Макс

Где–то в далёкой–далёкой деревне…

Странный выдался денёк. Даже несмотря на прекрасную погоду, меня не оставляло чувство омерзения ко всему окружающему. Хотелось чего–то безумного и дикого. Меня не мучили кошмарные сны, я не забавлялся всю ночь напролёт с симпатичной служанкой, но тем не менее силы были в упадке.

Ничуть не поднимала настроение толпа немытых вонючих тел, чей смрад долетал до стены, на которой мы находились, несмотря на расстояние в полтора полёта стрелы от их позиции.

Остин, стоявший рядом со мной, разразился бранью, больше годившейся для матёрого портового грузчика, чем для сына барона. Вот уж не знал, что у него есть к этому делу такие таланты.

– Это что за гоблины? – спросил я у Остина. – И почему ты так не рад их видеть?

– Да чёрт их знает, что за гоблины, – ответил он, удивлённо уставившись на меня. – Вроде вполне обычные, степные. А ты что, знаешь каких–то других гоблинов?

– В каком смысле? – пришла моя очередь удивляться. – Это что, реально гоблины?

– Ага, они самые, – подтвердила Эрита. – Вот значит почему подмога к нам не пришла.

– Что ты имеешь в виду?

– Да эти сраные уродцы раз в год устраивают что–то вроде масштабных боевых действий, – сплюнув за стену, начал Остин. – Собираются всей своей стаей и устраивают набеги на ближайшие к степи поселения. Грабят, пока либо не положат большую часть своих бойцов в различных штурмах, либо пока армейский корпус не прибудет и не навешает им по самые не балуйся и не угонит назад к границе со степью. Тогда на следующий год они опять попробуют пошалить в каком–нибудь другом месте. И нам настолько повезло, что мы как раз оказались на пути их Великой Орды, – скривившись на словах о Великой Орде, он продолжил. – Вот поэтому и не пришла помощь к нам ни из Карнаса, ни из Форнаса. Эти города либо тоже атакованы, либо просто отряд нарвался в лесу на этих мелких засранцев и не смог до нас дойти.

– Да уж, дела, – почесал я загривок. – И что они всерьёз на стену полезут и штурмовать её станут?

– А куда ж они денутся–то? Правда, кровью умоются, если к ним подкрепление не подойдёт. Слишком уж маленький отряд, я всего три сотни с хвостиком насчитал.

– Ребят, предлагаю вернуться к дому старосты и как следует вооружиться и подготовиться, а то я в спешке только меч и успел с собой прихватить. Судя по всему, прямо сейчас нас штурмовать не собираются, так что думаю, время у нас есть в запасе.

– Дельная мысль. – согласились они.

– Да и не будут они до темноты стену штурмовать, не в их это привычках. Видишь, как мужики спокойны – указала на действительно спокойных местных жителей Эрита – знают об этой их особенности. Вот как шаманы их напоят отварами для поднятия боевого духа по самые брови, да проведут они всем кагалом пару плясок в ночи у костра боевого, так и попрут на нас, только успевай отмахиваться.

– Как считаете, есть у нас шансы устоять, или всё – пора себе погребальный костёр готовить? – спросил я, направляясь обратным маршрутом к дому старосты.

– Не трусь, – усмехнулся Остин. – Эти поганцы представляют реальную угрозу только при поддержке тёмных магов, да и то, при этом их должно быть гораздо больше, чтобы представлять угрозу более–менее укреплённому городу. В нашем же случае их всего-то три сотни. Да без магов только несколько шаманов я видел среди них, значит сильных и мощных магических атак не будет. Они попробуют задавить защитников массой и завалить телами в своей излюбленной манере. Однако мне кажется, что этот посёлок им не по зубам, здесь каждый ребёнок с детства к охоте приучен, а потому из лука стреляет ненамного хуже вас с Эритой. Да и про нас не забывай, мы вроде тоже не просто так погулять вышли. Покажем этим засранцам, как сражаются настоящие воины.

