Волчья погибель

Вой вырвался из глотки Волка, но в итоге превратился в скулеж.

Лес исчез, а ветер уносил его по Великой Мокрой.

Глава 3

Над льдинами в заливе с криками кружили моевки. Ветер с Моря больно хлестал по щекам. Торак, стиснув зубы, брел по стоянке Морских Орлов. Их убежища были похожи на сверкающие от снега огромные вытянутые сугробы. Большинство пустовало – почти все люди племени ушли на места вылова сельди. Развешанная на рамах для сушки рыба смотрела на Торака пустыми мертвыми глазами. Все это казалось дурным предзнаменованием.

Прошлой ночью они с Ренн столкнулись с группой охотников из племени Ворона. Ренн хотела пойти с ними, чтобы посоветоваться со своим дядей Фин-Кединном, но они сказали, что его нет в лагере – ушел на побережье обменивать мех на кремень Морских Орлов. И они с Тораком побрели дальше вниз по замерзшей реке.

На берег вышли уже на рассвете. К этому времени снег и туман отступили, небо очистилось, а мороз стал таким сильным, что дыхание замерзало в ноздрях.

Фин-Кединн был в главном убежище вместе со старейшинами. Торак до всего случившегося успел коротко с ним переговорить, но с тех пор его не видел.

Он что, навечно там засел?

Прищурившись, Торак разглядел Ренн и их общего друга Дарка, колдуна племени Ворона. Они стояли на краю уходящего в море мыса и помогали Ваташ, колдунье племени Морского Орла, совершить еще один обряд на поиски. Они были там уже очень долго и до сих пор не получили никакого ответа.

– Зачем нужно снова это делать? – возмущался Торак.

– Затем что зуд на запястье мешает мне колдовать, – жестко ответила Ренн. – И три колдуна лучше, чем один!

На краю стоянки Торак набрел на женщин, которые скребками чистили шкуры тюленей.

– Не видели волка-одиночку? – спросил их Торак. – Черный мех вокруг плеч и кусочек хвоста отрезан?

Женщины закачали головами. И светловолосого охотника со шрамами на лице и татуировками племени Нарвала они тоже не видели.

Так же отвечали Вороны накануне вечером. И Фин-Кединн. И Дарк. Волк был уже далеко, Торак это чувствовал. Но где? А Наигинн? Он еще идет по следу?

Торак извелся от страха, он потерял след в тумане, а Волк был где-то в Лесу, и за ним охотился демон с колчаном, полным отравленных стрел…

На мысу три колдуна сделали из бледно-серой кожи кишок и тонких палок плавника воздушного змея в форме орла с расправленными крыльями. Ренн нарисовала обугленной палкой глаза. Пока Дарк привязывал к лапам орла длинную веревку из скрученных водорослей, ветер развевал его дивные, белые как снег волосы, а над ним кружила верная спутница и дух-наставник Арк.

Торак с тоской наблюдал за белой воронихой.

Зачем проводить обряды и заклинания, если он может отправиться блуждать в теле Арк? Все, что для этого нужно, – дымовое зелье, чтобы освободить души, и кусочек черного корня.

Торак точно знал, что у Ренн в мешочке со снадобьями есть этот корень. Но когда он попросил кусочек, она наотрез отказала.

– Нет, Торак, не дам! Однажды ты уже нарушил данное ветру слово, второй раз он тебе этого не простит!

За убежищем старейшин стояли сани Фин-Кединна, рядом лежали собаки и грызли кости. Пегая сука с трудом встала и подошла поприветствовать Торака, но ее щенок, почуяв запах волка, держался подальше. У Торака сжалось сердце – щенку было месяца три, когда он нашел Волка, тот был таким же маленьким.

Тораку было двенадцать, когда отца убил медведь. В ту ночь – первую ночь без отца – он набрел на замызганного волчонка, который скулил по своей стае. Неподалеку в грязи лежали мертвые волки – утонули в ливневый паводок, который разрушил их логово.

