Buch lesen: «Хвосты трубой, или Ванино лето»

Schriftart:

* * *

Глава 1. Муха

– Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж, ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж.

Ванька пристально следил за жирной мухой, летающей по классу. Муха пронеслась над Ваниной головой и, как заходящий на посадку самолёт, опустилась к полу. Она вывела между стеной и стулом замысловатые геометрические фигуры, взмыла под потолок, сделав большой круг почёта, и вернулась. Над Ваниным ухом вновь раздавалось жужжание.

Любовь Петровна плыла между рядами. Ваня её давно не слушал: его занимало только это бесконечное «ж-ж-ж».

Жужжание оборвалось. Муха приземлилась на тетрадь по русскому языку и затихла.

– Ваня! Ручкин! – повторила Любовь Петровна.

Ваня накрыл муху колпачком от пенала и поднял глаза.

– Ваня, ты меня не слушаешь? – спросила учительница.

– Слушаю, – вставая, соврал Ручкин.

Молодая учительница прижала к груди журнал, слегка наклонилась вперёд и пристально посмотрела на Ваню.

– Какую же книгу я назвала? – Бровь Любови Петровны подпрыгнула.

– Э-э-э, – растерялся Ваня.

– Шифая шляпа, – послышался позади шёпот Петьки Семёнова, – шифа-а-ая шля-а-апа.

Ваня посмотрел на колпачок. Он едва заметно подрагивал на тетрадном листе – правда ожил. «Ж-ж-ж, ж-ж-ж», – раздавалось из-под колпачка.

Любовь Петровна вздохнула.

– Садись, Ваня.

Ваня почувствовал в голосе учительницы обиду. Он сел и подпёр руками голову. Учительница, поправив на носу очки, вновь зашагала по кабинету, затем обернулась и покосилась на Ваню.

– Я смотрю, Ручкин уже не в классе. Он уже на каникулах, – сказала она.

По классу эхом прокатились тихие смешки.

– Итак, Николай Носов, «Живая шляпа»… – продолжила учительница.

«А-а-а, так это Любовь Петровна список литературы на лето зачитывает. Вот я болван, – щёлкнул Ванька рукой по лбу. – Петька мне эт́ о подсказывал, оказывается. А я думал, что Семёнов за моей мухой подглядывает. Эх, и как я сразу не догадался? Мог же сообразить, выкрутиться. А так учительницу расстроил и перед классом опозорился…»

Ваня оглядел одноклассников, но они, кажется, и думать забыли о его промахе.

– Я же тебе подсказывал, – шепнул сзади Семёнов.

Ваня пожал плечами.

– Я не понял. Но… спасибо.

Он наклонился, положил голову на парту и приподнял край колпачка. Муха сидела на месте и улетать не собиралась. Ваня убрал колпачок. После секундного замешательства муха заспешила по тетради и дальше по парте, перебирая лапками. Она перелезла через шариковую ручку, вывела петли, семеня по линейке, доползла до края парты и там… исчезла.

«Ну когда же прозвенит звонок? – Ваня посмотрел на длинную стрелку настенных часов. – Может, они сломались?»

Стрелка совсем не двигалась. Прилипла.

Можно подумать, что Ваня лентяй и двоечник. Но нет. Наоборот, он хорошо учится и в школе ему нравится.

С каким нетерпением Ваня ждал, когда наконец пойдёт в школу, в первый класс! Он мечтал о таком же большом красивом ранце с машинками, как у соседа Димки со второго этажа. Дима казался ему почти взрослым, ведь он ходил в пиджаке, как у отца, и готовился перейти в третий класс. Когда Ваня стал первоклассником, ему купили и ранец, и форму. Мальчишка с рвением кинулся в учёбу. Одно но: силы Ванька не рассчитал. Баночка усердия высохла, закончилась раньше времени. Утекла последняя капелька ещё до конца учебного года. Сидел теперь Ванька на последнем уроке и маялся. Мысли-то давно не в школе, а где-то далеко, плещутся в прохладной озёрной водице.

