Мост через канал Грибоедова

Лично я полагаю, что юмор – главное доказательство бытия Божия, потому что если бы все создалось «само», то мир был бы чистой математикой, в которой нет места шутке, а мы наблюдаем совсем иное.

Т. Толстая. "Два слова о Михаиле Гаёхо".

– «И мы еще дойдем до Ганга, и мы еще умрем в боях, чтоб от Японии до Англии сияла Родина моя». Слыхали такие стихи? В детстве, в классе не помню каком, я долго ходил под впечатлением от этих вот строчек. И мечтал о такой именно Родине.

– А я мечтал о динозаврах...

<...>

– Я мечтал о Родине, протянувшейся от океана до океана, – повторил Ипполит, – и не имел на то надежды. А теперь мечта готова осуществиться, и даже более чем...

– ...Аляску там не продали. Порт-Артур наш, Босфор и Дарданеллы тоже, и не только. В Палестине пашут землю русские мужики. Верховый правитель там Жваслай Вожгожог, он же Чсоквой Кучмучум, – вы вслушайтесь. Жваслай Вожгожог – в этих словах не меньше русского национального, чем в каком-нибудь «Дыр бул щыл». А в имени Кучмучум – разве не чувствуем мы дыхание азиатских просторов? Не говоря уже о зулусском корне происхождения всех четырех слов.

Музыка, говорил Лейбниц, есть тайное математическое упражнение не умеющей себя вычислить души.

Т. Толстая. "Два слова о Михаиле Гаёхо".

Если, идя по улице, вы вдруг заметили, что на вас нет брюк, — значит, это сон и можно спокойно идти дальше. И вообще можно чувствовать себя свободнее.

В некотором экзистенциальном смысле слово, если оно настоящее, должно иногда отклоняться от норм правописания. Если бы ты сам был словом в словаре, ты бы это почуствовал.