Buch lesen: «Язык Ветра. Запрещенная организация»

Schriftart:

ISBN 978-5-0064-8644-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие автора

Пребудьте в здравии, дорогой читатель. Прежде чем вы погрузитесь в мир, описанный в этой книге, позвольте мне поведать вам о некоторых особенностях и важных деталях, которые помогут вам лучше понять повествование.

Как и в предыдущей книге, на страницах этого произведения вы столкнётесь с загадочными терминами и необычными способами исчисления времени. Чтобы не запутаться в этих новшествах и не потерять нити повествования, обязательно обратитесь к приложениям в конце. Там я собрал всю необходимую информацию по терминологии и времени. Это не просто справочный материал, а ключ к более глубокому пониманию сюжета и мира, в который вы отправляетесь.

Обретая такие смысл и понимание, вы будете сопричастны к миру Небоземья, как будто сами стали его обитателем.

Меня завораживает поиск скрытых смыслов и тайных посланий, спрятанных в уголках нашего мира. Порой они раскрываются в самых удивительных местах: в шёпоте ветра, в сиянии первых лучей рассвета или в нежной мелодии музыкальной шкатулки. Такие моменты вдохновляют меня слушать новые истории, которые изливаются из сияющих нитей Королевской Лозы. Возможно, не каждому удастся их заметить, но я надеюсь, что они проникнут в ваши сердца и оставят там свой след через мои рукописи. Ведь для этого я здесь…

Итак, перед вами разворачивается новая глава саги о Небоземье, мире, где ветер шепчет забытые легенды и скрывает тайны в своих потоках. И именно здесь, среди суровых скал и ледяных ветров, скрывается ключ к разгадке древней тайнописи, того занавеса, за который нам так не терпится заглянуть.

В этот раз нам предстоит укрыться в тени каторжной тюрьмы Маар, где правит железной рукой тоталитарный сенаторский режим. Потому как именно там судьбы переплетаются, а каждый шаг наших героев ведёт их к неизведанному.

Это повествование о тех, кто, несмотря на страх и сомнения, шагнул навстречу своей судьбе и открыл тайны Гармонии.

Приготовьтесь к захватывающему путешествию, наполненному открытиями и приключениями. Снова напомню: не забывайте периодически заглядывать в приложения – там скрываются сокровища, которые вы не захотите упустить.

И, конечно же, добро пожаловать в Небоземье – мир, где границы между реальностью и сказкой размыты, где каждый миг насыщен значением, а всякое слово является ключом к величайшим тайнам.

Уверен, это путешествие запомнится вам надолго.

С уважением, Марк Хэппи.

Ваш переводчик и проводник по мирам Небоземья.

Пролог

«Мехак – ресурс, который впервые в истории был замечен Нагхти. Во времена его правления в землях Гаутамы каждый человек обладал силой этого прогрессивного ресурса, отчего весь полуостров по нынешнюю солсмену считается опасной территорией – эпицентром гаргентова излучения, названой «Долина смертной тени».

Когда королевская гвардия уничтожала обитателей Гаутамы, они непреднамеренно подверглись воздействию опасного излучения и распространили его по территории Агито-Омоэ. В те времена люди владели Высоким Искусством, поэтому излучение не оказывало на них непосредственного вреда. Со временем стало очевидно, как негативно это излучение влияет на природу. Первоначально этот эффект не привлекал большого внимания, пока не появились первые случаи поражения им среди людей.

Прошло четыреста соб, люди начали отказываться от лийцура. Гаргентово излучение, дремавшее в природе, ожило и стало уничтожать материалистов сотнями, разрастаясь по лику Омоэ как лесной пожар. Этот период материалисты назвали карой Эмета, полагая, что таковым было их наказание свыше за то, что они отвернулись от гармонии и предались грёзам». (Архивы книгочея Геребуцу об Эметовой каре 1620 с., 1634—1654 сс.)

«Манакра, вдохновлённый идеей о скрытой мощи мехака, посвятил свою жизнь изучению этого загадочного минерала. Под влиянием Зенгора он собирает вокруг себя смелых материалистов и тех, кто потерял семьи из-за кары Эмета, и основывает первый город.

