Buch lesen: «Цветы пиона на снегу. Том 1»
© Моргана Маро, текст, 2023
© ООО «РОСМЭН», 2023
Зло
Седьмой год правления императора Тоу Цанбая под девизом «Фэньдоу». 5083 год с падения Хаоса
С черной обсидиановой лестницы, взлетающей вверх, реками стекала кровь. Где-то она просачивалась меж стыками камней, где-то полностью заливала ступени, неудержимым потоком несясь вниз. Лучи пробивающегося через дым рыжего закатного солнца падали на кровь, делая ее ярче граната.
В воздухе стоял тяжелый, удушающий запах смерти. Вдохнуть полной грудью было невозможно. В небе уже кружили во́роны, каркая и пикируя к трупам, разбросанным в ущелье меж черными, окутанными дымом пиками гор с полыхающими лесами. Горы Дуфанг1 – удивительное место, где произрастают травы и растения, которых нигде больше не встретишь, – тщательно оберегали свои секреты сотни, а может, даже тысячи лет, из-за чего и поплатились в итоге.
У подножия ступеней, вскинув голову, стоял мужчина. Полы его развевающихся белоснежно-оранжевых одеяний были окровавлены, а подрагивающие пальцы сжимались на ярко сверкающем мече, носившем имя Тяньсин2. Сталь сияла чистым белым светом, отчего меч и получил столь прекрасное имя.
Очаровательное лицо мужчины было опечалено: темные брови сошлись на переносице, и рисунок цвета киновари на лбу прорезала складка. Большие светлые глаза в обрамлении пышных ресниц встревоженно смотрели на черный дворец, охваченный пожаром. Длинные, слегка вьющиеся пряди покачивались на ветру, выпав из высокого хвоста с самой обычной заколкой, которая была вся в трещинках и потертостях.
Заклинатель все никак не решался взойти по скользким ступеням и узреть того, кто его там ждет.
Позади раздались легкие шаги и шелест ткани. К заклинателю подошел высокий мужчина с прекрасными, но настолько холодными чертами лица, что любой, кто взглянет на него, невольно вздрогнет и поспешит уйти. Даже от его безукоризненно чистых одеяний, таких же белых, с оранжевым поясом и рукавами, веяло холодом. Воротник слегка приоткрылся, являя тонкую шею, на которой рыжим и алым полыхала татуировка в виде оленьих рогов.
– Младший мастер Лу, – приветствовал его заклинатель.
– Ты слишком долго думаешь, Ян Сяо, – голосом, лишенным всяких эмоций, произнес мужчина. – Пора избавить нашу империю от этой мерзкой твари.
– Я знаю… – неуверенно ответил тот.
– Все еще сомневаешься? – выгнул бровь младший мастер Лу Чуньду, и его голос наполнился ненавистью, способной затопить этот мир. – Это существо… оно больше не человек, что бы ты ни думал. Затаилось здесь, отдавая приказы своим во́ронам, которые только и рады выклевать еще живым людям глаза. Не медли! Он уничтожил Байсу Лу, вырезал кланы Сюэши и Бэй’Ай. Разве этого недостаточно?
Ян Сяо вздрогнул, сжав Тяньсин так, что побелели костяшки пальцев. Низко опустив голову, сверля взглядом пропитанную кровью землю, он все же кивнул. В глазах Лу Чуньду промелькнуло облегчение, и он отступил назад, сложив на груди руки в изящном жесте.
– Поторопись.
Выдохнув сквозь сжатые зубы, Ян Сяо шагнул на липкую ступень и почувствовал, как подошва начинает прилипать к камню. От запаха дыма слегка кружилась голова и было сложно дышать, а сердце клокотало где-то в горле.
Ян Сяо подошел к распахнутым дверям с трупами стражников. Из их цицяо3 стекала кровь, уже успевшая застыть на охваченных ужасом лицах. Заклинатель одарил их быстрым взглядом, нахмурился еще сильнее и вошел во дворец, погруженный во мрак. Ян Сяо старался идти медленно и осторожно, дабы не поскользнуться на мокром камне. Хорошо, что Тяньсин в темноте разгорелся сильнее, освещая коридоры с давно потухшими лампами. Чем дальше заклинатель продвигался во дворец, тем меньше было трупов. Вскоре их и вовсе не стало, а удушающий запах сменился на легкий аромат благовоний.
