Buch lesen: «Ставка на любовь»
Глава 1
как Софи перехитрила саму себя
– Я весь горю, о Софи!
Руки Марка жадно прошлись по моей талии, спустились ниже, огладили бедра и снова метнулись вверх, к груди.
– Как долго я ждал этой минуты! – шептал он мне в ухо, обжигая нежную кожу горячим дыханием.
“Всего три дня”, – отстраненно подумала я, вспоминая, когда начался этот скоротечный роман. Не забывая шумно дышать и изображать полнейший экстаз от каждого прикосновения, бросила осторожный взгляд на дверь, про себя обзывая рыжего Борка самыми нехорошими словами. Скорее бы он вспомнил обо мне и привёл людей, чтобы уличить нас с Марком Винчертом в самых жутких непотребствах. Последний как раз задрал мне юбку и нащупал под ней кружевные панталоны.
– Новая преграда! – выругался мой будущий, надеюсь, супруг, нервно оттягивая ткань нижнего белья в разные стороны, пытаясь, видимо, её разорвать.
“Ну-ну, – злорадно усмехнулась я, откидывая голову и громко, старательно постанывая, – попробуй порвать гномий трикотаж. Правильно тетка Генридонна говорила: лучше иной раз мелочь переплатить, чтобы потом всю жизнь не расплачиваться”.
– Что за!..
Марк упал на колени, влез с головой мне под юбку и снова потянул заговоренные панталоны вниз. События развивались стремительнее, чем предполагалось, и я с тоской поняла, что если Борк не появится в ближайшую минуту, то придётся сворачивать так тщательно продуманный план и бежать. Не хватало ещё потерять невинность и остаться ни с чем. Марк по доброй воле не женится на простолюдинке, а просто так радовать его своим телом я не собиралась.
Прислушавшись к ночной тишине, я нервно облизнула губы. Счет шел уже на минуты, потому как Марк был настроен решительно. С улицы не доносилось ни звука.
“Придётся заканчивать этот спектакль”, – с грустью подумала я и взглянула вниз: на зад и ноги того, кто мог сделать меня счастливее и богаче.
Но вот, когда панталоны все же улетели в сторону, а губы случайно приехавшего в нашу глушь массира коснулись внутренней части моего левого бедра, за дверью послышались возня и несколько мужских голосов. Марк замер, вслушиваясь в нехорошие для его репутации звуки, а я спешно спустила лиф платья пониже, едва не оголяя белоснежную грудь.
– Вот здесь и есть гнездо разврата! – Борк вбежал первым, указывая на нас зажженным факелом и довольно сверкая глазами. – Притаились, думали, око народа дремлет!!!
– Ах, – вскрикнула я, прикрываясь руками. – Что происходит?! Ох!
Счастье было так близко! Но тут Марк снова удивил. С неожиданной прытью и невероятным проворством, он вынырнул из-под юбки, швырнув меня на вошедших, и метнулся в сторону открытого настежь окна.
Борк ловко увернулся, едва не убив кого-то из приведенных свидетелей факелом, а я, пролетев мимо друга, упала прямо на отца Хонжа. Грудью.
– Бесстыдница! – Мадам Оли Фёрт начала истово креститься, закатывая глаза и плюясь от возмущения. – Блудница! Как это безнравственно! Позор на седины ее матери!
– Простите, – лепетала я, поднимаясь и натягивая лиф едва ли не по самые уши. – Не виноватая я. Меня совратили столичными прелестями!
– Поднимите отца Хонжа! – возопил кто-то из пришедших, и тут я поняла, что Борк очень постарался, разыскивая свидетелей. В дверях сеновала и за ними толпилось не меньше дюжины человек. Все их факелы и гневные взгляды были обращены на меня. Стало как-то совсем неловко.
– Испортили девку, – раздалось откуда-то с задних рядов.
– Кого там портить? – фыркнула дама в ответ. – Это же Софи Эстерхаун. Ее бабка была такой, мать тоже, и вот. Яблочко от яблоньки.
– С кем ты хоть? – с интересом спросил Дилан Пит. – Столичных-то трое приехало.
