Buch lesen: «Расскажи мне что-нибудь хорошее. История о маленьких ежиках и необыкновенном спасении дельфина Каси»

Schriftart:

* * *

Пролог
Расскажи мне что-нибудь хорошее

Порой любовь можно выразить без слов… а иногда слов недостаточно.

Долго сомневаюсь, прежде чем отпереть дверь, ведущую в прошлое. Солнечные лучи обрисовывают бледную тень крыльца на дорожке перед фермерским домиком. Сад с приходом осени пожелтел.

На дворе 6 сентября, мой день рождения.

Делаю глубокий вдох. Сердце бешено колотится, в висках стучит. Я открываю дверь. В ноздри проникает сильный запах затхлости. Как же долго я не приходил сюда!

В полумраке меня ожидает множество воспоминаний, надёжно запертых до этого в ящике памяти.

На глаза попались окрашенные в белый и красный соломенные сердца, висящие на стене. Усаживаюсь на диван в столовой и продолжаю разглядывать их. Передо мной за старинным столом, накрытым кружевной скатертью, стоит пустой стул. Ничего не изменилось – вещи застыли, ожидая моего возвращения.

Я сижу, наблюдая этот временный проблеск жизни, и на меня наваливается чувство пустоты и грусти. Опускаю голову и скорее знаю, чем чувствую, что по щекам текут слёзы. Ничто больше не сдерживает мою боль.

Где ты? По-прежнему ли ты меня любишь?

Несколько минут сижу, вслушиваясь в сладко-горькое разноголосье ощущений, которые вызывает у меня это место. Поднимаю голову и задерживаю взгляд на белом сердце из ткани, висящем на дверце старого буфета. Над ним написано одно-единственное слово: любовь. На мгновение кажется, что сердце покачивается.

По моей спине пробегает дрожь. Ты меня услышала? Это твой ответ? Если бы я только мог…

Мысли возвращаются к вечеру, когда она в последний раз вернулась домой из больницы.

– Массимо, – сказала она мне. – Если у тебя нет времени позвонить мне или ответить на мой звонок, ничего страшного. Я знаю, что ты очень занят на работе, но позвони хоть разочек. Я почувствую твой звонок, пойму, что ты думаешь обо мне, и тоже подумаю о тебе. И вот мы как будто рядом.

Как бы я хотел иметь возможность позвонить ей сейчас!

Закрываю глаза, и на этот раз память переносит меня ещё дальше, во времена моего детства.

Я ребёнок в старом доме бабушки с дедушкой, хватаюсь за высокий подоконник рядом со старым кухонным шкафом, чтобы залезть к окну. Каждую ночь я часами напролёт ждал, когда ты вернёшься ко мне. Я вглядывался в стекло, почерневшее от копоти печки, пытаясь разглядеть фары машины, возвещающие о твоём приезде. Сейчас, как и тогда, тоска по тебе ощущается ударом в живот.

– Расскажешь мне что-нибудь хорошее?

Воспоминания переносят меня в разгар твоей болезни, когда однажды вечером ты задала мне этот вопрос. Не помню, о чём мы тогда говорили, но он навсегда остался в моём сердце. Правда в том, что мне никогда не удавалось выразить словами всё, что я чувствовал к тебе. Я всегда умел находить общий язык с животными, а вот с людьми…

Вспоминаю прошедшие месяцы. Как часто мне хотелось позвонить или прийти к тебе и рассказать о чудесных событиях, произошедших в моей жизни! А после, может, о своих проблемах и тревогах.

Подумать только – с тех пор, как ты ушла, произошло столько невероятного! Кто бы мог знать, что всё начнётся с моего знакомства с Нинной, этим маленьким колючим существом? «Если бабочка взмахнёт крыльями в Японии, то на другом конце света возникнет ураган». Встреча с Нинной стала этим взмахом крылышек, после которого моя жизнь изменилась до неузнаваемости. Так появился Центр восстановления ежей «Ла Нинна», придавший моей жизни смысл и цель, которых до этого у меня не было.

Но не только.

