Им не было страшно, ведь ждать – это не страшно, страшно – идти. Туда. В комнату, из которой никто ещё не возвращался. О которой рассказывали столько всего, и ни во что не хотелось верить, потому что… Потому что все боялись, а они – нет.

– Матти, ты где? – Только что проснувшийся Рикко повёл руками в поисках брата, но рядом ожидаемо никого не оказалось. Их разделили, разместив по разные стороны этой огромной тёмной комнаты. – Матти? Ты тут?

Из дальнего угла раздалось тяжёлое дыхание, и хриплый голос ответил:

– А куда я денусь? Нас только вместе уведут, ты же помнишь.

– Да.

Рикко вздохнул, повернулся на бок и, как мог, подтянул ноги к груди. Лежать так на узкой койке было неудобно, но отчего-то хотелось, как в детстве, обхватить себя за колени, свернуться калачиком под боком у мамы, там, где тепло и уютно, и уснуть. А во сне увидеть, как они с Матти бегут по лесу, догоняя скачущего впереди зайца, и громко смеются над наивным Тоби, громко чихающим от того, что его укусил в нос комар, и отгоняющим остальных длинными лохматыми ушами.

– Как ты думаешь, Тоби жив?

– Не знаю.

Послышался скрип пружин, и Рикко представил, что Матти тоже подтянул колени и лёг лицом к нему. Если бы не эти верёвки, которые не давали отойти от кровати дальше, чем на пару шагов… Но они всё равно рядом, вместе, и поэтому не страшно.

– Интересно, – Матти подал голос, когда Рикко уже начал засыпать – в этой непроглядной темноте спать хотелось постоянно, – девчонок ещё не увели? Они будут завтра на прогулке?

– Девчонки… – Рикко рассмеялся и тут же зашёлся в сухом трескучем кашле.

– А что? Вдруг у них, у этих, всё получилось, и нас отпустят? Зачем мы им будем? И девчонок отпустят. Представь, поедем мы все вчетвером куда-нибудь под Римини. Откроем закусочную. Будем продавать туристам пьяду… Там очень вкусная пьяда. Сыр, помидоры…

В животе у Рикко заурчало, во рту начала скапливаться слюна. Пьяда… Да он сейчас был бы рад просто куску хлеба и маленькой луковице. Интересно, сколько их уже не кормили? Давали только воду. Вот её было в достатке, хоть топись. Бочка стояла в углу как раз с его стороны. Матти сказал, что у него такая же. Интересно, зачем? Не думали же эти, что они реально утопятся? Да и живыми нужны вроде бы, если верить рассказам.

Заскрипел ключ в замке, Рикко медленно встал, стараясь сохранять силы, и согнулся, потирая ушибленную голень. Вот вроде парень он ловкий, но иногда такой неуклюжий, что и с табурета навернётся и что-нибудь себе покалечит. Матти не такой, у него всего всё на отлично получается. Он и на дерево залезет, а потом слезет без единой занозы, и с обрыва в реку сиганёт – ничего не отшибёт. А Рикко чуть не утонул тогда. Хорошо, что их двое.

Металлическая дверь с грохотом распахнулась, и в освещённом проёме появился мужчина в чёрном балахоне. Всегда один и тот же, он выводил братьев в отхожее место, а потом – во двор, погулять. Туда же приводили и других близнецов.

Да, они тут были не одни такие, на их памяти было уже четыре пары кроме них и девчонок. Но поговорить с ними не получилось: как оказалось, итальянский был для них чужим, а общаться жестами, когда руки завязаны – не лучший вариант. Только девчонки – Эмма и Анна – смогли хоть что-то рассказать, пусть и на кошмарном сицилийском диалекте. И кто только придумал так коверкать слова?

Рикко повернулся спиной к мужчине в балахоне и покорно скрестил руки, дожидаясь, когда на глазах окажется повязка, а на запястьях – жёсткая, до крови впивающаяся в кожу верёвка. Но сначала Матти. Так повелось сразу: сначала брат, потом – он. Почему? Да кто ж этих поймёт?