Заклинатель остановился перед распахнутыми настежь дверьми, так и приглашавшими войти в просторный зал. Яркий столб света, падающий сверху, озарял небольшой помост в центре, на котором возвышался величественный трон. На нем сидела сгорбленная, облаченная в черные ткани фигура. На ее коленях без чувств лежала женщина. Костлявая рука гладила голову женщины, чье лицо покрывала корка грязи, не скрывавшая, однако, ее прекрасного лица. То была предводительница секты, расположившейся в горах Дуфанг, – Вэнь Сяньмин. По слухам, никто и никогда не видел эту женщину с мечом, но она была опасней гадюки, атакующей из куста.
Ян Сяо увидел на троне того, кого прозвали Королем Бездны. Существо, что практически истребило всю императорскую семью Тоу, вырезало три могущественных клана, а на обед, завтрак и ужин предпочитало свежих мертвецов и выпивало вместо вина бокал горячей крови, перед этим перерезая своей жертве горло…
– Вэнь Шаньяо! – громко, заполнив весь зал своим голосом, произнес Ян Сяо.
Костлявая рука существа застыла на волосах женщины, и из-под капюшона раздался тяжелый вздох, следом за которым скрипучий, полный раздражения голос:
– Баловень судьбы… только ты смеешь называть меня по имени. Ничему тебя жизнь не учит.
Ян Сяо пропустил замечание мимо ушей, смотря, как существо бережно берет на руки женщину без сознания, перекладывая ее на пол.
С толикой грусти и нежности Король Бездны произнес:
– Не трогай ее. Она последняя из моей семьи.
– Я… не могу тебе обещать, что она останется в живых, – признался заклинатель.
Существо усмехнулось, а потом и вовсе разразилось омерзительным, каркающим смехом.
– Ну надо же… баловень судьбы, что вечно сует свой нос и спасает всех, кого увидел, не способен спасти еще одну жизнь. – Вэнь Шаньяо зацокал языком, глядя на зардевшегося заклинателя.
– Дело не во мне и моих способностях, а в тебе, – произнес Ян Сяо, стараясь придать лицу естественный цвет. – Ты зашел слишком далеко, и у меня просто нет выбора! Если не я, то кто-то другой придет и убьет тебя! Это лишь вопрос времени.
Вэнь Шаньяо издал тихое фырканье.
– Никто больше не в состоянии меня убить, баловень судьбы. Открою тебе один секрет – на это способен лишь ты, как бы ужасно это ни звучало для меня. Или ты действительно не хочешь брать грех на душу убийством еще одного человека?
Ян Сяо стиснул челюсти, отчего на скулах заходили желваки, но взгляд не был наполнен сжигающей душу ненавистью. Зато в нем была печаль вперемешку с горем, направленные на это искалеченное пороками существо.
– Что ж, уверяю тебя – я давно перестал быть человеком, – меж тем произнес Вэнь Шаньяо, неторопливо поднявшись на ноги и скинув с себя накидку. – Так тебе будет проще убить меня, правда ведь?
При виде открывшейся картины Ян Сяо невольно отступил назад. Зрелище и вправду было не из приятных: перед троном стояло долговязое – выше самого рослого человека на голову – существо, чья черная, покрытая шрамами кожа плотно обтягивала острые кости. Пальцы рук венчали загнутые когти, грудь вспороли ребра, а на спине мелькали заострившиеся позвонки. Голова была лишена волос, кожа плотно обтянула череп с выпирающими и пульсирующими венами. Глаза ввалились внутрь и сверкали оттуда белыми огоньками, вместо носа – две дыры, а губ и вовсе не было, ничто не скрывало ряд нестройных, но острых зубов. Любой, кто взглянет на Короля Бездны, в лучшем случае сойдет с ума, а в худшем умрет на месте от первобытного страха, который внушало это существо.
Но Ян Сяо был не из пугливых: за множество лет он повидал стольких омерзительных созданий, что его сложно застать врасплох. Единственное, что поразило его на самом деле, – это то, что человек может стать демоном, будучи живым, а не мертвым. А Вэнь Шаньяо точно был живым. Пока еще живым.
