Buch lesen: «Живущие в сетях», Seite 4

– Грибочки-то, съедобные? – насмешливо спросила Карина.

– А грибы все съедобные, правда, некоторые только один раз, – хохотнул Кричковский.

– Занятный у тебя друг, адвокат, – усмехнулась Карина.

– И занятный, и совсем не занятый, можно сказать, совершенно свободный художник, – пережевывая очередной боровичок, захихикал Сергей. – Эх! Хорошо сидим! Одно удовольствие вот так сидеть спокойненько за столиком и не тужить!

– Да уж лучше, чем потом в туалете тужиться, – съязвил Смуров. – Так что не увлекайся водкой, нам нужно быть в боевой форме.

– Любите выпить, мастер? – встряла в разговор Карина.

– Да уж, грешен, и женщин тоже люблю, – покаянно признался Сергей, наливая всем полные рюмки.

– Не части, Сергуня! Эх, не доведут тебя до добра водка и бабы! – покачал головой Смуров.

– Ты не прав, Витек, – встрепенулся Кричковский. – Я живописец! А художник не имеет права разочаровываться в двух основополагающих вещах: выпивке и женщинах. Иначе где же тогда черпать вдохновение?

– Ну, а как это соотносится с более возвышенными вещами, смыслом жизни, наконец? – завелся Смуров.

– А смысл жизни как раз и состоит в получении удовольствия, а что может его доставить лучше хорошей выпивки и чувственной любовницы? – глубокомысленно изрек Сергей.

– Ну, нельзя же все сводить к одной физиологии, – не унимался Виктор.

– Господа, брейк! Вы, кажется, забыли, что не одни, – напомнила спорщикам о своем присутствии Карина. – Вы же, по-моему, хотели о чем-то меня расспросить, господин адвокат?

– Да, Карина, извини. Знаешь, я чтобы было понятнее, расскажу, зачем нам нужна от тебя информация. – Смуров стал вводить теледиву в курс дела. Пока он, часто перебиваемый Кричковским, подробно рассказывал о пропавших картине и фотографиях, убийстве Прокатило, исчезновении его жены, они, между делом, втроем успели допить графин водки, под принесенные горячие блюда опустошить бутылку вина, заказать и прикончить десерты, коньяк и кофе, повторить один раз, затем другой, третий, и через пару часов это была уже сплоченная команда единомышленников. Карина сообщила, что показанную фотографию Танцоровой ей в декабре прошлого года подарила сама Марина, с которой она довольно близко знакома, так как часто вместе посещала сауну в оздоровительном центре «София». После этого Кричковский припомнил, что мелькнувшая на экране фотография Танцоровой действительно несколько отличалась от снимков, сделанных им. Так что вопрос, казалось, был снят с повестки дня, а точнее ночи. Но подогретые выпитым алкоголем сотрапезники продолжали заинтересованно обсуждать произошедшие события и даже наметили кое-какой план решительных действий. Обсуждение затянулось далеко за полночь, после чего нетвердо стоящие на ногах компаньоны, оставив свои авто на охраняемой стоянке возле ресторана, отправились по домам на такси. Сначала подвезли Кричковского, который долго пытался зазвать всех к себе, включая терпеливо наблюдавшего эту сцену таксиста, пока Смуров, выйдя из салона, на ушко доходчиво не прояснил ему ситуацию. Затем Виктор с Кариной очутились у нее дома, и далее события разворачивались по вполне понятному сценарию. Давно не бывший с женщиной Смуров действовал страстно и неутомимо, тем более, что разгорячившаяся партнерша самозабвенно помогала ему.

Проснулся Смуров, когда уже светало, с тяжелой головой и приятной легкостью в теле. Поначалу он не сразу сообразил, где находится. Затем, припомнив события прошедшего дня и ночи, повернулся к спящей рядом Карине, и понял, что старался не зря. Она лежала на спине с закрытыми глазами, с блаженным выражением полностью удовлетворенной женщины. Не удержавшись, Смуров нежно поцеловав высунувшуюся из под легкого одеяла оголенную загорелую коленку и приоткрытую, совершенной формы упругую грудь. Карина томно потянулась, распахнула глаза и охотно откликнулась на ласку. Взяв инициативу в свои руки и губы, она так завела Смурова, что из кровати они встали, когда солнце стало уж очень настойчиво заглядывать в окно с приоткрытыми шторами, освещая и обдавая теплом их и без того разгорячившиеся тела. «Тела притягиваются и оттягиваются», – припомнил Виктор шутку Фоменко, глядя, как партнерша с довольной улыбкой, ничуть его не смущаясь, обнаженная направляется в ванную. «А фигура у нее божественная! И мне так хорошо уже давно не было», – признался он самому себе.

