Buch lesen: «Психопрофилактика виктимогенного поведения женщин. Монография»

Schriftart:

© Оксана Филатова, 2020

ISBN 978-5-0051-4571-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В представленной работе дан детальный анализ основных причин виктимизации современных женщин. Описаны эмоционально-поведенческие паттерны, характерные для лиц женского пола, склонных к гипервиктимному поведению, как в рамках семьи, так и в различных социальных ситуациях. На основе многолетнего клинического и консультативного опыта автором представлена типологическая характеристика женщин с отягощенным виктимологическим анамнезом; систематизированы деструктивные личностные качества потенциальной жертвы, их связь с типом семейного сценария и перенесенными кризисными ситуациями. Даны рекомендации по системной профилактической работе, включающей как обучение матерей правильному, гармоничному воспитанию девочек, так и меры предупреждения повторной виктимизации женщин-потерпевших.

Монография может использоваться при подготовке к занятиям студентами-психологами, аспирантами, преподавателями психологических и педагогических специальностей; также она может представлять интерес для практикующих специалистов в области кризисной психологии.

© Филатова О. А., 2020

Оглавление

Вступление………………………………………………………………………4

Глава 1. Понятие виктимности

История виктимологического учения…………………………………………..5

Глава 2. Неправильное воспитание девочек

как предиктор их виктимизации…………………………………………..……18

Глава 3. Психологический портрет женщины-жертвы………………………35

Глава 4. Ситуации насилия: их характеристика и роль женщин-потерпевших в их возникновении, жизнеопасности и разрешении…………………………44

Глава 5. Синдром «эмоционального выгорания» в профессиональной деятельности как фактор, способствующий виктимизации………………….81

Глава 6. Психотерапия жертв насилия………………………………………..84

Глава 7. Психопрофилактика формирования виктимогенности……………103

 
Заключение…………………………………………………………………….118
Список использованной литературы………………………………………119
 

Вступление

Несмотря на все достижения эмансипации и кажущееся социальное равноправие полов в большинстве развитых стран, проблема гендерного неравенства и сопутствующих ему негативных проявлений, является одной из актуальных – будь-то криминологические аспекты или вопросы сексуальных злоупотреблений, трудовой дискриминации, открытого или замаскированного психологического давления.

Женщина, ставшая жертвой или потенциально ею являющаяся, перестает быть полноценно функционирующей личностью, теряет самые ценные приобретения цивилизации – автономию, спонтанность, адекватную, устойчивую самооценку, возможность саморегуляции как своих телесных проявлений, так и психологического (волевого) вектора жизненного пути. Понятно, что управление, манипулирование ею, грубая эксплуатация ее ресурсов при этом становятся возможными и не встречают должного сопротивления.

Цель данной работы – проанализировать основные причины виктимизации современных женщин и отследить эмоционально-поведенческие паттерны, характерные для лиц женского пола, склонных к гипервиктимному поведению. В монографии представлена типологическая характеристика женщин с отягощенным виктимологическим анамнезом; систематизированы деструктивные личностные качества потенциальной жертвы, их связь с типом семейного сценария и перенесенными кризисными ситуациями. Даны рекомендации по системной профилактической работе, включающей как обучение матерей правильному, гармоничному воспитанию девочек, так и меры предупреждения повторной виктимизации женщин-потерпевших.

Глава 1

ПОНЯТИЕ ВИКТИМНОСТИ

ИСТОРИЯ ВИКТИМОЛОГИЧЕСКОГО УЧЕНИЯ

Слово «виктимность» пришло в мир психологии из глоссария криминалистики. Несмотря на давность его происхождения (более 70 лет), в научном пространстве СНГ о проблемах виктимности заговорили сравнительно недавно. Это связано с принципиальным непринятием советской ментальностью позиции жертвы, нежеланием признать, что в стране победившего социализма есть люди, потенциально могущие ею стать, с наивным оптимизмом того времени.

Человечество всегда задумывалось над тем, почему некоторая его часть (во все времена это соотношение менялось в зависимости от стиля эпохи) в трудных, экстремальных, объективно не способствующих выживанию, обстоятельствах, независимо от возраста и пола, сохраняла способность к действию, предпринимала попытки к спасению себя и других, стойко переносила длительные (часто – массовые, в масштабах целого этноса) стрессы, а другая – приобретала черты унылой покорности, позволявшей порабощать и эксплуатировать её, не встречая должного сопротивления.