– Цикл за циклом, что ни разу еще не прервался… Я так устал от всего этого, – хрипло заговорил Король Бездны. Он практически не раскрывал челюсти, отчего голос звучал глухо, и говорил медленно, старательно выговаривая каждое слово, чтобы речь не походила на бессвязное рычание. – И этот цикл уже в который раз заканчивается моей смертью… Не медли, Ян Сяо, действуй. Сокруши меня, великое зло всей Чуньцзе4, что убивает без разбора. Проткни меня своим сияющим клинком!
Ян Сяо вздрогнул, когда Вэнь Шаньяо, кажется, впервые обратился к нему по имени, до этого с презрением называя либо «баловнем судьбы», либо «везучим идиотом». Видимо, он действительно отчаялся до такой степени, что встречал его с распростертыми руками, едва ли не умоляя избавить от этого ужаса, чтобы цикл запустился снова…
Заклинатель сжал пальцы на вспыхнувшем ярче Тяньсине, тяжело выдохнув и легко, практически бесшумно сорвавшись с места. Полы и рукава одежд взметнулись, подобно крыльям бабочки, а клинок с треском вошел в грудь Короля Бездны, приковав его к спинке трона. Впалые глаза с белыми огоньками с каким-то безумным ликованием смотрели на Ян Сяо, в чьем взгляде так и плескалось горе с едва сдерживаемыми слезами, а губы дрожали.
Внезапно из глотки Вэнь Шаньяо раздалось утробное, недовольное рычание, и струйка крови просочилась меж его зубами.
– Идиот, в тебе нет ни капли ненависти! – с явной злобой и негодованием прорычал он. – Я уничтожил твой клан! Я уничтожил твоего верного пса Лэна! А ты смеешь реветь прямо на моих глазах? Что за ничтожество?!
Однако все свирепые слова прошли мимо ушей Ян Сяо. Он смотрел на этот мир с только ему свойственным состраданием ко всему живому и мертвому. Для Ян Сяо не было понятия «злой», лишь «сбившийся с пути человек, которому никто не протянул руку помощи тогда, когда он нуждался в ней больше всего». Таким человеком он и считал Вэнь Шаньяо – никто не предложил ему помощь, все только и делали, что отворачивались и проклинали. Поэтому в глазах Ян Сяо Вэнь Шаньяо был самым несчастным человеком в этом мире, и от осознания, что даже он не может ему помочь, сердце Ян Сяо обливалось кровью.
– Заканчивай! – вновь зарычал Король Бездны. – Заверши эту муку!
В его клокочущем голосе заклинатель отчетливо услышал раздражение и едва скрытую боль, терзающую его не один десяток лет. А ведь они ровесники: вместе в шестнадцать лет поступили в Байсу Лу, но по прошествии стольких сотен лет одному из них не дать и двадцати пяти, а второй обратился в то, что зовется демоном.
– Я завершу твои муки, Вэнь Шаньяо, – дрожащим голосом произнес Ян Сяо, и, если бы у Короля Бездны были губы, он бы точно скривил их. – Я дарую тебе последний шанс. Прошу тебя, не упусти его. И… прощай навсегда.
Вэнь Шаньяо не успел произнести и звука, как в воздухе пронесся белый свет Тяньсиня, и голова Короля Бездны, отделившись от тела, с глухим стуком упала на пол и откатилась. На троне осталось восседать обмякшее тело, в чьей груди зияла дыра.
Теперь Король Бездны точно мертв.
Но навсегда ли?
Перерождение
Пятьдесят третий год правления императора Тоу Баоху под девизом «Фаньжун». 4863 год с падения Хаоса
Что-то со всей силой врезалось в живот, и Вэнь Шаньяо закашлял, сплевывая с губ окровавленную слюну и морщась от боли. Он слышал голоса молодых парней, что кричали, спорили и ругались, обзывая его как только можно. Не в силах хоть что-то ответить, Вэнь Шаньяо сжался в комок, спрятав голову за руками и все еще чувствуя холод лезвия на своей шее.
Он снова умер. Этот баловень судьбы опять убил его! Впрочем, такое повторялось двадцатый раз, и Вэнь Шаньяо уже должен был привыкнуть и смириться, но как же он ненавидел умирать! А особенно перерождаться в свое сломленное, изуродованное темной ци тело. Когда же эта пытка закончится, когда проклятие вечного перерождения спадет? Когда он наконец умрет и не проснется?
– Всё, хватит с него! Тащите ведро!
