Buch lesen: «Леди не движется – 2»

© Дивов О., 2013

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

****

Мой роман с Максом был коротким и поразительно ровным. Меня только что зачислили на первый курс Военного университета, я сама не верила такой удаче и словно на крыльях летала. Первый офицер в семье за последние триста лет! Я буду настоящим офицером и дослужусь самое малое до полковника. Я уже воображала, как на мне будет смотреться парадный китель полковника тактической разведки.

Занятия начинались в сентябре, но для желающих существовал так называемый летний кампус – проживание на территории университета, волонтерская работа в госпиталях или спасательных отрядах Мадрида. Как правило, в летнем кампусе жили только будущие первокурсники да конченые неудачники; тогда я не знала этого. Я решила, что если приеду к самому началу занятий, то не успею акклиматизироваться и влиться в коллектив. Последнее казалось особенно важным. Почему-то я была уверена, что весь мой будущий курс успеет уже подружиться к сентябрю, и я рискую стать чужой. Понятно, что потом я справлюсь, но зачем начинать с трудностей? Их и так будет предостаточно. И я, наивная простушка, после вступительных тестов, которые в Военном Университете проводились только очно, осталась в летнем кампусе. Там собралась от силы треть курса. Остальные, узнав о зачислении, сразу разъехались по домам или курортам – когда еще удастся отдохнуть? Может, через четыре года. А может, и через десять.

Коттеджи в кампусе были на двоих, дизайн и комфорт – казарменные, но я пришла в восторг. Мне сказали, что здесь теперь мое место на все время учебы, поэтому коттедж я мигом обиходила. Соседки у меня пока не было; она появится уже после начала занятий, переводом с географического, с понижением на два курса. Мелви Сатис по прозвищу Справочная… Но до этого еще предстояло дожить.

Формы нам не выдавали, мы – я и мои немногочисленные новые подруги – ходили в майках и джинсах. Утром работа в госпитале, вечером свободны. Все вечера мы проводили вместе. У нас было любимое место для посиделок – кафе «Ладья» у парка Победы. Мы занимали всю открытую веранду и трещали как сороки. А потом устраивали танцы. Нашими партнерами были ребята с первого или второго курса, ракетчики и атмосферные пилоты. Они соперничали между собой за право танцевать с будущими разведчицами. Я пользовалась успехом, несмотря на то что танцевать не умела и большую часть времени сидела за каким-нибудь столиком. И однажды самого пламенного моего поклонника оттеснил плечистый мужчина такой красоты, что дух захватывало. Сущий дьявол, мечта во плоти. Он был выше меня на голову, носил черные кудри ниже плеч и сверкал голубыми глазищами. И еще он был значительно старше нас.

– Макс, – представился он.

– Делла, – ответила я. – Ты выпускник или преподаватель?

– Выпускник. Приехал на встречу. Я часто здесь бываю – как президент союза выпускников Военного Университета.

– А что заканчивал?

– Космическое.

– О-о, – только и сказала я. – Джедай!

Это было, пожалуй, лишнее, но все первокурсники стараются показать старшим, что знают и уважают жаргон Четырех Университетов.

– А ты, значит, будущий хоббит. Угадал?

– Точно! – обрадовалась я. – А где служишь?

– Служил, – поправил Макс.

– А где служил? – не унималась я.

– В армии. Ты сама откуда?

– Арканзас. Дед переехал с Земли. А нам что? Мы все профессиональные военные, дома живем только до восемнадцати. Потом – контракт и ту-ту! – я засмеялась. – А чем сейчас занимаешься?

– Финансы.

– И как?

– На жизнь хватает. Прошвырнемся по парку? Здесь слишком шумно.