На основе огромного исторического опыта Гансом фон Гентигом (1888—1974) и Бенджамином Мендельсоном (1900—1998) была предпринята попытка систематизации случаев превращения человека в жертву и создание теоретической базы виктимологии.

Виктимология это учение о жертве, предметом исследования которого является жертва любого происхождения, как криминального, так и не связанного с преступлениями (в результате несчастных случаев, природных и техногенных катастроф, эпидемий, войн и иных вооруженных конфликтов, политических противостояний, а также различных видов насилия и аддиктивного поведения).

Время рождения этой науки датируется 1947—1948 гг., когда в криминологической периодике были впервые опубликованы разработанные ее основателями фундаментальные научные положения.

Целью виктимологии является всестороннее, полное, глубокое исследование личности жертвы, её роли в механизме конкретного преступления и виктимизации, т.е. процесса превращения в потерпевшего от преступления [1].

Задачей виктимологии является изучение лиц, побывавших в роли жертвы, а также тех, кто имеет предрасполагающие характеристики для того, чтобы стать непосредственной жертвой преступления; кроме того, виктимология решает задачу концентрации и осмысления в рамках единой концепции научной информации о личности потерпевшего [2].

Её источниками служат уголовное право, криминалистика, юридическая и клиническая психология, судебная медицина и судебная психиатрия.

В 1948 году Гентиг опубликовал монографию «Преступник и его жертва. Исследование по социобиологии преступности», в которой он сформулировал и развил основные принципы изучения и классификации жертв преступления [3].

Гентиг выделил три категории понятий, составляющих предмет виктимологии: а) посягатель, б) латентная жертва, в) отношения между посягателем (причинителем вреда) и жертвой. Преступника и потерпевшего он рассматривал как субъектов взаимодополняющего партнерства. В ряде случаев жертва формирует, воспитывает преступника и завершает его становление; она молчаливо соглашается стать жертвой; кооперируется с преступником и провоцирует его.

В указанной монографии рассматриваются типичные ситуации и виды отношений, связанных с личностью и поведением жертвы; разновидности жертв, обладающих особой притягательностью для преступников (невозможностью к сопротивлению, бесполезностью для общества: старики, женщины, эмигранты («иноверцы»), национальные меньшинства, алкоголики, безработные, дети и др). В отдельные группы жертв Гентиг выделил «обезоруженных» (с нечистой совестью, совершивших преступление и потому не имеющих возможности сопротивляться вымогательству, шантажу, обратиться в правоохранительные органы) и, наоборот, «защищенных», т. е. богатых, верящих в свою гарантированную безопасность. Выделял он также «мнимые» жертвы, жертвы с отягощенной наследственностью, потерпевших, склонных впоследствии стать преступниками, и др.

Наряду с Г. Гентигом, первооткрывателем проблемы жертвы на принципиально новом уровне, создателем виктимологии и автором ее названия является Б. Мендельсон. В отличие от Г. Гентига, который никогда не использовал этот термин и не выводил виктимологию за пределы криминологии, Б. Мендельсон рассматривал ее как самостоятельную научную дисциплину. В его работах содержатся многие основополагающие положения виктимологии:

а) рассматривается понятие «жертва» (называется пять групп жертв: совершенно невиновная («идеальная») жертва; жертва с легкой виной; жертва, равно виновная с посягателем; жертва более виновная, чем посягатель; исключительно виновная жертва);

б) вводятся понятия «уголовная чета» (дисгармоничное единство носителя агрессии и жертвы и, наоборот, гармоничное единство, как, например, бывает при криминальном аборте со смертельным исходом), «кандидат в жертвы», «добровольная жертва», «жертва-провокатор», «жертва-агрессор», «индекс жертвенности» и др.

В 1975 году Б. Мендельсон опубликовал монографию «Общая виктимология», в которой развил свою концепцию виктимологии, связав ее с созданием «практической» виктимологии, в орбиту которой должны быть включены не только жертвы преступлений, но и пострадавшие от природных катаклизмов, геноцида, этнических конфликтов и войн [4].

