менее, они задали молодому человеку вопрос о том: живы ли они? Крестьянин ответил, что они скры-вают Цесаревича. Прочитав письмо, они поняли, что жив не только Наследник, но и его сёстры – Вели-кие княжны.

События, описанные автором в книге 1-й «Операция Царский ковчег» имеют продолжение, и рассказ об этом ожидает читателя в следующей книге.

О. Филатов. Май 2006 года.

Мнение.

Пройдет еще десяток лет, и целый век будет отделять «россиян» от событий, которые для одних бы-ли «Великой Октябрьской социалистической революцией», а для других – «октябрьским переворотом». Тысячи и тысячи книг, сотни тысяч статей, сотни (если не тысячи) кинофильмов, осветили, казалось бы, мельчайшие события тех дней. Только вот, где, правда? Ведь трактовка событий тех лет людьми с разными политическими взглядами настолько не совпадает, что невольно рождает в умах разные щекотли-вые вопросы.

Наша история чем-то напоминает старое заношенное пальто в руках умелого портного. Его перели-цовывают, в нем латают дыры, меняют фасон, заменяют истлевшую подкладку и даже снабжают новыми блестящими пуговицами. Только от этого вопросов становится еще больше. Существуют темы, при разговоре о которых «посвященные» скромно отводят глаза. К такой теме относится гибель царской семьи. Казалось бы, все давно ясно. Расстреляли, сожгли, бросили в шахту.

Спустя восемьдесят лет прах царственных мучеников торжественно захоронили в усыпальнице русских царей – Петропавловском Соборе. Только вот, несмотря на всю торжественность момента, никого из высших духовных чинов русской Православной церкви на церемонии не было. Президент несколько раз менял свое решение: «приеду – не приеду». А потом в печати стали появляться документы, в кото-рых утверждалось, что в Соборе захоронены убиенные, но никому не известные мученики.

И это еще не все вопросы-сомнения. Зачем в такой спешке снесли дом Ипатьева в Екатеринбурге, где были расстреляны Романовы? Кому он так «мозолил глаза» – Горбачеву, Ельцину, или кому-то еще, кто стоял за их спиной? У кого такой глубокий исторический склероз, если Храм во имя Всех Святых, в Земле Российской просиявших, построенный на месте дома Ипатьева до сих пор находится на улице… Свердлова. А ведь именно этот человек сделал все, чтобы уничтожить царскую семью. Вспоминается популярный анекдот конца 50-х годов прошлого века. Любознательное дитя спрашивает мать:

– А Сталин плохой? – Плохой! – А Хрущев хороший? – Спи, умрет, узнаем.

Версии и слухи о спасении царской семьи, или хотя бы ее отдельных представителей уже десятки лет будоражат умы. И было бы нелепо уподобляться «знающим людям», которые кратко, но абсолютно не-убедительно резюмируют: «Вопрос закрыт!». Кем, когда и почему? Свердловым, Ельциным, Немцовым? Неужели ответы появятся после того, когда будут сняты последние запреты на доступ к информации и уйдут в небытие те, кто ее охраняет.

Роман Олега Васильевича Филатова «Символ Веры» посвящен событиям, которые никогда не упоминались в нашей исторической литературе. В нем рассказывается о попытке преданных престолу людей спасти царскую семью, спрятав ее на острове в специально построенном доме-ковчеге.

Как следует из сюжета романа, эта попытка удалась, и царская семья осталась жива. Можно, конечно, отмахнуться от этой версии, как от неуместных фантазий автора, заявив подобно чеховскому герою: «не может быть, потому что не может быть никогда». Но стоит прочесть роман и обратиться к архивам, чтобы обнаружить интересный факт. Люди, о которых пишет автор, реально существовали, и в романе они действуют под своими, а не вымышленными фамилиями.

Все, что автор повествует о Шадринске, где и разворачиваются основные события, имеет документальную основу, вплоть до названия улиц и мелких фактов из жизни его обитателей. Ничего не придума-но. И роман можно считать энциклопедией жизни российской глубинки в предреволюционные и первые революционные годы. И версия о спасении царской семьи совсем не кажется такой уж невероятной. Во всяком случае, в нее очень хочется верить.

