Кусочек жизни

Почему разбойники всегда хохочут? Джерри Джек, который всех людей зарезывал, так он всегда грубо хохотал. Ему судья говорит: “Теперь ты на электрическом стуле заплатишь за свои грехи”. А злодей в ответ грубо захохотал. Отчего же ему смешно? Ведь его же там повесят на этом стуле? А он хохочет. Мама, отчего они хохочут? Ма-ама! Но Маруся уже думает о своем и отвечает рассеянной скороговоркой. — Хохочут, значит, хороший характер…

Ее метафизическим возрастом в самом деле были 13. Эпизод в начале десятых, некий заезжий магнетизер поместил на афишу среди прочих вещей, которыми собирался поражать публику: "определение вашего метафизического возраста". И Тэффи сказала случившемуся рядом Сологубу, что не сходить ли, а он ответил, что и без эзотерики видно - ей вечные 13.

И когда она говорила: "Славой я объелась" - это было не фигурой речи, а констатацией. Слава обрушилась на Надежду Лохвицкую, больше известную по псевдониму Тэффи, огромная как дом. Или даже как кондитерская фабрика - в ее честь назвали сорт карамели и во время поездки с авторскими чтениями, поклонники завалили этими конфектами весь ее гостиничный номер. Ее рассказы любил царь и читал их по воскресеньям в кругу семьи, а советское книгоиздательство не переставало пиратски выпускать книги Тэффи, с 1919 года пребывавшей в эмиграции.

Мне повезло свести знакомство с чудесной прозой Тэффи в конце восьмидесятых прошлого века и с тех пор радуюсь всякой возможности прочесть-перечитать. "Кусочек жизни" от Редакции Елены Шубиной лучший из возможных подарков под елочку, а в нынешних обстоятельствах еще и печально актуальный. В сборник вошли рассказы разных лет, большинство из которых прежде уже читаны, но у прозы Тэффи есть чудесное свойство возвращаться в каждом следующем чтении почти такой же яркой, как при первой встрече.

Она в каком-то смысле Джейн Остен русской литературы. А вещи, написанные в эмиграции, ощущением вечной бездомности и утраченного рая может даже больше сближают ее творчество с ироничной остенианой. Однако мне в этом сборнике интереснее были читаные впервые воспоминания о Сологубе, об Алексее Толстом, Бальмонте, Куприне и даже о Распутине, с которым писательница несколько раз встречалась после того, как на первый вечер, где он был среди гостей, ее уговорил пойти Розанов.

О мужике, с которым советовалось царское семейство, она говорит без восторга и без ненависти, сопровождающей прочие упоминания этой мистической фигуры. Оказавшись невосприимчивой к его чарам, она отклонила предложение сделаться одной из "деточек" и стала свидетельницей крайне неприятной физиологической реакции, о которой мы сегодня сказали бы: "эк его колбасит". Очевидно люди, невосприимчивые к его гипнотическому воздействию заставляли старца переживать род физической муки.

Замечательно милые, забавные, исполненные большой нежности воспоминания о Толстом, на которого большая часть творческой эмиграции была обижена как за его немыслимое процветание после возвращения, так и за "Эмигрантов". Но не Тэффи. У нее было удивительное и редкое свойство принимать людей такими, какие есть, не пытаясь привести к некоему общему знаменателю записной морали и социальных ожиданий. Чего стоил эпизод с чайником, который, собравшись уезжать, красный граф последовательно продал десятку сотоварищей: "Отличный чайник, продам тебе за 10 франков, самому стоил вдвое дороже. Только деньги давай сейчас, не то и ты забудешь, и я забуду, а оставлю, как уезжать стану."