Когда наступило 20-е стособие, Манакра узнал о мировоззрении Рессана и захотел сотрудничать с ним, видя в его взглядах много общего со своими устремлениями. Однако был отвергнут. Вскоре Рессан погибает. Но его наследие продолжало жить в памяти его наследника, который один-единственный во всём Небоземье хранил в себе знания об инверсии…

Манакре почему-то было известно о делах Джустизий, и так, встречая однажды отпрыска Рессана – Элео, он начинает возлагать на юного бено-шела свои несбывшиеся надежды, которые ранее возлагал на покойного Возродителя (Рессана)…

Манакру завораживала идея контролируемого потока Гармонии. Для реализации своего амбициозного плана ему нужен был инвертированный вектор, но как падший монарх, самому ему было невозможно воплотить то в жизнь. Между тем, Рессан видел в этом векторе способ передавать материю и нэфэш людей обратно к их первоначалу. Если это возможно для человеческого нэфэша, то почему бы не попробовать и с мехаком? – Вероятно, такая риторика идей Манакры». (записки бено-шел Жанро Геребуцу 2020 с.)

Акт Первый. Поезд в Маар

Глава 1
Гора

Колбы дыма плясали на ветру, оставляя над поездом чёрный хвост, выплёскивая его с характерным гудением. Медные абажуры стекла поблёскивали, подыгрывая укрытому снежным одеялом омоэ, искрящимся по ту сторону. Ритмичным постукиванием колёс, рейс нашего поезда направлялся на верхний уровень горы Засафат. Или, как называют её местные винтийцы – аль-Засафат.

Если брать во внимание, то, что на Засафат нет никаких селений, в связи с холодным климатом и отсутствием плодородной почвы, то у неосведомлённого человека могут возникнуть вопросы, касаемо того, в чём надобность этого маршрута. Однако мне ответ был известен.

По ту сторону Засафат располагается каторжная тюрьма Маар. И для того, чтобы тоталитарный сенаторский режим правления мог начать функционировать, в числе первых сооружений, была проложена железная дорога к сердцу его устрашающей власти.

Простым людям такая информация, конечно же, ни к селу, ни к городу. Им попросту нету до этих «слухов» дела. У них были другие объяснения того, почему существует маршрут до аль-Засафат, и почему они, несмотря на отсутствие жилых поселений, всё равно толпами ездят туда.

В вагоне сидячие места были устроены так, что пассажиры были сориентированы друг на друга по две скамьи спинка к спинке. Вдумчиво всматриваясь в окно, краем уха я невольно подслушал перешёптывания молодой парочки позади. Юноша пообещал своей спутнице показать некоторое лучшее место, где они заключат союз семьи.

Справа через транзитную зону сидела семейка с бледными лицами. Они почти не разговаривали, отец всё время смотрел в окно. Его супруга то и дело, предлагала ему покушать, часто спрашивала, о чём тот задумался, хотя сам муж воротил от неё нос, грубо выражаясь. Один из их детей, мальчик, рисовал какие-то каракули, а девочка, старше него и чуть младше меня смотрела в пол всю дорогу.

Глава 2
Планерка

– На Засафат происходят самые важные обряды, – объяснял нам Райзгак, ещё когда мы планировали операцию.

Он размахивал указкой перед большой картой, закреплённой на стене временного убежища. Вокруг собрались все рекруты нового ордена, но поскольку скамей на всех не хватало, большая часть сидела на полу или стояла, опершись на каменные стены пещеры.

На время подготовки спецоперации мы обосновались в пещере на востоке Западных Земель, в пригороде Винта. В её самом большом пространстве, где мы и собирались на такие планёрки, не было каких-либо декоративных элементов или мебели, помимо принесённых нами всевозможных приспособлений для сидения, от стульев до пустых деревянных бочек.