С тех пор Волк всегда был с Тораком. Они вместе убили своего первого оленя, вместе сражались с демонами и пожирателями душ… нашли себе подруг. Связь между ними была такой сильной, что порой Тораку стоило только захотеть пойти охотиться – Волк тут же появлялся рядом, и уши стояли торчком, а в глазах светилось: «Идем!»

Воздушный змей на мысу был готов к полету.

Ренн поднесла ладони ко рту: «Где Волк?»

Ваташ, колдунья племени Морского Орла, поймала ветер и запустила змея, а Дарк ловко разматывал веревку. Три колдуна наблюдали за тем, как змей то взмывал к небу, то нырял вниз, то замирал в воздухе.

Торак уже почти сдался, но тут выражение лица Ренн изменилось, и она что-то крикнула, но ветер унес ее слова.

А потом они с Дарком побежали вниз по склону.

– Там, на западе! – выдохнула, спустившись, Ренн и показала на волны.

– Что? – изумился Торак. – В Море?

– Да, мы думаем, он там! – сказал Дарк.

– Вы так думаете? – Торак сорвался на крик. – Но что это значит? Он утонул? Его сожрала акула? Забрал Наигинн? Что?

– Мы не знаем, – печально ответил Дарк.

– Это все, что нам дал обряд, – сказала Ренн.

– Не слишком-то много для колдовства! – прошипел Торак, глядя на льдины и поднятые ветром волны, которые тянулись до самого горизонта.

За горизонтом лежали Тюленьи острова, а за ними – только бескрайнее Море… Волк мог быть где угодно.

Ренн подошла ближе и встала с Тораком плечом к плечу.

– Мы найдем его, – сказала она.

– Если он еще жив, а твое колдовство нам этого не сказало.

Ренн закусила губу:

– Я спросила Ваташ, можем ли мы на время взять у них лодку. Она сказала, что все на местах ловли сельди.

Торак открыл рот, чтобы ответить, но в этот миг шкуры, прикрывавшие вход в убежище старейшин, откинулись, и появился Фин-Кединн.

Торак не стал ждать, пока приемный отец выпрямится.

– Волк где-то в Море! – закричал он. – Ты можешь заставить их дать нам лодку!

Фин-Кеддин одной рукой оперся на посох, второй зажал старую рану на бедре и расправил плечи.

– Ты должен кое-что услышать, – сказал он.

– Фин-Кединн, прошу, нам нужна лодка!

– Помолчи, – не терпящим возражений голосом сказал вождь племени Ворона.

И только сейчас Торак заметил, что у него за спиной стоит кто-то еще. Мужчина с крепкими короткими руками и ногами, ростом он был с восьмилетнего мальчишку, но лицо – в морщинах, кожа задубела от ветра, а в проницательных глазах словно отражался свет Моря, на котором он провел всю жизнь.

– Это Апсу, старейшина племени Морского Орла, – сказал Фин-Кединн. – А это, – он указал на появившегося следом за ними парня, – его сын Куджай.

Куджай, высокий и крепкого телосложения, на вид выглядел ровесником Торака. На щеке у него было красное пятно, взгляд грозный.

– Куджай думает, что он видел Волка, – сказал Фин-Кединн.

– Где? – одновременно закричали Торак и Ренн.

Парень пожал плечами:

– Я возвращался с места ловли сельди и заметил его на льдине. Подумал, что это собака…

– Что он там делал? – перебил его Торак. – Он жив?

– Не разглядел, льдина была слишком далеко, и темнело уже.

– Почему ты его не спас? – требовательно спросил Торак.

Куджай свирепо посмотрел на него и ничего не ответил.

– За ним кто-нибудь плыл? – спросила Ренн.

– Не знаю, за ним или нет, – недовольно ответил Куджай, – но, когда уже был виден мыс, я проплыл мимо мужчины на лодке из шкур. Он спросил, не видел ли я волка. Я ответил, что видел.