Работы Г. Гентинга и Б. Мендельсона активизировали научный поиск других ученых. В 1958 году М. Е. Вольфганг издал работу «Типы убийств», в которой, обобщив результаты многочисленных исследований, типизировал ситуации, складывающиеся при взаимодействии убийц с их жертвами. Пристальное внимание ученых вызвали и виктимологические аспекты таких преступлений, как мошенничество, разбойные нападения, истязания, хулиганство, изнасилования и некоторые другие.

В 1956 году Г. Шульц ввел понятие преступления на почве личных отношений между преступником и жертвой. По данным его исследований, между ними могут существовать различные связи по степени их близости и интенсивности. Преступник и его жертва могут быть знакомы лишь заочно, а могут и знать друг друга в лицо. Знакомство может быть поверхностным, основанным на совместном проживании по соседству, по работе. В других случаях, связь может возникнуть только непосредственно перед совершением преступления. Порой мимолетные, ни к чему не обязывающие социальные контакты могут перейти в более близкое знакомство, в дружбу. В данном подходе заложен принцип степени близости жертвы и преступника.

Швейцарский ученый Р. Гассер в книге «Виктимология. Критические размышления об одном новом криминологическом понятии» подробно изложил историю развития виктимологии, сформулировал новые теоретические положения, исследовал жертву на социологическом уровне (одинокая жертва, беженец, иностранный рабочий, жертва с особым семейно-брачным статусом, жертва большого скопления народа и др.). На психологическом уровне выделил пассивную, неосознанно активную, осознанно активную, правонарушающую жертву. На биологическом уровне рассмотрел и систематизировал физио— и психопатологические черты жертв, особенности их наследственности и причины многократного попадания в жизнеопасные ситуации.

В статьях польских авторов А. Бахраха «Криминологические и виктимологические аспекты автодорожных происшествий» (1956), Б. Холыста «Роль потерпевшего в генезисе убийства» (1956), А. Фриделя «Разбой в свете криминалистики и криминологии» (1974), X. Канигонского и К. Степняка «Карманный вор и его жертва» (1991), С. Пикульского «Убийство из ревности» (1990) рассматриваются применительно к специфике исследуемых преступлений «виновные» и «невиновные» виктимогенные предрасположения жертвы (цит. по И.Г.Малкиной-Пых [5]). В 1990 году вышла в свет фундаментальная работа Б. Холыста по виктимологии, в которой с привлечением обширных социологических и психологических данных анализируется поведение жертвы преступления и ее роль в конкретной криминальной ситуации [6].

Практически все исследователи прошлого и нынешнего времени считают необходимым изучение конкретных условий, которые способствовали совершению преступления. Немецкий исследователь Г. Шнайдер отмечает, что не существует «прирожденных жертв» или «жертв от природы». Однако приобретенные человеком физические, психические и социальные черты и признаки (какие-то внешние и иные недостатки, неспособность к самозащите или недостаточная готовность к ней, особая телесная, психологическая или материальная привлекательность) могут сделать его предрасположенным к превращению в жертву преступления. Если он осознает свою повышенную виктимогенность, то может усвоить определенное поведение, позволяющее сопротивляться и справляться с этой угрозой. Виктимизация и криминализация, как отмечает Г. Шнайдер, иногда имеют одни и те же источники – исходные социальные условия [7].

Особое место в исследованиях предшественников современной виктимологии занимают работы Г. Клейнфелера о провоцировании преступления самой жертвой. Он считал, что в некоторых случаях необходимо смягчать ответственность преступника в зависимости от поведения жертвы, а иногда и совсем освобождать его (преступника) от наказания.

Соединив концепции Гентига и Мендельсона, японский исследователь Миядзава выделил общую (зависящую от возраста, пола, рода деятельности, социального статуса и т. п.) и специальную (зависящую от неустойчивости в психическом и психологическом плане, отставания в развитии интеллекта, эмоциональной неуравновешенности и т. п.) виктимность, исследовал связь между каждым из двух типов и преступностью. По его утверждению, при наслоении обоих типов степень виктимности повышается [8].