– Дзынь-дзынь-дзынь! Дзы-ы-ынь! – пронёсся по школьным коридорам спасительный звонок.

Глава 2. Поезд

Ваня прильнул носом к пыльному стеклу и смотрел на мелькающие деревья. То деревья приближались к поезду, то кромка леса убегала к горизонту и перед окнами тянулись ровные скучные поля.

Пейзажи сменяли друг друга. Проносились сёла, показывались и исчезали домики, покосившиеся калитки, парники и вереницы плотно приклеенных друг к другу гаражей.

Ванька открыл рюкзак и достал книгу. Пролистнул пару страниц и опять посмотрел в окно.

К стеклу прилипла какая-то чёрная точка и мельтешила перед глазами. Мешала. Мальчик пристально на неё смотрел. Он заметил, что точка бежит по полям и лесам, догоняя поезд. Ваня наклонил голову – точка подпрыгнула. Ваня вытянулся – точка занырнула под куст.

Ванька отложил книгу и стал то опускать, то поднимать голову. Точка лихо перепрыгивала высокие деревья, а затем опускалась на землю и пробегала по мосткам. Вдоль поезда то и дело появлялись чёрные линии проводов. Мальчик вёл точку между ними, как по дорожке, стараясь не выпрыгнуть за их края. Хотя это было не так просто: поезд то и дело раскачивался, и Ване приходилось балансировать. Прямо компьютерная игра. Не хуже.

За окном стемнело. Ванька подтянулся на верхнюю полку. Мама уступила её сыну, а сама устроилась внизу.

Верхнюю полку напротив занял полный мужчина. Он долго стелил бельё, кряхтел и надувал щёки, пытаясь совладать с непослушной простынёй. Она упорно ёрзала и сминалась. После утомительной борьбы мужчина залез, отвернулся к стене и захрапел, перестав представлять для Ваньки интерес.

Внизу, напротив мамы, сидела худенькая старушка в очках с толстыми линзами. У старушки были ярко намазаны губы, на шее повязан платок. Она сжимала морщинистыми руками пожелтевший журнал. Листая его, старушка то и дело восклицала: «Ну вы подумайте!.. Надо же!.. Ну посмотрите на них!..» – и обводила внимательным взглядом пассажиров. Впрочем, никто из пассажиров её не поддерживал.

Ваня первый раз ехал в поезде. Он представлял, как сладко будет спать в дороге. Но вот уже битый час его качало в разные стороны на полке, а сон всё не шёл. Мальчик закрыл глаза, вслушиваясь в шум колёс.

– Тук-тук-тук. Бах. Хру-у-уп, – кряхтели они. – Тук-тук-тук…

И так по кругу. Ваню качало, качало, качало…

– Ваня, Ванюша… – услышал он над ухом любимый голос. – Просыпайся, сынок.

Он приоткрыл один глаз. Мама держалась одной рукой за верхнюю полку, а второй трясла его за плечо.

– Поезд прибудет через пять минут. Вставай, заспались мы, – сказала мама.

Мальчик потянулся и свесил голову.

Бабулька сидела при полном параде. Она надела шляпу, а в руках вместо журнала сжимала пухлую сумку. Ваньке почему-то подумалось, что это ридикюль. Откуда в его голове всплыло это слово? Непонятно.

Полный мужчина с соседней полки и вовсе куда-то исчез, причём вместе с бельём.

– Вышел на предыдущей станции, – объяснила мама, поймав Ванькин взгляд. – И нам пора. Собирайся скорее.

Ване сильно хотелось спать. Поэтому он почти не запомнил, как они с мамой добрались от Московского вокзала до Финляндского и пересели в пригородную электричку, где Ваня положил кудрявую светлую голову маме на колени и заснул.