Его развернули и подтолкнули, заставляя сделать шаг. Рикко шагнул. Раз, другой, третий, четвёртый. Он считал их – шаги, – зная, что если от порога комнаты налево и тридцать восемь, то там туалет, а если направо и двадцать четыре, то двор. Но сейчас его толкнули вперёд. И это было что-то новое, туда они ещё не ходили.

– Матти? – спросил он. Хорошо хоть, говорить им не запрещали, хоть план побега обсуждай. Всё равно убежать было невозможно.

– Я тут. Мы прямо идём?

– Да.

– Значит…

– Да.

– Мне не страшно.

– И мне.

Они замолчали. Ну что ж, похоже, что с девчонками у этих тоже ничего не получилось, и теперь их очередь. Одна надежда, что и с ними не выйдет.

1998 год. Март. Россия. Где-то в центральной части

Сегодня на этом – иначе Роман заказчика не называл – был красный пиджак поверх чёрной водолазки, чёрные же брюки, и белые кроссовки известной всем марки с застывшим в прыжке зверем. На шее висела золотая почти в указательный палец толщиной цепь. Этот крутил в руках Нокию последней модели и постоянно вытирал потеющее лицо. Да, с таким весом у него наверняка не только лицо потеет.

– Вы уверены?

– Конечно. – Роман похлопал ладонью по пачке откопированных листов, лежащих между ними на столе. – Тут всё. Пришлось поработать, но я нашёл и легенду, с которой началось, и даже место, где проводили ритуалы в последний раз. Ну, – поправился он, – по зафиксированным данным.

– Ага, – заказчик кивнул, – и где?

– Это северная часть Италии. Аоста.

– Не слышал.

– О, о нём мало кто слышал. Небольшой город, меньше нашей Луги.

– Луга?

– Не берите в голову. В общем, искать нужно начинать оттуда.

– Да, хорошо.

Заказчик придвинул к себе листы и начал просматривать один за другим, периодически отвлекаясь на то, чтобы посмотреть, что за сообщение пришло на пейджер. Тот был уже не новым, сразу видно – рабочая лошадка, а не элемент благосостояния, как Нокия.

– А где же тут легенда? – спросил заказчик, как только отложил в сторону последний лист.

– Её нет в печатном виде. Вот, – Роман положил на стол кассету, – тут запись моего разговора с тем, кто её знает.

– Ага, – снова повторил заказчик, выдвинул ящик рабочего стола, убирал в него кассету и вынул и положил перед Романом четыре синие пачки, перетянутые банковскими лентами. – Тогда всё.

– Если будет необходимость…

– Я вас найду.

Роман вышел из особняка, потянулся, ощущая в одной руке тяжесть портфеля с деньгами, и легкой походкой отправился в сторону улицы, по которой ходил рейсовый автобус. Такими темпами скоро получится обзавестись машиной, и больше не придётся месить грязный талый снег ногами. Интересно, как быстро этот поймёт, что информации не хватает, и части беседы нет на кассете?

А, нет, если Роман хочет получить больше, чем та сумма, которой с ним расплатился этот, то тратить нельзя. Придётся копить. И лучше – не в банке и этих фондах, которые расплодились, как грибы после дождя, а в банке под кроватью. В переносном, понятное дело, смысле. Нужно найти место, куда никто, кроме самого Романа, добраться не сможет. А потом он сам проведёт ритуал, и у него будет всё.

2016 год. Июнь. Швейцария. Биль

– Мам, мы пойдём в музей с часами? – Денис дёрнул Соню за подол платья.

– И мороженое! – запрыгал рядом с ним Иван.

– Диня, Ваня, успокойтесь уже!

Она привыкла называть сыновей сокращёнными именами, чтобы соседи – неприятная пожилая пара, вечно разносившая сплетни про их маленькую семью, – путались «в показаниях».

Соседи знали, что Соня и мальчишки – русские, приехали, когда последним было всего-то по году, и как поселились на Лоре-Сандоз, так и живут до сих пор. Уже, считай, четыре года. Без мужа. А разве так можно? И на какие только деньги, ведь эта русская нигде не работала. Вот они оба всю жизнь на часовом заводе трудились, домик вот себе купили, на пенсию накопили. А она…

Оправдываться Соня ни перед кем не собиралась, как и рассказывать об источнике своего дохода. Зачем? И кому? Патент на ведение предпринимательской деятельности у неё оформлен. Налоги она платит. А остальное – не их дело.