Теперь, сидя на диване в тишине столовой твоего дома, спустя год этой ужасной пандемии, я понимаю, что Центр по уходу за ежами, в свою очередь, стал взмахом крылышек, породившим и продолжающим порождать чудесные и неожиданные ураганы в моей жизни и жизни многих, кто следит за нашей деятельностью и остаётся рядом.

И это самая хорошая новость, которую я могу тебе рассказать.

Я снова закрываю глаза и позволяю воспоминаниям меня убаюкать.

Глава 1
Напряжённый день

– Скорее, Соня, неси грелку! Поторопись, мы его теряем! У него переохлаждение, живот холодный. Его надо согреть! Кьяра, а ты чего ждёшь? Дай мне стакан с тёплой водой, чтобы согреть капельницу, быстрее! И пинцет! Несите пинцет! Живее!

Это один из тех дней, когда я становлюсь нервным, неприятным и суетливым. Отдаю приказы, будто мы в отделении неотложной помощи и у нас ЧП.

– Быстрее! Мы должны регидратировать его как можно скорее, чтобы избавить от шока!

Телефон между тем трезвонит без остановки. Что происходит? Центр будто находится в осаде, и мой мобильник не смолкает ни на минуту.

Я склоняюсь над последним прибывшим. Маленькое тельце лежит почти безжизненно передо мной на столе в операционной. Пытаюсь очистить его ранки от заражения личинками мясных мух.

Как и этот, многие ежи попадают к нам в ужасном состоянии: сбитые машинами, травмированные газонокосилками, искусанные собаками… Мы должны действовать быстро и без колебаний, чтобы у нас был шанс спасти их хрупкие жизни.

Телефон снова зазвонил.

– Да выключите вы его наконец! – шипит Барбара, которая пытается покормить маленького ёжика из шприца.

– Сейчас мне уже неудобно, – с нарастающим напряжением в голосе отвечаю я. – У меня заняты руки. Неужели ты не видишь, насколько этому бедолаге худо?

Моё беспокойство передаётся всей команде: в Центре, кажется, орудует группка неухоженных безумцев. Наверное, так и есть.

Телефон продолжает разрываться.

Да нет у меня на это времени, дайте передышку! Отключаю звук и возвращаюсь к своему маленькому пациенту. Промокаю язвы дезинфицирующим раствором. Личинки мясной мухи проникают глубже в раны, и мне нужно найти и удалить пинцетом их все, одну за другой, прежде чем они сожрут ежа заживо изнутри. Конкретно в этом случае мне приходится вытаскивать ещё и яйца. Мухи откладывают их повсюду – на волосках, на перьях, в язвах… Личинки вылупляются часов через десять и начинают порождать новых личинок.

Телефон перестал издавать звук, но продолжил вибрировать и тем самым нервировать меня ещё сильнее.

Кто такой настойчивый? Хватит!

– Массимо, я принесла капельницу, – бормочет Кьяра.

– Наполни шприц, – командую я, – и положи его в тёплую воду. Поторопись.

Я понимаю, что использую резкие интонации и приказываю людям, добровольно оказавшимся со мной в одной лодке, но в подобных ситуациях скорость и чёткость имеют ключевое значение. Девушки это понимают. Что ещё важнее – теперь они понимают, что я за человек: порой я становлюсь просто невыносимым. Телефон продолжает вибрировать, и моему терпению приходит конец. Я хватаю его, думая хорошенько приложить о стену, но вовремя сдерживаюсь и просто отставляю как можно дальше. Разберусь с ним позже.

Когда я возвращаюсь к своему маленькому пациенту, я спрашиваю и про других наших подопечных:

– Соффия пописала? Джека взвесили? Лелла поела?

Девушки следуют за мной, отвечая на вопросы. Как бы я жёстко с ними ни разговаривал, я бесконечно благодарен Барбаре, Соне, Глории, Кьяре и Арианде. Преданность и усилия, которые они вкладывают в наше дело, не сравнить ни с чем; без них я был бы потерян. Достаточно сказать, что на сегодняшний день в приюте находятся 200 ежей, которым требуются внимание и уход, и в помещении нет ни одного метра, который не был бы занят клеткой. Разве я смог бы управиться в одиночку?