Конечно, я пошла. И целовалась с ним половину ночи на жесткой скамейке. Потом отправилась спать, а Макс оказался таким скромным, что не напросился в компанию – хотя тогда я жила в коттедже совсем одна. Утром девчонки рассказали мне про него все-все. Чуть позже я поняла, что это «все» по факту было ничем. Девчонки сказали, что это Берг, что у него традиция: каждое лето он склеивает самую хорошенькую из первокурсниц, на пару недель, не больше. Ставит звездочку на фюзеляж, ага. Лучше и не мечтать о любви – у него ледяное сердце. Так-то парень хороший, но убежденный холостяк. Я подумала и решила, что самое оно для меня. Потому что я пришла сюда учиться, а после учебы пойду служить, и пока не получу хотя бы майора, замуж – ни-ни. Зачем мне длительный и серьезный роман? А вот пару недель погулять перед учебой было бы неплохо. На самом деле Макс просто понравился мне, и я не видела причин отталкивать его.

Через два дня он позвал меня на уик-энд к приятелю в загородный дом. Там мы азартно стреляли по сорокам и наперегонки плавали в холодном озере. И в первую же ночь стали любовниками. В постели Макс был неподражаем – а мой предыдущий любовник, Дик Монро, несмотря на возраст был чрезвычайно искусным партнером, но Макс превзошел его без усилий.

Я трезво смотрела на вещи и не ждала сюрпризов от этого романа. Такой красавец, ах. Кумир джедаев и мечта всех девушек из Военного Университета. Признался, что на Земле в гостях. Он улетит, а я пойду учиться. Каждому свое. Через две недели я провожала его на космодром, а он злился, что я даже слезинки не уронила. Еще через две недели он внезапно вернулся и предложил пожениться. Это было так неожиданно. И так приятно. Я к тому моменту осознала, что насмерть влюбилась в него, ужасно скучала, и согласилась не раздумывая. На свадьбе я узнала его полную фамилию. Он – мою. Было ужасно неловко, потому что он потребовал перевода и семейную историю.

Конечно, я сказала, что мы – династия хоть и солдатская, но профессиональная и очень старая. Ведем родословную от легендарного неуловимого русского снайпера Слоника. Некоторые исследователи полагают, что его фамилию надо читать все-таки «Солоник», вот пусть они и читают, а мы лучше знаем. Но это устная часть нашей истории. А документированная начинается с космонавта Ивана Кузнецова, первого и пока что единственного офицера в роду. Тоже русского. Хотя официально по национальности я чешка, ну вот так получилось. Макс выслушал всю эту дребедень с непередаваемым видом, а потом небрежно сказал:

– Да, увлекательно.

И показал свое досье.

Я только рот раскрыла. Что же, я теперь получаюсь княгиней?! Макс ухмылялся. Ага, княгиня. Да еще и Сонно.

Я боялась всего – и особенно холодного приема, который просто обязана была оказать мне его семья. Не могла не оказать. Макс же князь, а я кто? Девчонка, которую он подцепил в дешевой кафешке. Однако я ошиблась. Семья была такой же бесшабашной, как Макс, на все глядела сквозь пальцы, и поначалу мне было страшно весело. Я даже поверила, что это надолго.

А потом наступило отрезвление. Как верно заметил доктор Моррис, Макс – замечательный человек. Добрый, тактичный, умный и сильный. Он даже не спросил, почему я не люблю свое полное имя. И называл меня Офелией, только когда хотел осадить или призвать к порядку. Но… он совершенно безумный. Он любил играть со смертью. Его тяга к саморазрушению выматывала мне все нервы. И в конце концов я подала на развод. Гордый Макс не стал унижаться и отговаривать меня. Год после развода ему не давали пропуск на территорию факультета, и декан «тактиков» Кид Тернер принял все мыслимые предосторожности, чтобы исключить наши встречи. Потом «эмбарго» сняли, но Макс не стремился к сближению. Мы довольно часто виделись – у него были общественные дела в университете, – но разговаривали сдержанно. На третьем курсе он пришел в кампус и устроил мне дикую сцену ревности. С размахиванием холодным оружием и тяжелыми предметами. И из-за чего, спрашивается? Подумаешь, сходила на футбол в компании Сэнди Маккинби, а потом четыре часа болтала с ним на нашей вахте. Для Макса это, оказывается, невыносимо. Ну, что… Я позвала брата. Крис оприходовал Макса кухонным столом, тут подбежал и Сэнди Маккинби – верней было бы сказать, что он подлетел, запарковав машину на аллее возле коттеджа. Приземлился мастерски, ведь аллею рассчитывали так, что влететь на нее было затруднительно и практически невозможно – стартовать. Нарочно, чтобы к нам не залетали незваные гости пофлиртовать с юными разведчицами. А Сэнди сумел – и сесть, и взлететь, правда, едва не чиркнув стабилизатором по стене во время лихого разворота. Крис и Сэнди сдали Макса не полиции, а психиатру. Психиатр наконец нашел причину страданий Макса – опухоль. Потом Макса прооперировали, и он превратился в лапочку, белого и пушистого.

