Buch lesen: «Откровение невидимки», Seite 14

Глава 21. Бог солнца

– Часто вам снятся эти сны?

– Нет, не очень, – ответил Ра и украдкой кинул испепеляющий взгляд на Джедефру, беззаботно рассевшегося на пристроенной у стены лавке.

Наследник всего Египетского государства встретил злобный взгляд своего недовольного друга ехидной улыбочкой. Две почти голые девицы, пыхтя, обмахивали его опахалами, периодически попискивая, когда принц Египта хватал и щипал их за различные места. Джедефра даже в храме умудрялся устроить разврат.

Этим вечером, спустя два дня, после того как у Ра была кратковременная потеря памяти, Джедефра вытащил упирающегося друга к жрецам. Сын фараона был мнительным на столько, что его паранойя распространялась и на ближайшее окружение. Привел он своего товарища к жрецам, потому что Ра имел неосторожность обмолвиться о кошмарах, мучивших его каждую ночь, после того дня.

– Неру, жрецам лгать нельзя, это преступление перед Богами! Говори, как есть! – скрестив руки на груди, сказал будущий фараон.

– А лапать голых прислужниц в храме, значит не преступление… – пробурчал Ра нахмурившись.

– Эм… знаете, – замялся жрец.

Богослужитель крайне неловко себя чувствовал. С одной стороны, Ра был прав, а с другой, что можно предъявить принцу?

– Эй, ты слышал, что тебе сказали? Рассказывай давай! – властно махнув рукой, отдал приказ Джедефра.

Ра покачал головой, прошептал проклятие, и вновь перевел взгляд на ёрзающего на стуле жреца.

На самом деле, Джедефра не был таким уж зазнавшимся засранцем, просто на него плохо влияла публика, причем любая. Если вокруг него есть люди, а "людьми" он считал даже одного постороннего человека, то он просто обязан был продемонстрировать свою надменность и величие. Ну, а учитывая тот момент, что он сын умирающего фараона, люди рядом с ним находились почти постоянно.

– Неру, так часто вам снятся эти сны или нет? – попытался вернуться к разговору целитель храма.

– Сон.

– Простите? – переспросил жрец.

– Не сны, сон. Один и тот же. Уже две ночи подряд, – вспоминая кошмар, ответил Ра.

– Хм… Очень интересно. Расскажете?

Ра повернулся и пристально посмотрел на Джедефру.

– Что? – поймав на себе взгляд товарища, спросил будущий фараон.

Ра молча продолжил пилить его.

Джедефра некоторое время игнорировал его, напыщенно отвернувшись, но вскоре сдался.

– Ну, наглец! – воскликнул он и встал, потрясая кулаком, – Но да ладно, я сегодня в хорошем настроении.

Принц Египта направился к выходу.

– За мной! – скомандовал он девушкам и щелкнул пальцами.

Девицы поспешили за ним.

Жрец прочистил горло.

– Рассказывайте.

Ра вздохнул и пересказал сон, который мучал его последнее время. Тот самый жуткий кошмар, в котором он сидит у костра с безликими незнакомцами. Сон повторялся из ночи в ночь, до чертиков пугая своей реалистичностью, заставляя Ра вскакивать среди ночи в холодном поту.

– Хм… Очень интересно, – задумчиво почесал подбородок жрец, – А у вас есть соображения, по поводу значения вашего сна?

– Нет, – равнодушно пожал плечами Ра.

Жрец встал и направился к деревянному шкафу со свитками.

– Так сон, говорите, все время один и тот же? – прозвучал голос жреца, блуждающего среди недюжинной коллекции папирусных свитков и книг.

– Хм… Да, наверное… – неуверенно ответил Ра.

– Наверное? Вы не уверенны? – поинтересовался служитель храма, возвращаясь к нему со свитком, слегка потрескавшимся от времени, – Постарайтесь вспомнить каждую деталь, всегда ли все одинаково происходит?

Ра задумался, вспоминая ненавистный сон.

– Эти люди без лиц, они движутся всегда точно так же? Что-нибудь говорят? Или…

– Точно! – прервал его Ра, победно хлопнув себя по коленке, – Вчера, когда мне опять они снились, один из безликих заговорил!

– Заговорил?

– Ну, скорее зашептал, – припомнил Ра.