После омовения под душем, быстро перекусив на скорую руку сделанными хозяйкой бутербродами и кофе с коньяком, они мило попрощались, договорившись созвониться.

Довольный жизнью Смуров, насвистывая, спустился со второго этажа по ступенькам и вышел из парадной на освещенную солнцем улицу. Шуршащий звук тормозящего автомобиля заставил его обернуться. В приоткрытом окне темно-синей «девятки» он увидел кружок оружейного ствола. Инстинктивно бросившись на покрытый плиткой тротуар, он больно ударился коленками и лбом, чертыхнулся, но чечетка автоматной очереди заставила его забыть о боли и перекатиться в сторону. Взвизгнув тормозами, «девятка» на скорости умчалась. Бросив взгляд ей вслед, Виктор успел заметить только замазанный грязью номерной знак и чистые хромированные колпаки колес. «Ну и дела», – ошарашено произнес Смуров, медленно поднимаясь на ноги.

Глава 4

Удар судьбы в лоб означает,

что не возымели действия ее пинки под зад.

Афоризм

Смуров стоял на тротуаре и, пытаясь собраться с мыслями, машинально отряхивал руками выпачкавшийся костюм. Повернувшись к дому, из которого вышел минуту назад, он окинул его встревоженным взглядом. На недавно побеленной в оранжевый цвет стене трехэтажного дома старой постройки, наверное, еще времен Австро – Венгерской империи, на высоте около двух метров виднелось несколько свежих выбоин. «А ведь стреляли-то выше человеческого роста и дали всего одну очередь. Может, хотели только напугать, а не убить?», – подумал Виктор. На поясе заиграл звонок вызова. Вынув телефон и щелкнув кнопкой, Смуров услышал приглушенный до неузнаваемости мужской голос: «Это было первое и последнее предупреждение, адвокат. Если до завтра не исчезнешь из города, пеняй на себя». «Кто это? Почему я должен уехать?» – почти выкрикнул Виктор. В ответ раздались только протяжные гудки. Вкладывая телефон в чехол, Смуров глянул себе под ноги и увидел отблескивающую на солнце латунную гильзу. Нагнувшись, он подобрал ее и сунул в карман.

Из подъезда выбежала наспех одетая Карина. Ее развивающиеся, доходящие до плеч волосы цвета вороного крыла, и широко открытые пылающие тревогой большие глаза, делали ее похожей на спрыгнувшую с помела очаровательную молодую ведьмочку из волшебной сказки. Задравшаяся пола короткого цветастого халатика на миг приоткрыла впечатляющее бедро и краешек белых трусиков. От этого зрелища у Смурова, несмотря на недавнюю близость, что-то внутри екнуло, и разом вывело из состояния легкого ступора, в которое он впал после покушения.

– Я слышала выстрелы! Боже, ты весь в грязи! Что случилось?! – воскликнула Карина.

– Ничего особенного. Просто какие-то придурки упражнялись в стрельбе из автомата по живой мишени, – продолжая отряхиваться, хмуро проговорил Смуров.

– Идем ко мне, приведешь себя в порядок. – Взяв Виктора под руку, Карина повела его в открытую дверь подъезда.

В квартире Карина заставила Смурова снять костюм и умыться. Затем помазала ему йодом ссадины на коленях и отправилась в ванную застирывать пятна на его одежде. Виктор в рубашке и коротких трусах присел в кресло, вытащил свой телефон, набрал прямой номер подполковника Зайца, и услышав его характерное: «Да, слушаю!», сказал:

– Владимир Сергеевич, это Смуров. Все-таки чутье меня не подвело. Пару минут назад меня на улице обстреляли из темно-синей девятки. Дали короткую очередь из автомата поверх головы и скрылись. Затем, буквально через несколько минут, позвонили на мой мобильный телефон и сказали, что это было предупреждение, и что, если я сегодня не уеду из города, то будет хуже.

