Rezensionen zum Buch «Неудобные вопросы о религии и Церкви», 9 Bewertungen

Смысл новой книжки Илариона Алфеева обозначен в её названии. Это не сборник историй о святых подвижниках (хотя фрагменты историй о святых в нём есть) и не трактат о тринитарном догмате и природе Христа (хотя об этом здесь тоже есть). Это именно ответы на вопросы. Это апологетика самого базового уровня, объяснение для искренне заинтересованных людей тех проблем православия и РПЦ, о которых чаще всего говорят в современном обществе. (Если что, под проблемами я сейчас имею в виду не трудности и ошибки, а вопросы, которые требуют изучения, выработки позиции и ответа на них.) Сборник написан максимально простым и понятным языком, а не учёным стилем, как алфеевская же биография Иисуса Христа, и предназначен для массового читателя. Книга, изданная в 2020 году, вполне злободневна и современна — в неё вошли не только комментарии о спорных высказываниях церковных иерархов за последние несколько лет, но и вопрос о позиции РПЦ по пандемии Covid-2019.

Кто такой автор — я уже писал в своей рецензии на его же биографию Иисуса Христа. Кому интересно, можете посмотреть там, ну или почитать в Википедии.

Не собираясь пересказывать аннотацию, замечу, что сборник состоит из шести разделов, в которых разбираются популярные вопросы о Боге вообще, об Иисусе как Христе и Сыне Божием, о позиции Церкви по актуальным вопросам современности, о православном богослужении, о взаимоотношениях Церкви с государством и её роли в политике, о духовенстве и его образе жизни (в том числе о резиденциях и самолётах патриарха). В третий раздел, помимо темы сексуальных отношений и ориентации, вошли вопросы об абортах, ЭКО (конкретно сейчас, кстати, в РПЦ идёт открытое обсуждение проекта нового официального документа — «Этические проблемы, связанные с методом экстракорпорального оплодотворения»), суррогатном материнстве, смене пола и эвтаназии. В довесок к ним в третий раздел включены главы о сектах и экстрасенсах — на мой взгляд, в тематику «Церковь и современность» они вписываются с натяжкой, но в остальных разделах они смотрелись бы ещё более странно. Возможно, я не прав, но мне кажется, что первые два раздела будут интересны только тем людям, которые вообще в принципе интересуются религией. Всем остальным, то есть обычным читателям, явно будут более любопытны другие разделы.

Нужно отдать Илариону должное — он не прячется за церковными канонами, решениями Вселенских соборов и бессмертной фразой «молиться, поститься и слушать радио Радонеж». Он вступает в дискуссию честно и открыто, не отклоняя самые сложные вопросы (в частности, о причинах болезней и смерти невинных детей) или те, по которым позиция православия и РПЦ кардинально расходится с общественным мнением (проблема абортов, например). Он не критикует другие религии (единственное исключение — ваххабизм), а о католичестве отзывается даже с долей уважения, говоря о сохранении апостольского преемства в католической иерархии и о красоте католических соборов.

И да, в некоторых случаях ответы Илариона отличаются от тех ответов, которые можно было бы ожидать от высокопоставленного церковного иерарха, слова которого наверняка будут восприниматься какими-нибудь недобросовестными журналистами как «официальное мнение РПЦ». Для меня как несостоявшегося историка особенно ценно высказывание Илариона о Николае II. Что можно было бы ожидать от стереотипного «типичного православного» на вопрос о «святом царе-мученике», искупителе России (если что, православие признаёт только одну искупительную жертву — распятие Христа)? А вот Алфеев прямо заявляет, что суждение о Николае II как об идеальном монархе — несправедливо. И после этого объясняет, что политические успехи и промахи последнего императора вообще не имели принципиального значения для причисления его к лику святых — учитывалась степень соответствия его жизни христианским ценностям. Если что, на самом деле Николай канонизирован не как благоверный правитель (к этой категории святых относятся, к примеру, Александр Невский, его сын Даниил Московский и Дмитрий Донской), и не как мученик (потому что его смерть не была связана с отказом отречься от христианской веры), а как страстотерпец — человек, добровольно принявший смерть без сопротивления (в этой же категории канонизированы князья Борис и Глеб, убитые по приказу своего брата Святополка Окаянного).

Ещё один повод для радости для читателя-историка — Понтия Пилата Алфеев называет префектом Иудеи, что соответствует современным научным данным, а не прокуратором, как это утвердилось в массовом сознании с лёгкой руки Корнелия Тацита и М. А. Булгакова.