– Зачем ты ему это сказал? – снова сорвался на крик Торак.

– Потому что он спросил! – отрезал Куджай и, сверкая глазами, топнул по снегу. – И я пытался спасти того волка, но, как уже сказал, льдина была далеко и стемнело!

Торак прикусил костяшки пальцев:

– Мы должны найти его раньше Наигинна. Апсу, прошу тебя… Нам нужна лодка!

– Мои люди должны ловить рыбу, – сухо ответил старейшина.

Торак собрался что-то сказать, но Фин-Кединн остановил его взглядом и повернулся к Апсу:

– Два месяца назад этот волк спас Лес. Он помог вернуть Первое Дерево после удара Звезды-Молнии.

Апсу прищурился и с недоверием посмотрел на вождя Воронов:

– Ты сам это видел?

– Нет, – признал Фин-Кединн.

– Мы видели! – хором закричали Ренн, Торак и Дарк.

Старейшина внимательно их осмотрел, помолчал, потом коротко кивнул и повернулся к сыну:

– Куджай, мы должны это сделать.

– Нет! – возмущенно выкрикнул Куджай.

– Сделай это, – сказал отец.

Парень снова топнул, но при этом покорно буркнул:

– Хорошо, отец.

Апсу повернулся к Тораку с Ренн:

– Мой сын выдалбливает каноэ. Он почти закончил. Помогите ему, чтобы лодка стала годной для моря, а потом можете отправляться на ней за своим волком.

Глава 4

Пока Ренн с Тораком собирали в убежище снаряжение для путешествия по Морю, Фин-Кединн послал Дарка помогать Куджаю заканчивать работу над каноэ.

Парень из племени Морского Орла, не дожидаясь колдуна племени Ворона, ушел в сторону деревьев, и Дарку пришлось его догонять.

– Куда мы идем? – спросил он, поравнявшись с Куджаем.

– К укрытию для лодок, – прорычал в ответ Куджай. – И сколько каноэ ты сделал?

– Нисколько.

– Нисколько? Тогда почему Фин-Кединн решил, что ты способен мне помочь?

– Не знаю. Вообще-то, я неплохо вырезаю по дереву.

– Ха!

Дарк поджал губы и решил, что с Куджаем точно скучно не будет.

Наконец они пришли к пещере в склоне холма, Дарк догадался, что это и есть «укрытие для лодок». У входа в пещеру маленький мальчик поддерживал огонь в костре и присматривал за котлом из кожи. Он робко глянул на Куджая, но Дарк успел заметить в его взгляде неподдельное восхищение. Собака подскочила с подстилки из еловых веток и радостно завиляла хвостом. Арк уселась на сосну и недобро смотрела на собаку. Дарк пригнулся и, войдя в пещеру, обнаружил, что стоит по щиколотку в стружках и вдыхает острый запах свежего древесного сока. Над ним возвышалось каноэ, в котором могло поместиться шесть человек, не меньше. Задняя часть лодки уходила вверх и в конце была вырезана в форме рыбы. А нос – в форме головы волка с остроконечными стоячими ушами. Дарка это впечатлило, в чем он откровенно признался.

Куджай пожал плечами:

– Я учился, глядя, как работает отец. Ни в одном племени нет мастера, который может сделать каноэ лучше, чем он.

– Но с виду лодка уже закончена.

Куджай фыркнул:

– Ну, теперь понятно, что ты ничего не смыслишь в лодках! Я займусь корпусом, а ты промасливай ее изнутри. Начни с распоров^[1].

– Чего? – переспросил Дарк.

Куджай посмотрел ему в глаза:

– Ты шутишь?

– Нет.

– Ты вообще когда-нибудь видел каноэ?

– Конечно видел. У Воронов лодки из оленьих шкур, у племени Кабана – долбёнки, у вашего – из шкур тюленя.

– Их мы используем только летом. А долбёнки племени Кабана вообще не сравнить с нашими лодками!