Вечно сыреющие сталактиты и не прекращающие гореть керосинки, отпугивали новичков слиянием своих ароматов. Однако для нас с Леденом запах керосина уже породнился. Он воспринимался родным и пах, неизменной в сути, хоть и меняющейся в локации, базой – местом, где мы живём и постоянно что-то планируем.

– На горе налагают благословения при рождении. Обвенчивают. И там же хоронят свою родню, провожая её в мир мёртвых, – отчеканил Райзгак своим благородным басом.

Райзгак был одним из наиболее преданных и верных борцов в нашем новом ордене. Его рослость и мужская грубость всегда выручали нас там, где интеллект и расчёты не спасали. Однако и интеллектом он был не обделён, пусть на первый взгляд и не заметить.

– А в чём заключается причина этой аномалии у горы? – поинтересовался я.

– Я вот тоже никогда раньше не слышал о том, чтобы подобными полномочиями обладали какие-либо субъекты помимо человека, – возразил Леден, на голове которого редкими прядями встречались седые волосы.

– Объективно говоря, само место, скорее всего, обычная гора, но в силу внушённой информации и когда-то воссозданными, теперь уже традициями, стало обрастать бесконтрольной и опрометчивой, на мой взгляд, игрой, принимающей форму величайшей глупости – поклонением природе, – ответил Райзгак, на что Леден хмыкнул и его лоб покрылся морщинами. – Такая глупость уже очень давно стала распространяться в наших краях. Уже как три сотни соб, материалисты, лишившиеся своих поводырей, пытаются утолять свои провалы в знаниях и убеждениях, создавая или вплетаясь в уже созданные объекты поклонения. Мы называем это халуфа́, то есть альтернатива первоначальному замыслу.

– Это, в свою очередь, не только отводит подозрение от местоположения тюрьмы, – дополнил Леден, своими свежими выводами, – но и отвлекает материалистов от истины. От тяжбы, которая лежит на их руках и руках их отцов. Отвлекает от настоящего высокого искусства, которое созидалось монархами. А это то, что нужно для антимонаршего строя сенатора.

Райзгак был одним из немногих, кто знал культуру городских людей, ведь среди всех нас он был единственным коренным винтийцем.

– Мм… Интересно, – сказал я, догоняя детали.

– Верно, замглавы, – Райзгак похвалил Ледена и продолжил. – По всей видимости, сенат или Равенство триста соб назад поработали над конспирацией тюрьмы, объяснив наличие железной дороги до горы, халуфаидными аргументами. Святое место и прочее… С тех времён многие поколения были обмануты.

С лица Ледена я считал гнев. Он фыркнул, скрестил руки на груди и продолжил дальше слушать нашего рекрута, который наводил исторические справки о местных локациях.

Глава 3
Бабушка

Моя прострация была прервана бабушкой, что сидела напротив.

– Возьми-ка, сынок. Путь большой был пройден, а ты даже и пальца в рот не положил, – она протянула мне кусочек хлеба, завёрнутого в тряпицу.

– Благодарен вам, но не стоит, я вовсе… – начал отнекиваться я.

– Нам предстоит ещё треть пути, – настаивала она, – а у тебя ни сумы, ни чего перекусить, чтобы… Возьми, сейчас не съешь, так потом пригодится.

– Приму ваш дар за честь, – поблагодарил её я, а после свернул хлеб и спрятал во внутренний карман своего сюртука.

Бабушка была добродушной, и на протяжении всего пути старалась поддерживать общение. Путь был действительно длинным, так что в какой-то момент наше взаимодействие плавно вернулось в пассивное состояние.

Поезд мчался, пронося мимо меня блестящие снежные земли. Я глядел в окно и размышлял над предстоящей операцией.

Глава 4
План: Гарантии

Когда Райзгак закончил свой рапорт и сел, к карте вышел Леден – координатор операции, и приступил посвящать нас в детали плана.

– Как нам уже известно от информатора, паломнические наименования поездов, отправляющихся на аль-Засафат, являются лишь прикрытием. На самом же деле, в пятёрке ближайших к локомотиву вагонах, провозится продовольственный груз. Это может быть всё что угодно. Пропитание, вода, оружие или люди, приговорённые к каторге.

