Рассказы, повести, сценарии и другое

– Если нет переломов, не надо, я его сам вылечу.

– Ну, да, – с трудом произносит Ким, – чем лошадь от homo sapiens отличается?

– Только количеством ног! – бубнит Доктор, ощупывая, проверяя от головы до пят Кима, нет ли серьёзных травм. – Ладно, поднимаем, – обращается Док к Игорю, – ничего страшного, только сильные ушибы и несколько небольших ожогов, понесли ко мне в дом, надеюсь, огонь не добрался до него, ветра-то не было, но приподнять Кима они не успевают.

Впереди, по дороге к конюшне, взметая пыль, мчится верхом лошадь. Ольга пришпоривает коня, что есть сил. Впереди в тёмном небе висит зеленоватый круг луны. Но Ольга видит, что это и не луна вовсе, а будто кошачий глаз, с чёрной поперечиной зрачка, который повисает над обгоревшей конюшней, возле которой Игорь, Ким и Доктор.

А со стороны видится, – Ольга плывёт в дымном, светящемся облаке, и в этот момент она напоминает женщину на портрете, что висит на стене в квартире Игоря.

Игорь пристально смотрит в сторону дороги. Луна на тёмном небе сжимается, быстро опускается и исчезает, тает, исчезает именно в ту секунду, когда Ольга приближается к пожарищу. И в это момент Игорь делает несколько быстрых шагов на встречу всаднице, и кричит:

– Алёна!

Конь вздымается вверх, Ольга с трудом осаживает его.

– Идиот, – бросает Ольга, – не лезь под копыта.

– Алёнушка?

– Меня Оля зовут, а ты кто такой?

– Простите, обознался.

– Так кто ты есть?

– Совладелец всего этого, – обводит глазами конюшню, – пепелища.

– Очень вовремя явились, – уже успокоив коня, несколько нервно произносит Ольга.

Она соскакивает на землю, спешит к Киму:

– Живы?

– Где Бенó, что с ним? – Ким еле говорит и от волнения, и от боли.

– Всё хорошо, на днях заберём, да вот только…

– Что? – хором произносят Доктор и Ким.

– Сгорел только протез.

– Не проблема, я давно заказал немецкий, облегчённый, хотел сюрприз сделать, – Ким успокаивается, закрывает глаза, ему всё же очень плохо.

– Всё, хватит, – командует Док, – Эй, совладелец пепелища, поищи попону, вон там, за конюшней на изгороди сушится, если не сгорела, мы сейчас на неё Кима положим. А ты, Олюшка, бери коня под уздцы, видишь, нервничает.

45. Натура. Ночь. Поле неподалёку от сгоревшей конюшни. Лошади почти успокоились. Собаки (Мальчики) бегают вокруг, стараясь собрать всех вместе, подгоняют табун лаем.

46. Интерьер. Дом Доктора.

Ким, забинтованный, уже переодетый в одежду Дока, лежит на диване, а так как диван короткий, Игорь подставляет под ноги Кима табуретку:

– Мне кажется, ты маленько подрос за те несколько лет, что мы не виделись.

– Однако не поумнел, – ворчит Док.

– Я видел их, – произносит Ким.

– Кого?

– Поджигателей. Крутились тут.

– Двое ханыг в пятнистых куртках? – спрашивает Игорь.

– Откуда знаешь? – удивляется Ким.

– На станции. Они всего лишь инструмент, с заказчиком-то я знаком, даже слишком. Надеюсь, теперь эта тварь угомонится.

Входит Ольга, она успела переодеться, приготовить чай, ставит на стол поднос:

– Ким Кимыч! Я вам чай подам, не вставайте.

– Спасибо, боюсь, мне пока передвигаться затруднительно.

Ольга случайно бросает взгляд на окно, вскрикивает, роняет чашку, она разбивается. За тёмным стеклом маячит лицо.

– Там, там, – бессвязно бормочет Ольга.

– Кто? – Игорь приближается к окошку. – Вот дерьмо! – Он выбегает, возвращается, волочит Антона за «шкирку»:

– Хоть бей, хоть в землю закапывай, в воде топи, неистребим. Вот вам поджигатель!

– Отпустите его, он весь в ушибах, – Док заботливо усаживает Антона, осматривает: костюм в клочьях, рубашка окровавлена, одна брючина оторвана.

– Ты уверен, именно он нанял поджечь?

– Да, я! – Антон от обиды и боли в бешенстве.

– За что? Мы даже не знакомы.