– Очень хорошо, а что он шептал?

– Это была женщина, – сказал Ра, – Её голос был очень-очень тихий, а речь неразборчивая, как будто что-то мешало ей говорить. Я смог разобрать только "Проснись".

Жрец, выслушав Ра, задумчиво уставился в развернутый свиток. Мужчина долго бормотал что-то себе под нос и водил по пергаменту пальцем, будто отслеживая какую-то связь.

Ра сначала внимательно следил за действиями жреца, но спустя некоторое время начал терять терпение.

– Кхм! – кашлянул Амун-Ра, привлекая внимание.

Жрец вздрогнул.

– Ой, простите, просто занятное толкование у вашего сна…

Ра удивленно приподнял брови.

– Неужели нашли что-то?

– Мм… да. Если объединить все элементы, о которых вы упоминали, то в общих чертах, повторюсь, лишь в общих, ваш сон может означать… – жрец слегка замялся, жестикулируя свободной от свитка рукой.

– Говорите уже.

– Очень похоже, что во сне вы видите отголоски потустороннего мира, царство Анубиса… – начал жрец.

Едва жрец заговорил о богах, как Ра сразу же разочаровался в своем походе. Он перестал его слушать, потому что не верил в них. Не верил в богов. Это была самая страшная тайна Амун-Ра, и не потому, что узнай кто, казнь последовала бы незамедлительно. Ра и сам не понимал, как так произошло, в какой момент он потерял веру. Ужасно быть единственным во всем Египте, кто не верил в богов. Одиночество сдавливало его грудь, оставляя на сердце кровоточащие раны. Не с кем обсудить, не кому рассказать. Каждый – духовный враг. Как бы Ра не старался, изменить он ничего не мог. Ему лишь оставалось совершать противные ему бессмысленные ритуалы, как это делали остальные и не подавать виду.

Заметив, что жрец закончил говорить, Ра вынырнул из своих мыслей и, поблагодарив человека, вышел из храма.

Перед его взором возникла объятая ночными тенями Гиза, очарование которой приятным шелком окутывало его сердце, слегка утоляя боль. Ра, глубоко вдохнув свежий вечерний воздух, грустно посмотрел вдаль, туда, где бесконечные пески, гонимые ветром, бездумно неслись вперед, не обращая ни на кого внимания. Завидуя свободе пустыни, Амун-Ра стал спускаться по ступенькам, уходя прочь от оплота веры. Маску можно было снять. Он шел по обозначенной факелами тропинке, вьющейся вниз элегантным змеиным узором. Недавний разговор со жрецом вновь пробудил внутри него зверя, терзавшего его дух. Ра снова ощутил себя одиноким странником, окруженным неясными созданиями, безвольно поклонявшихся пустоте и соверших безумные ритуалы во славу никого. Существа жили ради чего-то очень далекого, наплевав на себя и своих близких. Ра никак не мог их понять, и от того ему становилось еще тяжелее, а зверь сильнее вгрызался в него, заставляя по-волчьи скулить от боли. Но Ра не заскулил. Не потому, что его могли услышать, нет. Его крик не услышит никто, он просто разнесется пустым эхо, увязнув где-то далеко в пустыне.

Задумавшись, Ра не заметил, как подошел к дому.

– Дом, милый дом, – устало произнес он и привычным движением поднёс ключ к замочной скважине.

Рука остановилась в сантиметре от цели.

Дверь была немного приоткрыта. Незаметно, если смотреть со стороны.

«Я забыл закрыть дверь? Вряд-ли…»

Ра аккуратно отворил дверь и бесшумно проскользнул в дом, тихонько вернув дверь в исходное положение. Лампа не горела, дом утонул во тьме.

«Наверное, все же моя вина» – с легким облегчением подумал он.

Но тут раздалось чирканье и шуршание. Ра, сожалея, что оказался ни причем, замер, прислушиваясь, откуда исходит звук.

«Кажется, возле стены с рисунком»

Ра, стараясь издавать как можно меньше шума, начал красться к источнику звука. К нему, определенно, забрался вор. Вот только вора ждет огромное разочарование, потому что красть было абсолютно нечего.