В таком темпе мы работаем до середины дня. Потом буря немного стихает. Каждый ёжик получает уход, и его возвращают обратно в клетку – к уютному гнёздышку и вкусной еде. Операционная приводится в порядок, инструменты стерилизуются.

Мне нужно перевести дыхание и хоть немного сбросить накопившееся напряжение.

К сожалению, не в этот раз: беру телефон в руки, перехожу по уведомлению в чат и сразу же вижу фотографию ежа, лежащего на обочине дороги. Сильно опухший ёж имеет форму воздушного шара. Сообщение, сопровождающее изображение, принадлежит Даниэле, молодому сотруднику Центра: «Массимо, я нашёл ежа! Что делать?» Я смотрю на время сообщения: три часа дня. Сейчас уже пять. Прошло слишком много времени, к этому часу несчастный должен был уже погибнуть! С гулко бьющимся сердцем набираю номер Даниэле – долго, слишком долго.

Я ветеринар, практикующий уже более 20 лет, но по-прежнему не могу привыкнуть к подобному: ничто во всём мире не трогает меня так сильно, как страдающее животное.

– Алло, Даниэле, это я! Извини, я оперировал, не мог ответить. Скажи, как ёж?

Он отвечает ещё более встревоженным голосом – и трёх слов достаточно, чтобы прочувствовать всё его волнение.

– Я не знаю! – почти крик.

– Как это не знаешь? – хмыкаю в ответ. – Он ещё жив? На фото ёж такой опухший, будто уже начал подгнивать.

– Нет, – уверенно отвечает Даниэле. – Тётя говорит, что он двигается. Жив! Что делать?

– Возьмите картонную коробку, – отвечаю я, – наполните бутылку горячей водой, заверните её в ткань и положите рядом. После неси его сюда!

Вешаю трубку. Моё сознание непроизвольно начинает рисовать, как маленький ёжик умирает на обочине дороги, и беспокойство возрастает. К счастью, ненадолго – через полчаса Даниеле появляется в Центре. Потный и взволнованный сильнее обычного.

Сегодня 15 октября 2019 года, на часах 17:30.

Ежиха, которую Даниэле передаёт мне в коробке, – Казимира. Её трогательную историю я храню в своём сердце до сих пор. Но чтобы поведать её, нужно начать с другой истории, которая начинается несколькими месяцами ранее, – истории Даниэле.

Глава 2
Даниэле

Это было раннее летнее утро. Я менял газетные листы в клетках – ежедневная рутина, чтобы держать наших маленьких гостей в чистоте, – когда позвонила Катерина – социальная работница, которая время от времени присылает нам людей на исправительные работы.

– Доброе утро, Массимо… эм… – нерешительно начала она. – Тут один парень… он немного проблемный, у него СДВГ… Мы не первые, кто берёт за него ответственность – у него ранее уже были проблемы с правосудием. Если бы у вас нашлось для него дело…

Я понятия не имел, что такое СДВГ, и уж тем более не представлял, что такого мог натворить этот парень, но инстинктивно согласился помочь. Какая бы у него ни была история, он нуждается в помощи, подумал я, а у нас есть возможность её предоставить. Я любил наш Центр ещё и за дружелюбие – мы без предрассудков протягиваем руку помощи всем существам, которые в ней нуждаются.

– Мы на месте, – ответил я. – Присылай его хоть сегодня.

Мы распрощались с Катериной, и меня охватило любопытство: кто этот парень такой? Чем он нам поможет? И главное, чем мы поможем ему?

Ответы на мои вопросы пришли после обеда с резким звонком в дверь: на пороге Центра стоял Даниэле.

Взволнованный парнишка чуть за двадцать. Нос, губы и брови украшали многочисленные пирсинги. Я подумал, что под всеми этими железками прячется красивое лицо. Ещё у Даниэле оказались большие выразительные оленьи глаза.

Я пригласил его войти и поболтать, принёс второй стул к моему столу. Даниэле проигнорировал стул и предпочёл ступеньки, ведущие в соседнюю комнату. Он нервничал: во время разговора Даниэле постоянно двигался – вставал, смеялся, ходил туда-сюда, будто никак не мог обрести покой.

