Buch lesen: «Астарта. Корабль чокнутых трупов»
© Марк Александрович Романов, 2015
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Эпиграф. Мальчик играет с осколками стекол
Мальчик играет с осколками стекол, рассыпающими радужные блики по затертому тысячами ног полу. Все стекла – разного цвета, размера, веса, объема… Некоторые на мгновение растворяются в воздухе, чтобы вернуться обратно изменившимися, другие постоянно меняют форму и цвет, иные – как будто и не существуют вовсе…
Но дело не в осколках.
Те, кто могут заглянуть за окоем, стать на грани и рассмеяться в лицо рваному ветру изменений – те поймут, что дело и не в мальчике.
Он всегда играл здесь.
В старой часовне на перекрестке дорог, на пути из Никуда в Ничто. Возле алтаря, посвященного всем богам сразу – и ни одному из них. Если бы кто-нибудь мог сейчас взглянуть в глаза маленького человека… Полно, человека ли? Нет, пожалуй, не стоит глядеть в Бездну.
Он подбросил вверх два кусочка стекла, и заставил зависнуть их в сгустившемся воздухе. Один осколок был темен и обожжен неведомым жадным пламенем, но мерцал из-под закоптившихся граней яркими искорками серебряного света. Другой был позолочен и ярок, разбрасывая по затененным углам уколы солнечных зайчиков… но внутри бликов таились синеватые тени, раскрывавшиеся всплесками темноты.
Висящие рядом стеклянные глобулы подходили друг другу, как две части одного целого – единство противоположностей, переход из тьмы к свету… И общая судьба. Одна на двоих.
В воздух взвились еще два кристалла – округлый, но покрытый тонкими иголочками, цвета бутылочного стекла, перевитый золотыми и багровыми прожилками, и бирюзовый, угловатый, с потертыми гранями в серебряных кляксах… Они вращались вокруг одного центра масс, словно система двойной звезды, и выбрасывали в стороны протуберанцы тусклых искр, гасивших свет и тьму, упорядочивая их.
Мальчик зачем-то потрогал их рукой, укололся об иголки зеленого стекла, и сунул палец в рот, зализывая ранку.
Возле замерших камней появились еще три. Темный осколок, посверкивающий антрацитовыми гранями и редкими кроваво-красными вкраплениями по всей поверхности. Свинцовый шарик, закованный в серебро и сталь, с гравировкой по граням. И прозрачный невесомый кусочек переливающейся всеми цветами пустоты, которая совсем не пуста…
Три группы таких разных сущностей… Объединенные некоей общностью, идеей, и целью. Не сливаясь воедино, но выполняя задачу совместно, разделяя ответственность, боль и радость. Мир вокруг них меняется, становясь немного другим – лучше, или хуже, уже не важно.
В часовне на перекрестке, между времен и миров, мальчик играет с осколками стекол. Он строит мир из миров.
Вступление
Запись из личного дневника капитана.2 июня 2658 года, верфи Ганимеда, орбита 234-а.Солнечная система, Протекторат Земли.
Здравствуй, дорогой дневник! Или как там принято обращаться к бездушной кристаллогелевой побрякушке, которая должна «сохранять ваши воспоминания для грядущих поколений»? Черт бы подрал эти рекламные проспекты…
Меня зовут *вычеркнуто цензурой СГБ*, и я – капитан, первый пилот и начальник абордажной партии славной лохани «*вычеркнуто цензурой СГБ*», храни ее Бездна Космоса от нештатных ситуаций (Примечание. Персонализация и почитание неодушевленных сил Вселенной в форме «Бездны Космоса» характерно для представителей опасных профессий, связанных с космосом. В качестве неофициальной религии выделилось около 300 лет назад, и получило широкое распространение во Внешнем Пространстве. В настоящее время насчитывается более 2500 официально зарегистрированных церквей и часовен, в том числе – и в темпоральных анклавах. Общее количество верующих учету не поддается. – Выдержка из Галактической Энциклопедии, 2650 г.)
Хрен знает, зачем я это говорю.