Но примирились мы не поэтому. Можно сказать, что нас подтолкнул друг к другу Сэнди. Я просто убедилась, что Макс – ревнивый козел, но не мерзавец. Ревность не провоцирует его на подлые поступки. И пусть Сэнди раздражал его уже тем, что смел болтать со мной, – когда стряслась беда, Макс пришел ему на выручку. Пусть ради меня. Но ведь пришел? Мы не вернулись к прежним любовным отношениям, но больше не были и врагами. У меня словно камень с души упал.

На выпускном, конечно, без Макса – никак. Его общественная должность, президента союза выпускников, обязывала. Обычно, учитывая княжеское достоинство и эффектную внешность, его просили вручить дипломы десяти лучшим. Я просто любовалась им. И ждала бала. Я наконец-то научилась танцевать хотя бы вальс и точно знала, что мы будем открывать бал. На мне сияла парадка с первыми в жизни офицерскими нашивками. Но я не ожидала…

– …и последний, – интригующе сказал Макс залу, уже вручив девять дипломов. – В этом есть некая несправедливость. Принято вручать дипломы от меньшего к большему, и лучший из лучших в награждении стоит последним. Поэтому уточняю: я вручаю этот диплом с отличием выпускнику, набравшему самый высокий балл на квалификации из всех выпускников Военного университета в этом году. А как мне подсказывают – результат лучший не только в этом году. Итак, лучший из лучших, лучший за… не падайте!.. десять лет. За последние десять лет не было еще настолько талантливого и упорного курсанта, и нет сомнений, что университет будет гордиться им, потому что вот тут, под дипломом, уже лежит контракт. Этот выпускник не ищет легких путей и диплома для престижа. Он уходит в армию, на передовую, защищать нашу Родину и служить человечеству… Для меня особенная честь вручить этот диплом. Честно говоря, я горжусь этим человеком. Горжусь больше, чем своими достижениями, и я очень рад, что диплом он получит из моих рук… Офелия ван ден Берг!

Господи, я чуть не умерла на месте. Я не знала даже, что мне дали диплом с отличием! А тут – лучшая из лучших, да еще за целых десять лет… Зал взорвался воплями, и хоббиты старались больше других, потому что у нас не было лучших в выпуске лет двадцать. И терминаторы кричали, а джедаи ликовали так, словно я их выпускница…

– Я приготовил тебе маленький подарок, – прошептал Макс, – то, что ты любишь.

Я тонула в его бедовых глазах.

Мы открывали бал. Макс в парадной джедайской форме был красив как бог. Знакомые мужчины потом говорили мне, что я в своей парадке – а у «тактиков» она самая красивая, черная с серебром, – ничуть ему не уступала. И наш вальс, который я буквально на днях научилась танцевать, был просто сказочным. Макс обрушил на меня всю свою харизму, а я с удовольствием поддалась его чарам. Прямо с бала мы прыгнули в его вертолет и на две недели спрятались от всего мира на небольшом озере, принадлежавшем кому-то из друзей. Мы жили у самой воды в палатке, ловили рыбу и коптили ее на костре, и эти две недели были чудесней, чем предыдущие несколько месяцев в браке.