– Так, так, – ответил подполковник. – Ты не ранен?

– Нет, все в порядке, только на тротуаре пришлось поваляться.

– Номер машины не запомнил?

– Он был замазан.Скорее всего специально.

– Естественно… Думаешь это как-то связано с делом Прокатило? – после небольшой паузы спросил Заяц.

– Почти наверняка. Только не понимаю, каким образом.

– Голос звонившего не показался знакомым?

– Нет. Да и говорили приглушенно, по всей видимости, через ткань.

– Понятно, – протянул подполковник. – А на каком месте обстреляли?

– На улице Пекарской, возле дома номер 9.

– А что ты там делал?

– Выходил от знакомой.

– И что, хорошая знакомая?

– Не столь хорошая, сколь хорошенькая, – уточнил Смуров.

– Откуда звонишь?

– От нее и звоню.

– У нее и заночевал?

– А как догадался?

– Что я не мужик, что ли? Выходишь утром от хорошенькой женщины… Ладно, сейчас дам команду на выезд опергруппы. Встречай возле дома, пусть понюхают, что да как. Я отправляюсь на совещание к генералу, а в 15 часов жду тебя у себя. Смотри, будь осторожнее. Круглосуточную охрану я тебе, сам понимаешь, обеспечить не могу. Так что поберегись.

– Спасибо. Постараюсь, – Смуров нажал кнопку отбоя и набрал номер Кричковского. После продолжительной серии гудков в трубке раздался хриплый голос Сергея:

– Алло, кто это?

– Я, Смуров. Что, не спится?

– Поспишь тут с вами…

– Сережа, нужно срочно увидеться.

– Ты чего, Витек? Рано же. Я после вчерашнего еще не отошел. Горло пощипывает. В общем, лежу в постели, можно сказать, с ангиной.

– Знаю я твою ангину! И когда ты только успел ее подцепить?

– Ну… Холодная водка, мороженое, и так далее…

– Не свисти. Напои ее быстренько кофе, выстави за дверь, и чтобы через двадцать минут был у дома Карины. Запоминай адрес: ул. Пекарская 9.

– Что я там забыл? Что за аврал? Что, война началась?

– Можно и так сказать. Меня только что обстреляли из автомата.

– Да ты что? Серьезно? – голос Кричковского дрогнул.

– Да уж куда серьезнее. Так что не залеживайся, свое потом наверстаешь.

– Какое теперь там! Уже еду. Я только выведу пописать Дуньку, вызову радиотачку и через полчаса буду.

– Хорошо, буду ждать тебя возле дома, – Смуров отключился. Встав из кресла, он, задевая пятками мягкий, покрытый огромным ковром пол, пошлепал в ванную комнату в явно малых ему тапочках без задников, любезно предоставленных хозяйкой. Карина как раз заканчивала отчищать грязные места на пиджаке. Смуров тихо подойдя к ней сзади, нежно поцеловал в шею. Она резко повернулась, сердито зыркнула глазами, и, не сказав ни слова, протянула его одежду.

– Почему так неласково? – недоуменно подосадовал Виктор.

– Сама не знаю… Что-то настроение испортилось, – пожала плечами Карина. – Возьми в прихожей возле зеркала утюг и подсуши мокрые пятна. Вот чистое полотенце.

Смуров молча взял в руки костюм и полотенце, вышел в коридор, после непродолжительных поисков нашел там гладильную доску и утюг, включил его в розетку и через сухую льняную ткань несколько раз прошелся моментально нагревшейся керамической подошвой по влажным местам на одежде. Клубочки пара поднялись и растаяли в воздухе. Заодно обновив стрелки на брюках и оглядев результаты своей работы, Смуров остался доволен: пятен и помятостей заметно не было. Надев костюм, затянув узел галстука и сменив тапочки на туфли, он почувствовал себя значительно увереннее.

– Карина, я ухожу, спасибо и до свидания, – громко произнес он.

– Подожди, я сейчас, – донеслось в ответ из глубины квартиры.

Постояв несколько минут, Виктор, от нечего делать, подошел к большому зеркалу и, посмотревшись в него, увидел отражение недурно прикинутого мужчины с озадаченным выражением лица и начинающей багроветь небольшой шишкой на лбу.

