Buch lesen: «Чёрная метка. Любовный роман»

Schriftart:

Автор и дизайнер обложки Кирилл Бредихин

ISBN 978-5-0060-0668-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Продолжение романов «Распятая» и «Гетера»

Тот, кому гибель грозит, коли он от любви не отстанет,
Пусть отстаёт от любви: ты его зря не губи.
Из «Лекарства от любви» Публия Овидия Назона
(перевод М. Л. Гаспарова)

Часть первая. Пишущий мальчик

I – «Египетские казни»

Глава 1

– Привет!

Сколько же мы не виделись? Пожалуй, без малого три года. Да, точно, как раз со времени моей свадьбы. Почему? Не знаю. Скорее всего, просто вращались в разных кругах. А может, ребенок и… моя столь быстро последовавшая вслед за первой новая беременность? Как бы то ни было, положа руку на сердце могу сказать, что всё это время я об Олеге практически не вспоминала: слишком много было других забот.

– Узнал?

– Конечно.

– Обижаешься, что я о себе не напоминала?

– Нет, разумеется. Понимаю твои обстоятельства.

– Догадываешься, почему сейчас звоню?

– Было бы странно, если бы не позвонила!

– Не мешало бы встретиться.

– Без проблем.

– Что, если на прежнем месте?

– Годится.

Я внимательно проанализировала содержание нашего по меньшей мере загадочного разговора и не нашла в нём ни одной зацепки. Что ж, поневоле приходилось быть не просто осторожной, а сверхбдительной. Тот человек, о котором я хотела поговорить с Фомичом, был слишком опасен. Не сам по себе, а неизвестностью – невозможностью понять ни кто он сам, ни кто за ним стоит.

Я с досадой потёрла ноющую поясницу и не удержалась от того, чтобы не выругаться: только такой вот занудной, непредвиденной, буквально как снег на голову свалившейся канители мне сейчас и не хватало.

Странно, но первую беременность я перенесла гораздо легче, вообще практически её не ощущала, – на этот раз всё давалось куда труднее: постоянно скакало давление, я растолстела, чего со мной вообще никогда в жизни не случалось, появилась раздражительность, а порой даже и наваливалась совсем не присущая мне тоска. Я уж не говорю о токсикозе. Приходилось постоянно таскать с собой пакеты, ну вроде тех, что выдают в самолёте.

Я походила по комнатам, пытаясь сосредоточиться на предстоящем разговоре, но ничего путного в голову не приходило. В конце концов я поднялась к себе в спальню и предалась своему любимому в последнее время занятию – сну. Я понимала, конечно, что нужно следовать советам врачей: постоянно двигаться, поменьше есть мучного, сладкого и прочее, прочее… но почему-то всё делала наоборот. Хотя обычно бываю на редкость послушной девочкой. Всё, отбой!

Фомич поджидал меня у своего любимого кафе в машине. Уроки, которые он мне в своё время преподал, я хорошо усвоила, поэтому, не останавливаясь, проехала дальше, как будто и не заметила Олега. Он двинулся за мной через какое-то время, проверяя, нет ли хвоста. В конце концов мы уединились в знакомом дворике, я пересела в его драндулет.

– Как дела? – поинтересовалась я больше из вежливости, и без того зная, каким будет ответ.

– Нормально. Как ты?

– Как видишь, – ответила я и выпятила свой живот.

Олег оживился.

– Да я заметил уже. Кто – не знаешь ещё?

– Девочка, – ответила я с гордой важностью. – Но никому не говорю пока. Только тебе, по секрету. Мало ли что.

– Понятно, – улыбнулся во весь рот Фомич. – Сладкая парочка. К твоему Артёму. Кстати, как он?

– Уже ходит. Няня хорошая. В принципе, я вполне могла бы и сама справиться, но муж настоял. Хотя, если честно, я такой клушей стала! Ничего не хочется делать, только сплю да ем.

– Заметно, – не удержался всё-таки от подковырки Фомич. Ну никакой тактичности, Чугун – он и есть Чугун. Но я лишь в тон ему похихикала. Ладно, погоди, сейчас я своё отыграю.