Виктимологией стали интересоваться и психиатры: сначала судебные, а затем и клинические. Ими детально изучались «бессознательные» состояния, способные нарушать возможность потерпевшего оказывать сопротивление нарушителю. К ним относили широкий спектр патологических состояний, характеризующихся как полной утратой сознания, так и различными клиническими формами его помрачения. Наличие психической болезни стало предпосылкой для вывода о «беззащитности» потерпевшего.

С психоаналитических позиций, предрасположенность стать жертвой может быть объяснена бессознательным чувством вины или стыда и желания быть наказанным. Еще Зигмунд Фрейд обратил внимание на странную привычку одной своей пациентки гулять по пустырям в одиночестве. Выяснилось, что дама одновременно страшилась интимной близости и стремилась к ней. Поэтому ее бессознательно влекло туда, где эта близость могла принять форму совершенно не зависящего от нее события – изнасилования. Исследованиями психиатров доказано, что лица с психическими расстройствами нередко оказываются повышенно виктимными, причем в формировании их виктимности в целом, и виктимного поведения, в частности, большое значение придается факторам, обусловленным психической патологией.

Виктимология в нашей стране начала развиваться только в конце 80-х гг. Выдающийся Л. В. Франк первым в СССР опубликовал труды по виктимологии. Им был введен в научный оборот термин виктимогенность —не только реализованная, но и потенциальная способность тех или иных лиц стать потерпевшими или, иными словами, неспособность избежать преступного посягательства там, где объективно это было возможно. При этом учёный имел в виду не усредненную, а именно повышенную способность стать жертвой в силу ряда субъективных обстоятельств [9].

Л. В. Франк, опираясь на разработки мировой виктимологической теории, с которой в СССР были практически незнакомы, сумел в своих трудах доказать и обосновать мнение о том, что виктимология является относительно самостоятельным научным направлением, имеющим теоретическую и прикладную ценность.

Автор предложил рассматривать четыре уровня виктимизации:

1) непосредственные жертвы, т. е. физические лица;

2) семьи;

3) коллективы, организации;

4) население районов, регионов.

Становясь жертвой, человек утрачивает значимые для него ценности в результате воздействия на него другого человека (стороны взаимодействия), группы людей, определенных событий и обстоятельств. В отечественной виктимологии наряду с термином «жертва» изначально используется термин «потерпевший», что, в первую очередь, относится к жертвам криминальных преступлений.

В литературе часто используется термин «виктимное поведение», что, строго говоря, означает «поведение жертвы». Однако это понятие обычно используется для обозначения неправильного, неосторожного, аморального, провоцирующего и т. д. поведения. Виктимной нередко именуют и саму личность, имея в виду, что в силу своих психологических и социальных характеристик она может стать жертвой преступления.

Исходя из того, что типичное поведение людей в определенных ситуациях есть выражение их внутренней сущности, индивиды, склонные превращаться в жертву, испытывать на себе воздействие гнева, агрессии, патологического самоутверждения других людей, практически в любой, даже не имеющей признаков жизнеопасности, ситуации, легко превращаются в мишень для насмешек, демонстрации силы и превосходства лиц, объективно не обладающих весомыми преимуществами.

Каждый человек живет и действует в условиях определенной социальной системы, выполняя множество различных ролей, представляющих динамическое выражение его социальных позиций и статусов. Специфика потерпевшего от преступления (жертвы) как социально-психологического типа заключается в том, что он является носителем внутренних психологических причин виктимного поведения, которые при определенных внешних обстоятельствах могут реализоваться в таком поведении на основе как негативных, так и положительных мотивов.

Классификация жертв. В настоящее время существует несколько предложенных отечественными исследователями типологий жертв преступлений. Однако до сих пор не разработано единой, общепризнанной классификации. Так, например, B. C. Минская, классифицируя формы поведения жертвы, отмечает, что в большинстве случаев насильственных преступлений поведение потерпевшего являлось, по существу, провокацией этих деяний. В проведенных автором исследованиях убийств и причинения телесных повреждений вследствие отрицательного поведения потерпевших установлено, что непосредственно перед совершением преступления между потерпевшим и преступником в подавляющем большинстве случаев (95%) происходила ссора [10].