С этими словами у меня окончательно развеялись все сомнения в благополучном исходе этой локальной войны. Я стал воспринимать это происшествие чуть ли не как лёгкое развлечение, а зря. Ну да, давайте–ка начнём сначала.

Глава 1.

«Всем великим переменам предшествует хаос»

Дипак Чопра

Меня зовут Максим Никифоров, мне тридцать лет. Я работаю инкассатором и увлекаюсь чтением фэнтезийных романов. Среди моих достоинств имеются: неплохо оплачиваемая работа, своя квартира в спальном районе нашего небольшого города, доставшаяся мне в наследство от родителей, хорошая физическая форма, но последнее, скорее, не моя заслуга, а просто профессия обязывает держать себя в форме.

Также со мной живёт кот. Зовут это терпеливейшее на свете существо Федотом. У нас с ним немного напряжённые отношения. Ну а как им не стать напряжёнными, если его хозяин, то бишь я, частенько забывает покормить своего четвероного друга, увлёкшись очередной книгой или задержавшись на работе. Но после кормёжки, которая рано или поздно всегда наступает, наши отношения немного теплели.

Вот и в то злосчастное утро я проснулся не от будильника, а от сердитого мяуканья кота, который в очередной раз напоминал мне о моих непосредственных обязанностях. Открыв глаза, я увидел перед собой недовольную пушистую морду, с двумя зелёными глазищами, смотрящими на меня с немалой толикой обвинения.

– Встаю–встаю, только кусаться не начинай, пожалуйста, – виновато произнёс я, вспомнив что в очередной раз забыл вечером покормить своего любимца. – Пойдём, посмотрим, чем сегодня я могу компенсировать тебе моё раздолбайство.

Откинув одеяло, я встал и пошёл на кухню. Налил воды в чайник и, включив его, подошёл к холодильнику. Открыл дверцу. Достал любимый корм Федота и, выгрузив пакетик в миску, сказал:

– Приятно аппетита, Ваше мурлычество!

Этот пушистый тиран презрительно взглянул на меня и, дёрнув кончиком хвоста в недовольстве, прошёл к своей миске. Понюхав предложенное мной угощение, он снова бросил на меня презрительный взгляд, и как будто делая мне величайшее одолжение, приступил к трапезе.

– Ну вот и здорово, и волки сыты, и овцы целы.

Посмотрев на умилительно трескавшую корм харю, я пошёл в ванную. Произведя всем известные утренние манипуляции и позавтракав, я, посмотрев для верности время в своём смартфоне, отправился на работу. До места работы примерно полчаса ходьбы, езды на маршрутке – десять минут. Однако я всегда старался ходить пешком, если позволяли время и погода. Мне всегда нравился вид утреннего, ещё не проснувшегося, и поэтому очень тихого и спокойного города. Когда ещё можно пройтись по нему и поглазеть по сторонам, не отвлекаясь на суету людей и машин. И ведь ещё буквально полчаса–час и на этих улицах будет не протолкнуться от спешащих на работу людей и двигающихся в различных направлениях автомобилей. А вот чуть ранее, как сейчас, идёшь себе, дышишь образно свежим утренним воздухом, если воздух в городе можно так называть, любуешься на виды и радуешься солнышку, коли погода соответствует.

Вот и сегодня солнышко светило ярко, трава шуршала нежно, и ветерок ласково дул в лицо, поднимая и без того неплохое настроение. Я шёл по дворовой территории соседнего с моим домом квартала и, обходя лужу, неизвестно как появившуюся на земле, почти вплотную прижался к одному из домов, двигаясь по бордюру, как вдруг услышал странный скрежет и скрип. Подняв голову вверх, а именно оттуда раздавались эти звуки, я успел увидеть лишь приближающийся со страшной скоростью предмет, который падал прямо на меня.