Внезапно, недалеко от Ра в яркой желтой вспышке родилось крошечное пламя, и комнату залил теплый, дружелюбный свет. Ненадолго ослепленный Амун-Ра не сразу рассмотрел, что происходит в доме. Но когда зрение вернулось, Ра в ужасе отшатнулся и вжался в стену. Волосы на загривке встали дыбом.

«Так, спокойно, не теряй концентрацию. Всему есть логичное объяснение» – мысленно успокаивал себя Ра.

В паре метрах, спиной к нему, стояла фигура в длинном плаще с капюшоном и чем-то быстро закрашивала рисунки на стене, подсвечивая себе… второй рукой. Левую руку незваного гостя охватил рыжий огонь. Кожа, при этом, оставалась абсолютно невредимой. Пламя играло на руке незнакомца, словно ручной зверёк. Оно перекатывалось между пальцев крупными оранжевыми и желтыми колечками, с любовью обвивало их, и слегка подрагивало, то затихая, то разгораясь ярче, лишь бы хозяину было удобно. На миг, Ра показалось, что огонь заметит его и зашипит, предупреждая своего покровителя, но нет, это уж точно был перебор.

Судя по тому, как уверенно держался этот человек, можно сказать, что орудовал он своей левой рукой, словно факелом, явно не в первый раз.

Что еще сильнее удивляло Амун-Ра – так это занятие неизвестного. Существо, обладающее подобной силой, занималось откровенной чепухой, стирая со стены рисунки, что Ра начертил в бреду.

Но тут Амун-Ра пронзило неподдающееся описанию чувство. В сознании что-то пронзительно завопило звоном серебряного колокольчика. Все его тело до краёв наполнило ощущение, что в этот самый момент он лишается чего-то крайне важного и жизненно необходимого.

Незнакомец еще раз макнул два пальца в скромную баночку на поясе и продолжил закрашивать рисунки на стене. Черные угольные чертежи Ра таяли как утренний сон, бесследно сливаясь с обшарпанной стеной, не оставляя малейшего намека на свое существование.

«Останови его!» – истерично вопила какая-то часть Ра.

«Плюнь на этого ненормального и убирайся отсюда! Тебе какие-то каракули важнее собственной жизни? Не глупи, уходи отсюда!» – тараторила другая часть.

Ра не был трусом, но и сорвиголовой тоже. Он относился к особому типу людей, к рассудительным. Тем самым, что тщательно все взвешивали, перед тем как действовать. И сейчас чаша весов не безосновательно склонялась к бегству. И от осознания этого, Ра еще больше удивился своему решению.

Стараясь не шуметь, потому что моментальная смерть не являлась частью плана, Амун-Ра сделал несколько шагов к круглому столику, стоявшему возле кровати. Аккуратно, словно младенца, взяв стоявший на столе кувшин с водой, ибо ничего увесистей Ра не приметил, он стал ближе подбираться к орудующему у стены существу.

Амун-Ра не представлял, добьется он этим чего-то кроме собственной погибели, или нет, но странный инстинкт уверенно подталкивал его в спину.

Ра застыл, занеся руку с импровизированным оружием. Он находился прямо за спиной у вломившегося в его дом незнакомца, и это был последний рубеж. Точка невозвращения, последний шанс поступить рассудительно и повернуть назад.

Но случай, так как в судьбу Ра не верил, решил все за него.

С верхушки кувшина, который занес Амун-Ра, сорвалась крышечка и с фатальным треском разбилась о пол. Момент истины настал.

Незнакомец стремительно присел, а его плащ взметнулся трепещущей летучей мышью, заслоняя обзор. Ра нутром почуял, что инстинкт ошибся, и шансы, без того мизерные, тают просто на глазах. Он, что было сил, метнул кувшин в центр плаща. Кувшин безмолвно пролетел выше и с хрустом разбился о стену. Существо, завершив свой маневр, выкинуло объятую огнем руку, ударив Ра в грудь.

Амун-Ра участвовал как-то в драке, но, даже вывернув эти воспоминания наизнанку, никаких ощущений для сравнения не нашлось и близко. Удар вышел настолько крепкий, что Ра едва не потерял сознание. Тело охватил жар, настолько сильный и нестерпимый, что Ра казалось – он горит. Но жар завладел им всего на секунду, разлетевшись в стороны снопом рыжих искр. Холодный воздух бритвой прошелся по коже.