А я вдруг жутко испугалась. Вот сейчас спустят всё богачу, а на меня метку поставят. И буду всю оставшуюся жизнь слыть продажной девкой! И дернула меня нечистая начать всю эту заваруху!
Только обратного хода не было. Нужно было спешить, пока Марк не дал деру и не придумал себе алиби!
– Я была с…
– Со мной, – раздался голос из темноты. В окно, из которого несколько минут назад вынырнул Марк, заглядывал один из его спутников. Вечно хмурый брюнет, с сильно заросшим лицом и нехорошим проницательным взглядом. – А в чем, собственно, дело?
Одиннадцать факелов заботливо осветили ту часть сеновала, где появился столичный хлыщ. Он поприветствовал всех вялым взмахом руки с зажатой меж пальцев сигаретой. Благо незажженной.
– Так вот, – начала мадам Оли, первой придя в себя, – нехорошо это. Девицу на сеновал… Репутация же…
– Что с репутацией? – уточнил, словно и правда не понимая, господин Ллойд, кажется.
– Страдает, – подсказала я, пытаясь понять, куда подевался Марк, зачем пришел его друг и что теперь делать.
– С чего бы? – удивился нахал.
– Вы осквернили непорочное тело! – очнулся наконец отец Хонж. – Вот с чего. И теперь просто обязаны жениться!
Ллойд перевел удивленный взгляд на меня, бегло осмотрел фигуру, задержавшись на груди, вернулся к лицу и, ухмыльнувшись, сообщил:
– Раз осквернил, готов понести положенное наказание. Если сама оскверненная не против.
Я была против, причем категорично, о чем и собиралась заявить наглецу. Но тот опередил меня, добавив фразу, поставившую меня в тупик:
– Оба моих спутника обручены и вот-вот собираются жениться, так почему бы и мне не покончить с холостяцкой жизнью?
Как обручены? И Марк?!
Но тогда… Тогда я не могу признаться, что была именно с ним! Ведь он наверняка не женится, а лишь постарается откупиться. Его отпустят, а на мне поставят клеймо.
– Софи? – Отец Хонж схватил меня за руку и крепко сжал дрожащие пальцы, объявляя на весь сеновал: – Я искренне поздравляю тебя! Мы все поздравляем. Господь не зря привел нас сюда этой ночью! Мы пресекли греховную связь, дабы родилась новая семья!
Скосив глаза на подкупленного за две серебрянки Борка, я подумала, что вовсе не господь виноват во всей этой неразберихе.
Люди вокруг как-то разом оживились и принялись яро обсуждать произошедшее, предполагая, как сложится моя судьба дальше. В основном озвучивались не самые радужные перспективы… А я так и стояла, не в силах вымолвить ни слова.
– Вот и чудесно, – снова подал голос мой новоявленный жених, оборвав гомон и убрав сигарету в нагрудный карман дорогого жилета. – Тогда сразу нас и обвенчаете, а то мне с утра уезжать нужно. Там уж сами решайте, с оскверненной или без нее.
– Как обвенчать?! – Мне вдруг стало нехорошо. Как-то слишком уж быстро планы покатились коту под хвост. – Сначала положено обручиться, присмотреться друг к другу…
Ллойд нехорошо улыбнулся – аж мурашки по коже побежали – и громогласно объявил, осматривая народ:
– А ей всё мало! Уже три дня страсть одолевает, покоя не дает! Беру не глядя! Даже присматриваться дольше не стану!
Я подбоченилась, нахмурилась и совсем было собралась послать наглеца обратно, в столицу. Но меня прервали на полуслове:
– Возможно, это и правильно! – Отец Хонж приобнял меня за плечи. – Не стоит судить молодых, когда можно просто оказать им содействие во избежание большего зла! Сейчас же церковь откроем. Идём, Софи, идём! Не будем медлить!