Мне 58 лет, из которых примерно тридцать разглашению не подлежат, а остальные практически не интересны никому, кроме секты безумных биографов с Алгола-6 и Службы Галактической Безопасности, но последним интересно все, всегда и обо всех. Родился-учился-*вычеркнуто цензурой СГБ*-стал капитаном. Все. Точка. Вся история жизни, как на ладони.
Родился я на Земле, в 2600-м году, в семье *вычеркнуто цензурой СГБ*. Никогда не думал, что меня занесет в Бездну, и я намотаю десятки тысяч световых и несколько миллиардов стандартолет в гиперпространстве и временных прыжках. Разве мог об этом помыслить тот наивный молодой человек, только что закончивший престижный колледж на юге *вычеркнуто цензурой СГБ*по специальности *вычеркнуто цензурой СГБ*? Разумеется, нет.
Земля сейчас спокойна и исполнена пасторальных тонов до тошноты, и жизнь среднего хомо на ней течет размеренно и предсказуемо. Вот уже триста с небольшим лет нет перенаселения, голода, болезней и войн. Ну, почти нет. Но, кажется, нет и стремления к звездам. Ведь мы их уже достигли! Ха, из своих уст, сейчас и здесь, я еще могу стерпеть эти слова – ведь я держал в ладонях само сердце Бездны, и слышал ее одуряющий зов… Но если такое мне скажет сытый и возвышенный землянин, видевший звезды только в сериале «Девять с половиной галактик», и то – в перерыве между прелестями главой героини, я, не раздумывая ни секунды, дам ему в грызло. И пустота с ним, со штрафом и понижением соцстатуса!
Все те, кто еще способен по-настоящему идти вперед, уже ушли. Они – здесь, среди звезд. В астероидных шахтах, в темпоральных анклавах, на пути к новым системам и в рубках звездолетов. Они – это мы, жители Внешних Пространств. Они – это и я тоже…
*Спустя 30 минут*
Да уж… Мне бы воззвания для предвыборной кампании Его Величества Мбанга-Лумумба Тридцатого писать. Озолотился бы. Или, что более вероятно, потерял бы сначала конечности, по кусочкам, а потом и жизнь, учитывая дикие нравы народов Трансафрики. Хотя, что с них взять, дикари-с. Плюс звездочка у них не очень удачная, с солидной долей Z-излучения в спектре. Вот и буйствуют, ироды черно*вычеркнуто цензурой СГБ*…
Сейчас мы стоим в сухом доке Ганимеда, где нам должны откалибровать контуры гипердвигателей и провести общий ремонт систем корабля. Старушка поистрепалась в последних рейдах, признаться. Но деньги есть, и есть фрахт. Команды нет. Ваш покорный слуга-капитан, старший боцман Джек Кацман, и андроид-биоборгер категории «Омега», ВРИО старпома – вот и все… Самое паскудное, что на Ганимеде я никого не найду. Место не то – верфи, доки и склады, забитые всякой дрянью. Сюда прилетают либо за новым кораблем, уже имея полнокровную команду, либо – ремонтируются и убираются прочь с тем экипажем, что есть. Без вариантов.
Да и люди здесь, честно говоря, не очень. Атмосфера, что ли, плохо влияет? Или испорченное стухшими сухпаями со складов Госрезерва пищеварение так сказывается? Не знаю, но на лицах у них такое выражение, как будто они страдают – поголовно! – запором.
Глава 1
Рик Морган. Встреча с агентом Смитом
Я ждал это время, и вот это время пришло,
Те, кто молчал, перестали молчать.
Те, кому нечего ждать, садятся в седло
Их не догнать, уже не догнать.
Тем, кто ложится спать —
Спокойного сна
Спокойная ночь.
Виктор Цой – Спокойная ночь
– Прошу прощения, капитан… – бармен был безукоризненно вежлив, бледен… и он был человеком.
– Да?.. – Ричард поднял взгляд от бокала с отличным виски, в котором медленно-медленно, в такт тягучим мыслям, растворялись кубики льда, – Что-то не так?
Бармен замялся. Потом вздохнул, и тихо произнес, кося в темный угол:
– Вас просили подойти к угловому столику… Некий господин. Он передал визитку и вот это.
На стойку легла пластокарта стандартной деловой визитки, с одинокой голограммой хищной птицы в углу. Рядом с визиткой тихо лязгнула о стекло столешницы старая потертая монета.