В. В. Богданов, член Союза Писателей России, профессор.

ОТЗЫВ НА РОМАНЫ ФИЛАТОВА О. В., ПИСАТЕЛЯ, ПЕРЕВОДЧИКА, ИСТОРИКА, СТ. НАУЧНОГО СОТРУДНИКА ЦВММ МО РФ.

Трилогия О. В. Филатова «Операция царский ковчег», «Символ веры», «Соединяя Берега» – разные по жанрам произведения.

Первая книга представляет собой авантюрно-приключенческий роман с элементами подлинной исторической хроники;

Вторая – художественно-публицистический роман, опирающийся на историко-документальные источники российских архивов и архивов иностранных государств;

Третья книга представляет собой жанр документально-экспертного романа.

Однако романы имеют единую нравственно-просветительскую цель – разобраться в судьбах членов Семьи Императора России Николая II.

Трилогия оптимистична, ибо оставляет надежду о возможном спасении некоторых членов Царской семьи в 1918 году.

Особенно волнует читателя судьба и удивительное спасение Цесаревича Алексея, и его волшебное исцеление. Через воспоминания главного героя мы узнаём о чести, мудрости, пуританстве царской семьи, её толерантности к другим, эмпатии и милосердии к слабым и нуждающимся в помощи.

Автору книг через опыт международного сотрудничества независимых научных групп Германии, России, Финляндии, Японии удалось провести идентификацию личности гражданина СССР Филатова В. К. как Цесаревича Алексея Николаевича Романова в период с 1994 по 2003 годы.

Желание добиться правды, раскрыть истинный смысл исторических событий, несомненно, говорит о том, что эта трилогия имеет важное научное и социальное значение, поскольку служит святому делу установления истины!

Астахова С. В., филолог Самарский Государственный Университет, кандидат психологических наук, доцент.

ОПЕРАЦИЯ «ЦАРСКИЙ КОВЧЕГ» ГЛАВА I. РЕВОЛЮЦИЯ

Осенью 1917 года штабс-капитан Игорь Васильевич Мокеев вернулся в свой родной город Шадринск. Он сразу решил повидаться с отцом в городской управе, а потом уже идти домой. Когда штабс-капитан вошёл в управу, он увидел, что возле окна за столом сидела девушка. Она поднялась, и он обратил внимание на то, что на ней была одета белая из домотканого сукна поддевка с красной узорчатой оторочкой по борту и рукавам, в красном вязаном платке с кистями. Она стояла, смущенно улыбаясь, чувствуя, что на неё смотрят.

Лицо девушки приковывало к себе взор не той идеальной красотой, что чарует нас не совершенством форм человеческого тела, а духовной чистотой, которая преображает даже обыкновенное человеческое лицо, озаряя его дивным светом. Так обычно солнечные лучи, падая на каплю росы, превращают ее в сверкающий бриллиант.

Щеки ее рдели густым, горячим румянцем юности. Серые с легкой голубизной глаза её смотрели прямо, распахнув тонкие ресницы, по всей видимости, она исполняла обязанности секретаря, и видно было, что в ясной глубине их искрится радость счастья – чистая в своем бескорыстии.

Она присела за стол. Штабс-капитан Мокеев обратился к ней:

– Скажите, Городской голова не занят?

Катя, с улыбкой смущения смотрела на Игоря Мокеева.

– У него посетитель, но Василий Яковлевич скоро освободится. Подождите, пожалуйста.

Штабс-капитан, покачав головой, и сказал:

– К сожалению. У меня времени в обрез. Зайду позже.

И вдруг спросил:

– Скажите, а мы с Вами не знакомы? Не учились ли Вы в женской гимназии?

– Да училась.

– Меня звать Игорь. А Вас?

– Екатерина.

– Как у вас со временем? Я хотел бы Вам предложить встретиться и, так сказать, вспомнить старую жизнь. Екатерина, смущенно улыбаясь, чувствуя, что на неё смотрит в упор молодой человек, ответила:

– Я не против. Только после работы. Я вспомнила Вас, Вы сын Василия Яковлевича. Вы тогда учились в реальном училище. А потом уехали и поступили в военное училище. И пытались ухаживать за мной.