– Но я не одета для венчания, – отступая, покачала головой. – Вот если бы подумать неделю и через месяц обручиться, а потом через год уже…
– Это она от счастья растерялась! – снова вклинился отец Хонж. – Страсть между вами разгорелась не напрасно, на все воля Высшего! За мной, дети мои, в дом Божий. А ты, Борк, сбегай за матушкой Софи, обрадуй и пригласи на обряд.
– Так она два дня как в Стэтхейм уехала, – хмыкнул рыжий прохиндей в ответ. – Ей теперь неделю точно не до обрядов будет. Товар на продажу повезла.
Я сцепила зубы, вспоминая о матушке. Вот уж от кого влетит по приезде!
– Это ничего! – не скрывая радости, заявил отец Хонж. – Вернется – всем спасибо скажет!
Мадам Оли скептически хмыкнула и многозначительно переглянулась с мужем; уж они-то точно представляли, какой скандал закатит мама, когда вернется домой. Единственную дочь выдали замуж без ее родительского благословения!
– Может, все-таки просто обручиться? – подал голос Борк, осознав, на кого в первую очередь ляжет груз ответственности за мое замужество. Это ведь он народ привел. И маме будет уже все равно, что я сама его подкупила…
– Можно и обручиться. – Новоявленный жених подхватил мою ладошку и прицельно, не спрашивая, надел на безымянный палец кольцо. С огромным переливающимся камешком. Тяжелое, холодное, невероятно красивое. И, судя по всему, безобразно дорогое. Так и замерев с приоткрытым от восхищения ртом, я не могла отвести взгляда от украшения, позабыв обо всем на свете. В жизни ничего прекраснее не надевала.
– Подделка! – припечатала мадам Фёрт, нервно облизывая враз пересохшие губы.
– А сияет как настоящий. – Борк уставился на камешек, словно зачарованный.
– Настоящий и есть, – спокойно подтвердил мой будущий муж. – Кольцо выполнено на заказ, внутри гравировка.
Я нетерпеливо стащила украшение, позабыв о том, что вообще не знаю этого Ллойда.
На внутренней стороне кольца действительно нашлась надпись. Около пяти факелов заботливо осветили небольшое пространство вокруг, все затаили дыхание в ожидании.
– Моей ненаглядной. С любовью, Дж.Л., – вслух прочла мадам Ферт и тут же благоговейно выдохнула. – А-ах! Какая прелесть! Когда вы только успели?
– Успел, – хмыкнул Ллойд. – Так что же, венчаемся, мадмуазель? Или вернете колечко и расстанемся, безмерно страдая и жалея о несбывшемся до конца жизни?
– Можно ведь просто зарегистрировать брак, – сжимая в ладони украшение, явно предназначенное другой, присмотрелась к жениху с новым интересом. Простой горожанин не мог позволить себе такое колечко. А выйти замуж за богача – моя мечта. И абсолютно все равно, Марк это или Ллойд. Все равно после я собиралась подать на развод…
Поставим подписи в гросс-книге, а после разбежимся по обоюдному согласию. Чем плохо?
– Боюсь, стать женой дарга можно лишь через божественное благословение, – убил мои надежды жених.
Дарг! Потомственный дворянин с магическими способностями на службе у короля! Надо же, какую важную птицу к нам занесло.
Непонятно только, отчего он ко мне привязался? Или думает, что я венчания испугаюсь? В принципе, правильно думает, это ведь не просто подписи на бумажке поставить… Венчаться с даргом может лишь девица, не имевшая опыта близких отношений с другими мужчинами. А клятвы, данные во время обряда, исполнять нужно до конца жизни. И если по первому пункту я подхожу, то со вторым не согласна.
В последний раз глянув на колечко, я грустно вздохнула: не хотелось расставаться, хоть вещица и делалась не для меня. Но и венчаться на всю жизнь я не собиралась. Наотрез!
– Прошу прощения, но я вынуждена отказаться, – проговорила ровным голосом, не терпящим возражений, изо всех сил копируя интонации мамы во время торгов с поставщиками.
– То есть как?! – Отец Хонж шокированно воззрился на меня и передернул плечами. – Ты, дитя, по-видимому, не осознаешь, насколько пагубно поступила, согласившись на встречу с этим мужчиной в столь поздний час… здесь!