И в тот момент, когда сознание почти угасло, а посреди слепой ночи ярким пятном взошло огненное солнце, ярко озаряя невзрачное пристанище Ра, он увидел лицо. Её лицо. Незнакомец оказался девушкой. Амун-Ра замер. Замерло его сердце, забыв о том, что должно стучать, замерла грудь, забыв о том, что нужно сделать вдох. Замерла сама жизнь, с безграничной и невероятной смесью чувств наблюдая за происходящим.

Мир залило черно-белой краской. Ни вспышки, ни взрыва, ничего. Ра просто понял, что находится в другом месте. Он ощутил, как его колени коснулись чего-то холодного, а безжизненный серый свет окружил его непроглядной мглой. Свет, не разгонявший серость, но нагнетавший её. Добро и зло поменялось ролями. Затем еще раз, и опять, и опять, сливаясь в одну безумную круговерть. Ра не видел ни неба, ни земли, ни жизни, ни смерти. Единственное, что было – это она. Её алое платье – сама материя бытия, кожа и волосы – первородное чудо, а глаза – истоки веры.

– О, мой Амун-Ра… – шепотом тысячи ангелов прозвучал её голос.

Мир стряхнул с себя серость, и Ра ощутил болезненное нытье ушибленной от падения спины. Грудь горела огнем. Искры исчезли, и девушка в плаще растворилась вместе с ними.

Ра, переживая глубочайший шок, нервозно зашевелился, как перевернутая на спину черепаха, пытаясь встать. В его душе гремела буря, вздымая моря страха, злости, отчаяния и обрушивая на них привязанность, теплоту, любовь.

Инстинкт самосохранения, галантно покашляв, постучал Ра по голове, обращая внимание на звук закрывшейся двери.

«Ушла?» – подумал Ра, ловя себя на мысли, что его расстраивает этот факт.

Но тут, до слуха Ра дошел тихий голос.

– Прости, но я не могу тебя отпустить, человек… – прозвучал он.

Этот голос был самым прекрасным и мелодичным звуком, который Ра когда-либо слышал. Вся его жизнь обрела смысл, когда он услышал его. Она словно только и заключалась в том, чтобы разок насладиться идеальным голосом незнакомки. А смерть – лишь жалкая, ничтожно малая плата за такое невообразимое наслаждение.

А потом полыхнуло. Полыхнуло так, что Ра едва не ослеп. Но он готов был лишиться глаз, если это будет последнее, что он увидит. В паре метров от него, разогнав заскрипевшую от злобы тьму, как уже однажды разогнала серость вокруг него, вспыхнула искра. Вспыхнула незнакомка. Золотистый огонь жадно охватил её с ног до головы, и яростно пламенея в её объятиях, засверкал золотом и рубинами. Одежда и плащ, не осмелившись более скрывать её тело, моментально сгорели, оставив девушку нагой. Её тело пылало и светилось, сливаясь с огнем в одно целое. Длинные рыжие локоны величественно взвились в воздух, опаляя все, чего касались, но больше всего сердце Ра.

Девушка медленно сделала шаг навстречу Ра. Всего лишь шаг, но и тот впечатлял не менее, чем рождение Вселенной. Её движение было настолько грациозно и изящно, что казалось, будто она не идет, а парит, легкими движениями скользя по воздуху, который был предназначен лишь для этого шага, а вовсе не для того, чтобы им дышали жалкие смертные.

Ра смотрел как завороженный, не в силах оторвать взгляд, произнести слово. Он бессильно упал на колени, моля о том, чтобы этот миг застыл в его памяти перед неминуемой гибелью.

Их взгляды встретились.

Пылающая девушка, глаза которой до того не выражали ничего, кроме сожаления от предстоящего убийства невиновного, вздрогнула. Пламя, охватившее её тело, боязливо колыхнулось и погасло. На дом с победным шипением навалилась тьма. Лишь радужка её глаз излучала теплый свет, разбавляя вернувшийся к власти мрак.

Девушка опустилась на колени напротив Ра и нежно, затаив дыхание, коснулась ладонью его щеки.

– О, мой Амун-Ра, мы наконец встретились…

* * *

Четыре дня спустя.