– Вот черт! Теперь еще с этим «украшением» красоваться придется, – подосадовал он.

В прихожую впорхнула аккуратно причесанная Карина, облаченная в легкое розовое платье, тонкие бретельки которого выгодно подчеркивали округлые линии обнаженных загорелых плеч. Стройные ноги были прикрыты чуть выше колен, но за складками ткани без труда угадывались плавные формы не тронутых целлюлитом бедер и другие рельефные места совершенной фигуры. От лица с искусно подведенными глазами веяло свежестью, словно и не было бурно проведенной ночи. Искушающее впечатление усиливал насыщенный запах недавно нанесенных духов с дурманящими нотками бергамота и апельсина.

– Потрясно выглядишь! – искренне вырвалось у Смурова.

– На том и стоим! – довольно ответила Карина.

– А что за парфюм? – поинтересовался Виктор.

– «Коко Мадемуазель» – новинка от Шанель, – просветила его Карина.

– Ах ты, моя нашанеленная курочка, – Виктор, сделав вид, что принюхивается, попытался ее обнять и поцеловать, но она решительно уклонилась от ласки.

– Всему свое время, господин адвокат. Вы разве не спешите?

– А мы опять на вы? – обиделся Смуров.

– Да нет, не обязательно. Это я просто так, чтобы ты часом не загордился от быстрой победы.

– Очень нужно! Ну что ж, насильно мил не будешь. Се ля ви! Будем соблюдать дистанцию, – недовольно пробурчал Виктор.

– Так ты куда сейчас? – как ни в чем ни бывало спросила Карина.

– Дождусь опергруппу и Сергея, а далее – по обстоятельствам. А что, вас по-прежнему интересует моя скромная персона?

– Не ерничай, – поморщилась Карина. – Я, конечно, не могу сказать, что влюбилась в тебя без памяти, но ты мне действительно интересен.

– И много у тебя таких интересных? Говорят, ты меняешь мужчин чаще, чем шляпки.

– Не бойся, сейчас лето, и шляпок я пока не ношу, – усмехнулась Карина.

– А я и не боюсь. Я влюбляться в тебя не собирался, и не собираюсь. Знаешь, я как тебя вчера впервые увидел, сразу подумал, что нужно быть форменным идиотом, чтобы увлечься такой женщиной, – с напускной бравадой выпалил Смуров.

– Ну что тебе на это сказать? То, что ты поддерживаешь себя в форме, – Карина одобрительным взглядом окинула его затянутую в костюм спортивную фигуру без признаков «животика», – это хорошо. И как мне кажется, ты все же мною увлекся, иначе бы сейчас не пузырился. Ну, а вывод можешь сделать сам.

– Что ж, один ноль в вашу пользу. Но я сквитаюсь при случае, так что не расслабляйтесь, мадемуазель.

– А я стараюсь никогда не расслабляться. Жизнь у нас нынче такая – чуть расслабишься, тебя и трахнут. Пусть бы еще приятным способом. А ведь могут и пыльным мешком из-за угла по голове.

– Ну, это ты все-таки преувеличиваешь.

– Посмотри на синяк на своей физиономии, оптимист. Давай-ка я тебе лучше его припудрю.

– Два – ноль. Должен признать, ты не только весьма привлекательная, но еще и умная женщина. А это не такое частое сочетание. С тобой не соскучишься.

– Ты тоже совсем не глуп, мой любезный друг. Дурак бы сейчас полез в бутылку, чтобы доказать свое превосходство, а ты мудро реагируешь. Так что я думаю, у нас еще будет и возможность, и желание тесно пообщаться с взаимным удовольствием. А сейчас мне пора на работу. Выходим?

– Вместе или поодиночке? Ты не боишься за свою репутацию? – с подковыркой спросил Смуров.

– Она у меня такая устойчивая, что тебе впору опасаться за свою, – невозмутимо ответила Карина.

– Ну, что ж. Три – ноль. И, пожалуй, на сегодня хватит. Я сейчас не в том настроении, чтобы сражаться с тобой на равных.

– Разумно. А я проявлю гуманизм, и не буду добивать раненых в голову. Тем более, что у меня на них есть виды. Идем, милый.