– Ну мам! – Денис запрыгал вместе с братом, зная, что это выводит Соню из себя, и она готова на что угодно, лишь бы сыновья успокоились.

– И на трамвае покатаемся! – не собирался останавливаться Иван.

– Вот что мне с вами делать? – Соня присела и обняла мальчишек, так что они оба прижались к ней, обнимая в ответ.

Внешне одинаковые – белобрысые, с каре-зелёными доставшимися от отца глазами и курносыми носами, они всё-таки были разными. Денис – шебутной, вечный заводила, готовый на любые проказы. Иван – спокойный, но за братом шедший в огонь и воду. И путали их только те, кто не знал совсем. То есть все, кроме неё и Саши. Он хоть и приезжал очень редко, но племянников обожал и всегда привозил им кучу подарков. Одно время даже собирался поселиться где-то неподалёку, но не получилось.

– Уговорили. – Соня чмокнула каждого в макушку и поднялась. – Но сначала вы меня тут ждёте, а я зайду на почту. На две минуты. Вон туда, – она махнула рукой в сторону здания на другой стороне улицы, а потом подошла к мужчине, который рядом продавал мороженое с большого морозильного лотка, и подала ему пару купюр. – Сделайте моим хулиганам по рожку, пожалуйста. И если присмотрите, я буду очень вам благодарна, я буквально на пару минут.

– Конечно, – мороженщик кивнул. – Идите. У меня самого дома такие, я присмотрю.

– Не хулиганьте! Пока я бегаю, дядя даст вам мороженое, а потом поедем на трамвае смотреть часы, – Соня погрозила пальцем мальчишкам, и они быстро-быстро закивали, соглашаясь.

Перейдя через дорогу, она оглянулась. Мороженщик что-то рассказывал, Ваня внимательно слушал, а Диня уселся на табурет рядом с лотком и перебирал пальцы. Появилась у него в последнее время такая привычка – складывать кончики указательных и больших пальцев и перемещать их, словно решая головоломку. Вроде всё было нормально, и Соня спокойно вошла в здание почты. Нужно было отправить Саше телеграмму, что деньги дошли нормально.

2018 год. Январь. Россия. Нежнин

– Роман Ринатович, – Лилия, секретарь деканата, постучала и тут же заглянула в его кабинет, – тут к вам Звонарь.

– Пусть войдёт.

Роман оторвался от пачки докладных, которую разбирал, и посмотрел на вошедшую. Как всегда – практически безупречна. Волосы в хвост, сама в аккуратном тёмно-коричневом свитере и чёрной прямой юбке. На носу – очки. Классическая преподша.

– Слушаю вас, Марта Андреевна. Присаживайтесь, – он указал на стул для посетителей.

– Здравствуйте, Роман Ринатович, – поздоровалась Звонарь, садясь на стул и выкладывая перед собой папку на завязках, которая, судя по толщине, совсем не была пустой. – Я знаю, что уже поздно, но хотела бы попросить, чтобы меня включили в группу на получение грантов на исследование. Вот тут, – она подала Роману папку, – всё необходимое.

– Хм, а почему так поздно? Вы же знаете, что такие вещи делаются до ноября. – Он открыл ту и начал перебирать документы. – Вряд ли сейчас получится что-то сделать… – Его взгляд упал на слова «легенда о камне, исполняющем желания», и Роман закончил: – Но я попробую. Но сначала мне нужно ознакомиться с заявкой и передать её в комиссию. Вы понимаете, что это всё дело не одного и даже не двух дней.

– Да, конечно, – Звонарь закивала, – я всё понимаю. Я даже пойму, если не получится.

– Но мы попробуем. – Роман встал, показывая, что разговор, такой короткий, закончен. Звонарь тоже поднялась, одёрнув задравшуюся полу свитера и проведя рукой по юбке – разглаживая образовавшуюся складку. – Всего доброго!