Искренности книге придаёт и то, что автор рассуждает в ней от своего имени — то есть, в большинстве случаев он пишет «я», а не «принято считать, что». Иногда Иларион иллюстрирует свои ответы историями из своей собственной жизни — это, на мой взгляд, тоже сближает автора и читателя, помогая увидеть в нём не официальное лицо, высокопоставленного церковного «чиновника», а верующего, искренне пытающегося ответить другим на их вопросы. Ведь, как писал апостол Пётр, христианин всегда должен быть готов «всякому, требующему у вас отчёта в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением» (1 Пет. 3:15). Жаль, правда, что Иларион не всегда называет имена других участников этих историй. К примеру, он упоминает некоего православного епископа, который был его научным руководителем во время учёбы Илариона в Оксфорде, не уточняя, как его зовут. С помощью Гугла удалось понять, что это был Каллист Уэр, британский епископ Константинопольской Церкви. В другом месте Алфеев рассуждает о нашумевших резких высказываниях Дмитрия Смирнова и Всеволода Чаплина, тоже не называя их имён — хотя прекрасно понятно, о ком идёт речь. И если в случае со Смирновым и Чаплиным логика автора понятна — судя по всему, он не хочет прямо осуждать этих людей, тем более, что оба они уже на том свете, — то имя британского епископа-то чему могло помешать?

Иларион довольно много пишет о женщинах и о свойственном христианству уважении к ним, о том революционном сдвиге в отношении к женщине мужчины, общества и закона, который произошёл с возникновением и распространением христианства. Проще говоря, автор в очередной раз опровергает миф об обязательной жизни по Домострою. И нет, православие и РПЦ не против права женщины на профессию, карьеру и вот это вот всё. Церковь только тонко намекает, что впахивать на восьми работах может и мужик, а вот рожать может только женщина. И что если оба супруга впахивают на работе, то детям не хватает внимания — а это плохо. Передаём привет Стефани Шталь с её книжкой про детские психотравмы.

Несмотря на очевидную для него, монаха, эмоциональную сложность, Иларион обстоятельно говорит о христианском взгляде на сексуальные отношения. Если вкратце — можно, нужно, разрешено и поощряется аж со времён апостола Павла (Христос немножко на других темах внимание акцентировал). Но только женатым и замужним. И да, только с женой/мужем. И да, в идеале брак один на всю жизнь, поэтому нужно выбирать как следует. И да, своё первое чудо Иисус сотворил именно на свадьбе. В общем, как говорил один белорусский интернет-миссионер, «Церковь не против секса. Церковь — за секс».

Кстати, в сборнике есть место, которое иначе как довольно грубой и очень странной редакторской ошибкой объяснить сложно, потому что сам митрополит Иларион такого точно сказать не мог:

Существует проблема так называемых гражданских браков, под которыми обычно понимается незарегистрированное сожительство мужчины и женщины. Церковь относится к таким союзам уважительно, не считая их блудом, о чём прямо сказано в «Основах социальной концепции». В таких союзах женщина нередко оказывается слабым звеном, особенно если мужчина состоятелен. Она вступает в такой союз в надежде на то, что мужчина в дальнейшем его зарегистрирует.

В «Основах» такого положения нет и быть не может, потому что оно прямо противоречит православному взгляду на отношения между мужчиной и женщиной. Дело здесь явно в несовпадении понятий гражданского брака, как его воспринимает Церковь (брак, зарегистрированный в государственных органах записи гражданского состояния) и как его воспринимает современное общество (эвфемизм для незарегистрированного сожительства), и вызванной этим путанице. То, что здесь отнесено к незарегистрированному сожительству, в «Основах социальной концепции» на самом деле сказано о зарегистрированных гражданских браках, над участниками которых не было совершено таинство венчания (которое является заключением именно церковного брака), и о зарегистрированных гражданских браках, в которых один супруг православный, а другой принадлежит к иному вероисповеданию (в этом случае церковное таинство венчания невозможно по понятной причине, потому что второй супруг не является членом Церкви). Более того, в другом официальном документе РПЦ, «Об участии верных в евхаристии», прямо сказано, что незарегистрированные отношения считаются грехом, и лишь в виде исключения священник может допустить к причастию того партнёра, который желает заключить брак, но не может этого сделать из-за сопротивления другого партнёра.