Ра лежал в постели, подложив руки под голову, и краем глаза наблюдал, как в окошко под самым потолком проникает солнце. Восход. Любимое время его суток, как он раньше считал. Теперь же, после того как он встретил К'шатри, его любимым временем дня стало время, когда она рядом. Вот и сейчас, улыбнувшись в ответ услужливо заглянувшему в его жилище солнцу, он, аккуратно, с трепетом повернулся на бок. Ра и представить не мог, что когда-либо сможет быть счастлив. Но только от того, что в глубине души знал – она придет. Его счастье мирно посапывало на соседней половинке кровати, по-детски обняв подушку.

Ра улыбнулся краешком рта, вспоминая их первую встречу.

Она не рассказала, почему может повелевать огнем, да и Ра, в общем-то, было все равно. Главное – она рядом. После стольких лет, он впервые ощущал себя по-настоящему живым. Даже кошмары, терзавшие его каждую ночь, отступили, не смея разрушить идиллию.

К'шатри перевернулась на спину и, все еще окутанная легкой дрёмой, потянулась, разворошив одолженное во дворце кристально-белое постельное белье. Закончив потягиваться, девушка прильнула к Ра. Её огненно-рыжие локоны разметались по белоснежной постели, а золотистый взгляд прекрасных глаз, с едва уловимой утренней страстью, заскользил по телу Ра.

– Доброе утро, – сказал он, когда их взгляды встретились.

Девушка улыбнулась и с кошачьей грацией изогнувшись, села на него верхом. Тонкое шелковое одеяло сползло, обнажая её идеальное тело.

– Чем займемся сегодня, мой милый Амун-Ра, – промурлыкала она и едва уловимо вильнула бедрами, от чего у Ра само собой возникло заманчивое предложение.

Но в этот раз он смог себя перебороть и отодвинуть свои желания на второй план.

– Сегодня мне нужно помочь Джедефре во дворце, потому что вечером состоится прием очень важного гостя.

Девушка вздохнула с легким разочарованием, но тут же снова расцвела улыбкой и слезла с Ра. Она мягко ступила босой ногой на пол. Рыжие вьющиеся волосы огненными волнами спускались чуть ниже лопаток, прикрывая кляксу шрама. Об этом К’шатри говорила с легкой злостью и хорошо скрытой обидой. Она поведала, что заработала шрам еще в детстве, когда впервые открыла в себе эти способности. Её племя – пустынные кочевники, очень плохо относилось к таким вещам, поэтому её через некоторое время попытались убить. Мать К'шатри успела разузнать о планах своих соплеменников, поэтому предупредила дочь. К'шатри пришлось бежать, и ей это почти удалось. Выпущенная вождем стрела угодила ей точно промеж лопаток, в позвоночник. Добивать её не стали, колдунье – колдунья смерть, долгая и мучительная. Племя в тот же день покинуло оскверненную К'шатри землю. Девочка пролежала парализованная несколько дней, пока её не нашел человек, которого она звала "учитель". Неизвестно, как он это сделал, но он вылечил её рану, вернув способность ходить, и взял с собой. Он не боялся её дара, потому что сам обладал куда большей силой. Она странствовала вместе с ним много лет, обучалась использовать свою силу, и когда ей исполнилось двадцать, учитель отправил её в Гизу, дав ей единственное задание – найти того, о ком он ей рассказывал долгие годы. Бога солнца в человеческом обличии. Амун-Ра.

– Как скажешь, мой Амун-Ра, – произнесла она.

Ра сел в постели.

– К'шатри, я же просил не называй меня так, меня зовут Неру, – сказал он, стараясь оторвать взгляд от её обнаженной спины и найти в себе силы пойти во дворец.

– Ах, мой Амун-Ра, это имя, "Неру", даровано тебе чужими, оно не твое. Ты Амун-Ра, и когда ты поймешь это, ты сможешь распоряжаться своей силой и своим величием.

Ра покачал головой и встал с кровати.

– Я пойду во дворец, тебе что-нибудь нужно?

Девушка ненадолго задумалась.

– Да, мой Амун-Ра, принеси мне ткани…Красной… и инструментов для шитья.

– О… – удивленно протянул Ра.

В голове вспыхнуло серое видение.

– Кхм, – прокашлялся он, – Ладно, что-нибудь еще?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Я скоро вернусь.