– Да плевал я на вас, положил с прибором! Вот его ненавижу!

– И лошадей тоже?

– Ишь, ты! Лорд английский выискался! Конюшню покупать! Выкуси!

– Ну, – несколько замедленно произносит Игорь, – сгорели лишь двери денников, а их я восстановлю, на моей фабрике мы сработаем ещё лучше, чем прежние, по всем классическим канонам, – Игорь словно бы издевается над Антоном.

– А я опять спалю, подорву, лошадей расстреляю!

– Не получится, – Ким чуть приподнимается на локтях, обращается к Ольге, – пичужка, подтяни-ка мне телефон, пожалуйста.

47. Натура. Ночь. Возле дома Доктора.

Милицейский газик. Антона в наручниках выводят два милиционера и дознаватель в штатском.

– Завтра с утра по дороге в Москву к вам заеду, дам показания более подробные, – Игорь и Ольга прощаются с милицией.

– Вы больше не вернётесь? – робко спрашивает у Нездольева Ольга.

– Всенепременно, не позднее, чем через пару недель. А вы местная?

– Нет.

– Откуда?

– Издалёка.

– Надолго задержитесь?

– Если Ким Кимыч согласится учить меня тренерской работе, навсегда.

– У вас нет дома?

– Теперь он будет здесь, по крайней мере, мечтаю об этом. Давайте поищем лошадей, они напуганы, боюсь, не разбежались бы.

…Но табун не разбежался, мирно щиплет травку. Псы (Мальчики) молча – без лая и шума бегают вокруг. Ольгин первенец с белой звёздочкой на лбу, завидев Ольгу, подходит к ней, тычется в плечо, Ольга достаёт из кармана морковку, жеребёнок осторожно «слизывает» угощение с ладони:

– Это мой первенец, – произносит Ольга с некоторой гордостью.

– То есть?

– Доктору помогала роды принять.

– Надо же! Учились в ветеринарной академии?

– Нет.

– Любите лошадей?

– Раньше только по телевизору видела. А вы?

– Очень. Я дал слово когда-нибудь купить конюшню. И вот…

– Кому?

– Жене.

– Вы вернётесь с ней?

– Нет.

48. Натура. Возле конюшни. Утро.

Первые снежинки, медленно кружатся и тают, не долетев до земли. По дороге едут два трейлера, за ними машина Игоря.

Возле конюшни Ольга, Ким, Док и Бенó. За трейлерами машины Игоря не видно.

– Наконец-то! – Бенó подпрыгивает.

– Не прыгай, ты ещё не привык к новому протезу, – менторский тон Ольги бесит мальчика.

– Знай своё место, женщина!

– Да ладно тебе. Нездольев-то не приехал, – Ольга разочарована.

– Пичужка наша влюбилась, – Ким ерничает.

– Глупости, просто он обещал, не люблю обманщиков.

– И правильно делаешь, – Доктор усмехается и незаметно для Ольги подмигивает Киму.

Дорога делает поворот, сразу становится видна машина Игоря. Ольга, не может сдержать улыбки. Трейлеры останавливаются. Игорь выходит из машины.

Несколько рабочих сгружают двери для скаковых конюшен. Рабочих и Игоря встречают Ольга, Ким, Бенó и Док.

– Помощь нужна? – подскакивает к рабочим Бенó.

– Конечно, – отвечает Игорь, доставай из вон того трейлера петли.

– Я помогу, тяжело же! – Ольга бросается к Бенó.

– Отойди, женщина.

– Какие петли! Медные? И корзинки для губок и щёток? И стёкла для окон тоже привезли? Вот это да! – Ким и Док рассматривают всё это богатство.

– А как же! – Игорь достаёт из ящика петли. – Кстати, я пригласил на тренировочные занятия Вьюченко.

– Это кто такой? – интересуется Ольга.

– Игнат Львович? Большой человек! – смеётся Ким.

– Неужели нельзя ответить попросту?

– Однако, пичужка, обидчивая ты слишком. Вьюченко – владелец конезавода, нашей конюшни, президент крупного банка и так далее и тому подобное.

– Плохой человек, – констатирует Ольга.

– Как раз наоборот, – отвечает Игорь, – мы бы никогда и не познакомились, кабы не он.

49. Натура. День. Беговой круг.

Ольга и Ким выводят лошадей. Видно, как Ольга нервничает:

– Ким Кимыч, а вдруг у меня не получится?

– Чепуха, не трусь, девонька.