– На сеновале, – внесла ясность молчавшая до сих пор Эдна Ятски – первая сплетница нашего небольшого городка.
– Она, может, просто беседовала с ним, – вклинился Борк, алчно поглядывая на протянутое Ллойду колечку. – Никакой скверны. Ошибся я.
– В этот час?! – мадам Эдна хохотнула. – Рядом с городской конюшней по-особенному беседуется? Или запах конского навоза способствует особому настроению? Не нашли иного, более подходящего и людного места?
– Не нашли, – твердо ответила я, делая шаг к Ллойду. Слегка качнув перед ним полураскрытой ладонью с вложенным туда украшением, попросила: – Возьмите.
– И ты возьми, – гоготнул Дилан Пит, протягивая мне мой чулок, нанизанный на черенок от вил. – Потеряла во время светских разговорчиков.
Толпа снова заволновалась, а я густо покраснела. Не от стыда, а от злости. Надо же было этому противному Марку успеть стащить с меня предмет нижнего белья! Причем дорогого, качественного! Ну, попадись он мне на глаза! Развратник!
– С ума сошел?! – рявкнула я на Дилана, отступая на шаг. – Кто нашел, того и клад! А мне чужого не нужно. Кто-то до меня… обронил.
– Ну ладно, – заговорил Ллойд, перебивая нарастающий рокот очевидцев моего позора. Взяв с протянутой ладони колечко, он убрал его в карман жилета и, приобняв Ятски, улыбнулся ей: – Вы так переживаете за девушку, словно она ваша родная дочь. Такая сердобольная мадам.
– Кто дочь? Софи?! – Эдна яро перекрестилась, сбрасывая с себя руки нахала. – Что за шуточки? Её саму мать нагуляла в столице, и она по стопам пошла! Посадить бы у позорного столба нахалку! Пусть подумает над своим поведением!
– А почему бы и нет? – радостно откликнулись сзади, от самого входа. – Давно пора преподать урок этим Эстерхаун! Пусть мамашка знает, что не все решают ее связи!
– Непотребные связи! – отозвалась эхом мадам Ятски. – Все мы знаем, как она свой магазин открыла! И товар там так себе, одно название!
– То-то вы у мамы скидку на днях выбивали. Чуть ли не за полцены десять ярдов муслина уговаривали отдать! – закипела я, яростно осматривая нехорошо настроенную толпу. Бежать пора. Только бы до дома успеть, а там ворота заговоренные – отсижусь до маминого приезда. Потом получу, конечно, по первое число за эту авантюру…
Решившись, затаила дыхание и медленно сделала шаг назад.
– А ну молчать! – раздалось за спиной. Плечи сжали горячие пальцы. Крепко так, не вырваться. – Вы что устроили?! Что за дикие нравы?! У столба только воров и убийц сажают!
Ллойд говорил зло, отрывисто. Народ затих: прислушивался, искал в нем слабину. Им уже мало было разойтись по-хорошему, уж я-то такие вещи чувствую.
– Мы знаем, что делаем! – ответил отец Хонж, поднимая над головой факел. – А вот вы, молодой человек, не ведаете, что натворили! В столице всё и всем позволено, там царит разврат, а нам, в Кёльхельме, все еще важен моральный облик наших дочерей и жен! Какой мы подадим пример присутствующим, если оставим выходку Софи безнаказанной?
– Пример?! – Пальцы Ллойда сжали мои плечи сильнее прежнего. – Присутствующим?! Дамам, что не сочли нужным даже одеться как следует, лишь бы успеть подглядеть в щель за Софи? Это им вы боитесь подать плохой пример?!
Отец Хонж несколько сконфуженно осмотрелся, задержал суровый взгляд на стоявшей ближе всех мадам Ятски, одетой лишь в теплый домашний халат поверх нижнего платья, и прокашлялся.
– Мы спешили предотвратить беду, – неуверенно ответил он, загораживая собой мадам Оли, также находящуюся не в лучшем виде.