С этими словами Ра быстро оделся и отправился во дворец.

* * *

– Нет, ну этот Неру мне никогда особо не нравился, но вот привести какую-то безродную девку, на такое важное событие – это уже верх наглости!

– Ну, он все-таки названный брат принца…

– Не важно! Все равно это наглость!

– Эй вы! Работать молча, а не то лишитесь языков! – прикрикнул Джедефра на двух слуг, украшавших и без того невероятно красивые стены дворца.

– Да, мой принц! – хором ответили они и, низко поклонившись, продолжили свою работу.

Событием, о котором судачила вся Гиза – был визит могущественного лекаря из другого государства, который в своих краях был очень известен. Этот человек пообещал, что сможет исцелить недуг фараона. Властитель Египта действительно был очень плох, практически на последнем издыхании, а учитывая, что предыдущий жрец, который явился на следующий день после амнезии Ра, оказался шарлатаном и сделал только хуже, то этот человек был последней надеждой.

Подготовка к встрече великого лекаря шла полным ходом. Столы обставлялись несметными яствами, стены покрывались драгоценными украшениями, от которых у простого смертного непроизвольно отвисала челюсть. Даже у неимоверно высокого потолка копошились слуги, балансируя на шатких деревянных конструкциях, стирая пыль и смахивая паутину. Вообще, Ра, как и многие другие придворные, считал, что это лишнее, потому что дворец был прекрасен и сам по себе. Но прием, в связи с состоянием фараона, должен был вести Джедефра, и все прекрасно знали о его страсти красоваться на публике, поэтому никто даже не предпринял попыток отговорить принца от такой масштабной уборки.

– Неру, вот ты где! – гневно всплеснул руками Джедефра, увидев вошедшего во дворец Ра.

– Доброе утро, ваше святейшество, – с иронией в голосе поздоровался Ра.

– Ты опоздал! Мне что, казнить тебя?! – злобно сузив глаза проворчал будущий Фараон.

– Да, а кто тогда будет выслушивать твои бредни? – поинтересовался Ра с ухмылкой.

Джедефра деловито пожал плечами.

– Ладно, время еще тут на казнь тратить.

Ра огляделся по сторонам.

Со вчерашнего дня украшений стало едва ли не вдвое больше.

«Ну ты как обычно…» – подумал Ра и улыбнулся.

День предвещал быть просто чудесным.

Джедефра в темпе объяснил Ра его задание. Как обычно, ничего сложного, просто проследить, что бы все было по плану, потому что самому принцу заниматься этим было некогда. У него были дела "поважнее", под которыми подразумевались развлечения с девицами и выпивка.

– Ты хоть до вечера не напивайся, – с ухмылкой кинул ему вдогонку Ра.

– Да-да, занимайся своим делом, а не указывай мне тут, – махнул Джедефра рукой.

Ра хмыкнул и развернулся, чтобы приступить к делу, как вдруг вспомнил, что он не сделал кое-что очень важное.

– Погоди, Джед!

Принц обернулся.

– Слушай… – Ра немного замялся, – А можно попросить тебя достать кое-что…

– Не мямли, меня это бесит, – нетерпеливо поторопил его Джедефра.

– Мне нужна красная ткань и орудия для шитья.

– Ты что ж это, костюмчик решил себе скроить к вечеру? – снисходительно усмехнулся сын фараона.

Ра слегка растерялся. Он никому не говорил о К'шатри, и теперь объяснить все было довольно непросто.

– Да ладно тебе смущаться, – с улыбкой на лице махнул рукой Джедефра, – Приводи вместо этого, свою женщину на прием!

– Что? – удивился Ра.

Но тут истина нахлынула на него ведром холодной воды.

– Ах ты, скарабей в короне, ты что, подглядывал за мной?! – возмутился Ра в голос.

Поблизости никого из окружения или слуг не было, поэтому он мог позволить себе такое.

– Да вот еще! – захихикал принц, – Я поручил это Амфидаманту.

Низкорослый лысенький мужичок, проходивший мимо, услышав свое имя, пугливо вжал голову в плечи и поспешно ретировался. Ра проводил его злобным взглядом.

– Как ты мог?! – возмутился Ра.