B. C. Минская приводит классификацию, основанную на поведении потерпевших непосредственно перед преступлением или в момент его совершения:

– физическое насилие;

– оскорбление;

– видимая готовность применения физического насилия;

– психическое насилие – угроза физическим насилием, уничтожением или повреждением имущества виновному;

– необоснованный отказ оплатить бытовые услуги, освободить жилище;

– насильственное изгнание субъекта из его жилища;

– необоснованные имущественные притязания потерпевшего;

– кража.

Исследовав роль потерпевшего в генезисе убийства, Б. Холыст классифицировал потерпевших, предрасположенных к этой роли, в зависимости от характера их поведения и наклонностей. К группе с «невиновным предрасположением» он отнес широкий круг лиц, которые становятся жертвами убийств из-за специфического профессионального (кассиры, водители такси, продавцы, сотрудники милиции и т. д.) или экономического положения, а также случайно встречаемых лиц, «подвернувшихся под руку» в благоприятных для преступления обстоятельствах.

Виктимность – важное социально-психологическое свойство человека, обусловленное его социальными, психологическими или биофизическими качествами (либо их совокупностью), способствующее в определенной жизненной ситуации формированию условий, при которых возникает возможность причинения ему вреда противоправными действиями. Иначе говоря, виктимность конкретного индивида представляет собой его потенциальную способность оказаться в роли жертвы преступления в результате отрицательного взаимодействия его личностных качеств с внешними факторами. Преступлением лишь реализуется такое свойство, объективируется данная способность.

Индивидуальная виктимность, следовательно, складывается из личностного и ситуационного компонентов, причем качественная характеристика первого находится в системной зависимости от второго.

Личностный компонент индивидуальной виктимности – это способность стать жертвой в силу определенных, присущих индивиду субъективных качеств. Повышенная степень уязвимости за счет личностного компонента виктимности вытекает из наличия соответствующих виктимных предрасположений, т. е. социальных, психологических, психофизиологических качеств, повышающих незащищенность, доступность к различным воздействиям данного индивида и проявляющихся в большей мере активно.

Виктимность характеризуется и таким качественным параметром, как универсальность, т. е. возможность реализации в ситуациях более или менее широкого круга преступлений. В этом плане виктимность проявляется как общая и специальная (или избирательная) характеристики человека. Эти характеристики не выражают степени уязвимости человека (повышенная, средняя, пониженная виктимность). Они лишь представляют максимально полный для данного человека «набор» общих и специальных виктимных потенций, каждая из которых может проявляться в различной (от минимальной до самой высокой) степени.

С определенной долей условности принято выделять психологические аспекты виктимности (специальную виктимность) и виктимность общую, связанную с полом, возрастом, социальной ролью и социальным статусом жертвы. Достаточно сложно провести конструктивное разделение между этими двумя видами виктимности. Например, в ряде исследований установлено, что:

– жертву убийства характеризуют неосмотрительность, чрезмерная рискованность, конфликтность, склонность к агрессии, эгоцентризм, злоупотребление спиртным, зачастую жертва знакома с преступником;

– жертвы изнасилований часто неразборчивы в знакомствах, эксцентричны, или, наоборот, нерешительны, личностно незрелы, не имеют опыта половых отношений, инфантильны;

– жертвы истязаний в большинстве случаев знакомы с преступником и находятся в той или иной зависимости от него (жена, сожительница, ребенок, мать); по характеру они часто слабовольны и не имеют устойчивых жизненных позиций, сформированных интересов, порой ведут аморальный образ жизни, нередко их социальный статус выше статуса истязателя;

– жертвы мошенников чрезмерно доверчивы, некомпетентны, легковерны, в ряде случаев жадны или испытывают материальные трудности, нередко суеверны [11].

Перечисленные, преимущественно психологические, качества жертв преступлений, так или иначе, связаны с признаками, относящимися к общей виктимности. Поэтому выделение отдельных психологических качеств жертв – чрезвычайно важная и сложная задача виктимологического анализа.