– Давай ближе к делу, – предложила я.

– Давай, – не возражал Фомич. – Сначала информация: что знаешь ты и что знаю я. Начнём с тебя, пожалуй.

– Нет, лучше наоборот, – не согласилась я.

– Наоборот так наоборот. – Благодушию Олега, казалось, не было предела. Может, хорошая погода была тому причиной, может, он просто рад был после долгого перерыва увидеть меня. – Итак, к делу. Совершено покушение на одного из самых перспективных молодых работников Центробанка Илью Соколова. Снайпер промахнулся, хотя сделал по меньшей мере три выстрела, так что, скорее всего, это была лишь акция устрашения. Естественно, резонанс в прессе, на телевидении, версии самые разные. И всё бы ничего, если бы одна из таких версий не проскользнула в самом скандальном из наших жёлтых изданий. Эдакая коротенькая реплика в колонке светской хроники: не исключено, мол, что покушались вовсе не на жизнь молодого банкира, а на его жену, ставшую в своё время жертвой четырёх насильников, отсидевших свой срок и выпущенных на свободу. По предположениям, Анна Соколова уже получала угрозы в свой адрес, но не придавала им особого значения. Ну и, как говорится, ждите, продолжение следует. И уж если оно последует, то вроде как мало не покажется. Продолжение последовало. Буквально на следующий день проныра-журналист, известный в своих кругах под именем Пишущий, а за глаза – Писающий мальчик (заставка такая у колонки светской хроники, которую он ведёт), был избит, ограблен; ключами, которые у него были с собой, открыли его квартиру и хорошенько почистили. Похищены планшет, ноутбук, а заодно и все флешки, диски, на которых могла находиться хоть какая-то информация. Поражает в данном случае оперативность: никаких угроз, попыток договориться – сразу в лоб, а там решай сам, что будет с тобой дальше. Кто сработал? Непонятно. Охрана Соколова? Исключено: уголовное дело, кто из «стражников» пойдёт на такое? Божья коровка – его жена Анна? Тоже нереально. Но как бы то ни было, очень хотелось бы знать: что же там всё-таки было, в этих, как их принято называть сейчас, гаджетах? Ты случайно такими сведениями не располагаешь? Думаю, сейчас как раз подоспела моя очередь слушать.

Я скривила губы.

– Олег, не придуривайся. Ну что ты мне тут наплёл? Всё, что было в СМИ, в интернете, я и без тебя знаю. Давай конкретнее. Ты сам привлечён к этому делу?

Фомич усмехнулся.

– С какой стати? Я не спец по политике, да и вообще птица не того полёта. Создана комиссия, работают люди. В поте лица. Версия с тобой, естественно, тоже с момента её публикации, принята к сведению, но меня давать показания по ней ещё не вызывали, хотя потревожат наверняка. Если кто-то отследил нашу сегодняшнюю встречу, вполне могут и пинка под зад дать из органов. Так что же, информацией так и не поделишься?

Я с досадой вздохнула.

– Ну да, конечно, прямо агентство «Анна-ньюс». Я думала, ты мне поможешь?

– Да знать хотя бы, кто пацана приложил, – пробормотал Чугун, – уже было бы легче.

Проклятая поясница никак не хотела успокаиваться. Я немного поёрзала на сиденье, пытаясь принять более удобное положение, чтобы хоть как-то утихомирить боль, но драндулет – он и есть драндулет, машина для настоящих мужчин: комфортом здесь и не пахло.

– Ладно, мальчики, девочки – это всё лирика. Мне, конкретно мне что посоветуешь?

Чугун врать не любил. Ну а мне уж точно не стал бы, я в этом не сомневалась. Он помолчал некоторое время, затем покосился на мой огромный живот.

– Ответ прост. Но мой совет тебе может не понравиться.

– И всё-таки? Нельзя ли ближе к делу? – Я тоже начала нервничать.

Фомич развёл руками.