– Прямо, как перед защитой диплома.

– Мандраж? – улыбается Доктор.

– Под коленками дрожит.

– Давай, подруга, вперёд! – Бенó хлопает Ольгу по спине.

– Какая я тебе подруга? – взвивается Ольга.

– Самая близкая. И к тому же единственная.

– Нахал!

Игнат Львович и Игорь внимательно наблюдают за тем, как Ольга объезжает лошадей.

– Ну, как? – спрашивает Игорь.

– Неплохо. У этой тренерши очень знакомое лицо.

– Да, – медленно отвечает Игорь.

– Где та фотография, что вы мне показывали, с собой?

Игорь достаёт фотографию протягивает Вьюченко.

– Одно лицо. Просто двойник, – Игнат Львович бросает мимолётный взгляд на Игоря, замечает его смущение, быстро переводит разговор на другую тему, – пожар премного содействовал благоденствию, моя, – несколько запинается, – наша конюшня преобразилась. А что поджигатель-то, ваш Герострат?

– Суд на той неделе. Думал, откупится.

– Пытался, но, как известно, любую взятку можно перекрыть. Люди такие ненасытные, и на низовых должностях, особенно же в верхних эшелонах!

– Ваших рук дело?

– Я не всесилен, но зло должно быт наказуемо, не правда ли?!

– Увы, один раз из тысячи.

– Тот самый единичный случай.

– Посмотрим.

– Если бы ваш бывший знакомец меня не затронул… Не привык, знаете ли, чтобы мою собственность разрушали.

– Понятно, – усмехается Игорь.

– Эта девочка далеко пойдёт. Понимает животных, смотрите, как ловка. Кстати, вы знаете откуда она, из какой семьи?

– Понятие не имею.

– Это не помешало вам положить ей вполне достойную зарплату.

– У вас везде свои стукачи?

– Ну, зачем же так грубо? Если быть в неведении, бизнес очень быстро рухнет.

– Простите, сорвалось.

– Знание обстановки и умение разбираться в людях, – вот суть прочного положения, а не только лишь нужные связи.

– Ой, ли?

– Я хочу купить «Короля Джунглей».

– Но он после травмы не сможет участвовать в скачках, в дерби ли, в гладких.

– Однако производителем будет ещё много лет.

– Боюсь, за него запросят огромные деньги, не потяну.

– Предлагаю вариант: ваш вклад 25 процентов плюс интеллект и умение торговаться. Осилите?

– Постараюсь. Возьму с собой в поездку Доктора, пусть проведёт анализы и всё такое.

– Само собой.

50. Натура. Чуть припорошённая снегом дорога в Ласково.

Машина для перевозки лошадей подъезжает к воротам конюшни. Ольга в ватнике и сапогах топчется у входа, замёрзла, ждёт, вероятно, давно. Из ворот конюшни выбегают Ким Кимович и Бенó. Машина останавливается, выходят Доктор и Игорь. Они открывают дверь автомобиля, опускают настил. Осторожно выводят коня, на «Короле Джунглей» тёплая попона, на шее – капор.

– Тихо, тихо, не нервничай, – приговаривает Док, ведя коня под уздцы, – спешить нынче некуда.

– Ну, как он дорогу перенёс? – спрашивает Ким у Игоря.

– Прекрасно.

– Не перекормили его в пути?

– Не учи учёного! – ворчит Док, он заводит Короля в денник. – Теперь это твои хоромы, привыкай, голубчик. Бенó, сними с него попону и капор.

– Какой красавчик! – восторгается Ольга.

– Сю-си-пуси развела! – притворно злится Бенó, а сам восторженно осматривает коня. – Жаль, не сможет скакать!

– Это мы ещё посмотрим, – продолжает ворчать Док, – приговорили-то его рановато, хорошо хоть не охолостили, умники чёртовы.

– То есть? – недоумевает Ким.

– Маленько полечу, поскачет, как миленький! Вы с Оленькой с ним работать будете, помяни моё слово, Ким.

51. Натура. Весна. Предзакатное время.

Стелется по низинам и полям туман. Солнце у горизонта. Скачут на лошадях Нездольев и Ольга. Игорь верхом на «Короле Джунглей», Ольга на своём первенце.

Перед тем, как совсем скрыться за горизонтом, солнце вспыхивает ярко, но это вроде бы уже не солнце, а кошачий глаз с чёрной поперечиной зрачка.

– Опять? – шепчет с тоской Ольга, потом, помолчав, решается спросить Игорь, – Вы видите?