Спустившись на улицу, они увидели остановившийся возле дома видавший виды желто-синий микроавтобус с надписью «милиция» на боку и проблесковым маячком на крыше. Дверка приоткрылась, и первым из нее выбрался пожилой, грузный, высокого роста мужчина в милицейской форме с погонами майора.

– Добрый день, Виктор Олегович. Так это ты потерпевший? Что, уже и профессия адвоката становится опасной?

– Здравствуй, Коля. Ты старший группы? По-прежнему лямку тянешь, на заслуженный отдых не собираешься?

– Мне еще полгода служить осталось, чтобы максимальную пенсию заработать.

К ним неторопливо подошли двое вышедших из микроавтобуса молодых сотрудников милиции в гражданской одежде.

– Приступим? – майор вопросительно посмотрел на Смурова. Виктор стал подробно рассказывать о покушении. Милиционеры записали его показания, осмотрели и сфотографировали место происшествия, сделали необходимые замеры, упаковали в полиэтиленовые мешочки обнаруженные гильзы. При этом Смуров, сам не понимая почему, умолчал о подобранной им ранее гильзе. После того, как был составлен соответствующий протокол, майор с облегчением сказал:

– Ну, кажись, все. Виктор Олегович, вы с нами в управу поедете или своим ходом? Полковник Заяц сказал, что вы к нему должны явиться.

– Я ближе к трем к нему подъеду, мы так договорились.

– Ну, добро. Тогда мы отчаливаем. Еще увидимся. – Майор махнул рукой. Работники опергруппы сели в микроавтобус, который сразу же громко заурчал, тронулся с места и быстро скрылся за поворотом.

Все это время стоявшая в стороне Карина молча наблюдала за происходящим. Проводив глазами микроавтобус, Смуров подошел к ней.

– Ты же, кажется, торопилась на роботу?

– А мне любопытно стало, я же все-таки журналист. Может, мне это пригодится, в профессиональном плане.

Возле дома притормозило красное узкоглазое такси, с широкими полосами из желтых клеток и тремя большими нулями по бокам. Из машины выскочил взлохмаченный Кричковский, одетый в светло-голубые джинсы и белую футболку с синей каймой на воротнике.

– Привет братьям и сестрам по несчастью! – громко провозгласил он.

– Какому такому несчастью? – отозвался Смуров.

– А когда в тебя стреляют, это разве не несчастье? – вскинул вверх бороду Сергей.

– Несчастье – это когда попадают! – заметил Виктор.

– Резонно! Учту на будущее. О, а откуда у тебя синяк над глазом? – приглядевшись, спросил Кричковский. – Вчера, вроде бы, не было. Что, ночью отношения друг с другом выясняли?

– Нет, просто с утра вышел не выспавшимся на улицу и столкнулся с разогнавшимся грузовиком, – с серьезным видом ответил Виктор.

– Да? – удивленно протянул Сергей, – Что, правда?

– Конечно. Посмотри за поворотом, там останки грузовика догорают.

– А, шутишь! – дошло до Кричковского. – Тебя что, ударили?

– Нет, просто неудачно отмахивался от пуль, – без тени улыбки ответил Смуров. – Видишь следы на штукатурке дома?

Кричковский, встав на цыпочки, пощупал руками выбоины от пуль.

– Ну, засада! Витя, почему? Кто?

– Если бы имелись ответы на эти вопросы, было бы проще. Помнишь присказку: «Знал бы прикуп, жил бы в Сочи»? Так и тут. Знать бы, кто и почему, тогда можно было бы продумать стратегию ответных действий, прикинуть варианты. А так приходится ловить черную кошку в темной комнате. Одно могу сказать наверняка – мы явно кому-то мешаем. Но все же не настолько, чтобы отправить нас на тот свет. Им скорее всего просто нужно, чтобы мы на время исчезли из города.

– Но зачем? Дурдом какой-то!

– Друзья! Вы тут будете самостоятельное расследование проводить, или мы куда-то едем? – подала голос Карина.

– Да, двигаем к «Оазису», заберем наши авто. Вон такси, я попросил водилу подождать, – встрепенулся Кричковский.

Они забрались в автомобиль. Кричковский уселся спереди рядом с молоденьким водителем, а Смуров с Кариной разместились на заднем сидении.