«Двадцать один цент, – Рик прекрасно помнил, что означала несуществующая монета. – Началось…»
Он залпом допил виски, и, сделав бармену жест «повторить», направился к столику. В полумраке, искусно созданном осветителями и декораторами, оформившими заведение, можно было различить только силуэт неведомого капитану собеседника – темное пятно на темном фоне. Но это было и не нужно. Птица и «очко». Старший координатор разведки сектора. Расконсервация «спящего агента».
«Кажется мне, что будет интересно. Неприбыльно, с возможными потерями, и перспективой похорон за казенный счет… Ну, или кремацией, это как повезет…» – Ричард не тешил себя излишними надеждами, и прекрасно знал всю эту кухню.
Капитан сел на неожиданно удобный стул, выложил на стол визитку, монетку и медный цилиндрик, незаметно снятый с застежки куртки.
Обычно на этом ритуал заканчивался, и все его участники расползались в стороны, соблюдая конспирацию… Но не сегодня.
– Слепень передавал привет. Прайд ждет льва назад, – донесся из тени свистящий шепот. – Когти наточил?
Судя по присвистыванию, перед Риком был старший агент Смит.
– Послушай, Джон… Может, хоть раз обойдемся без всей этой галиматьи? Я чувствую себя ребенком, играющим в разведчиков и шпионов, – Ричард улыбнулся. – Причем, такое чувство, что я играю за шпионов.
– Кхе-кхе… – Смит закашлялся, и поправил съехавшие темные окуляры. – Ты охренел?
– Нет. Мне надоело. Всякий раз мы обмениваемся никому не нужными избитыми фразами, кодами, которые известны, кажется, каждому встречному… И мегабайтами бесполезных отчетов, циркуляров и приказов. Скажи, пожалуйста, вот ты сам читаешь еженедельные обновления базы данных? О чем там говорится? Как правильно заполнять форму заявки на получение бесплатной терапевтической дозы генномодифицированной марихуаны на Альфаре?
Агент Смит приподнял ладонь над столом, и резко опустил ее вниз. С глухим звоном на металлической столешнице образовалась вмятина.
– Ричард, мать твою! В следующий раз между моей рукой и столом окажется твоя голова… И не факт, что твои кости окажутся достаточно прочны, – Джон тихо, с сипением выдохнул. – Мне тоже настохренела вся эта чехарда, но надо же соблюдать приличия и правила. Сам понимаешь, не в цирке работаем…
– Ну, это смотря кто… – протянул Рик задумчиво, – Моя летучая лайба очень напоминает помесь цирка и борделя во время пожара, только вместо девочек – банда психованных инвалидов.
– Короче, львенок. Тебя отзывают в штаб-квартиру. На переподготовку… – Смит говорил коротко и очень веско, сопровождая каждую фразу легким ударом своего протеза по многострадальному столу. – И у меня есть четкая инструкция привезти тебя туда. Можно одним куском. Можно несколькими…
– Джон, я не могу. – Рик протестующе поднял руки перед лицом, – просто не могу. Сейчас у меня в открытой фазе операция «Гнездо Ангела», и куратор об этом знает.
– Да мне срать на куратора! – Смит приподнялся в кресле, – у меня приказ.
– У меня тоже.
Цилиндрик, снятый Ричардом с застежки ранее, и долженствующий быть носителем информации, таковым не являлся. Шаловливые ручки Кацмана основательно над ним поработали, и как раз сейчас пришло его время. Цилиндр коротко пискнул, и освещение в баре погасло. Вместе с освещением отключилась вся электроника в радиусе полукилометра… Мощнейшая ЭМИ-бомба, втиснутая в такой маленький объем, по праву могла считаться произведением искусства.
К сожалению, агент Смит был киборгизирован на две трети, и отключился после срабатывания устройства. Собственно, как и предполагалось…
Ричард, улыбаясь под аккомпанемент мата бармена и звуков бьющейся посуды на кухне, вложил в нагрудный карман сюртука киборга настоящий отчет, дополненный описанием происходящего и заявлением об увольнении некоего Р. Моргана из рядов СГБ. Одновременно искин должен был сбросить на почтовый ящик копию отчета и записи камер наблюдения бара.