«Ну всё, пипец Федоту…», – успел подумать я перед тем, как от соприкосновения моей головы и летящего на меня предмета всё вокруг погрузилось в темноту…

***

Пробуждение было не из приятных. Всё моё тело чувствовало себя как будто его пережевал, выплюнул, а после потоптался на нём пьяный бегемот, с компанией друзей слонопотамов. У меня болело абсолютно всё, но особенно жутко становилось при попытке открыть глаза. В них будто насыпали раскалённого песка. Минимальные усилия в попытке пошевелить веком, вызывали резкие толчки боли, на фоне которой болевшее тело и гудящая голова казались нежным прикосновением любимой девушки. Постаравшись замереть, я начал различать какие–то звуки, похоже, чьи–то голоса. Звуки казались размытыми и шипящими.

«Не кисло меня чем–то приложило, – подумал я. – Надо постараться не двигаться, кажется, так мне немного полегче переносить эту гамму ощущений. Попробуем сосредоточиться на звуках, так–с что тут у нас?».

–…Апшорхапр… слыш… поршщлпоах… кажется он… охрыазщыхап… в себя, – удалось мне расслышать сквозь звон в голове.

«Беда, похоже, со слухом тоже проблемы. Что ж, нужно что–то начинать делать, будем пытаться оглядеться».

Мои потуги были вознаграждены очередной вспышкой боли, от которой я не выдержав охнул и так удивился звуку, который сам же издал, что забыв про боль в глазах, резко их распахнул.

«М–да, всё страньше и страньше, как говорил не помню кто, – подумал я, переждав вспышку боли, покаравшую меня за открытие глаз. – Меня что, десантирующейся избушкой на курьих ножках приголубило? А потом белочки спасли и в тайгу к леснику утащили?».

Продолжая думать о всякой хрени, я оглядывал открывшуюся мне картину, а посмотреть было на что. Прямо надо мной, на расстоянии пары метров, виднелась соломенная крыша. Ну или это не солома, а какие–то ветки, я не специалист. Мой личный опыт постройки жилья заканчивался в детстве постройкой шалаша в палисаднике у дома бабушки. Так вот там, примерно такая же картина на крыше была из веточек и прутиков. Оглядев это чудо новаторской мысли, я взглянул на стену и мне стало ещё веселее.

«Блин, да тут, похоже, лесник–браконьер обитает, – подумал я, рассматривая связки костей, развешанные по всей бревенчатой стене. – Или я вместо больницы попал в музей. Палеонтологический».

На такие мысли меня натолкнули части тел и головы каких–то животных, привязанные тут и там. Явно не травоядных, судя по обилию когтей и остроте зубов некоторых экземпляров этой странной коллекции.

Попытавшись повернуть голову в сторону, я вновь охнул от нахлынувшей вспышки боли и в очередной раз удивился звукам, которые сам же и издал. Одновременно с этим непрекращающееся бормотание стихло, и раздался шаркающий звук шагов. В поле моего зрения оказались двое – мужчина и женщина средних лет.

«На лесников–людоедов, вроде, непохожи», – мельком подумал я, встречаясь с ними взглядом.

По моему мнению, мужчина выглядел немного странно: довольно длинные волосы спадали на плечи, и на кончиках нитками были привязаны мелкие зубы – клыки, если быть точным. Я как–то видел похожую причёску в фильме про индейцев. Одет в какую–то странную рубашку или, скорее, балахон, длиной почти до колен, без пуговиц и видимых завязок или застёжек. Также я не заметил никакой краски или вышивки – просто серый материал без изысков, но, судя по всему, довольно практичный, чем–то на джинсу похож.

Женщина выглядела почти так же, только была помоложе, без седины в голове, и клыков в волосах не наблюдалось. Да и сами волосы собраны в какую–то косу или хвост. Простое ожерелье или нечто на него похожее, пояс из какой–то ленты, повязанный поверх фартука.