– Пункт назначения – ресторан «Оазис», – громко хлопнув дверцой, провозгласил Кричковский. Водитель недовольно на него покосился, но, не сказав ни слова, завел и плавно тронул автомобиль с места. Ехали молча. Радиоприемник был включен. На волнах местной радиостанции передавали хитпарад. Через открытые окна в салон проникал теплый ветерок и приятно освежал. Смуров даже начал подремывать, как вдруг почувствовал на своем колене руку Карины. Он приоткрыл глаза и глянул на нее. Поглаживая его ногу, она отстранено, как будто была одна, смотрела вперед, и улыбалась. «Один черт поймет этих женщин», – подумал Виктор, но говорить и делать ничего не стал. Такси остановилось рядом с рестораном. Пока Кричковский расплачивался с водителем, Виктор помог Карине выйти из машины и глянул на часы. Маленькая стрелка приближалась к одиннадцати. Несмотря на утреннее время, активное июльское солнце уже во всю припекало. На небе не виднелось ни облачка. «Сегодня будет жарковато, хорошо бы заскочить домой и одеться полегче», – подумал Смуров.

Подойдя к стоянке, каждый из троицы направился к своему автомобилю. Еще издалека Смурову что-то показалось подозрительным. Подойдя ближе, он понял причину. Передние колеса были полностью спущены. Тут же раздался разгневанный возглас Кричковского:

– Вот блин, мне два колеса прокололи!

– У меня та же картина, – отозвался Смуров, осматривая свою машину. – Внутрь, похоже, не залазили, замки и стекла целые. Так что, это не проделка автомобильных воров или хулиганов, а, скорее всего, продолжение нашей истории.

– Достали гады! – вознегодовал Сергей, в сердцах пиная мокасином съежившийся скат. – Что будем делать?

– Нужно привести авто в рабочее состояние. Не помешает также проверить, не подложили ли нам еще какую свинью. Стоянка то охраняемая, сейчас будем разбираться. – Виктор направился к металлической будке, из окна которой выглядывал усатый охранник в синей хлопчатобумажной форме и, приблизившись, спросил:

– Кто здесь главный?

– А что такое? – недовольно отозвался автомобильный страж.

– Я спрашиваю, кто здесь главный? – внушительно повторил Смуров.

– Сейчас я, а вообще есть директор фирмы, – уже более почтительно сказал охранник.

– Я вижу у тебя на поясе мобильный телефон, набери номер директора, – потребовал Смуров.

– А что такое? – в голосе работника стоянки появился испуг.

– Видишь вон два автомобиля: зеленый «Фольксваген» и белую «Ауди»?

– Ну вижу.

– У них пробиты передние колеса, и случилось это сегодня ночью на охраняемой вами стоянке.

– Я ничего не знаю, я здесь только с девяти утра.

– А это меня не колышет. Давай вызывай директора. – Адвокат начал заводиться.

Охранник, отойдя в сторону, потыкал кнопками телефона, что-то сказал в трубку, затем, подойдя к Виктору, протянул ему телефон:

– Директор на связи.

– Смуров взял трубку, поздоровался и, услышав ответ, представился:

– Это адвокат Смуров Виктор Олегович. С кем я разговариваю?

– Директор фирмы «Катран» Щур Иван Петрович.

– Так вот, пан Щур. На вверенной вам стоянке сегодня ночью или утром прокололи колеса у наших с товарищем автомобилей. Охранник в курсе. Если не хотите проблем, то быстренько вызывайте работников автосервиса. Пусть они поменяют камеры и заодно проверят, нет ли других повреждений. Ключи мы оставим. Если к двум часам все будет сделано, мы расстанемся по-доброму. Если нет, будем разбираться по-другому.

– Через суд, что ли? – на высокой ноте отозвался собеседник.

– Можно и через суд, но, думаю, в данном случае мы поступим проще. Фамилия Стасов вам о чем-то говорит?

Собеседник замолк.

– Не доходит? Тогда уберите две последние буковки. Так понятнее?

– А… Да, – после некоторой паузы, уже тоном ниже, сказал директор.

– Так вот, будете иметь дело со Стасом. Или вам еще несколько имен назвать?

– А это не понты? – протянул Щур.