«Надеюсь, жестянка не залипла на очередном порнушном журнале для механофилов, и выполнила свою роль», – подумал Рик, пробираясь в полутьме к выходу. Одновременно он отключил точным ударом в висок шебаршащего за стойкой бармена, уколов его экспериментальной сывороткой Травкина, которая, теоретически, вызывала стойкую ретроградную амнезию на шесть часов.
– «А всем, кто ложится спать – спокойного сна…» – тихонько напел Рик строчку из древней песни.
Полковник Романов даже не стал спрашивать, что произошло. Он вошел в зал через черный ход, оказавшись как раз за спиной Ричарда Моргана, когда тот, пожелав всем спокойной ночи, легко и не напрягаясь, выскользнул в темноту удушливого лета субтропического климата планеты, оставив своего бывшего начальника и куратора счищать пепел с костюма.
Переделанная медная капсула для отчетов оставила на груди связного приличный выжженный след, всем своим видом напоминающий и душевное состояние брошенного начальника.
– Ну не козел ли? – негодующе вопросил тот, когда Романов осторожно присел напротив. – Такой костюм испортил, сука капитанская! Лучше бы ты его еще в десантном корпусе урыл, жопу кошачью.
– Львиную Задницу, – изо всех сил стараясь не улыбаться при взгляде на лицо куратора, поправил его Романов. – Мы должны признать, мальчик вырос.
– Да лучше бы он не вырастал, – буркнул Джон Смит. – Чего делать-то будем?
– Ну, я бы советовал тебе переодеться, – критически осмотрел собеседника полковник, – для начала. А потом… потом у нас же есть план «Б», который как раз пора приводить в действие. Раз уж тебе отказали в такой… кхм… пылкой форме.
Джон покраснел, как перегретая турбина, засопел и процедил сквозь зубы:
– Зачем ты вообще пытался с ним договориться? Чего хотел? Это же натуральный отморозок, а не человек. Если там и были какие-то мозги, то он их в карты проиграл давным-давно.
– Я бы не был так категоричен, – медленно покачал головой Романов, рассматривая немного помятый столик и проводя по нему пальцем. – Мозгов там как раз столько, сколько нам и надо. А вот что до отсутствия разума или чувств, это уже, извини, дело личное. Может, Моргана в детстве мама не любила?
– Да срал я, кто его не любил, меня еще никто так не унижал! – взорвался подчиненный полковника. – И эта идиотская маскировка, как в фильмах о шпионах прошлого… Он сказал, что, мол, она его достала. А меня-то, конечно, нет. Я прямо-таки счастлив был столько времени ходить и изображать из себя латентного гея с манией преследования! Она его достала, надо же!
– Ну-ну, – успокаивающе похлопал ладонью по столу полковник, – мы все были не в восторге от такой затеи. Но что делать, надо же было как-то проверить предел терпимости Моргана, когда он не связан прямым приказом командира, как в десанте.
– А что, там предел был другим? – мрачно осведомился Смит, махнув официанту. Вышколенный служитель заведения, стараясь не обращать внимания на подпалины на костюме посетителя и помятую столешницу, ловким движением поставил перед ним два стакана с напитками. Романов даже не сделал вид, что собирается пробовать свой коктейль, а вот его собеседник, стремясь унять бешенство, залпом опрокинул свой и пододвинул стакан начальника.
– Другой, – задумчиво кивнул полковник, наблюдая за тем, как нервы сдаются под напором дозы алкоголя.
«Странные люди, – не в тему подумал он, – большинство рас человечества давно уже смешались и мутировали так, что не найти ни корней, ни веточек, а вот из всего многообразия полезных генов от русских досталось лишь умение пить и все лечить рюмками, считая горе или радость их количеством, а не качеством. Впрочем, я и сам потомственный русский, мне это тоже не чуждо».
– Ричард Морган легко и не напрягаясь выведет из строя с десяток противников в любых условиях сложности, но исключительно по приказу. Вернее, он будет их по приказу убивать, а вот без приказа станет именно что выводить из строя, ограничивая подвижность и дееспособность в плане вызова подкрепления. Убивать капитан Морган не любит, но, безусловно, умеет. А вот предел его личных приказов самому себе зашкаливает до безумия.