– Вижу.

– Что?

– Кошачий глаз.

– Правда? Вы не смеётесь надо мной?

– А ты слышишь?

– Да. Что?

– // Всё, всё горит в огне!// Ему лишь память неподвластна// И вечная твоя душа.// Пусть языки его то рыжие, то красные// Всё пожирают не спеша,// Всё превратят в горячий пепел,// И пусть земля моя пропахнет дымом…// Но слышишь? Слышишь? Крыльев трепет,\\ Да песнь без слов над росами седыми», – тихо, тихо напевает Ольга те слова, что чудились ей когда-то.

Солнце падает за горизонт, ещё не наступила ночная тьма, плывут в белёсом мареве тумана два всадника. Две заблудшие души.

Заблудшие?

Конец

Документальные

Парижский антиквар (1+2 серии)

Из ЗТМ. Вступает музыка.

На черном фоне появляется красно титр (сквозное название сериала):

ИНОСТРАНЕЦ

На красном титре из микшера возникает блок белых титров главных создателей фильма. Красный титр на заднем фоне растворяется.

На черном фоне возникают титры названия фильма и серии:

ПАРИЖСКИЙ АНТИКВАР

1я серия

1. Париж. Офис Гутманиса. Кабинет Хелле. День. Бортновский уносит картины с дискетой

Хелле в сорочке с галстуком сидит за своим компьютером.

Что-то внимательно считывает с экрана, вынимает дискету, прячет ее сзади за подрамник висящей на стене картины. Выходит.

В этот момент быстро входит его шеф Гутманис, за его спиной в дверях стоит его охранник Димитрос. Появляется запыхавшийся виноватого вида Бортновский. Он остается стоять в коридоре.

Гутманис (Бортновскому, указывая на картины):

– Накупил черт знает чего! Думаешь, меня можно так просто разводить? Этот хлам тоже забирай и вези к Лорану. Эту! Эту! (показывает на картину, в которой спрятана дискета): И эту! Пусть Лоран сделает оценку! Я сам ему завтра позвоню! (Димитросу): Помоги ему!

Гутманис выходит.

Бортновский, покачав головой, вместе с Димитросом суетливо проходит в кабинет Хелле.

Бортновский берет картины. Ему тяжело. Он кивает Димитросу – дескать, давай, помогай!

Бортновский (Димитросу, ворчливо о Гутманисе):

– Как будто с ним такого не бывает!… (вынося): Сам купил эти фальшивки, сам и пристрою…

Димитрос ему помогает поднять и вынести.

В кабинет входит Хелле. Смотрит на пустые стены. Резко поворачивается.

Хелле:

– Димитрос!

Входит Димитрос.

Хелле (показывая на стены):

– Где?

Димитрос:

– Шеф велел отвезти к Лорану для оценки.

2. Париж. Магазин Лорана. День. Лоран находит дискету. Узнает о проекте «Гермес»

Играет музыкальная шкатулка.

Глаз девушки на полотне в трещинке краски через увеличительное стекло.

Лоран сидит за столом. Он – тип по-европейски ухоженного старика. На нем очки на шнурке – чтобы не потерять. Рядом со столом стоят на полу, прислоненные к стене, несколько картин.

Лоран трет глаза.

Перед ним – освещенная лампой картина художника фламандской школы. Картина средних размеров – по раме примерно 50 на 40 сантиметров. Лоран внимательно изучает сквозь увеличительное стекло красочный слой в углу картины. У него прекрасное настроение от общения с хорошей картиной, он напевает в тон мелодии шкатулки.

Лоран делает запись на листе бумаги, любуется на картину. Переворачивает ее задником, сквозь лупу изучает холст, трогает пальцем срез холста, делает запись. Рассматривает по периметру раму, начиная с левого нижнего угла. Снова делает запись, любовно переставляя, чтобы не мешала, фаянсовую женскую статуэтку…

Отставив картину в сторону, Лоран берет другую, меньшую по размеру. Начинает распаковывать ее. Из оберточной бумаги выпадает дискета.

Хорошее настроение Лорана испаряется. Он достает дискету и рассматривает ее. Лоран смотрит на монитор, который показывает пустой торговый зал. Поколебавшись, поворачивается к стоящему на столе справа от него компьютеру, вставляет дискету в дисковод.

Набирает на клавиатуре диска «А».

На лице Лорана мелькают отсветы меняющихся файлов.