Глава 3. Тётя Маруся

Тётя Маруся встретила их на станции. Ваня ещё издалека, подъезжая, заметил на платформе её крупную фигуру в светло-сером платье.

Она сплющила Ваньку в объятиях так крепко, что на секунду он забыл, как дышать. Следом тётя Маруся расцеловала маму.

– Алёнушка, дорогая! Как вы добрались?

– Спасибо, – ответила мама, – мы отлично доехали.

Тётя Маруся была папиной тётей, а не маминой. Но так повелось, что все называли её тётей. Маму тётушка любила и звала её ласково не Леной, как все, а Алёнушкой.

Тётя Маруся оказалась высокой, в теле. Ваня смотрел на неё снизу вверх, открыв рот. Мальчик плохо её помнил. Они жили в разных городах, поэтому виделись нечасто, но родители созванивались с ней постоянно, и тётя Маруся была в курсе всех дел. Зимой она вышла на пенсию и сумела уговорить маму и папу отправить Ваню к ней на целое лето.

– Не сидеть же бедному мальчишке в городе, когда у меня дача. Привозите его ко мне. Вы же работаете, а ребёнку куда податься? А так мы с ним будем на свежем воздухе. И мне веселее, и ребёнку польза, – говорила она Ваниному папе.

Ванька сперва обрадовался. Ему пообещали озеро и зелень с грядки. Но теперь, стоя на платформе и оглядывая тётушку, мальчик невольно сжал мамин подол.

– Вань, ты что застыл? – спросила мама. – Бери чемодан, пошли.

Мама с двумя сумками двинулась по перрону вслед за тётей Марусей, а Ваня, выдвинув ручку на чемодане, поплёлся следом под монотонное дребезжание пластиковых колёс.

Тётя Маруся выхватила из их рук багаж и ловко засунула его в крохотную горбатую красную машину. Ваня разглядывал её и гадал, как же большая тётя Маруся помещается в такой малютке. Но тётушка, несмотря на грузность, ловко прыгнула на водительское сиденье и завела мотор.

– Садитесь, – скомандовала она.

И Ванька с мамой послушно втиснулись на заднее сиденье старенькой малолитражки.

– Если бы вы ехали налегке, то могли бы выйти на предыдущей станции. Увидели наши красоты. У нас и озеро, и лес… – рассказывала тётя Маруся, пока красный автомобиль нёс их по узкой дороге. – Идёшь от станции – птицы поют, ветерок с озера обдувает… Красота, одним словом. Уезжать не захочешь!

Ванька хмыкнул.

По дороге он рассматривал лицо тёти Маруси в зеркало заднего вида. Вернее, не всё лицо: он видел только высокий лоб и глаза. Глаза у тёти Маруси оказались зелёные, добрые. От них тонкими веточками в стороны тянулись весёлые морщинки. Тётя Маруся внимательно следила за дорогой, но это не мешало ей говорить без умолку.

Хоть Ваня и не видел её рта, он чувствовал, что она улыбалась. И вдруг вспомнил её улыбку. Тётушка приезжала к ним погостить под Новый год. Ручкины все вместе ходили в дельфинарий. Ване было тогда года три-четыре. Родители, Ваня и тётушка увлечённо следили за представлением, как вдруг их окатил фонтан брызг. Как же тётушка Маруся хохотала, промакивая платком намокшую шевелюру! Потом дома она пекла пироги и читала Ване сказки. За их короткую поездку от станции до дачи он словно привык к тёте Марусе снова. Поэтому, когда они вышли из машины, он без страха помог ей открыть багажник и выгрузить вещи.

– Вспомнил меня? – почувствовала тётушка, засмеялась и обняла внучатого племянника.

Глава 4. Серый дом

На улицу из-за заборов выглядывали жёлтые, розовые и зелёные домики. Дом, возле которого остановился красный автомобиль, на их фоне казался мрачным и серым.