– До свидания, Роман Ринатович!

Звонарь вышла, и Роман снова посмотрел на лист с описанием работ. Поиск артефакта и информации о нём. Надо же, она пошла по тому же пути, что и он двадцать лет назад. Вот только у него пока ничего не получается – никак не выходит найти нужный элемент. Точнее – два элемента. Да, они там, в тридцатые, перебирали, таща на убой всех подряд, а Роман точно знает, кто нужен.

Время и место неизвестны

Дамиан шёл по каменному коридору, теребя в руках чётки и стараясь не думать о том, что сейчас произойдёт. Он – аббат, он должен верить в Бога единого и всемогущего, а не в эту ересь, но она была такой близкой ему, такой вожделенной, что отказаться просто не хватило сил. Тех самых, которые должен был дать ему Бог. Должен, но не дал, а это значит, что любой грех, который сейчас произойдёт, будет на совести Бога, а не Дамиана. Это воля Бога – чтобы он нарушил заповеди. И кто он такой, чтобы пойти поперёк него.

Зал, в который Дамиан вышел, был уже подготовлен. По периметру его, абсолютно круглому, разместились послушники, посвящённые в замысел, в центре располагалось широкое каменное ложе-алтарь, рядом с которым – с противоположных сторон – стояли два небольших столика – с чашей и кинжалом на каждом. Ритуал запрещал смешение элементов до его последнего этапа. Ещё один столик с большим кувшином с водой стоял в изголовье алтаря.

Интересно, а если смешать, то что будет? Просто ничего не получится или что-то всё-таки произойдёт? То, что произошло с отцом Этельвердом? Или что-то иное? Об этом старый послушник не сказал, а Дамиан как-то не додумался спросить. Ну да теперь уже поздно, смерть забрала всех свидетелей, он просто постарается быть аккуратным, и если всё получится, то можно будет жить. Бесконечно. Он посмотрел на руки, тремор которых пытался скрыть за перебором костей чёток, и кивнул себе: пора.

Подойдя к столику в изголовье, Дамиан убрал чётки в висящий на поясе кисет, выпростал из широких рукавов надетого на него балахона тонкие, скрюченные возрастом и подагрой кисти и поднял их ладонями вверх – на уровень головы. Они почти не тряслись. Значит, он делает всё правильно.

– Братья, – начал он, обращаясь ко всем находящимся в этом зале, – сегодня благодаря воле Бога нашего, единого во всех лицах и неделимого на множество лиц, мы проводим этот ритуал. Ритуал этот должен поднять одного из находящихся в этом зале, – Дамиан обвёл взглядом всех послушников, повернувшись вокруг своей оси, и зная, что говорит о себе, – на уровень не раба Божьего, но сына Его. Подарить бессмертие, дабы мог он нести волю Бога нашего всему миру и всем населяющим его. Волю единую, непорочную, непогрешимую.

– Волю Его… – раздался со всех сторон хор голосов, и Дамиан мысленно им похлопал. Здесь было ровно четырнадцать, и двое из них станут частью ритуала.

– Выпьем же этот напиток во славу Его! – Он поднял кувшин, сделал из него глоток, а после незаметно высыпал порошок из тайного отделения в перстне и передал подошедшему послушнику. Послушник вернулся на своё место, сделал глоток, и кувшин пошёл по кругу. Последний вернул его Дамианту, и тот вернул кувшин на столик. Теперь следовало подождать.

– Помолимся, братья! – произнёс он, складывая руки перед собой в молитвенном жесте, закрыл глаза и сделал вид, что мысленно читает одну из молитв.

Спустя короткое время Дамиан закончил «читать» и посмотрел на послушников. Все они по-прежнему стояли по кругу, но теперь больше походили на статуи, чем на людей. Что ж, это было то, чего он и ожидал. Жаль, делать всё придётся самому, а в его состоянии это не самое лёгкое дело.