– Так точно. Потом война. Вот только что вернулся. Я рад, что вы откликнулись на моё предложение. Сказано сделано. Приглашаю Вас к нам домой, тогда когда вам будет удобно. Вы мне сами скажете. Я ещё к вам зайду. Честь имею. – Он откланялся.

Екатерина вспомнила Игоря. Она помнила, какая жизнь была в Шадринске несколько лет назад, и о том, что приедет ли к Рождеству Игорь, и еще о том, успеет ли мама, заказать ей новое синее платье у портнихи.

Вышел Городской голова и сказал:

– Катя, зайди к нам, и скажи Анне Ивановне, что я на станцию поехал. Может, сына успею увидеть. Пусть домашние готовятся встречать гостей. Шутка ли, сам генерал приедет!

– Василий Яковлевич, а Ваш сын был здесь. Он сказал, что позже зайдёт.

– Спасибо, Катя.

Катя побежала по улице и скоро оказалась около дома Мокеевых.

– Анна Ивановна, – сказала Маша, запыхавшись от бега, – я от Василия Яковлевича. Он просил передать, что уехал на станцию. И просил передать, чтобы готовились, генерал скоро приедет.

Анна Ивановна предложила Кате чая. Она не отказалась. Катя нравилась Анне Ивановне.

– Вот бы нашему сыну жену такую. Катя была в том настроении, когда хочется сделать всем что-нибудь приятное, сказать ласковое слово, когда все люди кажутся хорошими. И ей особенно хотелось услужить Анне Ивановне. Она предложила Анне Ивановне накрыть стол. Анна Ивановна сказала, обращаясь к ней:

– С большим удовольствием. Сердце у тебя доброе, спасибо. Скажи, Катя. А ты нашего Игоря помнишь?

– Да, Анна Ивановна, я сегодня его видела. Он предложил мне встретиться и вспомнить молодые годы.

– Игорь – хороший парень. Такой, до гроба любить будет. Выходи за него.

– Ну, что вы, Анна Ивановна! – воскликнула смущенная и, счастливая Катя.

– Так сразу. Надо подумать. А вдруг я ему не глянулась.

– У меня как у матери одно в голове: надо Игорю жениться. Внуков хочется… А больше ничего не надо.

С порывами ветра доносился далекий перезвон колокольчиков и бубенцов; Это ехали гости. Катя вглядывался в даль, освещенную яркими солнечными лучами, а на улице было безлюдно, а колокольчики все звенели и на разные голоса вторили им медные бубенцы.

Катя часто бывала в этом доме, и ей нравились просторные комнаты с широкими окнами и высокими потолками, стены из тесаных сосновых бревен, издающими смолистый запах. Нравилась ей и какая-то особенна чистота вокруг: полы блестели, на столе сверкала белизной скатерть, на окнах висели снежно – белые занавески. Чистота была Богом Анны Ивановны. Она проверяла, тщательно ли, вытирал гость сапоги в сенях. Она встречала их ласковой улыбкой, уважение к ее труду она считала лучшей рекомендацией человека.

Освободившись от хлопот, Анна Ивановна любила поиграть на рояле. Катя с удовольствием слушала музыку. Часто, Анна Ивановна была так поглощена музыкой, что иной раз и не слышала ни скрипа двери, ни легких шагов Кати.

Слушая «Лунную сонату» Бетховена в исполнении Анны Ивановны Екатерина всей душой своей погружалась в пучину, редкой по красоте музыки, то мечтательно – спокойной, то стихийно – бурной. Она ощущала нарастание страстного чувства, доходящего до настоящей душевной бури. Она словно вступала в зачарованный мир мечты и воспоминаний одинокого человека. На медлительном волнообразном сопровождении она начинала ощущать, как возникает полное глубокой выразительности пение. Чувство, вначале спокойное, разрасталось до страстного призыва. А затем постепенно наступающее успокоение, вводило всё в свое обычное русло, и вновь раздалась грустная, полная тоски мелодия, замирающая затем в глубоких басах на фоне беспрерывно звучащих волн аккомпанемента. А далее, музыка начинала напоминать Кате танцы эльфов. Мелодия чудесным образом переходила от мечтательности к могучему, гордому финалу, который воспринимался как стремительный вихрь страстных переживаний. Перед ней проносились темы – грозные, жалобные и печальные – целый мир взволнованной и потрясенной человеческой души. В ней самой разыгрывалась подлинная драма – столкновение душевных сил, страстное отчаяние, одиночества и неудовлетворенности.