На лицах новых персонажей было видно волнение или удивление. Они рассматривали меня так же пристально, как и я их. Поиграв с минуту в гляделки, я решил заговорить:

– Э–э–эм… Здравствуйте!.. Ох…

Забыв о боли, ломившей всё тело, я заговорил и опять получил реакцию на эти неправомерные действия от возмущённого такой наглостью тела, проявившую себя очередной вспышкой боли и весьма неприятной мутью в голове. Неудивительно, приложило–то меня именно по голове, я это точно помню. Хотя, судя по размерам предмета, который я едва успел заметить, одной ушибленной головой я точно не отделался, о чём и свидетельствовало моё плачевное состояние. Кроме вспышки боли было ещё кое–что. Я удивился звукам своего голоса – он оказался каким–то звонким, тонким, чужим. Я попробовал откашляться, повторил попытку начать диалог и прояснить своё положение:

– Здравствуйте, а где я нахожусь?

Нет, определённо – что–то не так с моим голосом. Я никогда не издавал такие пищащие и тонкие звуки, даже в детстве за собой такого не припомню. Но с этим можно разобраться и позже. Я вопросительно уставился на двоих людей в ожидании реакции, которой, кстати, почти не последовало. Они лишь переглянулись и опять уставились на меня.

– Извините, я не помню, как здесь оказался, и у меня всё болит. Не подскажете, что произошло? – попробовал я ещё раз прояснить ситуацию.

На этот раз реакция не заставила себя ждать:

– Пхпшхшп… странно… пшхпппш, – произнёс мужчина. – Пхпрпшлп… не знаю, что за язык… ащпршахпп… меня понимаешь… хпшшппщп… – донеслось как из плохо настроенного радиоприёмника.

Я офигевающе смотрю на старика, а он не менее удивлённо на меня.

– Уф… А неслабо меня приложило. От шума в голове и ушах плохо настроенное радио мерещится.

Откуда–то снаружи донеслось мычание коровы.

– О! Знакомые звуки! Я в какой–то деревне, да? А как я сюда попал? И кто вы такие будете? Я Максим, – произнёс я и указал себе в грудь пальцем. – А вы? – и показал пальцем на старика.

Он, видимо, что–то понял и, указав на себя, произнёс:

– Ингар, – и после небольшой паузы указал на женщину. – Кара.

Странные они. Что–то я не помню у нас в деревнях таких диковинных имён, всё больше обычные Иваны да Марьи, а тут на тебе – Ингар и Кара!

– Извините, можно мне воды? – произнёс я своим странным голосом и посмотрел на старика.

Тот по какой–то причине меня, похоже, не понял, и мне пришлось изобразить пантомиму пьющего человека. Это помогло. Он что–то пробормотал и отошёл ненадолго, позже вернувшись с деревянной кружкой.

– Всё любопытней и любопытней, – сказал я, разглядывая кружку.

Это даже кружкой называть неправильно. Что–то вроде чайной чашки, только без ручки и больше объёмом. Но такие странности быстро отошли на второй план, потому что, увидев жидкость, я вспомнил, что ужасно хочу пить. Жадно присосавшись к посудине, я сделал пару глотков и закашлялся. Острая боль скрутила меня со страшной силой, пройдя от живота до головы, после чего звон в ушах усилился, и вновь пришла темнота…

Глава 2.

Ростки нового всегда зарождаются внутри старого.

Йохан Хёйзинга

Я сидел на кровати, подложив под спину соломенный тюфяк, заменяющий подушку. В руках я держал деревянную миску, в которой было налито нечто, напоминающее похлёбку, на поверхности которой плавала деревянная же ложка. Я уже не удивлялся странной посуде. С момента моего первого пробуждения после памятного утра прошло уже несколько дней. Да и было чему удивляться, помимо такой мелочи, как странная посуда, Ингар и Кара поведали мне довольно много занимательной информации.

Оказывается, меня нашли неподалёку от опушки леса. Кто я, как там оказался, и что со мной произошло – никто не знает. Ингар, по его словам, возвращался из леса, где проверял силки́, и натолкнулся на мою голую, стонущую тушку. Поначалу он заподозрил во мне одну из местных тварюшек, имевших привычку подобным образом приманивать своих жертв, и даже хотел на всякий случай стрельнуть по мне из лука. Я сам толком не понял, что он имел в виду.