На экране монитора возникает англоязычный логотип: проект «Гермес», под которым высвечиваются текст по-английски:

– Блокируйте возможные попытки Г. самостоятельно продать места в проекте «Гермес». Это поставит под угрозу размещение на носителе нашего спутника.

Ликвидируйте документацию о нашем участии в проекте после 16-го числа и подготовьте ваш отход в другую страну. Вопрос о судьбе Г. обсудим при встрече.

Лоран смотрит на монитор с сосредоточенным интересом, затем с растущим напряжением. Откинувшись, он напряженно думает, нервно выдвигает ящик, достает из него записную книжку, начинает списывать с экрана блоки цифр. Руки не слушают его. Он смотрит на часы и тянется к трубке телефона, опрокидывая статуэтку

Статуэтка разбивается.

Пальцы Лорана набирают номер.

Лоран, вытирая пот платком, сжимает трубку телефона.

3. Магазин Лорана-консульство России. Лоран по телефону сообщает Турчину об обнаруженной им информации.

Сцена на французском языке

Фасад консульства. Перед входом в консульство на штоке – российский флаг.

Камера наезжает на одно окно.

В кабинет входит с пачкой паспортов и папок сотрудник разведки Георгий Турчин.

Звонок телефона.

Турчин снимает трубку:

– Добрый день, российская консульская служба. Вас слушает Турчин.

Лоран в своем кабинете говорит по телефону, стоя у стола и глядя на монитор компьютера.

Лоран:

– Простите, это Лоран, хозяин антикварного магазина… У меня есть очень интересные вещи. Вы просто должны их увидеть.

На лице Турчина удивление сменяется раздражением. Он старается говорить вежливо, но заметно, что звонок ему крайне неприятен.

Турчин:

– Видимо, вы ошиблись. У нас никто не интересуется антиквариатом.

Лоран (все более настойчиво, почти требует):

– У меня нет времени! Эти вещи вот-вот заберут. Они случайно попали ко мне… (После короткого колебания): Не кладите трубку! Готовится операция против космического проекта России! Произойдет катастрофа!

На входной двери в магазин звякает колокольчик. Занятый разговором Лоран не слышит его.

Турчин:

– Где вы находитесь?

Лоран:

– У себя в магазине.

Турчин:

– Вы один?

Лоран:

– Да…

Камера поднимается вверх. На экране монитора торгового зала: входит Хелле. Камера возвращается на Лорана. Он ничего не замечает.

Турчин меняется в лице. Лицо становится тревожно напряженным.

Турчин:

– Никуда не выходите! Вы слышите? Ждите меня!

Турчин кладет трубку, быстро надевает пиджак, быстро выходит из кабинета.

4. Магазин Лорана. День. Хелле убивает Лорана

Сцена на французском языке

Лоран бросает взгляд на монитор под потолком кабинета и застывает. Хелле входит в кабинет. Его лицо ничего не выражает. Он предельно вежлив. Лоран смотрит на него как человек, понимающий, что он опоздал.

Хелле:

– Мсье Лоран, Бортновский по ошибке отвез вам совсем не те картины. Вы уже успели их посмотреть?

Хелле подходит к столу.

Хелле бросает взгляд на компьютер. Засовывает руку в карман пиджака, достает пачку сигарет, снова сует руку в карман, видимо, хочет достать зажигалку. Вопросительно показывает Лорану взглядом на компьютер. Лоран переводит взгляд на компьютер.

Хелле:

– Я вас оторвал от работы?

Лоран:

– Я просматривал базу данных. Здесь у меня все о картинах и художниках, каталоги…

Пока он говорит это, Хелле вытаскивает руку из кармана пиджака. У него в руке – пистолет. Хелле дважды стреляет в грудь повернувшегося к нему Лорана. Лоран падает. Хелле достает из дисковода дискету, выдирает из компьютера жесткий диск, который был закреплен на салазках. Остаются видны погнутые салазки.

5. Магазин Лорана. Сумерки. Турчин приходит в магазин Лорана. Появляется Хелле.

Звякает входной колокольчик. Турчин входит в магазин, оглядывает торговый зал, останавливается у музыкального ящика.

В тишине по-прежнему играет музыка.

Изображение Турчина на мониторе в кабинете Лорана. Турчин идет к кабинету.

Входит в кабинет. В кабинете пусто.

Взгляд Турчина падает на изуродованный компьютер и пустой экран монитора.

За спиной Турчина беззвучно появляется Хелле.

6. Шереметьево-2. Пограничная зона. День. Соловьев на паспортном контроле.