При звуках «Лунной сонаты» она представляла себе прекрасную лунную ночь на озере в горах. За этим звучанием музыки раскрывался личный мир человека – от сосредоточенного, спокойного созерцания до крайнего отчаяния.

Но сегодня эта музыка настроила её на лирический лад. Она с нетерпением ждала встречи с сыном Анны Ивановны. «Счастливая, счастливая!» – думала Катя, глядя на белые маленькие холёные руки, взлетавшие над клавишами, вдруг почувствовала запах вешней земли, усеянной белыми подснежниками.

У неё было такое чувство, что уже наступила весна. И она, томимая неясной грустью, бродила в сосняке, среди кочек, покрытых зеленым плюшем мха, и собирала подснежники. Журчала вода, и солнце так светило, что было больно глазам. Неумолчно звенели зяблики, повторяя одну и ту ж несложную песню, как бы спрашивая друг друга: «Не правда ли, как хорошо? Как хорошо!» И Катя почувствовала, что ей тоже хорошо оттого, что журчит вода и блестит солнце, и от запаха земли кружилась голова. Катя присела на кочку, покрытую брусничником, и вдруг заплакала от ощущения близкого счастья. И сейчас, испытывая такую же радость близкого счастья, Катя бросилась к Анне Ивановне, и обняла её.

– Счастливая вы! – прошептала она, любуясь умиротворенным лицом Анны Ивановны, и самое счастье предстало перед ней в образе матери, ждущей любимого сына.

Анна Ивановна, встала, прошла в соседнюю комнату. Открыла шкаф, достала и принесла платье, и Катя, не ожидавшая, этого, нетерпеливо переодевшись, подошла к зеркалу. Катя, взглянув на себя, нашла, что в этом новом платье из светло – синей шерстяной материи она стала еще красивей. И Анна Ивановна залюбовалась ею.

– Ты счастливей меня, Катя, – в раздумье сказала она.

– Почему, Анна Ивановна? – удивленно спросила Катя, поворачиваясь перед зеркалом так, чтобы видеть платья сбоку.

– Потому что тебе двадцать лет, – тихо сказала Анна Ивановна, оглядывая фигуру Кати, дышавшую радостной силой здоровья.

– Платье хорошо сидит на мне, не правда ли, Анна

Ивановна? – сказала Катя, охорашиваясь перед зеркалом; она вдруг услышала пофыркивание лошадей за окном и, побледнев, прошептала:

– Игорь приехал!

Анна Ивановна позвонила в колокольчик и горничная побежала в прихожую, чтобы открыть дверь.

– Что же мне делать? – Растерянно прошептала Катя и, чтобы Игорь не подумал, что она нарядилась ради него, хотела снять новое платье, крючки на вороте не расстегивались, она бросилась в соседнюю комнату, чтобы убежать через другую дверь, ведущую во двор.

Анна Ивановна распахнула дверь и, плача от радости, прижала к груди голову сына, покрывая поцелуями щеки, лоб, волосы.

– Приехал, Игорь? Говорила же я…, не летом, так осенью…

– Здравствуй мама!

– Ты надолго, Игорь? – сказала Анна Ивановна, едва удерживая слезы.

– Во всяком случае, пробуду здесь не один месяц.

Пообедав, все долго говорили… приехал отец. Он только что встречался с генералом. Доложил обстановку на Урале. Передал сыну пожелания генерала, чтобы он остался служить здесь в городе. Работы будет много.

Анна Ивановна аккуратно намекнула отцу, что Игорь и Катя хотят остаться вдвоем, и, хотя ей хотелось ещё побыть с сыном, она на время попрощалась, трижды поцеловав его. А когда он отошел, она ещё раз посмотрела на него, и прошла к себе в столовую.