Но по причинам, которых я тоже до конца так и не понял, не стал этого делать, а подошёл и убедился, что я и в самом деле человек, нуждающийся в помощи. Пожалев, он решил помочь, за что я ему очень признателен. Судя по некоторым выясненным мною деталям о том месте, в котором я оказался, ничего хорошего меня голого и безоружного на опушке того леса совершенно не ожидало. Местечко оказалось ну прямо–таки очень недружелюбным к человеку, в частности и живому существу в общем. Он принёс меня в свой дом и с помощью жены Кары, которая занимала такую значимую в любом селении должность, как повитуха, принялся лечить.

Правда, и с этим возникли трудности. У меня на теле не было никаких ран или травм, кроме большущей шишки на лбу. Посчитав именно шишку виновной в моём состоянии, а я не приходил в себя несколько дней, они стали применять какие–то компрессы и растирания. Не знаю, компрессы помогли или ещё чего, но в итоге я пришёл в себя.

 Но это тоже мелочи, спасибо им, конечно, за помощь, однако имелась кое–какая информация, которая меня тоже малость нервировала поначалу. Эта парочка не говорила по–русски от слова совсем! И говорят, что никогда и не слыхивали про такой народ и такую страну, как Россия. Высказав им, на мой взгляд, вполне обоснованный довод, что этого не может быть, так как я кроме русского, да пары фраз на английском никаким языкам обучен не был, снова получил интересную информацию. Я, оказывается, в данный момент говорю не на каком–то там русском, а на вполне привычном всем местным общем языке, правда с каким–то странным акцентом. Вот тут–то я и выпал в осадок окончательно. Попробовав проговорить пару фраз на великом и могучем и тщательно прислушиваясь к звукам своего голоса, я услышал совсем не то, чего ожидал. Вместо обычного: «Мама», если тщательно вслушиваться, мне слышалось: «ШЕРРИС…».

И то же самое со всеми словами, какие мне приходило в голову попробовать проговорить и вслушаться в то, что я на самом деле произношу. Это произвело на меня просто неописуемое впечатление. Думал я вроде всё так же по–русски, а произносил совсем на другом языке. Кажется, теперь понятно, что за радиоприёмник мне мерещился… Это я просто слышал звуки другого языка. Интересно, как такое вообще возможно? Вариантов было немного, и все они брали корни из моего любимого жанра книг фэнтези. Я действительно очень много читал о различных попаданцах и попаданках. Это мой любимый жанр, что уж там. В какой–то степени я даже считаю себя знатоком таких историй, и само собой не единожды представлял себя на месте главного героя в своих мечтах. Ну и, похоже, вот – сбылось, о чём мечталось. Не даром говорят: «Бойтесь своих желаний», и я попал. Вот только куда, как и насколько, мне только предстояло выяснить.

Немного придя в себя от таких новостей и выводов, я попробовал поговорить с приютившими меня людьми о месте моего нахождения. Продираясь сквозь воображаемые звуки радиоприёмника, я уяснил, что нахожусь в Вольном Посёлке Жмыховка. Именно так с пафосом и ноткой гордости Ингар произнёс это название. При этом смотрел на меня с каким–то превосходством и важностью, словно я должен трепетать от оказанной мне чести, едва услышу это название. Однако оно мне ничего не дало, и я принялся копать дальше:

–Ингар, а что за государство, в котором находится это поселение?

–Известно какое, Великая Империя Рошан!

И снова этот взгляд на меня с превосходством.

–Приплыли… – задумчиво произнёс я.

 Причин сомневаться в его словах, кроме своего неверия в невероятное, я пока не видел, и решил попросту принять всё на веру, да и что ещё мне оставалось в моём состоянии?

– Если приплыли, то ты должно быть очень долго находился в дороге, так как ближайший порт находится в неделе пути от поселения, – порадовал меня новой информацией Ингар. – Но и до тракта от посёлка два дня добираться по лесам. Так откуда же ты взялся? И куда держал свой путь?