Кто-то плюнул в Вэнь Шаньяо, и он вмиг возмущенно приподнялся, но с трудом смог различить смазанные силуэты перед собой. Глаза, что прежде никогда не подводили его, почти ничего не видели. Страх закрался в сердце, и он начал понимать, что все не так, как раньше. Кто эти люди? Почему они избивают его, ведь никто не смеет поднять руку на самого Короля Бездны?! Этим людям настолько захотелось смерти, что они пришли к самому ужасному существу Чуньцзе, который ест на завтрак свежие детские сердца и запивает их кровью?!
Не успел Вэнь Шаньяо разозлиться, как его со смехом облили помоями. Запах гнили, плесени, протухшего молока и еще невесть чего настолько резко ударил в нос, что по щекам потекли слезы.
– Будешь знать, как шататься здесь! – прокричал кто-то напоследок.
– Идемте, пока и сами не пропахли!
Голоса со смехом отдалились, и Вэнь Шаньяо поспешил вытереть мокрое лицо. Впервые он был настолько растерян, что не знал, что и думать. Все его перерождения проходили по одному и тому же сценарию, ничего за минувшие две тысячи лет не менялось, так почему в этот раз все отличается от прежних? Что это за место и кто эти люди? Почему глаза подводят его? И где сестра?!
Покачав головой и охнув от боли, Вэнь Шаньяо отбросил эти мысли. Сейчас ему нужно умыться и понять, где он. Это точно не горы Дуфанг, да и акцент у этих людей южный.
Закрыв глаза, Вэнь Шаньяо заслышал неподалеку журчание воды. Слух был отменным, как и обоняние, – видимо, этим компенсировалось плохое зрение. Но быть слепым для Вэнь Шаньяо все равно что добровольно перерезать себе глотку! Он не сможет нормально существовать, особенно так далеко от дома.
С трудом доползши до воды, Вэнь Шаньяо тщательно вымыл руки, ополоснул лицо и протер глаза. Пальцы дрожали и на ощупь были какими-то странными, без заостренных когтей и сухой, тонкой кожи. Неужели Вэнь Шаньяо вернулся в свою первую жизнь, когда еще не был похож на демона и не ел человеческое мясо?
Вглядевшись в пальцы, Вэнь Шаньяо с трудом различил поцарапанную кожу ладоней с ровными ногтями и грязью под ними. Он уже намеревался с облегчением вздохнуть, но заметил некоторую странность: запястья были изрезаны.
Схватившись за свое лицо, Вэнь Шаньяо тщательно ощупал его, с каждой секундой все больше приходя в неимоверный ужас. Это не его нос, не его глаза, не его губы! Все не его! Тело не его!
– Вот же!.. – воскликнул Вэнь Шаньяо, вмиг умолкнув и схватившись за горло. Даже голос не его!
С трудом подавив нарастающую панику и несколько раз шумно выдохнув, Вэнь Шаньяо навис над водой и, прищурившись, всмотрелся в отражение. А уловив смутно знакомые очертания лица, закричал, ударив в бессильной злобе кулаком по земле:
– Ян Сяо, ты меня и в этой жизни оставить не можешь?!
Это тело принадлежало не кому иному, как баловню судьбы, везучему идиоту Ян Сяо! Но только после осознания этого гнев сменился на удивление, а потом и вовсе на непонимание. Как Вэнь Шаньяо может оказаться не в своем теле? Мало того, в теле своего извечного врага?
На всякий случай Вэнь Шаньяо ущипнул себя за руку, но, посчитав, что этого мало, дал себе звонкую пощечину, от которой сам ахнул и потер покрасневшую кожу. Нет, это не сон. Он действительно переродился, и не в свое тело, а в тело баловня судьбы!
Не зная, смеяться ему или плакать, Вэнь Шаньяо смыл с себя остатки грязи и помоев, морщась от тупой боли во всем теле. Вот уж чего он точно не ожидал, так это воочию увидеть и почувствовать, как всеми любимого Ян Сяо, с которого иногда даже пылинки сдували, избивают на улице, а потом обливают отходами. Что за ущербное начало новой жизни?
– Ян Сяо! Ян Сяо! – раздался вдали незнакомый голос.