С вагонки, которой был обит дом, дожди давно смыли янтарную желтизну. Ваня смотрел на него и не решался шагнуть. Надеялся, что они направятся к строению повеселее.

– Ты прав… – протянула тётя Маруся, заметив Ванину нерешительность. Она подтолкнула его вперёд. – Всё руки не дойдут дом покрасить. Дядя Валера ведь сам дом строил, так это сколько лет назад было.

– Сам! Представляешь, Ваня? – сказала мама. – Удивительно, какой рукастый он был человек.

– Руки у него были золотые, – грустно улыбнулась тётя Маруся, – одна беда: мелочи не любил. Окно вставит, а наличник забудет. Не докрасит, не доклеит… Большое дело сделает, а мелочи его будто не касались. Ну, такой уж был, что скажешь… Тяжело мне без него теперь, но что поделать.

Тётя Маруся давно овдовела. Детей у неё не было, она жила одна. Зато души не чаяла в племяннике – Ванином папе, любила его как собственного сына. И Ваню считала родным внуком.

– Ну, проходите. – Тётя поднялась на крыльцо и распахнула входную дверь.

Внутри дом оказался уютным. Маленькая кухня-веранда с большими окнами и квадратная комната на два окна. На белых карнизах висели занавески с крупными цветами, на круглом обеденном столе устроилась прозрачная ваза с букетом мелких полевых цветов. Рядом с книжным шкафом стояли кресло-качалка и высокий торшер, у окна – небольшой диванчик, накрытый клетчатым шерстяным пледом.

Ванька обвёл взглядом комнату.

Странно. Он так и не нашёл, кроме диванчика, другого места для сна. Ваня растерянно посмотрел на маму. Неужели ему спать в обнимку с тётей Марусей?

– Идём скорее, – сказала тётя Маруся, – покажу твою комнату.

– Мою комнату? – Ванька ушам не поверил.

В углу кухни была деревянная приставная лестница, которую Ваня сначала не заметил. На потолке над ней расположился небольшой люк.

– Поднимайся, – подмигнула мама с улыбкой, – а я за тобой.

– Залезайте, располагайтесь наверху. Я-то с вами не полезу, – засмеялась тётя Маруся, – налазилась, пока комнату готовила. Хватит. Два дня поясница ныла. Глядишь, дойдут руки – найму рабочих, чтобы сделали настоящую лестницу на второй этаж. А сейчас так. Придётся карабкаться.

«Зачем ей другая лестница?» – подумал Ванька. Для него лучшего способа залезть наверх и не вообразить.

Ваня долез до верхней перекладины, осторожно приподнял люк, подтянулся и оказался внутри…

Что это была за комната! Стены обиты тонкими рейками, маленькое окно распахнуто в огород. Под самым окном – высокая черноплодная рябина. Дерево щекотало листьями карниз, тонкой верхушкой чуть-чуть не дотягиваясь до подоконника.

Напротив окна стояла широкая деревянная кровать. Ванька сел и качнулся на пружинистом матрасе, заметив, что потолок над кроватью намного ниже, чем в остальной части комнаты.

– Какая чудесная каморка, – сказала мама, забравшись по ступеням. – Думаю, скучать тебе тут не придётся. Нравится?

– А то! – кивнул Ванька. – Прямо как каюта на корабле. И тёте Марусе другую лестницу делать не нужно. Эта лестница что надо!

– Я ей передам, – засмеялась мама и выглянула в окно. – Э-ге-гей, свистать всех наверх! – крикнула она.

Мальчик прыснул от смеха, а мама запрыгнула на кровать рядом с ним и принялась его щекотать.

– Хватит, хватит! – хохотал Ваня, дрыгая ногами в воздухе.

– Эй, вы чего там? Что происходит? – послышался снизу голос тёти Маруси. – Не вынуждайте меня подниматься. Идите лучше к столу.

Der kostenlose Auszug ist beendet.