Катя и Игорь вышли на улицу и решили погулять. Они пошли в городской сад. Березы, роняли на землю золотисто-желтые листья. Испуганно шелестела багровой листвой осина, казалось, она охвачена каким-то тревожным огнем. Ветер сорвал лист, покружил его и бросил к ногам Кати. Она подняла его, положила на ладонь и вздрогнула: лист был кроваво-красного цвета.

Кате хотелось многое сказать Игорю, и она рассказала ему о своём житье – бытье. О том, что происходило в городе в эти годы, пока его не было. Он слушал её со вниманием и не перебивал. Он любовался ею.

Справа в глубину сада уходила узенькая тропинка, усыпанная листьями. Над тропинкой поднималась высокая сосна, а к её могучему стволу его жалась тоненькая березка, удивительно белая на темном фоне сосновой коры: как бы одетая в атласное платье, гибкая, она обвивалась вокруг толстого ствола сосны и тянулась вверх, к свету и солнцу.

Взглянув на нее, Игорь и Катя, не сговариваясь, но, подчиняясь неодолимой силе, пошли по тропинке в глубину сада, который плавно переходил в сосновый лес. Тропинка была узенькая, для одного человека, и они шли, касаясь, друг друга то рукой, то плечом. Вдруг Катя взяла Игоря под руку и оперлась на нее. Игорь ощутил на своей щеке её горячее, прерывистое дыхание и почувствовал как оно обжигало его…

Есть непонятная прелесть в тишине осеннего леса в ясные сухие дни «бабьего лета». Неподвижно стоят деревья, как бы замирая в радостных воспоминаниях о веселых днях лета, о несмолкаемом щебетании птиц, шелесте листьев, гудении пчел и жуков. Тихо в лесу, кое – где лишь с легким шорохом осыпаются листья с берёз и, кружась, ложатся на тёмную сырую землю. Не слышно их радостных песен птиц, лишь позванивает в свой стеклянный колокольчик синица: цынь—цынь-цынь! Вот с ветвистого могучего дуба сорвался коричневый, похожий на майского жука, желудь, прошелестел в жесткой побуревшей листве и щелкнул по щеке Катю. Она испуганно открыла глаза, вскочила с пестрого ковра листьев… огляделась – никого. И, увидев желудь, поняла, что она пробудилась от сладкого забытья, и рассмеялась, тормоша Игоря, осыпая его лимонно – желтыми листьями березы, теребила мягкие волосы Игоря, целовала его смеющиеся глаза с густыми, как у матери, пушистыми ресницами…