Вздрогнув и насторожившись, Вэнь Шаньяо взглянул на размытую фигуру в белом, быстро приближавшуюся к нему. Проклиная собственное зрение и не зная, оставаться ему на месте или бежать, он слегка приподнялся. Быть снова избитым не хотелось, но чем ближе подходил мужчина, тем лучше Вэнь Шаньяо мог его разглядеть, с облегчением заметив белые одежды монаха. Эти ущербные точно не тронут кого-то настолько жалкого, как Ян Сяо, мало того, пожертвуют собой ради его спасения!
Монах, не боясь запачкать одежды, упал на колени рядом с ним, и при виде жалости и тревоги на его лице Вэнь Шаньяо чуть не вывернуло наизнанку. Насколько ужасно выглядит это тело, раз не вызывает ничего, кроме сочувствия?!
– Ян Сяо, я же говорил не ходить в одиночку, – покачал головой мужчина, достав платок и аккуратно стерев с его щеки запекшуюся кровь.
Вэнь Шаньяо не ответил, смотря на висевший за спиной мужчины меч и поняв, что ошибся. Ужасно ошибся! Перед ним был далеко не безобидный монах, который и пальцем бы его не тронул, а пилигрим! Странствующий заклинатель, наемник, в одиночку расправляющийся с демонами и духами. От такого не то что не убежишь – такого не обманешь! А если он обнаружит, что в этом теле чужая душа…
– Ян Сяо, ты испугался? Я не собирался тебя ругать! – заметив резко побледневшее лицо Вэнь Шаньяо, поспешил заверить пилигрим. – Я и сам испугался, когда вернулся с охоты, а тебя не застал. Не стоит так травмировать мое старое сердце!
Несмотря на слова, говоривший выглядел не старше двадцати. Вэнь Шаньяо, насколько позволяло зрение, попытался отыскать хоть один намек на принадлежность к кланам и школам, но на пилигриме не было ни татуировок, ни медальонов. Видимо, заклинатель нигде не обучался и сам провозгласил себя пилигримом либо же был выгнан за какую-то серьезную провинность. Вэнь Шаньяо придерживался второго варианта, смотря на изящный меч в белоснежных ножнах с витиеватыми серебряными рисунками. Он видел что-то похожее на именную печать, но не мог прочитать ее. Будь проклят Ян Сяо и день, когда он родился!
Отряхнув Вэнь Шаньяо, пилигрим с улыбкой, выражающей облегчение, поднял его на ноги:
– Давай вернемся, пока тебе не стало хуже.
Боясь хоть что-то сказать, Вэнь Шаньяо согласно кивнул, покорно следуя за мужчиной. Судя по всему, пилигрим не заметил подмену души, но если Вэнь Шаньяо в этом теле, то где-то должна находиться душа Ян Сяо. И лучше бы она была не в настоящем теле Короля Бездны. Ведь если об этом прознает сестра, то ее месть будет очень и очень жестокой!
Погрузившись в раздумья, Вэнь Шаньяо не сразу заметил, как они дошли до стоящего вдали от домов сарая, настолько хлипкого, что он подумал, что лучше не испытывать судьбу и сразу ночевать на улице. Но пилигрим спокойно вошел внутрь, вызвав у Вэнь Шаньяо едва ли не сочувствие. Насколько же бедным и жалким был этот заклинатель, раз вынужден ночевать чуть ли не под открытым небом? Наверняка в его карманах даже деревянной монеты не завалялось, так что и ограбить его не получится. А меч… какой толк от меча, который признает только своего хозяина, а с другими будет не более чем железной палкой?
Сев на жесткую солому, на которой была постелена старая дырявая ткань, Вэнь Шаньяо задумчиво следил за пилигримом. Кто он? Помощник Ян Сяо, что убивал людей из секты? Или старый друг? Но почему тогда баловня судьбы кто-то посмел избивать? Имя Ян Сяо известно на все четыре Царства! Сам Небесный порядок ему покровительствует!
Поставив над небольшим костерком воду и прополоскав полоски тряпок, пилигрим подошел к нему.
– Покажи, где тебя побили.
Вэнь Шаньяо неохотно подчинился. Это тело было слабым, и едва ли не любое прикосновение оставляло синяки, а если надавить чуть сильнее, то сломаются кости. И пока пилигрим тщательно осматривал его кожу, Вэнь Шаньяо незаметно протянул руку к отложенному мечу. Пальцы нащупали именную печать, медленно пройдясь по иероглифам, – Ху Симао. Это имя было знакомо Вэнь Шаньяо. Он знал его по слухам, блуждающим в мире заклинателей, хотя прежде никогда не встречал его обладателя лично.