Или с чернилами, флакон которых вылил на себя, пробравшись в темную хозяйкину спальню в поисков духов от Герлен, подаренных Тэффи поклонниками. От кого-то другого такие подробности о человеке выглядели бы примерно таким пятном на репутацию, какое чернила оставили на костюме Толстого, но не от нее. В ее воспоминаниях слышится только "Мы все любили Алешку, с его отъездом русская эмиграция стала пресной, утратила свои соль и перец". Очень сочувственно о Куприне и уважительно о Сологубе. Еще несколько текстов о людях, чьи имена и творчество незнакомы мне.

Чудесный сборник, дивная Тэффи.

О Надежде Александровне я уже знала раньше, читать начинала с предвкушением - сейчас я прикоснусь к ее замечательному миру, в котором она всегда позитивно настроена. Хотя жанр рассказа раньше мне не нравился, но с Тэффи все по другому. Я раньше читала ее разрозненные рассказы. Что я заметила - в этой книге рассказы того времени, когда она стала эмигранткой. Они зачастую больше наполнены философским смыслом что ли. Ее более ранние рассказы исключительно смешные. Причем до революции она была очень известной в России, ее произведения нравились всем, у нее был очень широкий круг общения . И вот тут в конце книги поместили ее воспоминания о известных людях. А во Франции ей пришлось начинать новую жизнь, но она была очень талантлива и трудолюбива. Очень интересно и предисловие от составителей, правда читать его лучше в конце. Сначала я прочла ознакомительный фрагмент и меня очень заинтересовала книга, до такой степени, что я прослушала ее в аудио и еще купила бумажную. Такое хочется иметь в домашней библиотеке.

Настоящий кладезь тонкого юмора, острой наблюдательности и лирической грусти попал мне в руки. Тэффи, мастер короткой прозы, в своих миниатюрах, рассказах и фельетонах запечатлела эпоху XX века, с ее бурными переменами, ностальгией по прошлому, дореволюционному житью. Она, как и многие российские писатели, со сменой власти эмигрировала в Париж и пыталась там жить, но тоска по тому, что было до, разъедала сердце и мысли.

Сила сборника заключается в его жизненности, особенно актуально для нас в свете того, что многие сейчас переживают схожие трудности, оказавшись в чужой стране. Темы, которые затрагивает Тэффи, вечны и потому близки каждому: человеческие отношения, бытовые ситуации, абсурдность жизни, поиск смысла и места в мире. Она с удивительной легкостью передает разнообразие человеческих характеров, их слабости и сильные стороны, не лишая при этом тепла и сочувствия.

Юмор Тэффи – это особый дар. Он не едкий и не злобный, а ироничный и добродушный. Она умеет найти смешное в самых обыденных вещах, при этом не уходя в фарс и не утрачивая глубины понимания человеческой природы, но здесь его встречается всё меньше, чем я привыкла по предыдущим книгам, ведь персонажи бывшие на родине великими и известными превращаются в Париже в обычных получателей пособий и перебиваются с копейки на копейку. Так, можно узнать о Бунине, Толстом, Сологубове и других персоналиях, с которыми писательница была знакома лично и тесно до и в эмиграции.

Глубокая меланхолия — отличительная черта всей книги. Герои рассказов часто оказываются одиноки, потеряны в изменяющемся мире, ищут счастья и смысла в новой реальности. Эта ностальгия по уходящему, по утраченным ценностям пронизывает весь сборник и делает его особенно трогательным.

"Кусочек жизни" – это не просто совокупность рассказов, а своеобразный портрет эпохи, написанный легкой и изящной рукой мастера. Он будет интересен как любителям классической литературы, так и всем, кто хочет погрузиться в атмосферу XX века и почувствовать вечные человеческие ценности через призму глубокой лиричности.

Рекомендую этот сборник всем, кто ценит изысканный стиль, тонкий юмор и глубокое понимание человеческой души.

Безумно грустные (и прекрасные, конечно) рассказы; очень интересные воспоминания об известных людях, с которыми Тэффи была знакома; приятные воспоминания о самой Тэффи. Великолепная книжка.