– Да брось Неру, я же беспокоился за тебя! После визита в храм Амун-Ра ты почти сутки не показывался, вот я и подумал, что ты заболел, – хихикая, оправдывался Джедефра, – А то помрешь еще, так кто мои бредни выслушивать будет, а?

Ра стер выступивший на лбу пот.

– Да брось, брат, – Джедефра положил руку ему на плечо, – Приводи свою женщину на сегодняшний вечер, хоть подышите воздухом свежим, да с людьми знатными пообщаетесь.

– Да… Спасибо, Джед.

Принц развернулся и отправился по своим делам.

– Кстати, Амфидамант сказал, что ты не очень силен в любовных утехах! – гоготнул будущий фараон, не оборачиваясь.

– Ах ты… – погрозил ему Ра кулаком вслед.

Но, несмотря на все издевки, он был рад, что Джедефра дал согласие. В тайне он желал посетить этот вечер именно с К'шатри. Ра взял ткань и отправился на выход.

«Сначала отнесу ткань и инструменты, а потом за работу»

– Я скоро вернусь, – сказал он двум слугам, украшавшим стену.

– Ну что вы, господин Неру, не торопитесь, негоже прекрасную даму оставлять неудовлетворенной, – ответили они, невинно моргнув.

Ра скрипнул зубами.

«Амфидамант, кроме того, что врун, еще и трепло… Ну ты нашел кому поручить тайну, Джед»

* * *

Ра тяжело вздохнул, пытаясь угомонить стучащее сердце. Странное волнение завладело его телом и мыслями. Какое-то недоброе предчувствие просочилось в мозг, гулко капая в его сознании.

Амун-Ра закрыл глаза и досчитал до пяти, избавляясь от тревоги.

– Ну что, ты готова?

– Да, мой Амун-Ра.

Ра повернулся к наряжавшейся за его спиной девушке. К’шатри, умело орудуя небольшим гребешком, причесывала свои непослушные пламенно-рыжие волосы. На ней было длинное, достающее до пола алое платье с открытыми плечами.

– Ого… – изумился Ра, прогоняя вновь всплывший в голове образ.

Таких нарядов в Гизе никогда не видели.

Девушка улыбнулась.

– Тебе нравится, мой Амун-Ра?

Ра сглотнул, с трудом подавляя безудержное желание сорвать с неё платье и, плюнув на торжество, провести с ней весь вечер и всю ночь в постели.

– Ты великолепна.

Девушка обворожительно улыбнулась. Глаза Ра прекрасно выдали его мысли.

– Только не называй меня Амун-Ра при людях, а то навлечем на себя беду, хорошо? – произнес он, продолжая неравную борьбу со своими желаниями.

* * *

– А вот и вы! – приветственно вскинув руки, улыбнулся Джедефра.

– Приветствую вас, мой принц, – пристально изучая реакцию будущего фараона, сказал Ра.

– Здравствуйте, почтенный принц, – уважительно склонила голову К'шатри.

Ра предупредил её о некоторых "особенностях" его поведения на публике.

– Здравствуйте, К'шатри, я правильно произнес? – расплывшись в еще более широкой улыбке произнес Джедефра.

Будущий фараон на секунду оглянулся на раздавшийся грохот посуды неподалеку, а потом снова повернулся к Ра и К'шатри.

– Ну-с, прошу, чувствуйте себя как дома, а я попрошу слуг, чтобы они за вами присмотрели, – произнес Джедефра.

Принц мельком оглянулся по сторонам и, приметив одного из слуг, подозвал его жестом.

– Азибо, устрой Неру и его прекрасную даму рядом с моим столом, – распорядился будущий фараон.

– Да, мой принц! – поклонился мужчина и повел за собой Ра и К'шатри, – Прошу, пройдемте.

Ра обернулся на Джедефру, который одобрительно, чисто по-дружески, подмигнул ему.

После этого Джедефра отправился наряжаться, ведь великий лекарь вот-вот должен был появиться, а Ра и его рыжеволосая спутница проследовали за слугой, который усадил их за стол и любезно поинтересовался, в чем еще нуждаются гости.

* * *

Спустя час.

– Ну что, долго еще ждать? – недовольно поинтересовался Джедефра у личного гонца.

– Одно мгновение, мой принц, я узнаю у дозорных, – поклонился слуга и убежал к воротам.