– Он назвал людей продовольственным грузом? – послышалось откуда-то.

Рекруты перешёптывались, выражая своё недовольство. Леден выждал паузу, пока все не смолкнут, и продолжил.

– Официально, конечная станция рейса – «Святые источники». На самом же деле, на этой станции поезд открепляет большую часть своих вагонов и, огибая гору, отправляется к воротам Маар. Однако, если Элео будет находиться в последнем вагоне, лохеи не позволят себе откреплять вагоны, а вероятнее всего, отправятся к воротам тюрьмы, даже не высадив прочих пассажиров. Такая вероятность есть, но в разрезе. А я хотел бы представить картину целиком. Вначале напомню, что основной целью нашей спецоперации стоит освобождение тысячи шестисот заключённых, скинутых за оппозиционные идеалы.

– Я правильно понимаю, замглавы, – возмущённо вмешался Танер, – вы уверяете нас в том, что лохеи по каким-то причинам будут знать, что Элео в поезде? Объясните же, как вы это себе представляете.

Леден отвесил холодный взгляд и нехотя объяснил. А нехотя, потому что питал необъяснимую конкуренцию к нему.

Строго держа осанку и сцепив руки за спиной, замглавы, он же Леден, принялся пояснять:

– Мы пустим слух о том, что среди пассажиров поезда был замечен монарх. Будь уверен, спустя одну – другую станцию, вся шотерия уже будет поднята на уши и судорожно вырабатывать план действий, который мы абсолютно без торопки можем предугадать, а заодно построить грамотную стратегию. Так что я продолжу, если это всё что ты…

– Нет, не всё, – продолжал Танер.

Наблюдая со стороны, как Танер, сын владельца железнодорожной кампании, сэра Райбзенкрули, начинает действовать на нервы Ледену, холодному и строгому командиру ордена, мне хотелось вмешаться. Однако находясь в роли лидера за эти собы, я почерпнул одну мудрость: лучше не вмешиваться в мелкие перепалки рекрутов.

– Допустим, слух разойдётся. Где гарантии, того, что они не попытаются захватить главу прямо на месте. Скажем, на станции или по пути, ещё в самом поезде?

– Гарантии, конечно же… – начал отвечать Леден, но Танер вновь его перебил.

– Также: где гарантии того, что остальные пассажиры не станут жертвами наших планов?

Почти все вокруг смотрели на Танера с той нетерпеливостью, с какой смотрят на человека, который задерживает очередь по, очевидно, эгоистичным причинам.

Почти все.

Но важно упомянуть, что в наш новый орден добрая часть людей пришла именно вместе с Танером. Они-то как раз поперёк остальным, оказывали ему полную поддержку, каждым лишним взглядом, кивком и даже просто тем, что были рядом. В прямом смысле рядом, они постоянно отделялись своей группой от остальных борцов.

Среди шестидесяти четырёх рекрутов девятнадцать были друзьями Танера.

Его удивительная особенность заключалась в том, как он своенравно сочетает в себе гордыню и утопические идеалы о дружбе. Утопические не из-за высоких нравственных запросов, а из-за поистине зашедших далеко в своей эволюции отношений, теперь уже имеющих со словом «дружба» не так много общего. Фактически, большинство его друзей примкнули к нему ещё в академические годы, и пройдя вместе множество оборотосмен, пропитались к нему преданностью, напоминающую, по словам Ледена, отношения материалистов к их монархам.

– Я почему недоволен… Думаете, то, спроста?.. Охотясь за крупной наживой, – Танер кинул беглый взгляд на меня, – шотерия не посчитает препятствием, пожертвовать всеми пассажирами в вагоне. И если они решат драться в поезде, значит, они будут драться в поезде. Сечёте? Если они решат сбросить поезд с обрыва, или подорвать, они сделают это, лишь бы избавиться от монарха.

Сухие речи то от одного, то от другого, были ей неинтересны, Йиви только и ждала повода, как бы кому заткнуть рот. И вот он выдался. Она сидела на столе позади всех, вальяжно закинув ногу на ногу.