А потом мы оба пошли служить. Да – оба. Макс сложил с себя общественные обязанности и взял армейский контракт на год. Мы попали в десятый округ, под начало генерала Лайона Маккинби – офицера-легенды. И родственника того самого Сэнди Маккинби… Мой любимый брат Крис два года отслужил под началом Маккинби и из его рук получил рекомендацию в университет. Теперь генерал с удовольствием, как он сказал, принял сестру того солдата, которого считал достойным молодым человеком. А я, конечно, старалась не уронить семейную репутацию.

Там я на практике освоила тонкости работы, которая и дала название всей профессии – тактической, или полевой, разведки. За первый серьезный бой, когда я вывела батальон терминаторов практически без потерь из-под шквального огня и обеспечила эффективное выполнение задачи, меня представили к награде – Малая Звезда. Генерал вручил мне орден, а потом позвал в кабинет и за закрытыми дверями отчитал, как маленькую. За то, что рисковала собой без острой необходимости. Он полагал, что моя задача – не вытаскивать пехоту, когда ее сбили с курса, а тренировать рядовых разведчиков и координировать их действия. Пускай они бегают, а я должна сидеть где положено. Я слишком дорого стою, чтобы лезть под огонь, даже если все у меня просчитано до мелочей. Рано или поздно я ошибусь, от этого никто не застрахован, но на ошибках учатся, а из могилы учиться затруднительно… Я расстроилась, но Макс объяснил: у генерала первая жена была хоббиткой. Погибла в бою на седьмом месяце брака. Теперь для него все молоденькие разведчицы – дочки, и за всех он боится. Я приняла к сведению и всерьез взялась за подготовку кадров. Тем не менее через три месяца я снова оказалась под огнем. Не собиралась: тут важней были навыки чисто штабные, потому что требовалось не только направлять терминаторов, но и координировать взлом обороны с воздуха. Одним из штурмовых кораблей командовал Макс… И в головной роте убили разведчика. Я просто заняла его место, продолжая вести корабли, – нас и такому учили. Тогда я получила вторую Малую Звезду. Незадолго до окончания контракта я получила и повышение в звании – отныне я была капитаном.

Продолжать контракт у Маккинби я не стала, потому что пришло предложение из четвертого округа. О, это была моя мечта: нелегальная разведка за границей. Я согласилась сразу. Макс полетел со мной, но контракт брать не стал.

Год. Я прослужила в четвертом округе всего год. Но этот год стоил мне половины жизни. Командующий, в отличие от Маккинби, не требовал, чтобы я обучала кадры. Он использовал меня в хвост и в гриву, а я поначалу только радовалась. В контракте было пять миссий, по факту набралось шестнадцать. Я больше недели на базе не бывала. Через год почувствовала себя выжатой тряпкой, явно началось эмоциональное выгорание, то есть пора было как следует отдохнуть. Но я пошла еще раз. И провалилась. Нет, миссию выполнила, но меня раскрыли. Я бы и не выбралась, если бы мне не помог тот самый человек, которого я работала.

Перед этой миссией мы с Максом решили возродить наш брак – мы ведь стали старше и умнее, мы любим друг друга, у нас должно получиться. Но жизнь распорядилась по-своему. После миссии мне довелось пережить самые страшные месяцы. Я выкарабкалась, но… Но Макс остался в прошлом. И когда я увидела его – уже на Большом Йорке, – то поняла, что наши пути разошлись навсегда.

Меня больше не привлекал его авантюризм.

И то, что раньше я терпела ради любви, вылезло на первый план. Его придирки, его упреки, его диктат и его выходки.

Я ни капельки не солгала Йену Йоханссону, сказав, что Макс – одна из причин моего ухода из полиции. Не самая главная, но мне казалось, что без него я прожила бы депрессивные месяцы легче. Основная причина, разумеется, Август. Я уходила к нему в лучшую жизнь. Но и Макс сыграл свою роль. Возможно, если бы он не добил меня своей неуместной нотацией, я бы не решилась перешагнуть через свои сомнения. Но Макс добил.