– И предотвратили! – Ллойд обошел меня сбоку, отпустив, и громко объявил: – Я девушку не опорочил! Могу дать клятву дарга!
Люди обеспокоенно зашушукались, возмущенно засопели.
– Не нужно клятв! – Вперед снова вышла Эдна Ятски. – Если она с вами согласится венчаться и пройдет обряд как положено, значит, не порченая! А нет – так накажем, как велят наши устои!
Ллойд снова огрызнулся и встал чуть впереди меня, явно стремясь защитить от гнева толпы. И тут я задумалась.
Где еще встретить мужчину, способного встать на защиту незнакомой ему девушки? Точно не в нашей провинции! Да и в столице, думаю, таких немного. Тот же Марк сбежал в окно, стоило запахнуть жареным. А этот вот, стоит, строит из себя героя, пытается вразумить голодную до зрелищ толпу! Глупый, конечно, зато сразу видно, благородный. Такой вряд ли обидит…
Конечно, он не в моем вкусе: слишком хмурый и собранный, а если шутит, то с таким лицом, будто засыпает. И ростом Марк выше меня намного, до него тянуться приходилось, чтоб поцеловать. А Ллойд, стоит мне каблук повыше надеть, со мной на одном уровне окажется. Хотя он выглядит крепче Марка. И явно богаче. Кольцо вот шикарное кому-то купил, но, видно, получил отказ. Так и носит теперь при себе, даже без коробочки, и потерять не страшно… Значит, болезненный отказ был.
Марк упоминал о друге, которому разбили сердце. И вот, кажется, он нашелся. Страдает по другой, родом из столицы, к тому же дарг. Мечта, да и только! Но дома опомнится, захочет развода и сам найдет изъян в нашем браке, чтобы разрыв оформить документально.
Что касается его ко мне интереса, тут тоже все ясно. Просто, видимо, был поблизости, когда Марк выскочил в окно, и решил проучить меня перед людьми. А потом жалко стало девушку-бедняжку, и он пошел на попятную. Прелесть просто! Не мужчина – мечта! Таким крути-верти, сколько вздумается, это тебе не мама!
– Я последний раз повторяю!.. – громогласно объявил мой герой, желая поставить точку в спорах, но тут мне пришлось вмешаться.
– Они правы!
Отец Хонж и мадам Ятски, которые почти сдались под давлением Ллойда, радостно взбодрились. Сам же будущий муж медленно обернулся и склонил голову к широкому плечу, ожидая продолжения.
– Моей репутации конец, – трагичным тоном сообщила в потолок. Чуть подождав, всхлипнула и заговорила сдавленно, словно собиралась расплакаться: – Решение за нас приняла сама судьба! Я хотела лишь увидеться, но люди стали невольными свидетелями нашей слабости. И теперь я согласна с любым их решением.
Вот так.
– Бедная девочка, – прошептала мадам Оли, утирая кончик носа о ворот своего халата. – Молодость идет в один шаг с глупостью! Но вы-то! – Тут она ткнула пальцем в Ллойда. – Не совестно вам? Неужто так и бросите её на растерзание людям?!
– Горожане! – покачал головой отец Хонж. – Приезжают, сорят деньгами, сыплят комплиментами, а потом сбегают, оставив девок с дитем в подоле!
– Столичный хлыщ! – снова подали голос от входа.
– И колечко как быстро припрятал, – буркнул Борк. – Чтобы передумать не успела.
И без того мрачное лицо Ллойда исказилось недовольной гримасой. Крупный, слегка выдающийся вперед подбородок, увенчанный посередине ямочкой, вздернулся, характеризуя своего хозяина как человека не такого уж и покладистого. Прищурив глаза, он осмотрел толпу, и по мере движения его взгляда люди замолкали, словно придавленные более весомым мнением.
– Значит, вы настоятельно рекомендуете ей, – на меня ткнули длинным указательным пальцем, – выйти замуж за дарга? А мне, дворянину с сильнейшим магическим потенциалом, жениться на безродной девушке из местных и увезти ее в столицу, дабы она прославляла ваше славное селение на балах и простых посиделках? Так?