Перебирая в голове все, что когда-либо слышал об этом человеке, Вэнь Шаньяо вспомнил, что когда-то Ху Симао был воспитанником клана Байсу Лу, но самовольно ушел. Многие говорили, что ему надоело слушать приказы и подчиняться, другие же обвиняли его в причастности к отравлению жены и дочери самого главы клана Байсу Лу. Но доказательств было слишком мало, а слухи со скоростью света распространились и успели очернить его, поэтому Ху Симао ничего не оставалось, как добровольно уйти, оставив при себе меч и став посмешищем в мире заклинателей. Он до конца жизни вынужден был скитаться и жить не лучше нищего. Неудивительно, что он и Ян Сяо однажды встретились – два жалких создания должны держаться вместе.
Вот только была одна деталь, которая встревожила Вэнь Шаньяо: Ху Симао уже был мертв, когда он проник в Байсу Лу. Неужели он вернулся в тело Ян Сяо до того, как тот стал частью клана? И сейчас является лишь слабым полуслепым ребенком без сформированного ядра?
– В следующий раз тебе следует быть осторожнее, – заметил Ху Симао. – Этот мир жесток и несправедлив.
Вэнь Шаньяо с трудом сдержал усмешку. Неужели этот жалкий заклинатель действительно считает, что тот, кто некогда был Королем Бездны, не сможет за себя постоять? Да его боялись все! Его имя страшились произносить даже в мыслях! А один облик вызывал такой страх, что некоторые люди умирали на месте! Он тот, за кем следуют демоны и темные духи!
Ху Симао закашлял, поспешив отвернуться и прикрыть рот рукой, содрогаясь всем телом. Вэнь Шаньяо тут же отодвинулся, успев заметить капельки крови на губах пилигрима, прежде чем он вытер их платком и как ни в чем не бывало улыбнулся:
– Всего лишь простуда, не переживай.
Простуда? От простой простуды не кашляют кровью. Нет, все куда хуже – Ху Симао болен, и весьма серьезно. Будь он все так же на попечительстве клана Байсу Лу, не страдал бы от кровавого кашля и дрожи в руках. Да и судя по месту, где они остановились, пилигрим не мог позволить себе лекарственные травы. Неудивительно, что он в таком ужасном состоянии. Мысленно Вэнь Шаньяо дал ему несколько недель, но когда Ху Симао вновь безостановочно закашлял, содрогаясь всем телом, срок сократился до нескольких дней.
«Никчемный», – не мог не заметить Вэнь Шаньяо, без всякого сочувствия смотря на заклинателя. Он мог бы помочь ему – наверняка в округе найдутся лечебные травы, но какой смысл? Судьба этого жалкого пилигрима уже предрешена: ему нет пути в мир заклинателей, его отовсюду гонят, и быть с ним все равно что обрекать себя на вечную нищету и несчастье. Да еще и с отродьем из Байсу Лу. Вот уж чего точно Вэнь Шаньяо не мог допустить.
Прокашлявшись, Ху Симао нацепил вымученную улыбку, при виде которой Вэнь Шаньяо с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Такой же обделенный умом, как и Ян Сяо. Неудивительно, что они нашли друг друга.
– Держи. Это немного, да и она уже почти засохла… но что имеем, – произнес пилигрим, протянув тонкую лепешку.
– Вам нужнее, – заметил Вэнь Шаньяо, но живот обиженно заворчал.
– Бери, я и без еды смогу прожить, – не сдержал смешка Ху Симао.
Вэнь Шаньяо тихо хмыкнул, но все же взял лепешку. Верно, заклинатели подобны бессмертным духам – потребность в еде, воде и сне уходит на второй план, но не пропадает навсегда. Даже такой болезненный пилигрим, как Ху Симао, способен провести несколько недель без еды, а вот слабое тело Ян Сяо с еще не сформировавшимся ядром едва ли день протянет.