Девушка-пограничник берет протянутый в прорезь стекла паспорт. Механически раскрывает его, листает.

На фотографии в паспорте – аккуратный симпатичный мужчина 35 лет. Это Алексей Соловьев.

Девушка переводит взгляд с паспорта на Соловьева… и на ее лице появляется «пограничная» настороженность…

Переброс фокуса с фотографии в паспорте сквозь стекло на реального Соловьева. Он действительно мало схож с фото. Помят, болезненные синяки под глазами, недельная щетина, бесцветный взгляд. Видно, что от этой процедуры его тошнит.

(Снято) 7. Шереметьево-2. Автостоянка. День. Соловьев садится в такси.

Надпись «SHEREMETEVO» на фронтоне аэропорта. Камера панорамирует вниз.

Соловьев в джинсах, футболке, мятой куртке в руках чемодан с наклейками авиакомпаний и длинная празднично упакованная коробка. Он идет к стоянке такси. Он явно не форме – и морально и физически, больше похож на бомжа. Но даже в этом состоянии чувствуется его сила и уверенность в себе.

Соловьев садится в машину на переднее сиденье. Молчит.

Таксист садится за руль.

Таксист:

– Откуда прилетел?

Соловьев (неохотно):

– Из тропиков.

Таксист:

– Ого! Что делал?

– В тюрьме сидел… – Соловьев смотрит перед собой. Его лицо ничего не выражает.

Таксист медленно кивает, берется за ключ зажигания.

Таксист (растерянно):

– Я и смотрю – подарков мало. Ничего не привез.

Соловьев:

– Как ничего? Малярию привез.

Таксист озадаченно смотрит на сидящего рядом с ним Соловьева и незаметно отодвигается. Поворачивает ключ зажигания. Машина трогается.

8. Москва. Улицы. Такси. День. Проезд Соловьева из аэропорта по Москве.

Такси поднимается на Химкинский мост, открывая обзор канала и московских высоток.

Соловьев почти не смотрит в окно.

Машина проезжает по Варварке мимо гостиницы «Россия», поворачивает, едет мимо кремля.

(Снято) 9. Квартира Соловьева. День. Соловьев возвращается домой, узнает о гибели Турчина.

Соловьев входит в квартиру.

Вытаскивает босые ноги из ботинок «буря в пустыне» и шлепает босиком. На ногах кровоподтеки.

Руки Соловьева ставят чемоданы с бирками авиакомпаний.

Он врубает музыку. Из динамиков несется известный российский шлягер.

Соловьев валится на диван и с облегчением отваливается к спинке – он наконец-то дома. Оглядывает комнату. Затем вскакивает, на ходу снимая майку.

Открывается дверца холодильника. В баре камера выхватывает полуопорожненную бутылку коньяка «Хеннесси». Соловьев берет бутылку. В кадре на несколько секунд появляется его плечо и спина, изуродованная еще не зажившими порезами.

Соловьев с бутылкой подходит к стеллажу, на котором в организованном бардаке свалены книги и справочники по Азии, маски, статуэтки, компакт-диски, кассеты, журналы.

Он с любовью перебирает книги.

Рука Соловьева бодро ставит на стол стакан.

Другой рукой он прикладывает к уху трубку и…

Набирает номер телефона.

Ожидая ответа, открывает бутылку.

Соловьев:

– Алло, Лен, как дела, я вернулся! Когда возвращается наш общий знакомый Турчин?

В стакан льется коньяк.

Соловьев слушает трубку. В трубке молчание… затем сдержанные всхлипы…

Соловьев (с трубкой у уха):

– Что случилось?

Сквозь плач женский голос в трубке:

– Жоры… больше нет…

Соловьев смотрит перед собой, медленно опускает трубку. В трубке гудки…

Коньяк льется мимо стакана…

(Снято) 10. Квартира Турчина. День. Соловьев разговаривает с вдовой Турчина и ее сыном.

Соловьев входит в квартиру Турчина. Ему открывает жена Турчина Лена. Рядом с ней – сын лет тринадцати. Увидев Соловьева, Вера начинает рыдать. Соловьев обнимает ее за плечи.

Лена:

– Похороны были вчера. Ты чуть-чуть не успел. Никто и не думал, что ты приедешь.

Соловьев:

– Я и сам не думал.

Лена:

– Мне ведь даже не объяснили, что там произошло.

Соловьев:

– Этого пока никто толком не знает.