– Так, – упрямо кивнула мадам Ятски, тут же отступив под давлением нацеленного на нее взгляда.
На сеновале повисла звенящая тишина. Я задумчиво посмотрела на выход. Сегодня с самого утра мои мысли качало, как лодку на волнах во время шторма. И приспичило вот срочно соблазнять Марка Винчерта, вызвав его именно на сеновал. В итоге один “жених” сбежал, а второй объявился! Но так ли оно мне нужно, это хваленое богатство и свобода от маминого покровительства? Ведь и без того неплохо жилось! Словно попутал нечистый…
Эх, только бы выпутаться теперь из ситуации с минимальными потерями.
– И много ли у Софи достоинств? – нарушил молчание Ллойд, по-прежнему не глядя на меня, но гипнотизируя горожан.
– Она красивая, – уверенно сказал Борк, подмигнув мне.
– Красавиц и в Ривинхейме полно. Еще? – подбодрил Ллойд толпу.
– Руки у нее откуда надо растут! – еще немного помог Дилан, накручивая на указательном пальце мой чулок. – Шить матери помогает.
– У меня в столице личный портной. Ещё?
– Способная к учёбе, – как-то слишком тихо и неуверенно подал голос отец Хонж.
Я отвела глаза, вспоминая, как уснула на последнем занятии в воскресной школе. Стоя. Во время пения хора…
– И в каких предметах особенно преуспела? – заинтересовался мой жених, громко недоверчиво хмыкнув.
– Ну, – отец Хонж возвёл очи к потолку, – дайте подумать…
– Понятно. – Ллойд обернулся, и наши взгляды встретились. Я улыбнулась, демонстрируя два ряда ровных белых зубов – чем не достоинство? Аж скулы свело от усердия. – Что скажете, Софи? Есть в вас что-то помимо указанного ранее? Что-то, отчего я забуду про свою родословную, наплюю на традиции и желание семьи и заберу вас с собой в качестве жены? Жены, Софи. Вместе до конца.
– До какого конца? – растерялась я, все сильнее сомневаясь в том, что хочу замуж.
– До быстрого, надеюсь. Раз – и все. Не хотелось бы годами мучиться от подагры или артрита, – с огромным удовольствием пояснил Ллойд.
– Ох, – выдохнула, отступая. Что-то ночь совсем перестала быть томной.
– Ну как? Идем в церковь? – В голосе столичного хлыща скользнула насмешка.
– А как же мои достоинства? – опешила я. – Вам же не хватило…
– Я неприхотлив! – Глаза жениха очень странно блеснули в сумраке помещения, а улыбка, появившаяся на лице, почему-то придала ему зловещий вид.
– Ну вот и славно! – Отец Хонж, обогнув Ллойда по дуге, осветил моё лицо собственным факелом, едва не лишив ресниц и бровей. – Ты счастлива, дочь моя? Ну конечно, счастлива! Ведите её в церковь! Идемте, идемте!
Я так и не поняла, кто спровоцировал свадьбу и чей план воплотился в жизнь.
Подхватив меня под белы рученьки, мадам Ятски и мадам Ферт что-то защебетали, а Борк ринулся расчищать путь от зевак-свидетелей, коих оказалось теперь гораздо больше прежнего.
В связи с тем, что дело происходило уже глубокой ночью, я пребывала в состоянии глубокой задумчивости. Сонном, растерянном и взвинченном одновременно. С моей судьбой вот-вот должны были произойти некие разительные перемены, при мысли о которых нервно зудел затылок.
Брак на всю жизнь.
Меня вели в церковь, выдавать замуж. А я впала в сонный ступор, отчаянно пытаясь сообразить: хорошо это или плохо? С одной стороны – хорошо, ведь жених богат, не уродлив и имеет привычку поддаваться жалости. С другой стороны – он странно улыбается, и я ничего о нем не знаю, кроме статуса. А замуж нужно идти до конца жизни. Его или моей.
Тут, признаюсь, вспомнила о дядюшке Вельдеяре, хранителе ядов… Первой умирать отчаянно не хотелось.