Дарк разозлился. Всех людей из племени Кабана уничтожил удар Звезды-Молнии, они заслуживали сочувствия, а не насмешек.

– Вот это, – Куджай похлопал по планке, установленной поперек дна каноэ, – распор! А это, – он схватил палку с обмотанным сыромятной кожей концом и опустил его в кожаный котел, – тюлений жир! Втирай хорошенько, а я займусь корпусом. Все понял?

– Да, понял, – пробормотал Дарк.

Работали молча, и от этого Дарку было не по себе. Спустя какое-то время он глянул на Куджая. Тот участок за участком обжигал корпус каноэ факелом, а потом зачищал почерневшие места куском грубой серой шкуры. Это могло занять целый день. Дарк представил, как Торак будет сходить с ума от нетерпения.

– Так, значит, Ренн с Тораком твои друзья, – наконец нарушил молчание Куджай. – Тогда почему ты не поплывешь с ними?

– Я никогда не был в Море и буду им только мешать.

Куджай предплечьем убрал со лба непослушные светлые волосы.

– Они пара?

– Да.

– А у тебя есть подруга?

– Нет. А это пятно у тебя на щеке, откуда оно?

– Не просто пятно, а родимое, – грубовато ответил Куджай. – И до тебя меня уже раз сто о нем спрашивали.

Дарк сделал долгий выдох.

– Кстати, о метках… – Куджай показал на татуировку племени на лбу у Дарка – круг из тринадцати маленьких красных точек. – Что парень из племени Лебедя делает в племени Ворона?

– Живет, – резко ответил Дарк. – Я родился бесцветным, и меня вышвырнули из племени. И до тебя меня уже раз сто об этом спрашивали!

– Я не спрашивал, ты сам рассказал.

– Ладно, теперь ты знаешь.

– Вот и хорошо.

– Да, вот и хорошо.

Время тянулось бесконечно долго. Дарк закончил промасливать внутренности каноэ, и Куджай подбросил ему кусок серой шкуры, при этом назвал ее акульей и велел помогать с корпусом.

Дарк повертел шкуру в руке:

– Акула, она какая?

– Ты что, вообще ничего не знаешь? – прорычал Куджай.

– О Море ничего! – огрызнулся Дарк. – Я вырос в Горах! Почему ты такой злой?

– Потому что я работаю над этим каноэ с прошлой весны!

Арк спорхнула с ветки. Собака убежала в кусты. Мальчишка, который присматривал за кожаным котлом, спрятался за сосной.

– Каноэ – живое существо, – продолжил Куджай, очень стараясь говорить спокойно. – Знаешь, чего стоит сделать одну такую лодку?

Дарк скрестил руки на груди и уставился на костер.

– Сначала ты должен найти липу без единого изъяна и убедиться в том, что она хочет стать каноэ. Потом ты обдираешь ствол и отмачиваешь его в низинном болоте, чтобы стал мягче. Потом месяц за месяцем делаешь по всей длине углубление: выжигаешь ствол раскаленными камнями и выскребаешь угли, снова выжигаешь и снова выскребаешь. И так пока дно не станет толщиной в три пальца, не больше, а борта – в два. После этого растягиваешь дно, снова с помощью раскаленных камней, пара и распоров! Ты по отдельности вырезаешь нос и хвост, закрепляешь их с помощью колышков, чтобы никогда и ни за что не отвалились. Я всю зиму на это потратил! А теперь приходишь ты со своими друзьями и…

– Ладно, понял! – перебил Куджая Дарк. – Но просто чтобы ты знал, Ренн выросла в племени Кита, а Торак учился править лодкой у Тюленей, так что они присмотрят за твоим драгоценным каноэ и вернут его тебе в целости и сохранности!

– Нет, не вернут!

– Вернут, они уже не раз выходили в Море…

– Это было летом! Весна – самое тяжелое время года!

Дарк упер руки в бока:

– И чем мне теперь заняться?

– Втирай жир в хвостовую часть.