– Куда уж больше, – иронично хмыкнул Смит. Он немного успокоился, пришел в себя и даже перестал фыркать, как выброшенный на берег кит.
«Да уж, – кисло подумал он, – вряд ли бы эта кошачья жопа была в восторге, увидев меня в таком состоянии. Он-то привык к играм в шпионов, холоду и непроницаемости, а тут доведенный до ручки куратор, готовый засунуть все эти игры своему подопечному по самые дюзы».
Мысли отразились на лице связного, что его собеседник воспринял, как попытку представить степень предела Ричарда Моргана, если тот сам себе ставил ограничения или давал слово.
– В ходе наблюдений за карьерой капитана Моргана, – тихо заговорил Романов, откинувшись на спинку стула, – мы достаточно узнали о нем, чтобы никогда не делать преждевременных выводов о его способностях и возможностях. На заре его карьеры хронокурьером Ричард Морган попал в весьма щекотливую историю с контрабандой редких видов земных животных, умудрившихся не просто передохнуть во время перевозки, а еще и отравить систему жизнеобеспечения корабля. Как оказалось, заказчик знал о такой неприятной возможности, но предупредить капитана Моргана не посчитал нужным. В результате его боцман едва не лишился мозгов, а вся команда, за исключением Дока Травкина, просто сбежала на первой же попавшейся стоянке. Когда Морган вежливо поинтересовался у заказчика, не хочет ли он заплатить по двойному тарифу, включая лечение боцмана, тот послал его на три невеселых буквы. Морган не ответил, но уже через час вместе со своим боцманом вскрыл укрытие заказчика, выволок того наружу и, сунув тому в задницу плазменник, нажал на спуск.
Романов замолчал, изучая реакцию собеседника. Тот, похоже, находился в легком шоке.
– Ты хочешь мне сказать, что мне еще повезло? Что этот сопляк мог мне и не хлопушку кустарную в карман сунуть, а ствол в задницу? – с нажимом спросил он.
– Я всего лишь хочу сказать, – холодно ответил полковник, – что ты легко отделался.
Романов резко встал и, не прощаясь, покинул заведение.
«Посмотрим, как ты выкрутишься, – подумал Смит, – если я правильно понял, этот капитан терпит до последнего, а потом просто терпилка у него ломается. И хорошо, если не о голову испытателя».
Вслух он, конечно же, ничего не сказал. Допив оставленный полковником коктейль, он достал наличные единицы, отсчитал за выпивку и ущерб, и оставил оплату на барной стойке, проходя к выходу.
Он, в отличие от капитана Ричарда Р. Моргана запомнил этот день именно таким, каким он и был. А вот скромный план «Б» полковника Романова в ближайшую же ночь вложит в память капитана совсем другие воспоминания. Основанные на правде – тут уж Романов был уверен – но, тем ни менее, начисто вырезавшие из мозга капитана реальную действительность. Возможно, как предполагал полковник, Ричард Морган вспомнит этот вечер через много лет, а возможно, не вспомнит никогда.
Но, скорее всего, зная подход Романова, агент-надсмотрщик на борту корабля бывшего десантника все же постарается немного приукрасить микс из реальности и заблуждений, щедро приправив его действиями команды на момент воспоминаний. Вложит несуществующие события, изменит мотивы пребывания в баре самого капитана и сделает блестящий выход из ситуации, который, как будет думать капитан, навсегда избавит его и от СГБ, и от надзора Романова, и от инструкций Шпеера, и даже от прошлого.
«Надо будет немного скорректировать салатик памяти капитана, – размышлял в это время Романов, – запустим в них, к примеру, нечто религиозное. Операцию „Гнездо Ангела“ или „Трон Кардинала“. Когда-то я неплохо сочинял прозу, а на этой бестолковой работе совсем забросил…»
Через некоторое время, когда капитан Морган увидел во сне прошлое, он считал, что действительно отключал киборгизированного связного Джона, а не сунул ему в карман отчет в виде самопальной бомбы, испортившей дорогой костюм щеголя из СГБ. А вот наличие в его жизни, или даже близко к ней, полковника Романова капитан не вспомнил.