В тот год он поселился на Большом Йорке и натурально не давал мне проходу. Своей репутацией стервы я на две трети обязана ему. В нашем отделе было слишком мало восторженных юнцов вроде Йена и слишком много битых жизнью, расчетливых прагматиков. Коллеги не простили мне, что я бросила такого мужчину. У полицейских, даже самых тупых, глаз наметанный. И пусть о том, что Макс – князь, знал только наш комиссар, все распознали в нем человека не просто богатого, а, что называется, «из хорошей семьи». Всеобъемлющий термин. И я пренебрегла им. Мужчины подозревали, что в лице Макса я презираю их всех, все их достижения, подвиги и заслуги, и вообще я, наверное, лесбиянка, только почему-то не признаюсь в этом. Ну а женщины… достаточно один раз увидеть Макса, чтобы понять, за что меня люто ненавидели женщины. Разумеется, я никому не говорила, что была замужем за князем. Но это ж Макс. Он познакомился с главной моей врагиней, Летти Фонкс, и взял ее в наперсницы. Он ведь хитрый.

И тут появился Август-Александер Пол Николас и еще двенадцать имен Маккинби. Буквально через час после начала работы я всем существом поняла, что с Августом у меня много общего. Того общего, каким я в себе гордилась. С Максом у меня тоже было много общего, только – другого. Я тоже люблю эпатаж и рискованные шутки, и жизнь с размахом, но меня это иссушает. А с Августом я отдыхала. Поэтому выдержать экскурсию по его коллекции было нетрудно. Три часа спустя я смотрела в его холодные серые глаза, которые больше не казались мне сонными, и думала, что привлекательная внешность шефа – достоинство. Мне ж смотреть на него, извините. Разве хорошо, когда от рожи начальника тошнит? На Августа смотреть приятно. И деньги он предлагает сказочные. А еще он чертовски умен, проницателен и умеет правильно давать распоряжения.

Макс даже словом меня не попрекнул, что я из-за новой работы отказалась от всех свиданий. У меня больше не было времени на личную жизнь. А он слишком горд, чтобы скандалить. Он просто завел шумную интрижку, потом вторую, третью… Потом с ним всюду появлялась Эмбер Мелроуз – впрочем, она не мешала ему время от времени флиртовать с кем-то еще. Я изредка читала о его похождениях в светских колонках, но с ним самим больше не виделась. Пару раз ловила себя на том, что скучаю. Но тут же у Августа появлялся новый клиент, я должна была лететь через половину Галактики, работа увлекала и не оставляла места для тоски. И я потихоньку свыклась с мыслью, что роман с Максом остался в прошлом.

Я думала обо всем этом, сидя в комфортном кресле лайнера «Танира – Эверест», рядом со следователем Йоханссоном, который уже и не скрывал, что влюблен в меня, и глядя в кудрявый черный затылок Максимиллиана ван ден Берга в трех рядах впереди.

* * *

У моего босса нет чувства юмора. Совсем. Главное – помнить об этом каждую секунду. Тогда многое становится понятней.

А еще он всегда делает именно то, что говорит.

К своему стыду, я забыла и о первом, и о втором.

Я действительно чуть не взвыла, увидав Макса в салоне лайнера. Сказать ему, куда я отправляюсь, мог только Август. Поэтому я сидела и злилась: значит, Август так отвлекает Макса?! Такие вот меры он принял, чтобы Макс мне не мешал?!