Задняя часть каноэ напоминала выпрыгивающую из воды рыбу с короткой, уплощенной сверху головой и высоким спинным плавником. Про себя Дарк вынужден был признать, что Куджай – очень хороший резчик.

Куджай заметил, что Дарк любуется его работой.

– Уверен, ты не знаешь, зачем я их вырезал, – сказал он.

– Могу догадаться, – ответил Дарк. – Волк на носу лодки помогает увидеть, куда вы плывете. Рыба в хвосте отгоняет подкрадывающуюся сзади опасность.

Куджай приподнял брови:

– Ну наконец он хоть что-то понял сам! Только это не рыба, это морской волк.

– Я понятия не имею, что это за существо, – вздохнул Дарк.

Куджай скривил губы:

– Некоторые племена называют их Охотниками, но мы пользуемся старым именем. У них черно-белый окрас, они невероятно быстрые и ничего не боятся.

– Большие?

– Больше дельфина и меньше кита. Хотя зачем я тебе это говорю, ты ведь наверняка ни дельфина, ни кита ни разу в жизни не видел.

Дарк рассмеялся.

– Морские волки священны, – продолжил Куджай. – Только поэтому мой отец и помогает твоим друзьям найти их волка.

– Но наш Волк не морской волк, он просто волк.

– Это одно и то же существо. Когда волк заходит в Море, он превращается в морского волка. Когда морской волк выходит на берег, он превращается в волка. Два тела – одна душа. Понимаешь?

– Значит… Морские волки помогут нашему Волку?

– О, не надейся, морские волки охотятся на всех подряд!

– Они и людей пожирают?

– Если те попадутся им на пути.

Дарк потянулся к мешочку со снадобьями.

– Я вотру в корпус «кровь земли», она защитит моих друзей.

– Это же последний шаг. Как ты узнал? – поразился Куджай.

– Я колдун, – сухо ответил Дарк.

Куджай взял плетеную из березовой коры миску с красно-коричневым порошком и собрался высыпать его в оставшийся тюлений жир, но Дарк помешал.

– Давай используем мой, – сказал он и вытащил из мешочка со снадобьями довольно крупный кровавик.

У Куджая даже челюсть отвисла.

– Я слышал о том, что «кровь земли» бывает такой красной, но никогда не видел. Где ты его взял?

– В одной пещере. Ну, что скажешь? Вотрем немного в твою лодку?

Торак проснулся до рассвета. Ему снился Наигинн в шкуре Волка, и он смеялся. Усохшие лапы Волка болтались у демона на груди, а глаза превратились в пустые щели на изуродованной морде.

Торак выполз из убежища, от холода запершило в горле. Небо еще было темным, мерцало Первое Дерево, его свечение окрашивало снег в бледно-зеленый цвет. Дрейфующий лед в бухте напоминал бледные лоскуты, сшитые новым черным льдом. Когда они с Ренн отправятся в Море, им придется пробиваться через них, пока течение не придет на помощь.

– Лед – стихия Наигинна, – тихо сказала Ренн, – похоже, он ему помогает.

Лицо у нее было измученным и напряженным, она сжимала и разжимала в рукавице раненую руку.

Торак спросил, как там порез, не стал ли хуже, но Ренн только повела плечом и сказала:

– Я послала Рек с Рипом на поиски Волка, но не уверена, что они меня послушаются. С воронами всегда так, непредсказуемые.

Торак смотрел на Море.

– Наигинн опережает нас на день, если не больше, и он лучший гребец на Дальнем Севере…

– А Море бескрайнее, и он не знает, в какую сторону ушел Волк. А мы хотя бы знаем.

– Но…

– Волк жив, Торак.

– Откуда ты знаешь?

– Не знаю, не наверняка. Но заклятие на поиски сказало, что он на западе. Я думаю, это дает нам надежду.

Лагерь просыпался, в полумраке появились оранжевые огни факелов. На берегу Апсу со старейшинами высматривали в Море и в небе знаки, предсказывающие погоду. Куджай с братьями отправились в лес за каноэ.