Объяснив ему, как смог, то, что со мной произошло, я задумался. И не заметил даже, что Ингар ушёл, а в руки ко мне попала миска с похлёбкой. В воздухе одуряюще пахло луком и салом и, отвлёкшись на запахи, я всё же стал есть. Работа ложкой не мешала мне думать, и я старался понять, что произошло, и найти здравое объяснение всем странностям.

 Правда, кроме попаданства никакие варианты в голову так и не шли. Но если попал, то как? Меня насмерть прихлопнуло чем–то, и моё сознание оказалось здесь? Пока это больше всего похоже на подходящее объяснение всех странностей. Это если, конечно, вся эта история не окажется чьей–то глупой шуткой, что тоже вполне может быть. Вот только ума не приложу, кто и зачем может так меня разыгрывать? Родных у меня после смерти родителей не осталось. Женой и детьми как–то не сложилось обзавестись. Из друзей нет никого, кто способен провернуть подобное. Все они серьёзные и взрослые мужики. Дамского пола в ближайшем окружении, по крайней мере, с такой фантазией и возможностями у меня точно нет. Да и не вяжется с теорией розыгрыша эта странность с языком и речью. Получается, что остаётся только попаданство и перенос сознания после смерти. Правда, это мне ещё придётся каким–то образом уложить в голове. Кстати, сознание–то точно моё, а вот с телом всё сложнее. Либо перенос меня так сильно изменил, либо тело совсем не моё. Как и любой человек, я знал каждую морщинку, каждую родинку и каждый шрам на своём теле. Здесь же я не видел вообще ничего знакомого.

К моему огромному сожалению, зеркала в доме моих благодетелей не оказалось, зато нашлась начищенная до блеска тарелка из какого–то металла. И вот, вглядываясь в мутное отражение, я не узнавал себя. Я был брюнетом, и мне всегда это нравилось, сейчас же я стал шатеном. Глаза, форма носа, губ, скулы – всё это было чужим. Получается, что меня перенесло в чужое тело. Возникает закономерный вопрос: а старый владелец где? И не надумает ли он вернуться оттуда, где сейчас находится?

 Пока я не обнаружил в своей голове присутствия какого–то постороннего сознания. Да и если уж совсем начистоту, то я и не имел об этом ни малейшего понятия. Описания подобных изысканий в книгах мне встречались, но как всё это организовать на практике я не знал. Так что пока мне остаётся только одно – считать, что сознания хозяина моей новой тушки либо нет, либо оно пока притаилось. Но с этой проблемой, думаю, мне придётся разбираться, когда возникнет такая необходимость. А пока отложим это до лучших времён.

Всё это, конечно, странно, но особо шокировать меня не могло. Спасибо писателям–фантастам, которые подготовили моё воображение и сознание к такой возможности своими книгами. Во всех этих книгах герои почти всегда получают дворянство, собирают гарем и живут припеваючи на сундуках с золотом. А если случаются какие–то проблемы в жизни, то великие маги и непобедимые бойцы всегда легко справляются со всеми невзгодами. Вот интересно, а мне что–нибудь из этого списка получить реально? Пусть не всё и не сразу. Согласен на получение роялей частями и со временем.

Улыбнувшись таким мыслям, я решил, что нужно максимально быстро и в предельно доступном объёме получать информацию об окружающем мире, причём из всех доступных источников информации. А так как её единственными доступными источниками для меня на данный момент являлись мои спасители, то я особо не чинясь позвал Ингара и стал его расспрашивать обо всём, что только придёт в голову.

Он сначала удивлялся, как это я не знаю даже элементарных вещей. Но я выкрутился, сказав, что, судя по всему, из–за удара по голове потерял память. На то, что я родился и вырос в совершенно другом мире, он как–то не обратил внимания или сделал вид, что не обратил. Он сначала недоверчиво на меня поглядывал, явно сомневаясь, что я действительно не знаю или не помню таких простых вещей. Однако потом, похоже, поверил или решил списать на бред и стал охотно делиться столь необходимой для меня на данный момент информацией.