Лена:

– Он так ждал отпуска. Говорил, хочет с тобой, как в старые времена, махнуть куда-нибудь.

Лена начинает плакать

Соловьев:

– Ну, все, все.

Лена:

– Больше не буду.

Соловьев (кладет на подзеркальник конверт):

– Тебе будут нужны деньги.

Лена:

– Не надо – о нас позаботились. Вчера все ребята были.

Соловьев (Лене):

– Мне надо идти. (Наклоняется к сыну): Обещаю, я разберусь с этим делом.

Лена:

– Тебе никто не даст. Сейчас тебя отправят в отпуск.

Соловьев (жестко):

– Посмотрим.

(Снято) 11. Коридор у кабинета Турчина в Москве. День. Проход Соловьева по коридору. Кабинет Турчина в Москве. Соловьев забирает фото и флягу Турчина.

Соловьев с сигаретой в майке и куртке стремительно идет по коридору. Из кабинетов выходят люди в костюмах. С удивлением оборачиваются, глядя на него как на что-то инородное. Одного Соловьев задевает плечом, не обернувшись, идет дальше. Парень хочет догнать обидчика, но его удерживает его коллега.

Соловьев с сигаретой в той же майке и куртке рывком распахивает дверь кабинета. Шестеро сотрудников в одинаковых костюмах в разных концах кабинета у столов с удивлением поворачиваются к нему.

Шерстнев:

– Ты?…

Соловьев молча проходит к столу, за которым сидит молодой парень, и сметает все, что было на столе. Парень отстраняется. Шерстнев привстает.

Соловьев ящик за ящиком выдвигает и вытряхивает содержимое.

Соловьев:

– Какого хрена ты делаешь за его столом?

Один из ящиков он вытаскивает и ставит на стол. Парень не отвечает – ему не по себе.

Соловьев берет из полки фотографию, где он снят с Турчиным, кладет в карман. Берет фляжку с надписью «не пей до обеда»

Задерживается на ней взглядом.

Быстро кладет в карман…

И, хлопнув дверью, выходит из кабинета. Оставшиеся смотрят на дверь. Шерстнев успокаивающе хлопает молодого парня по плечу.

(Снято) 12. Кабинет Борисова. День. Соловьев требует отправить его в Париж.

На столе крутится кассетный магнитофон. Слышна запись разговора Лорана и Турчина.

Камера панорамирует, мы видим сосредоточенные лица начальника управления Борисова и резидента во Франции Горелова.

Рука Борисова останавливает пленку.

Напряженное лицо Борисова.

Сосредоточенное лицо Горелова.

Горелов и Борисов оборачиваются на распахнувшуюся дверь кабинета.

Соловьев входит.

Соловьев:

– Этим делом должен заняться я!

Борисов:

– Что за вид?… Здесь не курят!

Соловьев (сквозь зубы):

– Я должен уничтожить эту тварь! (Я никуда не уйду!)

Борисов:

– Сядь и… остынь.

Соловьев:

– Вам плевать на людей! Я знаю, как это делается – два дня на расследование. А потом – «погиб при невыясненных обстоятельствах»! И дело закрыто!

Борисов молчит.

Соловьев, сдерживаясь, садится.

Горелов:

– Я говорил вам, что у него ярко выраженный личный мотив?!

Борисов (Горелову):

– Ты тоже не кипятись! (Соловьеву): Давай поговорим спокойно… В свое время Турчин, вытаскивая тебя, поставил под угрозу операцию в Бирме… Ты сейчас можешь наломать дров не меньше. Тебе надо отдохнуть. Я понимаю твои чувства, но пойми и меня. Я не уверен, что ты можешь себя контролировать.

Соловьев встает. Тушит сигарету в чистой пепельнице.

Борисов (через паузу):

– Речь идет о космосе. Представь – ты сталкиваешься с тем, кто убил Турчина. А он оказывается нужен для разработки. Ты сможешь в этой ситуации держать себя в руках?

Соловьев молчит, вертя в руках флягу.

Молчание.

Соловьев встает и, не сказав ни слова, выходит.

(Снято) 13. Кабинет Борисова. День. Борисов убеждает Горелова передать Соловьеву дело Турчина.

Горелов:

– Это лучший выбор? Человек, которого взяли на контакте с агентом и который попал в тюрьму?

Борисов:

– Не забывайте две вещи. Во-первых, он до ареста провел вербовку личного секретаря премьер-министра. И, во-вторых, сдал его чужой непроверенный агент… А из тюрьмы он выбрался сам. Вы представляете себе, что такое сухая голодовка в тропической тюрьме? Мы даже не успели вмешаться – местные власти его сами выслали.