– Хотите, можете проверить. Только тогда это вам обойдется дороже. В общем, к двум часам авто должны быть на ходу. Или будет небольшая разборка с большими последствиями. У меня все. До свидания. – Смуров передал трубку охраннику, тот взял ее, приложил к уху, выслушал какие-то указания от директора, сказал: «Понял» и уважительно глянул на адвоката.

Виктор повернулся и пошел к сотоварищам, стоявшим возле сверкающего «Ягуара». Сергей, размашисто жестикулируя руками, что-то эмоционально говорил Карине. Когда Смуров приблизился, та повернулась к нему и сказала:

– Ну что, мальчики, я вижу, вы теперь безлошадные. Я, конечно, уже спешу, но могу подкинуть вас, если не очень далеко.

– Нам нужно на Лычаковскую, это рядом, – ответил Виктор.

– А зачем нам туда? – встрял Кричковский.

– К Лене Львовой, – напомнил ему Смуров.

– А… – понимающе кивнул художник.

– Это по пути, садитесь, – предложила Карина и распахнула дверку серебристого красавца «Ягуара».

Когда они вырулили со стоянки, Виктор оценивающе осмотрел салон новенькой иномарки и повернулся к Карине:

– Откуда у тебя такой шикарный зверь? Что, новости нынче так хорошо оплачивают?

– За информацию, если она своевременная и нужная, всегда неплохо платили. Правда, иногда за нее приходится дорого расплачиваться, случается, и жизнью, – не отрывая глаз от дороги, серьезным тоном ответила Карина.

Глава 5

«Ведите, а ведомые найдутся».

Лао-цзы

Карина высадила их возле шестиэтажного здания проектного института и умчалась, на прощанье коротко посигналив. Приятели вошли в просторный холл и направились к лифту. На ржавом шурупчике на давно не беленой стене висела табличка: «Лифт не работает по техническим причинам».

– Сколько сюда захожу, столько вижу эту надпись. Может, этого лифта там уже нет, и техническая причина заключается в том, что господа ученые просто загнали его на сторону? – вздохнул Смуров. – Ничего не поделаешь, придется пешком переться на пятый этаж.

Приятели стали подниматься по широкой, отшлифованной многочисленными ходоками каменной лестнице.

Мобилка Смурова ожила и торжественно выдала фугу Баха.

– Твой фугас фугасит, – схохмил Кричковский.

– Я слышу, не глухой, – отозвался Виктор, проверяя на табло номер телефона звонящего. – Ага, это Стас. Нажаловался-таки Щуренок.

– Здорово, брательник, – оглушила басом трубка.

– Привет, Стас.

– Узнал? Это хорошо, что не забываешь. Законник, что за наезд на Щура?

– Что, настучала стояночная крыса? * (* игра слов: Щур на украинском языке – крыса).

– Да вроде того. Мне, понимаешь, мои пацаны шепнули, что господин адвокат Смуров на меня ссылаясь, разборкой грозится.

– А что, мне на тебя уже ссылаться нельзя?

– Ну почему? И можно, и нужно, если дело того стоит. Но ты же свои проблемы обычно сам решаешь. Что, серьезно припекло? – участливо спросил собеседник.

– Да ерунда. Просто дефицит времени, – пояснил Смуров.

– Так чем тебе насолила эта крыса?

– Мы с Сергеем-художником, ты его знаешь, оставили на стоянке возле «Оазиса» свои тачки. А сегодня утром обнаружили, что у них проколоты передние колеса.

– Беспредел, – возмутился Стас. – В порядочном месте уже машину поставить нельзя! И что?

– Так этой стоянкой Щур заведует. А стоянка-то, охраняемая. Значит, мы платим не только за парковку, но и охрану, то есть сохранность автомобиля. Так?

– Само собой.

– Вот я и потребовал, чтобы он срочно за свой счет, в порядке компенсации, привел тачки в порядок. А заодно, чтобы глянули, не сделали ли еще какой пакости в виде надрезанного тормозного шланга или чего-нибудь в этом роде.

– А что, есть причины опасаться? – голос Стаса посуровел.

– Есть, – подтвердил Смуров.

– Нужна помощь?

– Пока нет. Разве что, подстегнуть Щура.

– Не вопрос. Он у меня сейчас засуетится. Еще и поляну накроет за беспокойство. Не хочешь вечером присоединиться?