Скосив глаза в сторону, бегло осмотрела моложавую фигуру Ллойда при свете луны, пригляделась к совершенно спокойному, сильно заросшему лицу, к вороту белой, но явно несвежей рубахи и, задержавшись на нагрудном кармане, где хранилось дорогое колечко, подумала вдруг, что у него должна быть веская причина, чтобы вот так брать в жены кого попало. Ну я-то всем хороша, как ни крути, но дарг точно мог бы найти более подходящую партию.
Вспомнилось его разбитое сердце… Ну конечно! Мог и, скорее всего, нашел. Но она отказала. Поэтому ему плевать, на ком жениться, – он, видите ли, несчастен и все такое…
А мне все равно, кто оплатит мои расходы на дорогу до столицы и на дорогих модисток. Потом разузнаю, что там и как, намекну, что согласна на развод за хорошие отступные и… Заживу!
На губах против воли заиграла довольная улыбка. Теперь, когда я разложила все по полочкам, на душе стало гораздо легче. Мама, конечно, узнав о моей выходке, немного рассердится. Или много. Может быть, даже придется скрывать свое местонахождение какое-то время… Зато потом она непременно признает, что я была права, решив сделать подобный шаг. Со временем заберу ее в столицу, откроем там несколько новых ателье… Жизнь забьет ключом!
– Сюда поставьте! – громкий голос отца Хонжа вырвал меня из мира грез. Только тут я поняла, что мы уже ступили в церковь, а несколько неизвестно откуда взявшихся ребятишек споро поджигали свечи, укрепленные в канделябрах по периметру помещения.
Напротив святого отца установили переносную тумбу, из которой он вынул рушник, расшитый самым простым рисунком, и две свечи.
– Подводите молодых ближе! – скомандовала мадам Ятски, и меня тут же подтолкнули вперед. По позвонку пробежал холодок, отчего я нервно передернула плечами. Сегодня это чувство, будто кто-то смотрит в спину и незримо присутствует рядом, увеличилось втрое, отчего я даже подумывала: не поговорить ли с отцом Хонжем? Нечисти в наших краях давно не водилось, но кто знает?..
Сделав пару неуверенных шагов, обернулась на жениха и попала в плен его глаз. Он больше не улыбался. Смотрел странно, без тени иронии. Хмурился.
– Массир Ллойд, – позвала я, – мне бы хотелось поговорить, прежде чем…
– Чем вы поклянетесь мне в верности и любви до гроба? – язвительно отозвался он.
– Между прочим, и вы тоже принесете клятву, – моментально распаляясь, ответила жениху.
Он снова нехорошо улыбнулся. От хорошей улыбки не хочется отшатнуться, а от этой хотелось.
– Мужская клятва отличается от женской, милая Софи, лучшая ученица, – голос Ллойда сочился ядом. – От меня не потребуют столь разительных перемен в жизни.
Это он намекает, что не собирается меня любить и хранить верность?
Теперь улыбнулась я.
– Как говорит моя тётка, многоуважаемый массир, в голодный год люди последним куском хлеба друг с другом делились, а уж мужчиной поделиться со страждущей – сам бог велел.
Отец Хонж громко закашлялся и, выпучив глаза, подал сигнал мадам Оли. Та подхватила ошарашенного жениха под локоть и буквально оттащила к тумбе, приборматывая:
– Свечку возьмите в правую руку, массир дарг. А левой за лик держитесь. Дайте массиру лик в руки. И рушник постелите им под ноги! Софи, ты тоже держи со своей стороны икону. Продолжайте, отец!
Меня поставили рядом с женихом, сунув в правую руку икону, а в левую зажженную свечу.
– Назовите свои имена, данные вам при рождении.
– Джеймс Лэгмэн Ллойд, – проговорил мой будущий муж, шумно сопя и бросая на меня взгляд, полный невысказанных сомнений.
– Софи Эстерхаун, – вторила ему я. Не сдаваться же первой?