– Выход один: вам надо расстаться. Я имею в виду, с мужем. На время, разумеется. Сейчас непонятно, на кого нацелен удар. Противник, враг (называй его как хочешь) именно этим и пользуется. Дальше сразу всё станет ясно. Не исключено даже, что вообще прекратится. На виду, конечно. А вот каков будет подковёрный вариант, одному Богу ведомо. Очень, очень хотелось бы надеяться, что это не твой противник и не твой враг.

Мы оба надолго замолчали, осмысливая то, что мной было услышано. Но в конце концов я не удержалась от природной женской зловредности:

– Понятно. И всё-таки кое-что из архива памяти: когда я на свадьбе показала тебе тот кусочек картона (ну, «чёрную метку» – помнишь, надеюсь?) – и спросила, что мне с ней делать, что ты посоветовал? «Наплюй и забудь»? Я поступила в точности согласно твоей инструкции: забыла сама, никому не сказала о ней тогда, вообще никогда не упоминала. Так вот, мне очень интересно узнать: ты уверен сейчас, точно уверен, что в прошлый раз твой совет был правилен?

– Абсолютно, – не колеблясь, ответил Фомич (он, как видно, ждал подобного вопроса). – Теперь ты скажи: куда бы ты с ней пошла тогда – с этой филькиной грамотой? В полицию? Думаешь, уголовное дело по ней бы завели? Не положено, фитюлька – она фитюлька и есть. Может, Илье своему пожаловалась бы? Или к детективам частным обратилась? Нет, ничего подобного, ты оказалась умненькой девочкой: проявила благоразумие, не поддалась глупым эмоциям, ложным чувствам. А в результате выиграла почти три года, за которые преспокойненько родила одного ребёнка, вот-вот должен появиться на свет и второй. Что, тебе мало этого? Да, не скрою, благолепие твоё закончилось, скоро будет жарко, очень жарко, так что только успевай поворачиваться. Но ведь времени у тебя было предостаточно – надеюсь, ты смогла к такому ходу событий подготовиться?

Я, сгорая от стыда, отрицательно покачала головой.

– Нет, к сожалению. Похвастаться нечем. Мозги набекрень, нервишки вообще расшатались. – И совсем уж тихо, жалобно, еле слышно пискнула- Ты мне поможешь?

Олег посерьёзнел, на лице его проступили усталость, замотанность.

– Вопрос стоит не так. Ситуация в корне изменилась. Теперь либо мы вместе, в спайке, все четверо, как было когда-то, либо нам головы поотрывают поодиночке.

Я облегчённо вздохнула. Что ещё оставалось? Только перевести разговор на какую-нибудь нейтральную, совсем пустячную тему. Поругать правительство, например. Впрочем, бог с ним, с правительством, пусть отдыхает, есть вопросы позабористее.

– Кстати, что я всё о себе да о себе? Как ты? Не повысили ли в звании? Нет ли изменений в личной жизни? И самое главное – как там Маша? Сто лет уже её не видела.

Фомич усмехнулся.

– Вспомнила. Воспитанные люди обычно с таких вопросов начинают разговор, а не заканчивают. Но будущей молодой маме можно простить что угодно. Как у меня дела? Считай, два выстрела в «молоко», а один в «десятку». Какие новые звания, какая, к чёрту, личная жизнь? Издеваешься? Вот только с Машкой всё в порядке, хотя от выбора профессии никак не удалось её отговорить. Учится сейчас в Московском университете МВД России. Вообще, настолько вжилась уже в нашу полицейскую жизнь, что мне далеко до неё: дзюдо, боевое самбо давно освоены, сейчас вот увлеклась айкидо. В тирах пропадает, секции спортивные меняет как перчатки.

– Ну а личная жизнь? Как и у тебя, на том же уровне?

– Нет, как ни странно, с этим у неё всё в порядке. Даже парень тот же.

– Неужели? Что, тот хиляк прыщавый?

– Ну, он уже не хиляк и не прыщавый, – усмехнулся Олег. – Ты бы его на улице встретила – ни за что бы не узнала. За Машкой тянется. Не то чтобы догоняет – за ней не угонишься, но бежит пока как на биатлоне – след в след. Так что никуда не денешься, по всем прикидкам зять у меня коллегой окажется.

Фомич помедлил, затем почесал затылок.