– Пойду найду Дарка, – сказала Ренн. – И сделаю приношение Матери-Морю.

– Только быстро, – пробормотал Торак.

«Постоянно что-то задерживает, – думал Торак, вышагивая по снегу. – Когда Волк пошел за демоном, я должен был отправиться за ним. Не должен был останавливаться ради того, чтобы подарить покой Белой Шее, не должен был прощаться с Черным Ухом и Камешком. Если бы только я был более жестоким. Таким, как Наигинн…»

Заметив Фин-Кединна, Торак подбежал к вождю и отвел его в сторону.

– Возьми это, – вполголоса сказал он и вложил в руку приемного отца рожок с целебными снадобьями.

Фин-Кединн даже растерялся:

– Ты не можешь уйти без него!

Рожок был сделан из отростка рога Всемирного Духа… и он был вдвойне ценен, потому что его вырезала мать Торака.

– Присмотри за ним, – настойчиво сказал Торак. – Так будет надежнее.

Вождь племени Ворона провел указательным пальцем по метке, вырезанной на отшлифованной поверхности рожка. Ярко-голубые глаза пронзали души Торака насквозь.

– Ты оставляешь его мне не для того, чтобы я его сохранил, – тихо сказал вождь. – Этот рожок… И душа той, кто его сделала… Они дарят тебе равновесие, делают устойчивым. Но ты не хочешь сохранять равновесие. Ты хочешь стать безжалостным. Как демон, на которого охотишься.

– Сбереги его, – сказал Торак. – И не говори об этом Ренн!

Дарк помогал Тораку и Куджаю загружать каноэ, а Ренн незаметно ушла поменять повязку на руке. Чтобы отогнать демонов, она использовала ивовую кору, толченые ягоды можжевельника и горькую полынь, но ничего не помогло. Из раны сочился желтый гной, опухоль разрасталась, а боль была такой сильной, что она с трудом могла сжать кулак. Ренн быстро сделала примочку из раздавленного корня кислицы, а потом полоской оленьей кожи привязала к ране мякоть гриба «лошадиное копыто».

Сосны за спиной еще были похожи на фиолетовые тени, но темно-красная полоса рассвета над Лесом постепенно становилась оранжевой. Дул северный ветер, в бухте ломался лед. Ренн не помнила, был это прилив или отлив. Прошлой ночью она с Тораком изо всех сил старалась запомнить все, что им рассказывали Морские Орлы о течениях, подводных скалах, разрывных течениях, морских волках и островах с опасными зыбучими песками.

– Как твоя рука? – спросил Фин-Кединн, незаметно подошедший к Ренн.

Ренн вздрогнула от неожиданности и соврала:

– Лучше.

Вождь усмехнулся:

– Поэтому ты оставила лук Дарку?

Ренн пожала плечами:

– Соленая вода может повредить луку.

– Хм. Ты спала?

– Немного. Думала о Волке.

Несколько зим назад Ренн унесло на льдине. Она помнила окружавшую ее черную воду и жуткое чувство одиночества.

Их окликнул Торак, и, пока они шли к каноэ, Ренн заметила, что хромота Фин-Кединна усилилась. А еще заметила седину в темно-рыжих волосах, тени под глазами и глубокие морщины возле рта.

– Давно боль стала такой сильной? – спросила она.

– Ваташ дала мне целебную мазь. Должно помочь.

Ренн это не убедило. Эту рану дядя получил в схватке с демоном-медведем пять зим назад. Ренн перепробовала все средства. И Дарк тоже. Ничего не помогло.

– Давай поменяемся браслетами-оберегами, – бодро предложил Фин-Кединн. – Дарк наложил заклятие на мой, оно поможет залечить твою рану.

Ренн слабо улыбнулась:

– Не увиливай от вопроса.

Вождь хмыкнул:

– Кто бы говорил! Сама-то притворяешься, будто рука не болит.

Они остановились и поменялись браслетами.