Собравшись, Дамиан двинулся вдоль круга, откидывая капюшоны и вглядываясь в лица. Вот он нашёл одного, аккуратно поднял его – послушник и впрямь будто бы превратился в камень, потому что ни один мускул, ни один член его не двинулся, – перенёс на алтарь и уложил с одной стороны. Затем нашёл второго – точную копию первого, и уложил с другой, головой в противоположную сторону. Затем принялся раздевать их, мысленно ругаясь, что не нашёл помощника. В конце концов, можно было потом и с ним разобраться.

Когда всё было готово, Дамиан свесил с алтаря руку одного близнеца, подставил под неё чашу и сделал надрез. Кровь заструилась, заполняя ту, и Дамиан спешно перешёл ко второму близнецу. Время шло, и нужно было успеть сделать всё до того, как начнут бить вечерние колокола.

Глава первая

2018 год. Июль. Нежнин

«Во сколько ты сегодня будешь дома?» – пришло сообщение на мой мобильник, и я невольно улыбнулся. Марта. Месяц, как мы вместе, а я всё никак не могу представить, что такого сделал, чтобы получить её. Иногда начинаю ощущать себя героем женского любовного романа, настолько всё вроде бы легко и просто. Почти.

Я отказался от работы наёмником, имея возможность жить, не жалуясь на отсутствие средств, но меня хватило на две недели. Те самые, которые мы провели с Мартой за городом – в небольшом пансионате, куда уехали почти сразу после того, как я нашёл её. Впрочем, нашёл – это громко сказано, я ведь знал, где она работает, как её зовут, проблема была только в одном: ждёт ли меня. Наверняка уже знает, что все, кто был в том самолёте, погибли, а значит, и я.

Да, официально я погиб, и сейчас мой прах размещён в колумбарии одного из городских кладбищ. Я даже сходил и посмотрел на него. Без фото, просто строчки «Артёмов Александр Андреевич. 18.12.1979 – 14.03.2018. Покойся с миром».

Что ж, покойся с миром, Артёмов. Я повертел в руках пачку новых визиток, на которых безо всяких лишних загогулин простым шрифтом было написано «Логинов Александр Андреевич», а также стоял номер телефона и – дань современной моде – баркод со ссылкой на мою страницу в социальной сети. Да, вот так, пришлось завести и её, чтобы клиенты знали, с кем работают.

Но самое смешное, что я как был наёмником, так им по сути и остался, сменив только профиль работы. Если раньше в мою задачу входило физическое устранение заказанных людей, то теперь я – частный детектив без лицензии. Почему? Всё очень просто: одно дело – максимум заплатить штраф как обычное физическое лицо, другое – сесть за нарушение закона о частной детективной деятельности. Разница громадная.

Всем известно, что каждый частный детектив, даже неофициальный, обладает собственным кругом «доверенных лиц» – тех, кто тем или иным образом помогает в поиске информации, получении нужных знакомств и в прочем. А иногда – и в наработке клиентуры. Не успел я выйти из здания, в котором располагался печатный центр, как раздался звонок.

Номер не определился, и я решил не брать трубку. Анонимно обычно только мошенники достают. Но после того, как звонок повторился в известной мне кодовой последовательности, я принял его.

– Привет! – раздался из динамика голос Георгия. Того самого, который помогает мне в поиске нужной информации.

– Привет, – ответил я, не понимая, почему в этот раз инициатива в разговоре была не с моей стороны.

– Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, – подтвердил мои мысли Георгий, – но у меня есть к тебе дело. Если ты свободен, конечно.

– Свободен.

– Тогда я отправлю тебе информацию.

Сказав это, он тут же отключился, а я посмотрел на мобильник, на экране которого всё ещё светился аватар анонима неопределённого пола, больше похожий на серого человечка из «Секретных материалов». Придумали же китайцы такую вот ерунду. Вспомнив про китайцев, я быстро набрал неопределённое: «Сегодня точно буду» – и отправил Марте.

Часы показывали половину десятого утра, и я всё-таки собирался сначала заскочить домой и изучить материалы.

* * *

Дома – за последний месяц я как-то привык называть квартиру Марты домом – никого не оказалось. Странно, с учётом вопроса, но с другой стороны, это даже неплохо. Успею посмотреть, что там Георгий прислал. Я залез в холодильник, достал оттуда бутылку с кефиром, принёс на кухню рабочий ноутбук и уселся с ними за стол. Есть хотелось, а готовить – нет.