– Ох… Меня уже достал этот лекарь, он почти на полчаса опаздывает, – устало заявил будущий фараон, восседая на огромном троне и лениво поглощая финики.

– Терпение, мой принц, терпение, – попытался немного успокоить его Ра, сидевший неподалеку, – От этого визита зависит жизнь вашего отца.

Джедефра в ответ скривился, словно ему достался несвежий финик.

Между тем, в ожидании лекаря зал оживленно разговаривал и потихоньку поглощал съестное со столов. Джедефра не собирался оставаться голодным и морить своих гостей из-за того, что какой-то там последний шанс для его отца опаздывает. Тем более, наследник Египетского государства не очень-то и горел выздоровлением своего отца, ведь тогда ему придется еще некоторое время побыть принцем.

Во дворец вбежал запыхавшийся гонец и громко, перекрикивая разговор собравшихся, заявил, что гостей уже встретили у ворот города, и они скоро будут. Зал стих, все обратили взгляды на Джедефру.

Будущий фараон медленно поднялся с трона, опираясь на золотой жезл. Его трон находился на небольшой возвышенности относительно всех столов, что давало ему отличную видимость главного входа. Ну, и делало его, конечно же, центральной фигурой в зале.

Парадные ворота дворца распахнулись, и в проходе показалась сначала пара вооруженных копьями воинов, а затем неспешно пополз скромный, серенький паланкин, который несли на своих плечах четыре крепких мужчины. На паланкине, свесив ноги, ехал человек в кожаной куртке с цветастой заплаткой на спине. Его образ не слишком вязался в воображении с "великим лекарем".

«Молод ты как-то для величайшего лекаря» – подумал Ра, оценивая внешность прибывшего человека.

– Мое почтение фараону, – сказал человек, ловко спрыгнув с паланкина.

– Здравствуй, лекарь. Я, сын великого фараона Хеопса, Джедефра, от лица народа Египта, приветствую тебя в этом дворце, – начал речь Джедефра.

Говорил он спокойно, без особой надменности, хотя во взгляде его читалось некоторое разочарование.

– Не совсем то, что я ожидал, – прошептал Ра, на ухо К'шатри.

Девушка лишь загадочно улыбнулась в ответ.

Черты лица этого человека от чего-то показались Ра смутно знакомыми, будто он где-то видел его раньше.

– … и приглашаю вас к столу, за которым мы можем обсудить будущее лечение правителя всего Египта, великого фараона Хеопса, – закончил речь Джедефра и указал на небольшой прямоугольный стол, отлитый из чистого золота.

– Впечатляет… Но нет, – с ухмылкой ответил лекарь.

– Что? – удивился Джедефра.

Удивился не только он, по залу прокатился вздох.

У Ра неприятно засосало под ложечкой. Предчувствие беды вернулось, капая с утроенной силой.

Воины, зашедшие вместе с лекарем, хоть их и было всего двое, выглядели внушительно, но совсем не пугали. От самого лекаря тянулось, распространяясь по залу как чума, невероятно липкое и холодное чувство страха, тесно переплетенное с отчаянием и чистым, животным ужасом.

– Да как ты смеешь говорить так с принцем Египта, ты, жалкий… – вспылил Джедефра.

– Какой болтун, даже хуже, чем я, – усмехнулся таинственный лекарь.

Ра встал, и взяв К'шатри за руку, потянул её за собой, уводя из дворца, пока не пролилась кровь. Девушка взглядом остановила его.

– Не переживай, мой Амун-Ра, все будет хорошо, – уверенно прошептала она.

– Ч-что?! – Джедефра заикнулся от наглости незнакомца.

Редко, кто мог позволить себе оскорбить его при людях, да еще и так серьезно. Ра чувствовал, что это предел, и сейчас Джедефра взорвется. И он угадал.

– Стража! Схватить! Казнить! – взбеленившись, закричал Джедефра, тыкая пальцем в лекаря.

Стражники, грузно подняв оружие и встав в боевое построение, уверенно зашагали к лекарю и его людям.

Наглый, взъерошенный лекарь, бросив безучастный взгляд на сцепившуюся с его людьми стражу, лениво повернул голову в сторону Ра.

– К'шатри, не надоело ждать, а?

– Да, учитель, – послышался рядом с Ра ангельский голос.