Поженились они в сентябре. Свадьба была скромной. Были родственники, друзья, сослуживцы. Медовый месяц провели на даче, вблизи города. Но вскоре после октябрьского переворота в Петрограде по городам и селам России прокатилась волна погромов. Не миновали они и Шадринска. Скорее всего, они явились следствием безвластия на местах, так как старая власть уже не функционировала, а советы еще не организовались. В ночь на 15 ноября 1917 года был разгромлен государственный винный склад, находившийся в здании ликероводочного завода. Летом здесь находился временный госпиталь для раненых на фронтах империалистической войны, но, видимо, к осени он уже свернулся. На складе в то время хранился огромный запас спирта, который привлек внимание деклассированных элементов, любителей приключений, а также солдат Шадринского гарнизона. Спиртрасхищался как штатскими, так и военными. Пьяными людьми из ротных помещений была расхищена часть винтовок и патронов, а в некоторых ротах произведен разгром цейхгаузов. Из тюрьмы бежало до 40 арестантов и бежавшими произведен ряд грабежей и убийств. Во всеобщих беспорядков приняли участие не только городские, но и сельские жители. Так, некоторые жители села Красномыльского в первый день погрома успели съездить в город раза по три, в результате чего была организована большая пьянка, произошло много драк. В некоторых селах положение усугубили уголовные элементы, сбежавшие из тюрьмы. Так, в селе Лебяжьем трое уголовников выбивали стекла, зажигали зароды соломы и хлеба и намеревались сжечь все село, да вдобавок еще совершили убийства. По решению сельского схода они были тут же казнены. Начиналась эта заварушка и в селе Маслянском: пьянство и дебош. Собравшийся сельский сход назначил патрулями 26 человек, предписав каждого буяна садить на 2—3 суток в холодный амбар. Скоро в селе установилось спокойствие. 15 ноября в Шадринске было объявлено военное положение, создан комитет по охране города, председателем которого избрали Николая Васильевича Здобнова. Позднее он стал выдающимся библиографом, классиком русской библиографии. Он родился в Шадринске, основал первую шадринскую газету «Исеть», затем занялся политической деятельностью: стал видным деятелем партии эсеров, был избран председателем Шадринской городской Думы, депутатом Всероссийского учредительного собрания, назначен (после разгона последнего) министром Комуча (Комитета членов Учредительного Собрания), был арестован Колчаком и, наконец… занялся библиографией. В считанные месяцы он становится ведущим библиографом страны, возглавляет журнал «Северная Азия», готовит многотомную «Библиографию Бурят – Монголии», «Библиографию Дальневосточного края»… В промежутках многократно арестовывается, но – пока не начинается война – его охраняет чья-то невидимая рука… Это была рука А. А. Жданова. Жданов был руководителем партийной организации г. Ленинграда. А пока шёл 1917 год. Н. В. Здобнов был председателем Шадринской городской Думы, а А. А. Жданов – председателем Шадринского Совета солдатских депутатов, они сотрудничали в Комитете по охране города, наводили порядок после разгрома спиртзавода. Кроме того, жены Н. В. Здобнова и А. А. Жданова – подруги по шадринской гимназии, и в Москве они время от времени перезваниваются. Итак, А. А. Жданов, стал заместителем Здобнова, членами комитета стали И. М. Петров, И. Я. Возжаев и М. А. Пономарев. Комитет выпустил воззвание, в котором граждане, желающие вступить в добровольную охрану, приглашались явиться в Совет рабочих и солдатских депутатов для записи. Для охраны порядка в городе были созданы конная и пешая команды. В ночь на 16 ноября чуть не во всех концах города были слышны выстрелы. Позднее выяснилось, что это стреляли пьяные солдаты или не умеющие обращаться с оружием добровольцы-охранники. Часов около 11 вечера с пожарной каланчи раздался набат. Оказалось, что это зажгли разлитый на пустыре керосин. Огонь скоро потушили. Утром 16 ноября по осаждавшим шадринский винный склад толпе было дано несколько залпов. Оказался один убитый и несколько раненых. В это время принимались и ошибочные решения, как, например, об уничтожении нескольких десятков тысяч ведер спирта, который был спущен в реку Исеть. Но порядок понемногу восстанавливался. Дружинники заняли и охраняли основные объекты и учреждения города. С утра 17 ноября солдаты выходили из казарм только по увольнительным запискам. Вечером 17-го было получено сообщение о прибытии отряда солдат из Омска. Количество пьяных уменьшилось. Восемнадцатого отряд прибыл. Организовалась следственная комиссия по расследованию преступлений, совершенных за три дня. В нее, в частности, вошли прапорщик Беньямович и солдат Зайков. Безобразий было много. В квартире владельца типографии Сергея Жернакова, сторонника большевиков, был произведен разгром, в котором участвовал отряд конной охраны. По чьему приказу ворвались в квартиру, следственная комиссия не установила. Во время беспорядков нередко возникали стычки с применением оружия, драки, в результате которых и от чрезмерного употребления спирта погибло 80 человек. В ночь на 18 ноября в деревне Камчатке произошел пожар. Предполагали, что загорелось случайно, от неосмотрительности с огнем пьяных людей, которых было более чем достаточно. Сгорел один дом. О беспорядках и необходимой помощи сообщали из сел Иванищевского, Ольховского, Маслянского, Далматово. Как сообщала местная газета «Народная мысль», безобразия творились в селах Каргапольском, Белоярском и других. И так, на водворение порядка и спокойствия в городе и уезде было поставлено все. Шадринская городская пожарная команда в течение пяти дней не раздевалась и не смыкала глаз». С помощью военных и общественности порядок восстановился, военное положение в городе было снято, и 24 ноября отряд из Омска уехал в свой город