На почте лежала ссылка на закрытое облако. Я щёлкнул по ней, и передом мной развернулся дашборд с информацией. Исходя из неё получалось, что мне предлагали найти и решить вопрос с мошенником, продавшим одному из уважаемых лиц города не свою квартиру. Имя «уважаемого человека» отсутствовало, только инициалы: Е.Р. Не хочет публичности и узнавания, его дело. Пока это не касается меня лично, я разбираться, кто он и почему дал себя надуть, не буду.

Итак, исходя из представленной мне информации Е.Р. решил приобрести квартиру в недавно сданной элитной новостройке в центре города. Почему он сделал это не через агентство застройщика, а через частное лицо, думаю, объяснять не нужно: несколько десятков миллионов неофициально и официально – совершенно разные деньги. В первом случае – написал одно, отдал другое, во втором – сколько написал, столько и отдал. А налоги платить приходится всегда с зафиксированного на бумаге. Похоже, что именно по этой причине Е.Р. и не обратился в органы, а начал искать, как решить проблему частным порядком.

Что дальше? Квартиру он выбрал, встретился с её хозяином, договорился, деньги заплатил, сроки переезда обозначил. И вот дальше возникла та самая проблема: хозяин оказался не хозяином, и когда Е.Р. приехал с несколькими машинами вещей, его встретил совершенно незнакомый человек со всеми документами, подтверждающими его собственность на квартиру. По словам хозяина квартиры, он сдал её в аренду, а вчера арендатор сообщил, что съезжает.

Стандартный вариант. Сколько таких вот обманутых. Только вот странно: данных арендатора у хозяина квартиры не оказалось. Тоже всё делалось всерую, чтобы не платить государству? Встретились два мошенника, чтобы обмануть одного честного человека? Впрочем, честными люди с такими деньгами не бывают, тем более, когда это наличка.

Что ж, если у меня нет возможности поговорить с Е.Р., значит, для начала нужно пообщаться с хозяином квартиры. Посмотрим, что он расскажет про своего арендатора. Поглядим на его реакцию. По опыту, не всё так просто здесь.

Я допил остатки кефира и тоскливо посмотрел на холодильник, где в контейнере стояли вчерашние котлеты, а в маленькой кастрюльке – сваренные Мартой щи. Встать бы и разогреть, но желания было совсем. Хотелось спать.

Да, спать надо ночами, но это сейчас почти единственное время суток, когда мы можем побыть наедине. Днём Марта работает. В универе отпуск, зато в частном образовательном центре, где она взяла подработку, подготовка и будущих студентов к новому учебному году идёт полным ходом. И говорил ей, что не нужно, что нам хватит моих денег, но она оказалась такой же, как и я – приходящей в уныние от скуки. Дорисовала пару своих картинок по номерам, которые пылились в шкафу, и загрустила. Не помогли даже прогулки.

– Не могу я так, без работы, – жаловалась мне Марта, сидя вот за этим же столом, – я даже в отпуске всегда работала.

И я не стал её переубеждать, решив разобраться в том, чему хотел посвятить хотя бы часть своей будущей жизни. Я хорошо искал и анализировал информацию, неплохо владел так называемой тактикой допроса, про владение боевыми искусствами и огневую подготовку и говорить нечего, так что мог выбрать: пойти в охрану или детективы.

Охрана отпала практически сразу. Одиночки не котировались никогда: что может сделать один телохранитель против толпы наёмников? По собственному опыту я знал, что ничего. И даже фильмы с Брюсом Ли или Джеки Чаном меня в этом переубедить бы не смогли. Идти в агентство? Но они всегда проводят проверку, а я всё-таки не настолько знаю Игоря, чтобы быть уверенным в полной достоверности созданной им для меня легенды. Не настолько хорошо мы с ним знакомы.