Конечно, это могло быть совпадением. Я летела в крупнейший научный центр нашего штата. Восемь университетов с единым кампусом. Макс и университет – понятия очень даже совместимые. И не только в рамках нашей альма-матер, где он десять лет занимал пост президента союза выпускников, а по факту был главной фигурой всей общественной жизни Четырех Университетов. Но это вписывалось в его имидж плейбоя и эпатажника. А что не вписывалось – Макс входил в десятку лучших финансовых аналитиков государства. Большинство мужчин в деловых кругах знали его как ту еще акулу – с пуленепробиваемой шкурой и полным набором самозатачивающихся зубов. Макс славился абсолютной беспощадностью и быстротой реакции. Там, где другие разорялись, он неизменно выходил победителем. И нынешним своим благополучием семья Берг обязана вовсе не сокровищам предков, а финансовому чутью Макса. Ему было девятнадцать, он учился в Военном Университете, когда случайно узнал, что живет в долг. Тогда он начал искать практические решения, а ради теоретической базы поступил еще и в Бостонский финансовый. Успевал всюду, хотя нагрузки у студентов-джедаев огромные, и совмещать их с удаленным обучением премудростям фондового рынка почти нереально. Чего это стоило Максу, подумать больно, но уж если Берг берется за дело, он идет до конца, не щадя себя. То-то остальные Берги так не любят браться за что-нибудь тяжелее стакана… Через пять лет Макс выплатил семейные долги до последнего гроша и вышел в прибыль. Когда мы с ним познакомились, он был уже богат. Он рисковал и ходил по лезвию. Но во всем этом не было адреналина. В делах Макс неизменно был хладнокровен и бесстрастен. Для эмоций он искал себе другие приключения. Однажды я попыталась разобраться в не самой сложной его многоходовке – и, к стыду своему, запуталась уже на четвертом этапе. А Макс держал в голове сотни комбинаций.

Наверное, одна я знала, каким унижением для него было услышать, что семья разорена. Другой бы запил. Собственно, если твоя фамилия ван ден Берг, отчего бы и не выпить с горя, раз нет повода выпить на радостях. Но Макс стал искать решение проблемы – и справился.

Теперь время от времени Макс читал лекции по своей гражданской специальности в каком-нибудь университете. И попечительские советы дрались между собой за право залучить его на курс. Ему случалось собирать на лекцию по десять тысяч человек, как на футбольный матч или концерт, и никто не уходил обиженным. Поэтому, конечно, могло оказаться, что Макс летел на Эверест по делу. И договорился о том давно.

Но я никогда не верила в совпадения.

И только в роскошном здании космопорта я увидела изящный замысел Августа целиком.

Макс притворялся, что не замечает меня. Изображал сюрприз. Он ни разу не посмотрел в мою сторону, хотя я абсолютно точно угодила в его поле зрения. Но, конечно, хитрая физиономия выдавала Макса с головой. Настолько, что занервничал Йоханссон.

– Делла, мне кажется, вон тот господин ведет себя подозрительно. Он слишком упорно смотрит куда угодно, только не в нашу сторону.

– Не беспокойся, – устало сказала я.

– Вы уверены?

– Да. Это мой бывший муж.

Йен на миг замолчал.

– Тот самый? Вы говорили, он аристократ.

– Не похож?

– Похож, но…

– Максимиллиан ван ден Берг.

– Господи, – выдохнул Йен, – вы были замужем за этим чудовищем?! Он же разорил столько семей…

– Йен, не говори глупостей. Макс никого не разорял намеренно. Вот чем он никогда не занимался, так это рейдерством. Не он виноват, что люди суются играть на бирже, не умея. И тем более он не виноват, что переиграл кого-то, кто рассчитывал облапошить его, да прогорел сам.

– Ходят слухи, что он ни разу не проигрывал. А такой успех нельзя объяснить одним везением или талантом.

– М-м… не знаю. Возможно, он проигрывал. Просто он умеет скрывать то, что ему невыгодно.

Макс начал медленное движение, оборачиваясь через правое плечо. По завершении его он должен был как бы случайно столкнуться со мной лицом к лицу. А я вдруг поняла, что в толпе встречающих слишком много прессы.

– Йен, – только и успела сказать я.

В зал влился второй поток – из частного сектора. Раздались приветственные крики, толпа репортеров ломанулась к новоприбывшим. Среди пассажиров мелькнула женская головка с вопиюще малиновыми волосами. И тут же на весь зал разнесся вопль:

– Макс! Чертов паскудник, кого я вижу!