– Последний вопрос, – проговорил он медленно, дабы я могла в должной мере уяснить то, что мне предстояло сейчас услышать. Как видно, сегодняшняя тема крепко застряла в его чугунной башке. – В своё время я имел неосторожность кое-кому отдать кое-какие материалы. Их необходимо срочно вернуть. Я готов возместить любые потери. С Чупилиным я уже говорил на эту тему, осталось договориться с тобой.

Я согласно кивнула, тоже попостнев лицом:

– Ясно. А как быть с тем кусочком?

Разумеется, я имела в виду «чёрную метку».

– Уничтожить, и как можно скорее, – Олег был непреклонен. – Что, хочется сувенир на память сохранить?

– Боже упаси от такой памяти, – пробормотала я, внезапно почувствовав, как холодок пробежал у меня по спине. – Спаси и сохрани!

Глава 2

Я облегчённо вздохнула, очутившись за рулём своего чероки. От субарчонка я избавляться не стала, даже пользовалась им иногда, хотя обычно он стоял в гараже на приколе. Когда ты идёшь в толпе – одно дело, но на дороге машина – твоя визитная карточка. Крутой джип может означать только одно: ты и сам крутой (в данном случае – крутая). И мало у кого возникнет желание с тобой связываться.

Ну наконец-то! Боль в позвоночнике, пояснице, поворчав, начала успокаиваться, а затем и вовсе куда-то убралась. Чего нельзя было сказать о нервах: они совсем расшалились. Самое главное, что недавние события застали меня врасплох. Даже сейчас, после разговора с Олегом, я не могла настроиться на серьёзный лад. Так не хотелось ворошить прошлое, да и была ли в том необходимость? Кому вдруг понадобилась зачуханная домохозяйка, к тому же беременная?

Четверо «прожигателей»? Тогда, на свадьбе, я восхищалась своей изощрённостью, проницательностью, что вот так надёжно подстраховала себя. Не страшен, мол, мне серый волк, совсем не страшен. Фомич, Иннуля, Немальцына, Комягин, Леонардик, Сафира, Руся, ну а главное – Илюша, ненаглядный мой муженёк. Было кому оградить меня от каких-то сумасшедших ублюдков. Потом поняла: спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Раскошелилась, наняла детектива. Ребятам, как видно, пришлось несладко там, на зоне. Во всяком случае, их достаточно проняло. Так мне, по крайней мере, доложили. Был сделан и вполне профессиональный анализ, может ли мне грозить какая-нибудь опасность с их стороны? Он в точности совпал с тем, что я давно уже интуитивно предполагала: для своих бывших мучителей я не представляла никакого интереса. Конечно, исключать ничего было нельзя, но в то же время (если именно их подозревать) они вели себя нелогично. Ждать два года, выйдя из тюрьмы, чтобы наконец начать мстить?

Но кто тогда? Хотели и в самом деле запугать Илью? Что ж, при его должности реально, вполне реально. Убивать? Зачем? Если раздуть хороший скандал, сам уйдёт. А людей, которые были бы рады видеть на его месте другого человека, не перечесть.

Нет, опять нескладуха.

Что я узнала? Конечно, было бесполезно пока интересоваться, надолго ли приключилась со мной эта история. Даже если не я сама главный объект, муж не чужой мне человек. А вот кто Мальчика обидел, да так, что он вполне мог дальше писать уже кровавой мочой, – это и впрямь интересно. Однако отвлекаться не следовало: теперь мне предстояло не просто стараться любой ценой поспевать за событиями, но даже их опережать.

Просьба Фомича – вот что было в настоящий момент для меня самым актуальным. Все свои флешки с компроматом я запрятала достаточно надёжно, однако всё-таки о них беспокоилась.

Я давно пришла к выводу, что компромат в сути своей вещь обоюдоострая. Поэтому лучшее место для его хранения – собственная голова. В этом я убедилась ещё во время своего тура по Европе. Я не имею в виду какие-то подлинные документы, но любые свои мысли, предположения, расследования предпочтительнее всего хранить там, откуда они появились.