Детектив может работать в одиночку – это я тоже знал. Хотя и здесь выбор у меня был единственный, о котором я уже сказал: работать неофициально. И да, частично – потому, что в таком случае меньше вероятность попасть в серьёзные контры с органами, частично – получение лицензии частного детектива тоже предполагает проверку личности.

Я поставил себе мысленную галочку разобраться с собственным новым именем и всё-таки встал, открыл холодильник и достал кастрюльку. Да, я привык часто обходиться практически подножным кормом или терпеть, но зачем, когда в этом нет необходимости? Тем более, что после могу и до вечера остаться без возможности хотя бы чем-то перекусить.

* * *

Дом, в котором Е.Р. так и не купил квартиру, располагался хоть и в центре города, но благодаря находившемуся рядом бору считался одним из самых «экологичных», и поэтому стоимость жилья в нём даже по моим меркам превышала все мыслимые пределы. Я набрал код на замке, пропускающем напрямую в дверь, ведущую на лифтовую площадку, минуя холл, и поднялся на восьмой этаж.

Пока лифт поднимался, я успел вспотеть. То ли кондиционер тут не запустили ещё, то ли он в принципе в этой коробке не был предусмотрен. Нет, обратно только по лестнице!

Здесь находилось только две квартиры – напротив друг друга. Сверившись с номером, я нажал на кнопку видеофона возле нужной.

– Что? – раздался низкий, в бас, мужской голос. Я тут же представил высокого мощного мужчину, эдакого Шаляпина.

– Добрый день! Мне нужен Ратников Иван Петрович, – проговорил я в закрытую дверь.

– Я ничего не продаю, – ответил голос.

– Извините, мне дали ваш адрес, сказали, что я могу с вами поговорить по недавнему инциденту.

– Инциденту?

Дверь распахнулась. Передо мной стоял мужчина почти на голову меня ниже и лет на десять старше. И на обладателя всему миру известного баса он не был похож совсем. Колобок – так я бы назвал всех обладателей его форм.

– Да. Извините, но не думаю, что будет удобно говорить здесь, – я качнул головой в сторону соседней квартиры. – Мне кажется, ваши соседи очень любопытные люди.

– Проходите. – Ратников посторонился, пропуская меня внутрь, и как только я вошел, спросил: – Так что вы хотите?

– Сейчас – воды, на улице жара, хотя ещё и полдень не наступил. А в остальном, меня наняли найти того, кто недавно попытался продать эту квартиру. Думаю, вам тоже должно быть интересно, он же подделал и ваши документы. А вдруг решит кредит взять или ещё как-то ими воспользоваться?

– Да, конечно. Вы не разувайтесь, проходите туда, – Ратников показал на зал, который начинался сразу же после прихожей. Единственной границей между ними была разница в напольном покрытии: плитка мозаикой соединялась с ламинатом.

– Вот, – как только мы прошли, Ратников прошёл на кухню, которая тоже оказалась частью зала, вынул из холодильника и подал мне пол-литровую бутылку минералки. Запечатанную. Буду думать, что он не травит воду специально для себя, а про мой приход знать был не должен.

– Спасибо! – Я открыл бутылку и сделал несколько глотков. Сразу стало легче.

– Да вы садитесь.

– Спасибо! – повторил я, усаживаясь на не самый комфортный с виду диван. Для меня он был слишком низким, так что колени оказались почти на уровне груди. Ну, надеюсь, резко соскакивать с него мне не придётся.

– Так что там с моим арендатором? – Ратников сел в кресло чуть сбоку, повернулся так, что было видно – ему не очень комфортно, и внимательно посмотрел на меня.

– Это я у вас как раз хотел спросить. Расскажите, пожалуйста, почему вы только купили квартиру и сразу решили её сдать в аренду.

– А, так это просто. Я же хотел переехать, а потом старую продавать, но тут меня отправили в командировку. И чего этой тогда стоять без дела?

– Откуда взялся тот арендатор?

– Так это просто. С улицы пришёл.

– В каком смысле?

– Я объявление в сети дал. Думал, не успею до командировки, а он к вечеру уже нарисовался. Вот так.

– Понятно. А документы его вы проверяли?

– Конечно. Паспорт, прописка. Всё нормально.