Из разговора я понял, что он заинтересован в успехе, и это наполнило меня нежностью к нему. После обмена любезностями я задал вопрос, который задаю всем, кто хочет с нами сотрудничать:

– Даниэле, почему именно животные?

Он замолчал, собираясь с мыслями.

– Потому что… – он явно подбирал слова. – Они чистые. Мне с ними комфортно.

Он снова замолчал, а после попросил разрешения закурить. Разумеется, я отказал.

Даниэле продолжил:

– Рядом с ними… я не чувствую, что меня оценивают. Животные, я имею в виду.

Эта фраза поразила меня в самое сердце.

Я узнал в ней себя: трудности общения с людьми и свободу, покой, которые ощущаю рядом с животными. Мы определённо позаботимся об этом парне, пообещал я себе.

– Хорошо, Даниэле. Отлично, – с улыбкой сказал я.

* * *

Так и началась его деятельность в Центре.

Лето у нас – горячий сезон. И дело вовсе не в погоде, а в зашкаливающем количестве просьб о помощи, которые к нам поступают. Спячка давно позади, и летом ежи переполнены энергией. Люди же начинают подстригать живые изгороди, косить газоны, жечь валежник… Кроме того, званые ужины, походы в кино и прочие светские мероприятия побуждают людей садиться в машины, даже если проехать нужно всего пару сотен метров. Зачастую водители сбивают маленьких ёжиков, когда те пересекают дороги, залитые светом фар.

Даниэле приходил к нам в Центр каждую субботу, и с каждой неделей наша уверенность в нём возрастала. Я видел, как он проникся делом и хочет помочь, но замечал также и его неуклюжесть. За ним нужен был глаз да глаз, а у меня не было на это времени. Однажды я попросил Даниэле помыть пол на кухне. Он вернулся туда с полным ведром воды и опрокинул его на пол, будто собирался драить палубу корабля. Мы были в ужасе.

Я выяснил, что СДВГ является аббревиатурой для обозначения синдрома дефицита внимания с гиперактивностью. Это заболевание частенько выводит человека из строя, вызывает у него состояние перевозбуждения, чувство нервозности и беспокойства. Даниэле как будто всегда был немного не к месту. Тем не менее я был убеждён, что мы делаем хорошее дело. Парень имел здоровые принципы, сочетавшиеся с удивительной нежностью и душевной добротой. Просто у него не получалось это выразить. В перерывах мы говорили с ним обо всём на свете, и я был приятно впечатлён его живым умом.

До Центра Даниэле нужно было ехать 30 километров на мопеде. Со мной он чувствовал себя значимым и уважаемым, и я видел, что он принял заботу о ежах по-своему близко к сердцу. Что до меня, то я просто получал удовольствие от того, что хоть как-то могу помочь этой повидавшей виды душе.

Впрочем, это были ещё цветочки.

СДВГ был не единственной проблемой Даниэле: парень досконально, почти научно, знал все психотропные препараты и их эффекты. Наркотики были для него способом подавить постоянное возбуждение, мучившее его, и он с большой откровенностью рассказывал мне о лекарствах, которые принимал – законно или нет, – чтобы немного замедлиться и унять беспокойство. Даниэле страдал, а я не знал, как ему помочь. Это было непросто.

Помню разговоры с другими нашими волонтёрами:

– Держать его здесь – большая ответственность, – говорили они. – Тут же не психиатрическая больница, а Центр по спасению ежей!

Я был непреклонен:

– Если мы будем обращать внимание только на ежей и закроем глаза на всё остальное, мы так ничему и не научимся. Конечно, в Центре по уходу за животными остаётся не так много времени на уход за людьми. Но Даниэле мы помочь способны.

– Это не наша работа, – отвечали мне. – Это работа психологов и психиатров, а не ветеринаров!

– Неправда! – злился я. – У нас тоже есть сердце! Рационального подхода недостаточно, нужно сострадание!

Зачастую наши споры ничем не заканчивались, и каждый оставался при своём мнении. Однако время шло, а Даниэле продолжал стараться в меру своих возможностей.

И тут на сцене появляется Казимира. Она-то всё и изменила.