По дороге к дому я тщательно проанализировала ситуацию и поняла, что отныне мне следует быть предельно внимательной. События развивались слишком стремительно – я просто не успевала вовремя сориентироваться. Теперь мне оставалось только надеяться, что я хотя бы на шаг опережаю собственного мужа.

Иллюзия, конечно. Илья поджидал меня в холле вместе со своим начальником службы безопасности. Я сразу поняла, в чём дело, но всё-таки предприняла слабую попытку подняться к себе в спальню, с трудом удерживая в обеих руках сумки с покупками.

– Анюта, задержись на минуточку, – тихо попросил мой муженёк. – Есть очень важный разговор.

Я молча пожала плечами и уселась в кресло. Илья звонком вызвал горничную и попросил её отнести мои приобретения на второй этаж, мысленно прикинув их стоимость. Я в это время лихорадочно соображала, какую линию поведения избрать: прикинуться ничего не знающей дурочкой или, наоборот, проявить полную осведомлённость. Хотя выбора, собственно, у меня особого не было: за три года мы с моим супружником смогли достаточно узнать друг друга, а уж дураком Илья никогда не был.

– Ты в курсе того, что в последнее время произошло? – спросил Илья, дождавшись, когда горничная наконец уйдёт.

– Что-то знаю, конечно, – пожала я плечами, – но вряд ли всё. Если можно, давай поконкретнее.

Муженёк вздохнул с облегчением и переглянулся со своим начбезом, как бы предоставляя ему слово.

– Анна Леонидовна, – вкрадчиво спросил старый лис Яковенко, в прошлом подполковник ФСБ. – Мы понимаем, конечно, что удар нацелен на Илью Андреевича, но «жёлтая» пресса в основном почему-то на вас сосредоточила своё внимание. И тут много для нас непонятного. Может, вы могли бы нас в кое-каких деталях просветить?

– Насколько смогу – разумеется, я вся внимание, – ответила я холодно.

– Во-первых, – Илья не удержался и сам влез в разговор, – я много сил, времени, денег потратил на то, чтобы договориться с одним небезызвестным тебе пронырой журналистом, чтобы не предавать гласности некоторые очень странные сведения, которые стали ему известны, но кто-то решил этот вопрос по-другому – выбрал силовой метод. Кто именно? У тебя нет хотя бы предположений по этому поводу?

– Нет, – ответила я совершенно искренне, потому что действительно не знала на тот момент истинной подоплёки событий. – Если честно, я не сомневалась, что сработала твоя служба безопасности. Кому иначе этот пацан мог так насолить?

– И всё-таки, – Яковенко приблизился и показал мне фотографию Фомича из небольшой пачки, которую он, как карточную колоду, тасовал в руках.

– Нет, – покачала головой я. – Этот слишком мелкая сошка, а за такие фокусы погон можно лишиться в два счета.

Яковенко кивнул, затем вынул другую фотографию – на сей раз Комягина.

– Хорошо. Может быть, он?

Я усмехнулась.

– Опять ошибка. Этот человек, наоборот, птица слишком высокого полёта – вряд ли станет заниматься такой мелочёвкой, тем более ссориться с моим мужем. Как-никак, Илья – государственный человек, наверняка к делу уже подключены соответствующие службы, с которыми мало кто захочет всерьёз связываться.

Яковенко с раздражением убрал свою «колоду» в карман пиджака.

– Но ведь нашёлся же! Такой человек. Скажите честно, вам по силам раскопать его?

Я отрицательно покачала головой.

– Даже если и смогла бы, не стала этого делать. И вам не советую: слишком опасно.

Илья тяжело, раздражённо вздохнул.

– Ты понимаешь, золотко, я очень старался, но результат моих усилий – ноль. Этот пацан, как ты его называешь, теперь вправе предать широкой гласности то, чем он располагает, хотя при мне стёр всю информацию, которая у него находилась. Он уже звонил мне, интересовался, почему так получилось? Что это означает, по-твоему?

Я пожала плечами.

– Человек пострадал и хочет дополнительно денег. И надо эти деньги ему заплатить.