– Договор заключали?

– Так а зачем? На пару месяцев-то? И ему накладно, надо ж аванс вносить и страховку, и мне, если вы понимаете.

– Понимаю. А данные у вас остались?

– Чего нет – того нет. Как-то не подумал. Он же деньги всё равно сразу заплатил. Сказал, что если съедет раньше, то это будет мой гешефт.

Ратников отвечал, а меня не покидало ощущение, что всё это отрепетировано. Он не останавливался, не заикался, если не считать его постоянного таканья, говорил, словно все вопросы и ответы на них – это часть продуманного скрипта.

– Ну, а описать-то его вы сможете?

– Да обычный. Лет за сорок. Ростом почти как вы вот, кажется, волосы тёмные, но с сединой, глаза не помню какие, не присматривался, нос обычный, рот, опять же. О! Щетина была, точно. Да если бы дали фото, я б узнал, а так… Мне в школе по рисованию тройки ставили. За рефераты.

– Что-то ещё можете по этому вопросу рассказать? Откуда он мог ваш паспорт получить, к примеру?

– Кто ж его знает. Я в банке кредит на машину брал, копию делали. Когда эту квартиру покупал – тоже копию носил. Ещё в кадрах у нас, но это когда было!

– Хорошо. Тогда у меня больше нет вопросов. Буду искать.

Я поднялся и прошёл к дверям.

– Вы если что, мне сообщите, хорошо? Я тоже хочу с ним пообщаться. В суд схожу.

– Договорились.

Я пожал его протянутую руку, вышел и начал спускаться по лестнице, которая, в отличие от лифта, находилась тут же. И только когда почти спустился на первый этаж, дверь в квартиру Ратникова хлопнула, закрываясь.

– Эт чой-то она, провожала что ль? – высунулся из закутка консьержа мужичок лет шестидесяти.

– Провожала, – кивнул я, не задумываясь, но тут же опомнился: – Извините, как вас…

– Тимофей Витальевич.

– Тимофей Витальевич, а вы случайно не в курсе ситуации, которая была с жильцом местным – Ратниковым.

– Это из какой квартиры? Я по фамилиям пока плохо знаю, дом-то у нас новый.

– Из шестьдесят седьмой.

– Шестьдесят седьмая… А, которую Кирка Бессонов продать пытался что ль?

– Кирка? Кирилл? – Я мысленно зафиксировал фамилию. Бессонов. Для мошенника слишком звучная.

– Он самый. Я с его мамкой когда-то знаком был. Работали вместе.

– Даже так. А адрес не знаете?

– Давно было. Сейчас. Кормухина, шестнадцать, квартиру не помню, в пятом подъезде на первом этаже стразу слева. С окнами на улицу, не во двор. Дома старой постройки, лет пятьдесят уже. Да пойдём, я тебя чаем напою.

– Спасибо вам большое, Тимофей Витальевич, но на улице и без того жарко. А ещё вопрос можно?

– В Узбекистане в любую жару чай пьют! – поднял он вверх указательный палец. – А вопрос валяй.

– Описать Кирилла вы сможете? Ну, вдруг я приду, а там другие люди живут? Сами говорите, что времени много уже прошло.

– А чего нет? Роста небольшого, на полголовы тебя ниже. Лет… Тридцатник должен был стукнуть. Белобрысый. Говорили, что батька у него откуда-то с запада. Тощий, не как жердь, но всё равно тощий – тычком пальца переломить можно.

– Тогда ещё один вопрос?

– Задавай. Я тут целый день почитай один, скучно. Так хоть с детективом поговорю.

– С чего вы взяли?

– Вас же за километр видно. Либо военный, либо мент. А раз корочки сразу не показал, значит на себя работаешь. Следовательно, детектив.

– Смекалистый вы, – в унисон ему произнёс я.

– А то ж! Так что за вопрос?

– Не знаете, с чего вдруг этот Кирка такую шикарную квартиру снять решил? У него деньги водятся?

– Да откуда? Мамка всю жизнь на часовом заводе в кадрах проработала, батьки нет. Только та квартира и есть. И бабка старая в деревне.