И только совершенная невозможность участия в тех событиях Джека и Гая еще не давали Рику поверить в то, что он сошел с ума, перепутав все события в голове. И если рукастый боцман действительно занимался на досуге переделкой полезных вещиц под боевые единицы, то Гавриила Самуиловича к тому моменту на борту корабля не было физически.
Глава 2
Не получилось
If you’ve been bad, о Lord, I bet you have
And you’ve not been hit by the flying lead
You’d better close your eyes and bow your head
And wait for the ricochet.
Deep Purple – «Child in time»
– Не получилось? – с издевательской ноткой в голосе спросил хромой старик, присаживаясь на ажурную лавочку в маленьком парке. – Другой план есть, или будем действовать по моему расписанию?
Марк едва заметно улыбнулся, покачав головой. Он казался совершенно расслабленным и умиротворенным после несостоявшегося разговора с Ричардом Морганом, и сидящий рядом косматый старик, которого Романов знал под именем Олеш Граут, никак не мог прочитать настоящие эмоции по лицу полковника. Главу СГБ это бессилие безумно раздражало, а вот полковника, напротив, заметно веселило.
«Крыса сухопарая, не выходит у тебя каменный цветок? – мстительно подумал Романов. – По твоему расписанию, ага, не дождешься».
– Да, уговорить Моргана не вышло, хотя я и не пытался, если честно. Но и твое расписание, как ты выражаешься, нам не подходит. В одном ты прав, другой план у меня имеется. Кстати, а вот и он.
Полковник кивнул подошедшей невысокой девушке в строгом черном костюме деловой леди, офис которой наверняка должен был располагаться где-то в центре города. Тонкая ткань светлой блузки из простого, но такого редкого на других планетах, шелка выгодно подчеркивала достоинства женской фигуры. Прямые черные брюки и удобные туфли давали понять, что вместо долгих разговоров эта девушка предпочитает переходить сразу к делу.
– Знакомьтесь, – учтиво поклонился Романов девушке, – Анна Штафф, майор отдела по работе с особыми ситуациями при ХаСОМ.
Старик взглянул в лицо Анны, ехидно усмехнувшись. Коротко стриженные черные волосы, большие синие глаза с фиолетовой каемочкой на радужке, немного удлиненные к вискам. Кожа лица бледная, губы тонкие, сжаты в ниточку, нос прямой, скулы высокие.
– Ничего особенного, – вынес вердикт Олеш, – Это должно впечатлить капитана настолько, чтобы он согласился работать с нами? – скептически добавил он.
– Это моя ученица, Олеш. Да, это Олеш Граут, глава СГБ Протектората.
– Это должно впечатлить меня настолько, чтобы я прониклась доверием? – приподняла одну бровь Штафф.
Старик улыбнулся.
– Может, ты и прав, Марк, – задумчиво протянул он, всматриваясь в Анну цепким профессиональным взглядом старого разведчика. – Может ты и прав…
– Какие будут распоряжения, полковник? Вам не удалось договориться с капитаном Морганом?
– Не удалось, – подтвердил Романов. – Решил оставить его тебе, – он улыбнулся одними уголками губ.
– Надо было еще тогда его оставить, – сказала Штафф, присев рядом с полковником и закуривая длинную тонкую сигарету. – Если бы не его команда в тот раз… он бы мне все рассказал.
Глава разведки знал старую историю о том, как некоторое время назад Романов уже пытался привлечь на свою сторону Ричарда Р. Моргана, но тот сумел уйти от столь навязчивого предложения с помощью своей старой команды корабля, сумевшей достать его даже из схронов ХаСОМ. В тот раз, как помнил Олеш, некий майор почти сумел «уговорить» Моргана поделиться с ХаСОМ, да и с полковником, секретами своих внезапно появившихся возможностей. Романов был куратором перспективных курсантов еще на заре своей карьеры. В те далекие времена полковник был пониже рангом, верил в идеальный мир и высшую расу – человечество.
И вот, по прошествии некоторого времени, один из его подопечных, который показывал неплохие результаты в десантном корпусе, внезапно оказался единственным выжившим из целого бота сгоревших в угольки десантников.