– Ошибаешься, Танер. Уж кого-кого, а главу шотерия и пальцем не тронет.

Загорелся тоненький, почти невидимый импульс между нами тремя (мной, Йиви и Леденом). Обменявшись быстрыми взглядами, с их стороны поступил запрос на разглашение нашего общего секрета. Моим кивком Ледену запрос был одобрен, и, что не менее важно, сигнал им был понят.

Тогда-то впервые во свет вышла тайна о том, что я сенату нужен живым ради сотрудничества в области мехаковых технологий. Леден рассказал и о том, как сенатор три оборотные смены назад поделился с нами своими намерениями вырастить из меня своего зама, а после смерти и вовсе был готов назначать преемником ради достижения мечты, связанной с мировым энергопроводом.

Всё собрание погрузилось в раздумье. Кто-то, выпучив глаза, был шокирован, кто-то молчал, ведь не мог поверить в услышанное. Наконец, отреагировал Танер. Он что-то пробормотал себе под нос, а после обратился к Ледену:

– То есть… Что это у нас получается? Манакре нужен глава, для того чтобы снабдить мехаком всю республику? Неужели это возможно?

– Вы просили гарантии, я вам их дал, – отрезал Леден, однако Танер выпал из дискуссии под грузом новой информации.

– А как связано вышесказанное с гарантией жизни пассажиров? – вмешалась Армаварма с характерной ей пылкостью.

Одна из людей Танера, девушка, что всегда яростнее всех расчищает путь перед ним. Своего рода Армаварма была номером один среди людей Танера. С одной стороны, потому, что она его сестра, а с другой, потому что только ей доводилось видеть его – их фактического лидера, и идеалистически – друга, в горе и слабости.

По словам Йиви, типичные северяне обычно так и выглядят: белая кожа, совсем пожелтевшие глаза и как высший знак гордости северян: блестящие дороговизной серебра, волосы. Люди, рождённые с такой внешностью, считались прирождёнными рыцарями в Северных землях. Это что-то вроде королевской гвардии, смешанной с лохеией… Так объяснял Леден.

Однако внешне разница между ней и Танером была колоссальная. Рост и возраст Танера шли в разрыв с Армавармой, а вот чистое лицо Армавармы и в подмётки не годилось лицу мальчишки, запятнанному веснушками; и уж очень сильно выбивались из общей картины эти его рыжие кудрявые волосы.

Очевидного превосходства ни у неё, ни у него не было. Однако Армаварма вверила Танеру свою жизнь, а Танер распоряжался жизнью Армавармы. Но делал это не из прихоти, нет. Танер – идеалист, который лучше умрёт, чем изменит негласным правилам, описывающим ту картину мира, что видна лишь ему и небольшому окружению вокруг. Так что его права на жизни друзей были вполне себе обоснованной мерой.

Вопрос Армавармы повис в воздухе, на что Йиви сочла своим долгом вмешаться. Раз уж другая девушка вознамерилась скандалить, то и ей в стороне нельзя быть.

– Армочка, – обратилась к ней Йиви.

По лицу Армавармы было видно, что такое обращение к дочери Райбзенкрули она считала возмутительным. Но под гнётом авторитета Лучезарной она научилась пропускать мимо ушей все эти её трюки.

– И Танер, – назвав второе имя, Йиви, заметно погрубела, – вы главное поймите. Пока Элео жив, все вы находитесь под защитой. Пока он жив, то и поезд тоже будет в порядке.

Повисла тишина.

Армаварма попросила пояснения. На что Йиви отмахнулась: «Ты даже не представляешь, на что способна монаршая сила, текущая по жилам этого малыша».

Она посмотрела на меня.

– Рад похвале, но и без «малыша» можно было обойтись, – искренне ответил я и попытался вернуть ход беседы. – А теперь продолжим о деталях…

Леден кивнул и перенял эстафету.