Вопль покрыл шум в огромном зале, заглушив прочие звуки. Ну и голос. Высокий, с металлическим звоном, таким легко командовать даже в танковом сражении. Малиновая девушка, растолкав всех, с разбегу кинулась Максу на шею. Он побледнел так, будто сейчас умрет. Тут-то он и показал, что знает о моем присутствии, – очень аккуратно скосил глаза и посмотрел в мою сторону из-под ресниц. Я ответила злорадной ухмылкой.

Девица вопила, вокруг нее сгуртовалась толпа, ярко вспыхнула подсветка профессиональных камер. А голос был слышен даже снаружи, я уверена. Уникальный голосище.

– Кто это? – спросила я у Йена.

– Нина Осси, – с восторгом ответил он. – Певица. Надо же, как повезло! Наверное, у нее тут концерты. Непременно надо попасть.

Макс стоял белый как мрамор. Такой подляны он никак не ждал. Девица висела у него на шее, репортеры ликовали. Она уже сообщила им, что «лучшего любовника, чем этот ублюдок, у нее в жизни не было», предлагала Максу «зажечь как тогда», уверяла, что вдвоем они вскипятят эту сырую универскую кашу… Между делом я узнала, что она не собиралась сюда прилетать. У нее вообще было все плохо, но один добрый человек предложил ее агенту поставить Эверест на уши, а то здесь как-то скучно в последнее время, и все уладил, так что завтра доставят аппаратуру, а послезавтра – стадион, поклонники в истерике и так далее. Об Макса она, кажется, вытерлась уже вся, благо он не шевелился. Йен нервно хихикал.

Я обошла их по тылам. Зал был свободен. Я ни капельки не сомневалась, кто этот «добрый человек», устроивший Нине Осси чудесную гастроль. Август, конечно. Придумал, чем отвлечь Макса.

Противоположности не только притягиваются – если глянуть со спины, то окажется, что они одинаковы. Абсолютная серьезность неотличима от чудовищного чувства юмора. Август просто решал конкретную задачу. А вышло так, что он поиздевался над Максом.

Ничего, в очередной раз встретятся на дуэли – и уладят вопрос. У них это просто.

Впереди стояла группа в строгих костюмах со значками колледжа Святого Валентина. Солидные господа с ужасом глядели на столпотворение в центре зала. Похоже, Макс действительно планировал лекции, и эти люди его встречали. А теперь они видели своего уважаемого лектора в дичайшей, невозможной ситуации. Необразованная вульгарная девка едва руку в штаны ему не запустила. Через минуту все окажется в новостях. Ну и как собирать аудиторию? Так и писать – господа студенты, эту лекцию для вас прочтет ублюдок Макс, звезда богемы?

За спиной раздался очередной вопль.

– Ты еще и князь?! Да обосраться мне на месте! Ахренеть! Мой парень – натуральный князь! Слышьте, фотайте нас живее, пишите – Нина Осси со своим князем! Сукин ты сын, да я ж за тебя тогда замуж выйду! А хрен ли мне не стать княгиней, а?!

Вряд ли Макс упомянул свой титул, небось кто-то из толпы ляпнул.

Я сделала еще несколько шагов.

Да, конечно, он получил по заслугам. Нечего было путаться с кем попало.

– Но я же не могу его бросить? – спросила я Йена. – Его растерзают.

Он не успел ответить. Я развернулась и пошла назад. На ходу я влезала в самую свою великосветскую улыбку. Йен, кажется, понял, потому что в последний миг обогнал меня и расчистил путь. Я взяла Макса под руку – под свободную руку, на другом плече висела Нина Осси. Макс вздрогнул – он не заметил, как я подошла. Обернулся. В глазах было отчаяние. Я улыбнулась еще шире.

– Макс, твои студенты, я уверена, будут просто боготворить тебя. Ведь их любимая певица считает тебя лучшим другом. Но не забыл ли ты, что нас ждут?