Причем, насколько знал Граут, Рик не просто выжил, но и некоторым образом изменился. Во всяком случае, спонтанные переломы линий вероятности и замедление основного течения времени у Моргана ранее замечены не были. Все бы так и осталось на уровне слухов и домыслов, если бы Романов не нашел скромную сводку дежурного орбитальной базы, оказавшейся ближайшей к точке выброса дрейфующего бота. В сводке дежурный написал о том, что объект появился в зоне определения из самого пространства. Следов тахионного излучения, работы гиперканала или иных дырок в пространстве и времени обнаружено не было. Имелось, правда, указание на сигнал маяка, работавший сразу в нескольких временных линиях, включая и будущее.
Самым интересным было то, что на боте не имелось тайм-привода. К тому же, еще ни один тайм-привод не сумел подавать сигнал С. О. С. в будущее.
С тех пор за рядовым служащим Ричардом Морганом установили негласное наблюдение. И когда Романов понял, что способности капитана удивляют даже самого Моргана, он решил предложить ему сотрудничество. Чужими руками, через подставных лиц, но это дало полковнику осознание одной детали: если Рик не хочет, ничего в пространстве не изменится. И никакие приказы тут не властны.
Тогда он отдал капитана скромного, на тот момент, хронокурьерского судна под «опеку» ХаСОМ, где он и попал в руки майора по деликатным поручениям Анны Штафф.
– С командой капитана вот-вот разберутся, – деловым тоном сказал Романов. – Ты здесь как раз для того, чтобы наверстать упущенное.
– Что от меня требуется? – затушив сигарету, спросила Анна, спокойно взирая на клумбу с разноцветными холодостойкими цветами через дорогу. Радужные лепестки больших соцветий едва видимо качались под теплым ветерком, распространяя вокруг себя сладковато-горький аромат.
– Когда Рик потеряет команду, – сухо начал полковник, – тогда и начнется твоя работа, Анна. Будешь наблюдать и изучать уникальность нашего капитана. С одним маленьким отличием: вместо привычной тебе работы напрямую надо будет просто отправлять отчеты о жизни Моргана.
Майор бросила быстрый взгляд на полковника, но взяла себя в руки.
– Задание одностороннее? Возвращения не предусмотрено? – спокойно спросила она.
Романов ответил не сразу. Он выдержал положенную паузу, которая должна была соответствовать всей тяжести ситуации, когда ты отправляешь на смерть одного из лучших своих учеников.
«Нельзя говорить людям, что у них нет надежды, – всплыли в памяти Романова слова его деда. – Вот помню я, однажды завалило нас снегом, а передатчик сломался, да и выбраться на технике не вышло, последний техник помер. В мое-то время еще не на каждом углу кнопок ваших понатыкали. И вот сидели мы долго, каждый знал, что в любой момент умереть может. Воздух-то не бесконечный, фильтры в бункере не справлялись. Но никто о смерти не говорил. Все только планы строили, что сделают, когда обратно вернутся. Как жену обнимут, как в кабак пойдут, как потом своим детям со смехом рассказывать будут о случившемся. А видишь, как вышло… я да еще трое наших потом могли рассказать. Из двух десятков только мы и остались. Потому и остались, что верили – будет, что и кому говорить после. Кто сдавался, того смертушка и забирала. Да только никому и никогда я, Марк, этого не рассказал. А тебе говорю, чтобы запомнил: нельзя отнимать надежду, даже если она лжива».
– Ты вернешься, Анна, – ровным голосом сказал Романов. – Зачем мне рисковать таким ценным сотрудником?
Олеш Граут хмыкнул, но ничего не сказал. У него, как у бессменного руководителя отдела разведки, всегда имелся свой взгляд на ситуацию, свое мнение и, как минимум, один свой вариант, который Олеш никогда ни с кем не согласовывал, а просто притворял в жизнь. Если дело выгорало, он ставил в известность начальство. Если его ждала неудача, он всегда мог тихо умолчать о попытке играть по своему расписанию.
«Ничего страшного не случится, если я тоже воспользуюсь потерей команды капитана Моргана, – размышлял Граут. – Одним старпомом сыт не будешь», – вспомнил он старую армейскую шутку по поводу каннибализма после катастроф.