Выяснилось, что мир этот назывался Горх. С одного из древних языков это слово переводилось как «обитель». Мир имел несколько континентов, огромное количество россыпей островов. Океаны, моря и названия государств сыпались на меня ворохом, но знакомыми не были, что только подтверждало мою теорию о попаданстве. Также на Горхе проживал не только человеческий вид. Имелось огромное количество рас и видов.

В процессе рассказа Ингара, я замечал, что звуки «приёмника» постепенно стихают. Всё больше слов я начинал не просто слышать в виде набора звуков, а понимать, что они означают. Сделав вывод, что, похоже, я таким образом лучше узнаю язык, порадовался и продолжил слушать. К слову, рассказчиком Ингар был великолепным. Не знаю, кто он, но копилка знаний в его голове невероятно большая для простого деревенского жителя. Нужно потом будет поинтересоваться, откуда у него столь обширные познания.

О расах, населяющих Горх, Ингар рассказывал долго и обстоятельно. Описание некоторых мне было знакомо. Орки, гоблины, пресловутые эльфы нескольких видов, гномы, водные жители то ли русалки, то ли водяные, я так и не понял. Но большинство описаний не подходили ни под что мне знакомое.

 Самую интересную для меня информацию, которую я ожидал услышать, едва узнал про эльфов и гномов, Ингар подтвердил. Да, в этом мире была магия! Особо вдаваться в информацию по магии и магам он не стал, да я и не настаивал, чтобы не сбивать его с рассказа. Хотя интересовал меня этот вопрос просто жутко, ну ничего, всему своё время, всё узнаю, всё раскопаю.

Ингар, кстати, не считал магию чем–то важным и интересным для обсуждения. Ну есть магия и маги. Да, были в старые времена несколько войн, последняя при его деде была. Во время этих войн появились несколько новых видов, в том числе животных и нечисти. Классические упыри и зомби, кровососы–вампиры, перевёртыши–оборотни и прочие твари.

Рассказывал Ингар долго и много, что не могло меня не радовать. Мы разговаривали несколько часов с перерывом на обед, да и впоследствии я не чинясь спрашивал его обо всём, что меня интересовало, и он никогда не отказывал мне в ответах. Через несколько часов, видимо, устав от моих расспросов, Ингар, сославшись на дела по хозяйству, ушёл во двор, оставив меня на попечении Кары и со своими мыслями наедине. Голова гудела от обилия новой информации, да и, видимо, шишка на голове, почти сошедшая, всё же давала о себе знать. Немного поразмыслив над рассказом своего благодетеля, я не заметил, как заснул.

Глава 3.

Всякое дело совершенствуется овладением техники. Всякий навык достигается упражнением.

Гиппократ

В кровати я провалялся в общей сложности почти неделю. За это время слабость и боль сошли на нет, а в некоторых частях тела, хоть и оставались, но стали несущественными. Свой первый выход из дома в новом мире я совершил с помощью Ингара, который поддерживал меня, чтобы я не навернулся и опять не слёг в кровать на неопределённый срок. Запомнилось мне это событие ещё и потому, что произошло ещё кое–что меня поразившее.

Выведя меня во двор и усадив на скамью у стены дома, Ингар принялся показывать и рассказывать, что и где находится на его подворье. В целом, это был не двор, а крепость в миниатюре. Высокий забор около трёх метров в высоту из вкопанных в землю брёвен толщиной сантиметров в двадцать полностью закрывал обзор на то, что находилось за ним, и окружал участок, навскидку соток в десять, если мне не изменяет глазомер. Внутри этого периметра находились несколько столь же монументальных и основательных построек.

 В одной из них я опознал хлев, в другой что–то вроде бани, судя по описанию Ингара. Третья постройка была мастерской. Ингар, по его словам, работал там с деревом. Четвёртая, небольшая, выполняла роль склада. Там были сложены дрова, инструменты и прочий хлам, столь нужный в сельской местности. И венцом всего этого хозяйства был дом.