В своих исследованиях В.А.Туляков выделяет два конститутивных типа виктимности:

– личностную (как объективно существующее у человека качество, выражающееся в субъективной способности некоторых индивидуумов, в силу образовавшейся у них совокупности психологических свойств, становиться жертвами определенного вида преступлений в условиях, когда имелась реальная и очевидная для обыденного сознания возможность избежать этого);

– ролевую (как объективно существующую в данных условиях жизнедеятельности характеристику некоторых социальных ролей, выражающуюся в опасности для лиц, их исполняющих, независимо от своих личностных качеств, подвергнуться определенному виду преступных посягательств лишь в силу исполнения такой роли) [12].

Таким образом, виктимность как отклонение от норм безопасного поведения, реализуется в совокупности социальных (статусные характеристики ролевых жертв и поведенческие отклонения от норм индивидуальной и коллективной безопасности), психических (патологические когниции в отношении личной безопасности, страх перед преступностью, нарушение волевого компонента поведения) и моральных (интериоризация виктимогенных норм, правил поведения виктимной и преступной субкультуры, философия «всепрощенчества», утрированное христианство) проявлений.

Выдающийся японский виктимолог К. Миядзава выделял как общую виктимность, зависящую от социальных, ролевых и гендерных характеристик жертвы, так и специальную, реализующуюся в установках, свойствах и атрибуциях личности. Причем, по утверждению К. Миядзавы, при наслоении этих двух типов друг на друга виктимность увеличивается [8].

Виктимность может проявляться в двух основных формах:

1. эвентуальная (от латинского eventus – случай) виктимность;

2. децидивная (от латинского decido – решение) виктимность [12].

Эвентуальная виктимность (виктимность в потенции), означающая возможность при случае, при известных обстоятельствах, при определенной ситуации стать жертвой преступления, включает в себя причинно обусловленные и причинно сообразные девиации. Естественно, что характеристики эвентуальной виктимности в основном определяются частотой виктимизации определенных слоев и групп населения и закономерностями, присущими такой виктимизации.

Децидивная виктимность (виктимность в действии), охватывающая стадии подготовки и принятия виктимогенного решения, да и саму виктимную активность, соответственно, включает в себя целесообразные и целеобусловленные девиации, служащие катализатором преступления.

По мнению сексолога-криминалиста Б. Л. Гульмана, люди, которые сознательно или бессознательно выбирают роль жертвы, имеют некоторые общие черты:

• установку на демонстрацию беспомощности в критической ситуации;

• нежелание менять неблагоприятные аспекты жизни;

• постоянное обращение за помощью к другим лицам;

• низкую самооценку;

• робость, нерешительность;

• быстрое усвоение виктимных стереотипов от близкого окружения [13].

Такие лица постоянно оказываются в потенциально опасных ситуациях; подсознательно они настроены на получение как можно более тяжелых физических и психологических травм – для возможности вызывания сочувствия у окружающих и, как следствие, материальной и психологической помощи.

Например, классический портрет жертвы сексуального насилия включает черты фатализма, робость и внутреннюю напряженность, скромность, неуверенность в себе и высокую внушаемость. Гульман отмечает, что большинство (72±6%) потерпевших являлись случайными жертвами и не провоцировали преступников, причем 27±6% из них оказывали решительное сопротивление, несмотря на внезапность нападения и чувство страха, остальные по этим причинам не сопротивлялись насилию. Сознательно провоцировали мужчин с надеждой в последний момент не допустить изнасилования 15±4% женщин; 12±4% неосознанно провоцировали преступников (легко знакомились, флиртовали, вели разговоры на сексуальные темы). Среди пострадавших 15±4% были внушаемы, 29±5% после изнасилования требовали денежной компенсации, а 3±2% – женитьбы; в основном по этим причинам 36±6% женщин заявили о преступлении в правоохранительные органы через 1—2 недели после изнасилования, молодые девушки – чаще по настоянию родителей.

Таким образом, проведенное автором исследование показало, что в довольно значительном числе случаев – 28±6%, изнасилование было спровоцировано неправильным поведением женщин либо совершению преступления способствовали особенности личности жертв, их неспособность противостоять насилию.

Рассматривая виктимность как психическую и социально-психологическую девиации (семейные, групповые и этнические формы патологической виктимности, коллективный страх перед преступностью), следует отметить особую роль именно феномена коллективного страха, как основной ее формы, присущей большой численности населения нашей планеты, и практически не подлежащей критическому переосмыслению и коррекции.