Осмотрев лепешку со всех сторон, Вэнь Шаньяо осторожно откусил ее, на секунду замерев. Все свои прожитые в изуродованном облике две тысячи лет он только и делал, что питался свежим мясом и кровью, не переваривая обычную пищу. Перерождаясь, он уже не мог питаться нормальной едой, так что в последний раз ел что-то помимо мяса и крови в первой жизни. Каждый раз, стоило ему съесть лепешку или засахаренные фрукты, его выворачивало наизнанку. Но сейчас все было иначе: непривычный и в то же время призрачно знакомый вкус заставил с трудом подавить слезы, и он жадно съел всю лепешку и облизал пальцы. Пожалуй, это пока было лучшим, что испытал Вэнь Шаньяо за время своей новой жизни в чужом теле. Еда всегда была его слабостью, и если он способен теперь наслаждаться ею в теле врага, что ж, все не так плохо.
Стемнело. Ху Симао неторопливо затушил огонь, тихо заметив:
– Пора ложиться. Завтра отправимся на север, вдоль реки Сиван.
Вэнь Шаньяо тут же насторожился. Если идти на север вдоль реки Сиван, то дойдешь до гор Цзыю, на которых и находится Байсу Лу. Ху Симао должен остерегаться клана и за несколько сотен ли5 его обходить! Неужели совсем из-за болезни спятил?
– Вы нашли новое место для охоты? – как бы невзначай спросил Вэнь Шаньяо.
На несколько секунд Ху Симао замер, прежде чем негромко ответить:
– Нет. Ложись спать, нам рано вставать.
Не дождавшись ответа, пилигрим лег, подложив под голову сложенный пояс и закрыв глаза. Оглядев его, Вэнь Шаньяо хмыкнул, но все же последовал совету. Бежать он не мог, денег не было, а глаза не видели дальше протянутой руки. Но все-таки это никак не укладывалось в его голове: он не ожидал, что прославленный в мире заклинателей до прихода в Байсу Лу окажется нищим бродягой, да еще и слепцом. А ведь все направо и налево твердили, что Ян Сяо – выходец из семьи заклинателей, что такие светлые глаза встречаются далеко не у каждого встречного!
Не удержавшись, Вэнь Шаньяо фыркнул и повернулся на бок, тут же поморщившись от тупой боли в плече. Подтянув к груди ноги, он закрыл глаза, представив величественные и запретные горы Дуфанг. Место, где растут удивительные ядовитые растения, которых больше нигде не встретишь, где даже вдох может стать последним. Прекрасное место, которое столько раз уничтожали в его прошлых жизнях. Дом. Вэнь Шаньяо должен вернуться туда, даже если на это потребуются годы. Он обязан знать, что случилось с его настоящим телом и жива ли сестра.
Сон потревожил кашель, заставивший недовольно раскрыть глаза и оглянуться. Ху Симао, скорчившись, содрогался всем телом, сплевывая кровь. Холодный пот выступил на его лице, заставив взъерошенные волосы прилипнуть к коже, а под глазами залегли тени.
И вновь Вэнь Шаньяо ошибся. Заклинатель не переживет эту ночь, а если доживет до утра, то навряд ли сможет встать.
Кашель Ху Симао становился все громче, и, не выдержав, Вэнь Шаньяо все же встал, на ощупь нашел сумку пилигрима и порылся в ней. Среди завернутых в ткань лепешек, мешочков с порошками и деревянных амулетов оказались травы. С трудом разглядев их в тусклом свете луны, Вэнь Шаньяо хмыкнул. Травы были старыми, а их целебных свойств хватило бы на пару часов, но ничего лучше под рукой не оказалось.
Налив из тыквы горлянки чистую воду в старый котелок, Вэнь Шаньяо стер в пыль найденные травы и кинул в него. Нащупав иероглифы на мешочках и найдя нужный, он раскрыл его, взял щепотку черного порошка и бросил в костер. Раздалось шипение, и язычки пламени заплясали, осветив старый сарай.
Ху Симао пытался что-то сказать, но спустя пару попыток сдался, слезящимися глазами смотря на Вэнь Шаньяо. Тот же, дождавшись, когда вода в котелке вскипит, аккуратно перелил лечебный отвар в потертую плошку.
– Это облегчит боль и на время сдержит кровь. Лучше выпейте все.
Руки Ху Симао дрожали настолько сильно, что Вэнь Шаньяо пришлось поднести плошку к его губам и дать выпить полностью. Еще несколько раз кашлянув, пилигрим тяжело опустился на кровать, стирая с губ и подбородка кровь.