– Чудно! Будем считать, что обряд обручения состоялся по всем правилам. Тем более свидетелей на сеновале было более чем достаточно, – тихо молвил отец Хонж, после чего улыбнулся нам и запел молитву на древнем языке. В это время мне на голову и плечи кто-то накинул шерстяную шаль. Только хотела поблагодарить за заботу, как услышала тихое:
– Хоть грудь прикрыла ей, а то совсем срам в таком виде венчаться.
Жених посмотрел мне в глаза, на шаль и снова в глаза. Ухмыльнулся и встал поудобнее. Похоже, он передумал передумывать! Еще миг, и Джеймс прикрыл глаза, точно дремать собрался, как я это обычно на воскресных молитвах делала. А я нервно сглотнула и вновь почувствовала непреодолимое желание бежать. Что-то неправильное было в этой свадьбе, в моем поступке, в согласии жениха… Да, я всегда славилась упрямством и желанием своевольничать, но чтобы вот так? Это впервые. Что же мы делаем? Покосилась на Ллойда, тот голову набок склонил. Точно спит! Собралась было возмутиться, но не успела.
– Является ли ваше желание стать мужем и женой добровольным? – выдернул меня из вялых размышлений о будущем отец Хонж.
И снова, в тысячный раз, по спине холодок. А после необъяснимая уверенность в себе и в том, что делаю, заставляет идти до конца.
– Да, – как можно безразличней пожала плечами и с надеждой уставилась на жениха.
Хоть бы он одумался!
– Да, – почесав подбородок, буркнул Ллойд. Зевнув, еще и вздохнул. – Пожалуй.
– Есть ли некие препятствия, что не могут позволить мне совершить обряд венчания над этими людьми?
Кто-то позади всхрапнул. Леди Оли чихнула. Ятски пожелала ей умолкнуть и не мешать церемонии.
– Прекрасно! Решили, кто станет поручителями этого союза?
Рядом со мной нарисовалась мадам Ферт. К жениху подошел Борк. Они взяли в руки венцы, поданные мальчиком-помощником, и подняли их над нашими головами. Отец Хонж снова запел. Его голос убаюкивал, отдаваясь эхом под сводами церкви и в моей душе.
Или это мой беззвучный вой разносился в голове?
– Не просто ритуал, но обряд, несущий огромное значение и дающий силу, благодаря которой супруги сохранят свой союз даже в водовороте самых трудных испытаний… – слышала я, чувствуя, как начинаю дрожать, но не от холода.
Нервно взглянув на мадам Оли, почувствовала, как остатки спокойствия улетучиваются, а страх перед будущим зарождается, становясь крепче с каждым мигом. Да, я никогда не была истовой прихожанкой, но это не отменяло наличия веры. И, дав сегодня клятву, я не смогу ее нарушить. Никогда.
– Знаете ли вы слова клятвы, дети мои? – словно услышав мои мысли, спросил отец Хонж. – Помните ли их? Принимаете ли эти слова, как свои? Да или нет?
“Высший не даст добро на неугодный ему союз”, – пронеслось в голове, и стало легче. Правда же, не даст!
– Да, – в один голос ответили мы с Ллойдом, тут же переглянувшись. Он выглядел задумчиво-отстраненным. Я тоже уверенностью не отличалась.
– Наденьте на брачующихся венки, – огласил церковь отец Хонж.
Поверх шали опустилось нечто колючее.
– Как венки? – непонимающе моргнул Ллойд. – Мы ведь клятвы не произнесли.
– Я немного упростил ритуал, дети мои! – радостно оповестил отец Хонж. – Ночь берет свое, и все мы устали. Но не волнуйтесь, силы от этого он не утратит. Во веки веков. Объявляю вас мужем и женой! Да будет ваш союз благословенен!
– Как? – совсем обалдела я. – Разве можно ускорять все эти… эти…
– Основные правила ритуала соблюдены, – отмахнулся отец Хонж. – И брачный рисунок на ваших запястьях – тому подтверждение! Союз одобрен! Но кольцо вы все равно жене отдайте, массир Ллойд. Оно теперь по праву принадлежит Софи.