Макс только положил ладонь на мою руку и сжал пальцы. Певичка уставилась на меня с подозрением.

– Офелия ван ден Берг, – назвалась я. – Очень рада встрече. Честно говоря, когда Макс обещал мне сюрприз, меньше всего я могла предположить, что он имеет в виду ваш концерт. Мой коллега, – я показала на Йена, – ваш горячий поклонник. Разумеется, мы будем на концерте. Не так уж часто в нашем штате случаются события такого масштаба. Что вы думаете о вечеринке после представления? Для небольшого круга, только свои, все очень демократично…

– Значит, Офелия, – опомнилась девица. – Ван ден Берг. Очень, очень приятно. Скажите, вы тоже в восторге от его пениса?

– Знаете, что меня всегда восхищало в характере Макса? Он совершенно лишен этого мерзкого зазнайства и спеси. Он дружит с самыми разными людьми и не кичится своим титулом и богатством. Всегда как будто равный. Мало кто так умеет, не правда ли? Он ценит в людях талант и душу, а все остальное не имеет значения. Что ж, Нина, была очень рада встрече. Мы не будем вам мешать, ведь пресса – это часть вашей работы, с нашей стороны в высшей степени некрасиво оттягивать внимание на себя. Мы, пожалуй, пойдем. Не забудьте про вечеринку!

Макс с приклеенной улыбкой и на деревянных ногах пошел за мной. Девица Нина затейливо выругалась. Пара настырных репортеров увязалась за нами, я помахала им рукой и даже придержала Макса для удачного снимка.

– Я убью его, – прошипел Макс, когда рядом не осталось посторонних.

– Кого? – невинным тоном осведомилась я.

– Маккинби! Это его интриги…

– Милый, Август подсунул тебе свою бывшую любовницу или все-таки твою? В том, что произошло, тебе следует винить только себя. Это ты с ней спутался, а не Август. Вот и плати теперь за грехи.

– А ты, выходит, знала.

– Нет. Но разве так сложно догадаться? И возьми себя в руки – кажется, эти господа тебя встречают.

Умение притворяться, базовый навык любого аристократа, оказалось как нельзя более кстати. Макс сделал вид, что так и было задумано. Ну а чего с него взять, он известный эпатажник, а тут еще и девица потеряла чувство меры, заигралась. Впрочем, если кто-то полагает, будто лектору противопоказана репутация повесы, – лектор не навязывает свое общество, ему есть чем заняться.

Оправдываться, конечно, не потребовалось. Макса встречали очень приличные люди. А приличные люди, видя чужой позор, стараются вовремя отвернуться.

В салоне университетского автобуса Макс вздохнул и сообщил:

– Теперь ты, как порядочная женщина, должна стать моей женой.

– Милый, я могу появиться с тобой в обществе два-три раза и без обручального кольца.

– Если бы ты меня не бросила…

– В твоих ошибках всегда виноват кто-то другой. То Август, то я. И я была бы тебе крайне признательна, если бы по приезде ты добыл нам с Йеном машину – нам забронировали номера в другом отеле. Мы с удовольствием проводим тебя, но вообще-то мы не отдыхать приехали.

– А зачем?

– Ну как ты думаешь, зачем я куда-то поехала в компании самого талантливого молодого следователя Таниры?

– Вот оно что.

– Именно. И постарайся не привлекать к нам внимание прессы – ты теперь, скажи спасибо своей Нине, звезда молодежной культуры.

– Ну ясно, – процедил Макс и отвернулся к окну.

Больше он не проронил ни слова, до той минуты, пока за нами не пришло такси. Лишь тогда он совершенно равнодушно напомнил:

– Ты обещала этой дуре пойти на концерт. И устроить вечеринку.

– О, с удовольствием. Когда будешь бронировать места, не забудь про Йена. Он действительно ее поклонник.

Билеты я получила тем же вечером. На себя и на Йена. А еще в конверте лежали два именных приглашения на лекции Максимиллиана ван ден Берга в колледже Святого Валентина.