– Спасибо. Но боюсь, не получится.

– Ну, если надумаешь, звякни. Держись, братан! Не чихай, не кашляй!

– Постараюсь. Пока, – сказал Смуров, отключаясь.

Перед его глазами мысленно встали пропахшие потом черные дермантиновые маты на крашеном суриком дощатом полу огромного спортивного зала. Мальчишки и парни в белых кимоно. Поклон, стойка, захват, бросок, удержание. Подсечка, болевой прием. Громкий гортанный возглас на непривычном для уха псевдояпонском языке. После – посиделки в соседней забегаловке. Бокал холодного жигулевского пива, заедаемого необычайно вкусным плавленым сырком «Дружба». Обманчиво добродушное лицо здоровяка и заводилы Вальки Стасова, школьного дружка. Валька жил в соседнем подъезде и был на два года старше. По причине особой, не совсем понятной симпатии, он с первого класса опекал примерного ученика Витю Смурова в школе и на улице. Стасов был типичным двоечником-второгодником, переростком-хулиганом по кличке «Стас», которого уже тогда боялась вся школа и подрастающая шпана в микрорайоне. Именно он затащил семиклассника-отличника Витьку в секцию дзюдо спортивного клуба «Динамо» и потом помогал оттачивать полученные там навыки в уличных драках. Смуров увлекался многими вещами одновременно и особого фанатизма в отношении к спорту не проявил, но кандидата в мастера спорта к 18 годам получил. Стас в спортивной карьере его опередил, стал мастером спорта и однажды даже занял призовое место на чемпионате СССР по дзюдо. Но привычка к разгульному образу жизни взяла свое. Постепенно он забросил спорт и вместе с несколькими подпевалами-подручными занялся рэкетом цеховиков, а затем и начавших появляться кооператоров. Заработал и отсидел первый срок, потом попал в зону повторно. Пути- дорожки бывших приятелей разошлись.

Смуров пребывал в должности начальника 5 отдела УВД, когда ему на глаза попалась фамилия Стасова как поднадзорного одной из спецкомендатур области, где отбывали наказание так называемые «химики» – лица, условно освобожденные из мест лишения свободы с обязательным привлечением к труду. Виктор, через некоторое время, посетив эту спецкомендатуру, приказал привести к нему Стаса. Они встретились как хорошие старые знакомые, несмотря на то, что стояли уже по разную сторону закона. Распив привезенную Смуровым бутылку водки и закусив немудреной закуской в виде нарезанной кружками вареной колбасы, кабачковой икры, лука и хлеба, они долго вспоминали юношеские годы. Виктор потом дал понять начальнику спецкомендатуры, что Стас находится под его покровительством, и тому стали делать определенные поблажки, чаще других отпускать на выходные домой. Освободили его условно-досрочно, и Стас устроил отвальную в поселковом ресторане, где вместе с руководством спецкомендатуры присутствовал и специально приглашенный Смуров.

Уйдя из милиции, Виктор потом неоднократно встречался со Стасом, и просто так, чтобы распить рюмку-другую, и по делам. Стас игнорировал не пользующееся почетом в уголовном мире «ментовское» прошлое Виктора, а Смуров не обращал внимания на криминальное настоящее бывшего школьного приятеля и по его просьбе как адвокат иногда брал на себя защиту попавшихся на горячем боевиков бригады Стаса или знакомых из других группировок. Сам Стасов лично уже старался не подставляться, и официально значился как президент одной из холдинговых компаний и крупный акционер нескольких солидных хозяйственных обществ. В последнее время он все чаще пользовался услугами Смурова как опытного юриста и консультанта по бизнесу. Поэтому в разговоре с директором стояночной фирмы Виктор уверенно упомянул Стаса, не сомневаясь, что последний его поддержит.

Виктор так углубился в воспоминания, что не заметил, как они поднялись на пятый этаж и подошли к стеклянной двери с цветным витражом. Открыв ее, они попали в отдельный бокс с небольшим коридорчиком и несколькими закрытыми дверьми. На оклеенной голубовато-серыми обоями стене в ярко освещенном коридоре висела большая деревянная доска объявлений, на которой белели многочисленные прикрепленные листы бумаги с напечатанными текстами и вырезки из журналов и проспектов.