Рассматривая этот феномен, Ф. Риман видел в нем подсознательную реализацию противоречия между стремлением каждого человека к стабильному существованию, безопасному будущему и тяге к изменениям, потребности в новом опыте. Он утверждал, что в основном страхи, которые являются органической составляющей нашего бытия как биологических и социальных существ, напрямую связаны с телесным, психическим и духовным развитием, с овладением различными социальными функциями при интеграции в общество. Страх сопровождает человека всякий раз, когда он пересекает привычные границы своего существования и делает шаг в сторону нового, непознанного.

Такой страх может проявляться как в форме опасения попадания в определенные ситуации (ночная прогулка, незнакомый город, вынужденное одиночество), или в отношении отдельных лиц (преступник, насильник, незнакомая особь мужского пола), так и в виде генерализованного состояния ожидания опасности (охватывая широкий круг коллективного бессознательного).

Опыт общества, в котором живет человек, формирует у него комплекс специфических для данного этноса страхов, основанных на трагических событиях из народного прошлого и прогнозировании будущих катастроф, роста преступности, экономических проблем, исходя из искусственно сконструированных, логично необоснованных, эмоционально окрашенных сообщений СМИ.

Эти страхи напрямую связаны с нашими внутренними установками, физическим и психологическим самочувствием, системой ценностей и опытом социального общения. По Ф. Риману, основными видами таких страхов являются:

• страх перед необходимостью самоутверждения, который воспринимается как незащищенность перед обществом;

• страх «потеряться в толпе»;

• страх перед вынужденными изменениями, которые воспринимаются как потеря удобных стереотипов и неуверенность в себе;

• страх перед необходимостью принимать важные решения.

Страх перед преступностью, в отличие от элементарных правил предосторожности, основывается на иррациональное основе, и приводит, как минимум, к остановке в социализационном процессе и сужению круга общения.

Широкую трактовку понятия потерпевшего в уголовном праве дает Д. Б. Булгаков. По его мнению, в круг потерпевших следует включить следующие категории лиц:

– родственники и близкие убитого;

– родственники и близкие потерпевшего от особо тяжкого преступления;

– лица (за исключением преступников), которым причинён вред в результате действий лица в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости, либо при наличии иных обстоятельств, исключающих преступность деяния;

– лица, которым причинѐн вред в результате действий лица в состоянии невменяемости [11].

В. Я. Рыбальская признавала степень виктимности основным критерием типологизации, что дает возможность обособить несколько типов жертв:

1. Случайная жертва. При отсутствии виктимогенных признаков или когда они незначительны, лицо становится жертвой в результате стечения обстоятельств (случайное попадание в то место и время, где сконцентрированы потенциальные жертвы, или попадание в место и время, где стихийно возник конфликт, к которому жертва не имеет никакого отношения). В большинстве случаев взаимоотношения между будущей жертвой и преступником возникают ситуативно, непосредственно перед совершением преступления. Возникшие взаимоотношения, в принципе, не зависят ни от воли и желания жертвы, ни от воли и желания преступника.

Genres und Tags

Altersbeschränkung:
18+
Veröffentlichungsdatum auf Litres:
16 September 2020
Umfang:
185 S. 10 Illustrationen
ISBN:
9785005145710
Download-Format:
Text
Durchschnittsbewertung 4,3 basierend auf 19 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 4,5 basierend auf 91 Bewertungen
Text, audioformat verfügbar
Durchschnittsbewertung 4,6 basierend auf 12 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 5 basierend auf 4 Bewertungen
Text, audioformat verfügbar
Durchschnittsbewertung 5 basierend auf 4 Bewertungen
Text, audioformat verfügbar
Durchschnittsbewertung 4,4 basierend auf 30 Bewertungen
Text, audioformat verfügbar
Durchschnittsbewertung 5 basierend auf 1 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 5 basierend auf 3 Bewertungen
Text, audioformat verfügbar
Durchschnittsbewertung 4,7 basierend auf 45 Bewertungen
Text
Durchschnittsbewertung 5 basierend auf 7 Bewertungen