Кроме традиционных отношений, в сборнике подробно объясняется мнение православия и о гомосексуализме — здесь сюрприза не будет, Церковь против. Нет, побивать камнями не призывает, просто долготерпит и милосердствует. При этом, православие осуждает не ориентацию как таковую, а именно гомосексуальную практику. В некоторых конфессиях, например в Епископальной церкви США и в Церкви Швеции, гомосексуальные отношения признаются нормальными. Здесь нужно заметить, что в четырёх Евангелиях об этом и правда ничего не говорится. Но… признание гомосексуализма нормой прямо противоречит позиции апостолов Петра и Павла (1 Пет. 4:3, Рим. 1:26-27, 1 Кор. 6:9-10). А христианство, которое отрицает двух первоверховных апостолов — это уже какое-то очень странное христианство.

Есть в сборнике и ответ на одно из самых популярных обвинений — «Церковь отрицает эволюцию и вообще против науки». Здесь ключевой момент в том, что религия и наука — это разные сферы человеческого знания и человеческой жизни. Церковь не отрицает теорию эволюции, для неё этот вопрос вообще второстепенен — а на первом месте стоит тезис о сотворении мира и человека Богом. Как именно это было сделано — уже можно обсуждать, потому что Библия (по словам самого Алфеева) рассказывает о реальных событиях на языке мифа, понятном жителям древней Палестины. Короче говоря, Церковь не против науки, Церковь за науку. За взвешенное и морально верное отношение к научным открытиям и теориям.

Из известных христианских авторов Алфеев ссылается на Александра Шмемана и В. Н. Лосского, а из нехристианских исследователей — на Давида Штрауса, Эрнеста Ренана и Джона Кроссана. Много раз он цитирует Основы социальной концепции РПЦ, с которыми его сборник, можно сказать, тесно переплетён: если «Неудобные вопросы» — это некий FAQ, то «Основы» — это полноценная декларация взглядов РПЦ на базовые вопросы жизни человека и общества. Кстати, раз уж речь зашла про ссылки на разную литературу: в главе о клонировании автор иллюстрирует свои рассуждения примерами из «Дивного нового мира» Хаксли. И нет, Звёздные Войны он в этой главе не упоминает.

Мне кажется, что в мыслях автора есть одно противоречие. Иларион пишет, что христианскую веру исповедует примерно два миллиарда жителей Земли, и что каждый день это число увеличивается. Звучит это в высшей степени оптимистично, и этому очень хочется верить. Однако… сколько из этих примерно двух миллиардов принадлежат к православной Церкви, которую Иларион (как и все остальные православные христиане) считает единственной истинной наследницей первохристианской общины, основанной Иисусом? Ведь среди множества христианских конфессий в мире православные — вовсе не большинство. Больше всех, насколько я помню, католиков. И далеко не все люди, называющие себя православными и формально считающиеся ими, действительно живут по вере и вообще осознают, в чём заключаются христианские заповеди. Мне кажется, в этом есть некая двойственность — говоря об общем числе христиан, автор включает в него все конфессиональные направления, но одновременно с этим он считает православную Церковь единственной, сохранившей вероучение в изначальной чистоте.

На самом деле, рассуждая о взаимоотношениях между различными христианскими конфессиями, нужно сказать, что это сложная тема. Теорию ветвей, то есть популярное в протестантском мире представление о том, что все христианские конфессии составляют невидимую единую Церковь, православие не признаёт. Правда, существует мнение, что несмотря на искажение вероучения, частица истины в инославных конфессиях всё же осталась — в частности, похожие мысли можно найти в творчестве С. И. Фуделя. Характерно, что православие признаёт действительность крещения, принятого человеком в рамках другой конфессии. Повторюсь, тема сложная и рассуждать о ней можно очень долго.

Наверное, на этом остановлюсь. Хотелось бы поговорить и о проблеме непонятности для современного человека церковнославянского языка, который используется в богослужении, и о современной библеистике (Алфеев, кстати, в ней неплохо разбирается), и об экуменизме (в нём Алфеев тоже прекрасно разбирается, хотя бы из-за своей основной должности), и о понимании свободы в православии, но не буду перегружать рецензию (что это со мной?). Короче говоря, книжка важная и нужная. Именно в той форме, в которой она вышла — так она может кратко и внятно донести до всех, кому это интересно, мнение православия вообще и РПЦ в частности о всех основных вопросах, которые волнуют современное общество.