Жильё заслуживает отдельного описания, потому что меня, похоже, держали в прихожей, а не внутри дома. К такому выводу меня привёл осмотр внешнего вида постройки. Изнутри он казался небольшим и очень скромным. Я считал, что Ингар и Кара, когда оставляли меня в одиночестве, просто уходили в другую комнату. Однако теперь я понял, что это была не просто комната, а непосредственно жилой дом. Я же всё это время провёл в пристройке вроде летней кухни, которая имела как проход в дом, так и во двор.

Сам дом, как я уже говорил, смотрелся очень основательно и солидно по сельским меркам и моим представлениям об этом. Крепкие брёвна плотно прилегали друг к другу и были проложены либо мхом, либо какой–то травой. С моего места я смог рассмотреть три окна, оборудованных мощными ставнями, которые явно служили не просто декорацией и украшением, но и защитой от вторжения. Об этом говорили очень прочные на вид запоры, закреплённые на створках ставен.

 Покатая крыша была то ли залита какой–то застывшей смесью, то ли просто обмазана глиной, и выглядела монолитной. Стены покрыты чем–то вроде извести, только цвет у извести намного светлее. Здесь же использовалась смесь по цвету больше похожая на оранжевую краску. Подивившись основательности своего спасителя, я продолжил осматриваться, параллельно слушая Ингара.

   Неподалёку от ворот стояла большая и добротная телега, под которой валялся наглый сельский кошак серого окраса. Увидев кота, я вспомнил о своём питомце. Интересно, как у него дела? Что обычно делают с животными, у которых погибли хозяева? Я, к сожалению, никогда не интересовался подобными вопросами. Надеюсь, сердобольная соседка Елизавета Матвеевна, которой мой кот очень нравился, и которого она иногда подкармливала, сможет взять Федота к себе…

Ингар, показав постройки, отправился в хлев по каким–то своим делам, и, видимо, забыв обо мне, выпустил во двор свой зверинец. Ну что сказать, удивлён я был неслабо.

Во время моего выздоровления, когда я был прикован к постели, я постоянно слышал звуки, издаваемые сельской живностью. Теперь я воочию увидел, откуда они раздавались.  Из сарая часто доносились привычные звуки мычания коровы и квохтанье кур, были и другие звуки мне незнакомые. Поэтому я считал, что в сарае живёт обычная сельская животина. Но не тут–то было.

 Подгоняемые Ингаром, из сарая показались сначала птицы, вроде и похожие на кур, но на деле сильно от них отличавшиеся. Например, вместо клюва была самая настоящая пасть. Добротная такая, по форме на собачью похожая. Зубки в ней видневшиеся явно не под поедание зерна и травки заточены. Перья покрывали только тельце этих кур, шея же и голова были в короткой жёсткой шерсти или щетине.

Следом за курами выскочила пара самых обыкновенных собак. Ну, почти обыкновенных. У них над глазами обнаружились небольшие роговые наросты. Как позже выяснилось, с помощью этих наростов собаки вполне неплохо определяют наличие магии которая всегда имеется в опасных тварях. В остальном же это были вполне добродушные двор–терьеры деревенского пошиба.

Следом за собаками вышли самые простые корова и лошадь. Правда, лошадью называть такого монстра я бы не рискнул. Это просто помесь огромного тяжеловоза и динозавра или ещё какой ящерицы больших размеров. Теперь размеры телеги удивляли совсем иначе. Поначалу она мне показалась слишком большой, но при виде тягловой силы для неё мнение моё изменилось на противоположное – это коняшка крупновата для телеги.

 Корова меня не впечатлила, таких бурёнок я в детстве насмотрелся, а вот лошадку я разглядывал долго. Начинались отличия от вполне привычного мне образа с ног. Если у обычной лошади они заканчиваются копытами, то здесь были лапы наподобие кошачьих, с внушительными когтями, которые та продемонстрировала при потягивании. Как и у кошек, эти когти прятались в меху и со стороны были незаметны.