– Весь наш план можно разделить на три фазы. Фаза «Один», «Два» и «Ключевая». Из которых фаза «Два» имеет наиболее шаткое положение. По моим расчётам вероятностей, есть три наиболее актуальных исхода событий. Итак, первый исход событий фазы «Два»:

Шотерия или лохеия, кто бы там ни был… Не станут останавливать поезд совсем, – он взглянул на Танера. – И тут мне совершенно понятны опасения отпрыска Райбзенкрули, но не спешите с выводами. Стражи республики не настолько глупы, чтобы лезть в драку с монархом на ходу поезда. Вероятнее всего, они сделают всё возможное для того, чтобы на протяжении всего маршрута не подать виду на то, что им что-либо известно. Но выждут и подготовятся к налёту в наиболее подходящий момент.

– Это какой же? – поинтересовался Танер.

– У тебя голова, что совсем пустая? – нетерпеливо выпалила Йиви, чем задела юношу. Тот обернулся, презрительно глядя на неё, но разбираться за него кинулась сестра.

– Тогда скажи сама, что тут понятного? – сдерживая негодование, выкинула она.

– При таком исходе, фаза «Два» начнётся на «Святых источниках», – ответила Йиви и покосилась на Ледена. – Верно?

Леден задумался. Почесав подбородок, он неторопливо ответил.

– Есть такая вероятность, да. В таком случае на конечной станции нас будет ожидать засада. Они остановятся на «Святых источниках» и переиграют нас. В этом случае нас намеренно не пропустят в Маар. Такой вариант фазы «Два» будет означать состоятельность их боевой мощи. Поэтому, если на нас нападут на источниках, необходимо немедленно брать контроль над локомотивом, и самостоятельно добираться до Маар. С остальными пассажирами в таком случае придётся поступить несколько экстремально. Мы высадим их между «Святыми источниками» и Маар, недалеко от станции, так, чтобы в пределах двадцати – тридцати градусов они смогли дойти, не замёрзнув. Но это лишь первый из трёх вариантов фазы «два».

Наступил тот самый момент тишины, какой бывает, когда чей-то кашель в собрании вызывает общее негодование. Это момент тишины, замершей в ожидании.

– Наиболее вероятен следующий вариант, – продолжил Леден. – Второй исход событий фазы «Два»:

(В этот момент Йиви наверняка подумала о чём-то вроде: «Создатель гравитации, каким надо быть кактусом, чтобы придумывать такие тупые названия!»)

Стражи каким-либо образом принудят пассажиров покинуть вагон, в котором будет находиться Элео. Да… Либо постепенно ближе к станции… Но каким-то образом они это обязательно подстроят.

– Скорее всего, пошепчут через проводников, – вставил Танер.

– Да, – согласился Леден, на минутку замерев, вероятно и он критично думал о ближнем своём, уверен, это было что-то вроде: «Как только ему в голову пришло сказать что-то настолько очевидное?», но он быстро опомнился и продолжил. – Тем самым стражи республики попытаются застать нас врасплох.

– В этом варианте шотерия избежит надобности останавливаться на конечной… – добавил Танер, чем помог поддержать в тонусе презрение Ледена.

– Скорее всего… Спасибо, что перебиваешь… – съязвил Леден и прочистил горло. – Они рассредоточат выход пассажиров на предпоследних станциях. Таким образом, думать об эвакуации не придётся. Локомотив наберёт скорость и промчит «Святые источники» на самых быстрых порах, лишь бы только довезти монарха до ворот тюрьмы. В идеальном варианте нам бы во всех трёх случаях проехать мимо блокпоста на источниках. Однако всего не предугадать.

– Но мы, конечно же, приложим все усилия, – добавил я, пытаясь ободрить рекрутов.

Леден кивнул:

– И именно на этот вариант мы поставили половину процентов успеха срединной фазы нашего плана.

– А вторую половину мы на что поставили? – поинтересовалась Йиви.

– Оставшиеся сорок пять процентов удачи нам светят, если состоится первый исход событий.

Предугадывая и следующий вопрос, Леден поторопился закончить.

– Но всего лишь пять процентов, если третий… Однако он и по ожиданиям наименее вероятен, поэтому не стоит брать его во внимание.