Горелов:

– Вас не пугает то, как он себя здесь вел?

Борисов:

– Он вел себя как человек, которого нельзя остановить, который знает, как достичь цели. За этого парня я готов подписаться где угодно. Профессионалов такого уровня у нас – по пальцам пересчитать.

Горелов:

– Соловьев из азиатского отдела. Я, как резидент, – против.

Борисов:

– В Париже нужен человек, умеющий работать и принимать решения один. Информации у нас ноль. Наш сотрудник и агент убиты. Ситуация чрезвычайная. Мы не знаем практически ничего. Известно только, что речь идет о космосе. Здесь надо действовать нестандартно.

Борисов:

– Дадим ему неделю. Если ничего не найдет – вернется.

(Снято) 14. Проход Соловьева по Москве. Подземный переход у Красной площади. Соловьев у гостиницы «Россия»

Музыка – лирическая тема.

Соловьев в подавленном состоянии бредет в подземном переходе.

Уличный оркестрик играет классическую музыку.

Соловьев смотрит на музыкантов. В задумчивости уходит.

Соловьев вдыхает воздух, смотрит на горящее в темноте окно, уходит из кадра.

В окне контур Борисова.

(Снято) 15. Кабинет Борисова. Ночь. Борисов дает Соловьеву неделю на расследование дела Турчина.

Борисов смотрит в окно.

Борисов:

– Ситуация чрезвычайная. Люди работали на нас, и нападение не может остаться безнаказанным. Погиб твой друг. Я понимаю твои чувства… Настоящих друзей мало… Я тоже был молодым… и ничего не забыл.

Соловьев смотрит в окно спиной к Борисову.

– Досталось в тюрьме?…

Соловьев молчит.

Борисов:

– Раз молчишь, значит, досталось… Я бы никуда не поехал, я себя уже хорошо знаю, я не смог бы себя в такой ситуации контролировать… Ты очень заведен.

Алексей, я хочу, чтобы ты понял: ты себе не принадлежишь. Ты работаешь на правительство, которое заинтересовано, чтобы Россия оставалась в космосе одной из первых. Здесь надо действовать нестандартно. Даю тебе одну неделю.

Соловьев:

– Спасибо, Владимир Николаевич.

Борисов, обнимая Соловьева:

Борисов:

– Ты очень красноречив.

16. Штаб-квартира западной спецслужбы. День. Адресный план небоскреба.

Небоскребы.

Камера наезжает на окно стеклянного небоскреба.

17. Студия канала ОРТ. Диктор говорит о проекте «Гермес».

На экране плазменного телевизора – новости ОРТ.

Телеведущая в студии канала ОРТ (часть сообщения в кадре, часть уходит за кадр на комп. графику):

– Низкая стоимость проекта «Гермес» позволит России стать лидером на рынке вывода в космос малых спутников. К тяжелой ракете-носителю, разработана универсальная платформа. На нее за считанные дни устанавливаются и выводятся на орбиту зонды, микроспутники и другие малые космические аппараты. Заинтересованность в этом проекте уже выразили многие компании мира. Эксперименты в невесомости, выращивание кристаллов, получение чистых веществ, налаживание электронной связи, сканирование Земли – все это, благодаря «Гермесу» становится значительно дешевле. Специалисты считают…

В ритме новостей на телевизионном экране разворачиваются компьютерные схемы выхода в космос орбитального модуля. На корпусе модуля торговый знак «Гермес», сверху и снизу которого по-русски и по-английски логотипы – «Гермес».

Модуль сбрасывает обтекатель. Мы видим платформу и закрепленные на ней микроспутники и объекты, которые по очереди или одновременно отделяются от платформы, уходя в открытый космос на разные орбиты.

18. Кабинет Ковальски. День. Ковальски говорит с Салливаном об операции против «Гермеса», роли Гутманиса и Хелле.

Сцена на английском языке.

Ковальски и Салливан смотрят на экран.

Ковальски (уменьшает пультом громкость звука и начинает что-то черкать на листах бумаги на столе).

Салливан:

– Это наш удел – Почему мы должны исправлять ошибки наших боссов? Они – одни увлекались звездными войнами, другие надеялись получить под это на правительственные заказы для нашей корпорации. Коммерческие запуски никого их не интересовали. В результате мы теряем рынок в девять миллиардов долларов.