– Я напугал тебя? Прости…
Вэнь Шаньяо не ответил. Он видел и более пугающие вещи.
– Вы умираете?
– Да, – с неохотой кивнул Ху Симао, закрыв глаза. – Навряд ли доживу до утра. Я не хотел так быстро оставлять тебя одного… Можешь дать мне сумку?
Вэнь Шаньяо послушался, и, запустив руку в сумку, пилигрим достал сложенную в несколько раз бумагу и вложил ему в руки.
– Это договор, который я заключил с твоим дедом… Ты больше не принадлежишь мне, теперь ты свободен.
Вэнь Шаньяо скользнул взглядом по иероглифам и скривил губы. Дед Ян Сяо продал его за лошадь проходящему мимо пилигриму!
– Я бы хотел дать тебе еще и это… – Ху Симао стянул с шеи веревку, на которой висела малахитовая пластинка с вырезанной на ней птицей. – Если вдруг станет туго… отдай ее одному из бродяг Общины, и к тебе придет мой давний друг. Он не сможет отказать в помощи…
Вложив в его руку малахитовую пластинку, Ху Симао тяжело вздохнул. Слова давались ему через силу, а каждый вдох и выдох были шумными, тяжелыми.
– Иди вдоль реки Сиван на север. Она выведет тебя к городу Цзу. Найди там госпожу Цянь Жунъюй, что заведует Домом наслаждений, и передай ей мой меч… В сумке на дне есть потайной карман. Денег там хватит на еду и питье, так что возьми все…
Ху Симао закашлял, прикрыв рот ладонью и тяжело сглотнув.
– Вам страшно? – негромко спросил Вэнь Шаньяо.
– Я всегда думал, что умру в бою, но слег от обычной простуды… – Пилигрим усмехнулся. – Я и так посмешище среди заклинателей, а когда они узнают, как я умер… мой дух не оставят в покое. Надеюсь, хотя бы тетушка Фагуань на той стороне свершит надо мной честный суд…
Вэнь Шаньяо не мог не согласиться. Многие заклинатели порой специально припоминали мертвого Ху Симао, если случалась какая-то неприятность, или же называли его именем провинившихся. Печальная участь некогда подававшего надежды заклинателя.
– Интересно, какую жизнь я уже проживаю? Пятую? Или девяносто девятую?
Все рано или поздно попадали в Царство призраков к тетушке Фагуань. У нее было непреложное правило. Будь то человек или демон, он обязан прожить сто жизней, перерождаясь раз за разом и не помня о том, что было в прошлом. И когда наступит последняя жизнь, тетушка Фагуань дарует душе тело духа, которое после смерти обращается в траву, деревья, ручеек или камень. А душа, покинув круг ста перерождений, наконец уходит на вечный покой. Однако это отличалось от того, как перерождался Вэнь Шаньяо, – умирая, он открывал глаза в своем шестнадцатилетнем теле, которое с каждым разом все меньше и меньше напоминало человеческое. И что самое ужасное – воспоминания оставались при нем. Он помнил, как на руках раз за разом умирала сестра, как полыхали деревья гор Дуфанг и как его раз за разом пронзал меч Ян Сяо. Он застрял во временном отрезке, не в силах хоть что-то сделать, и все из-за проклятия Веньи!
Ху Симао скончался за несколько минут до рассвета. Сказав, что хочет немного вздремнуть, он закрыл глаза и вскоре перестал дышать. Боль, которая терзала его, ушла, и смерть наступила тихо и едва заметно. Глядя на мертвого пилигрима, на лице которого застыла маска облегчения, Вэнь Шаньяо почувствовал укол зависти. Он мечтал умереть так же: тихо и мирно, в тишине и вдали от людей.
Забрав сумку, Вэнь Шаньяо взял в руки меч. Именная печать бесследно пропала, но ножны отказывались сниматься. Разочарованно вздохнув и завернув меч в ткань, Вэнь Шаньяо поджег хижину. Захоронить Ху Симао он не сможет, но и оставлять в сарае мертвое тело нельзя. Если рядом обитает какой-то дух или демон, они либо завладеют им, либо полакомятся, а так останется лишь пепел и след пилигрима затеряется. Никто не будет знать, что он умер такой ничтожной смертью.