– Да, но при чём тут я? – взвился мой «ясный сокол». – И почему я должен за одно и то же платить дважды? Я уж не говорю о том – есть ли хоть какие-то гарантии, что информация, которую я приобрёл и за которую теперь, по-твоему, должен доплачивать, всё-таки не попала в руки нападавших? Да и сам мальчик теперь сыграть может: возьмёт опять деньги, а материал всё-таки опубликует, свалит свою инициативу на тех, кто ему бока намял.

– Глупый ход, – встрял Яковенко.

– Да нет, совсем не глупый, – возразила я. – Наоборот, прекрасная возможность пустить гончих псов по следу своих обидчиков. Иначе он так и не расквитается с ними никогда.

– О господи, нашла графа Монте-Кристо! – скептически скривил губы Илья. – Мстить таким людям всё равно что вешать камень себе на шею.

– Зачем же мстить? – не унималась я. – Достаточно просто знать. Своих врагов знать жизненно необходимо. Иначе кто-нибудь нежданно-негаданно сам повесит однажды камень тебе на шею.

Илья с начбезом насмешливо переглянулись. Курица не птица. А уж беременной бабе и не такое простить можно. Илья дал знак, начбез удалился, оставив нас с мужем наедине.

Я уже поняла, что Илюша, хоть и решил всё заранее, никак не мог начать подпиравший, как тесто, между нами разговор. Всё-таки жена, когда-то любимая, мать уже практически не одного, а двоих его детей.

– Есть мнение, – выжал он наконец из себя, – что на время нам целесообразно будет притвориться, будто мы расходимся. Только так можно понять, на кого конкретно из нас двоих нацелен удар.

Я задумалась. Мудрый совет, второй раз уже его почти слово в слово слышу. Советов я никогда не чуралась, тем более от умных людей. Однако с некоторых пор, как я уже говорила, слушать-то была готова кого угодно, но слушаться… Выбор я оставляла в итоге за собой.

– Может, ты и прав, Илюша, – сказала я, пустив слезу для блезира, – вот только притвориться не получится. Мы слишком на виду, чтобы маскироваться. Если мы решимся на это, всё должно быть всерьёз и по полной программе, иначе только подольём масла в огонь. В принципе, я могу взять весь скандал на себя.

«Дудки! Не дождёшься! Только сунься в такую игру – вовек не отмоешься!»

Как и следовало ожидать, Илья сразу смягчился.

– Нет, так не получится, чтобы один в грязи, а другой – во всём белом… Обоих изваляют.

«Ну тут ты, конечно, прав: изваляют, да ещё как! Можешь не сомневаться, уж я постараюсь в случае чего! На совесть!» – подумала я.

– Остаётся одно: разводимся и в самом деле по-настоящему. Как только скандал затихнет – новая свадьба. И ещё: можно договориться, что фактически мы уже давно разведены, просто этот факт скрывали от широкой общественности.

Я насторожилась.

– А что, возможно так сделать?

– Проще пареной репы, – кивнул Илья. – Как ты, согласна?

Я сделала вид, что задумалась, затем тихо проговорила:

– Ну, раз нет другого выхода… Но всё-таки лучше было бы дело обтяпать, что заявление вроде как давно подано, а развод сейчас провести. Журналисты -народ дотошный, им под силу раскопать всё что угодно. Так что вполне может случиться, что, скрываясь от них, мы как раз в самые лапы к ним и угодим.

Поднявшись к себе, я не стала сразу рассматривать покупки, а в первую очередь активно принялась создавать видимость, что проверяю, в порядке ли мои тайники. Если раньше в моей спальне камер не было, то уж сейчас их наверняка поставили. Естественно, записывающее устройство находится в кабинете моего мужа. Естественно, двадцать четыре часа в сутки непрерывного наблюдения. Ладно, плевать на вас, радуйтесь. Я тоже обрадовалась. Жизнь показала, что не зря я в своё время проявила такую предусмотрительность: ничего мало-мальски меня компрометирующего не держать дома. Решив, что посуетилась достаточно, я сделала вид, что очень довольна увиденным, и дальше уже со спокойным сердцем принялась разглядывать, даже примерять то, что сегодня приобрела.