– Торак рассказал, что вы с ним стреляли в Наигинна, когда тот напал на волков.

– Конечно стреляли.

– Должен ли я напоминать о том, что Наигинн твой единокровный брат? И о том, что закон племен запрещает убивать родственников?

– Да, но…

– Ренн, убьешь Наигинна – станешь изгоем. И больше никогда не сможешь быть с Тораком. Или со мной.

– Знаю.

– И все равно полна решимости сделать это, чтобы изгоем не стал Торак… Точно так же и Торак, который тоже родственник с Наигинном, готов защитить тебя.

Ренн ничего не ответила. Фин-Кединн иногда слишком уж многое подмечал.

– Я собираюсь найти способ уничтожить демона без того, чтобы вы с Тораком стали его убийцами, – спокойно, но с нажимом сказал Фин-Кединн. – Я хочу, чтобы вы оба вернулись… и не как изгои. Это для меня главное!

Ренн попыталась что-то ответить, но у нее ком застрял в горле. Она почувствовала себя восьмилетней девочкой. Ее отца только что убили на замерзшей реке, и Фин-Кединн пообещал за ней присматривать. И он сдержал данное слово. Ей очень хотелось верить в то, что дядя найдет способ уничтожить Наигинна без того, чтобы кто-то стал изгоем, но она не понимала, как такое возможно.

Торак снова их окликнул, ему не терпелось скорее выйти в Море.

И тут Ренн вдруг заметила движение на краю Леса. Пригляделась и втянула воздух сквозь зубы. Среди деревьев стоял белый лось и как будто бы наблюдал за ними. Белые лоси – большая редкость, считалось, что увидеть такого – дурной знак.

Вдруг появление этого лося – знак того, что с Волком что-то случилось?

– Ренн, давай быстрее! – закричал Торак. – Дни и так короткие, не хватало еще потерять половину утра!

Белый лось развернулся и исчез в Лесу. Фин-Кединн смотрел ему вслед, но лицо его оставалось непроницаемым.

– Торак прав, – пробормотала Ренн. – Дни короткие.

Фин-Кединн посмотрел на нее сверху вниз, и лицо его смягчилось. Он притянул Ренн к себе и крепко обнял. Зажмурившись, она вдохнула его запах, запах дыма и оленьей шкуры.

– Возвращайся скорее, – сказал Фин-Кединн. – И пусть хранитель всегда летит с тобой.

Наконец они с Тораком забрались в каноэ и отплыли от берега. Торак сидел на коленях на носу лодки и греб веслом с двумя лопастями. Ренн сидела в хвосте, крепко удерживая здоровой рукой рулевое весло.

Как только они миновали мыс, ветер усилился, а с ним и волны, которые принялись раскачивать каноэ вверх-вниз.

Ренн оглянулась и увидела стоящих на берегу Фин-Кединна и Дарка. Казалось, это они уплывают от нее, а не наоборот.

И она не знала, увидит ли их когда-нибудь снова.

Перед ней простиралось открытое Море, непознанное и бескрайнее.

И Волк был где-то там, один во власти Матери-Моря. А Мать-Море не знала жалости. Она была такой сильной, что ее дыхание порождало приливы и отливы. Если она была довольна, то посылала людям китов и тюленей для охоты. Если нет, насылала штормы, которые разрушали стоянки и утаскивали лодки с рыбаками в бездонные глубины.

– Я не чувствую его, Ренн, – сказал через плечо Торак. – Совсем не чувствую Волка.

– Он слишком далеко. То, что ты его не чувствуешь, еще не значит, что он мертв.

– Невыносимо даже думать о том, что он совсем один плывет где-то на проклятой льдине! А если он решил, что мы его бросили?

– О Торак, он точно знает, что мы его ищем!

Торак обернулся. Шрам на щеке стал заметнее, в светло-серых глазах отражалась нестерпимая мука.

– Я все время себе это повторяю… А он? Вдруг он думает, что мы никогда за ним не придем?