Buch lesen: «Шалунья Нулгынэт»

Schriftart:

* * *

Предисловие

Рождённая во время кочёвки

Жаль, что ушла традиция давать детям настоящие имена. Те, которые только тебе одному и подходят. На встрече с читателями мы придумываем, как бы кого назвали, вспоминая, что же рассказывали родители интересного про наши первые дни жизни. А нашей гостье придумывать не надо. Она родилась 31 декабря 1946 года, в тайге, на перевале горы Кисилях Усть-Янского улуса в семье кочевых эвенов по дороге в участок Буур Хаайбыт. «Мама тогда буквально успела сунуть меня за пазуху, потому что остановить нартенных оленей было невозможно. Приехав в участок Буур Хаайбыт, покормили огонь, нарекли меня Марией Нулгынэт – по-эвенски «рождённая во время кочёвки», – рассказывает читателям Мария Прокопьевна Федотова-Нулгынэт, лауреат премии Владислава Крапивина. Затем она учит уральских школьников здороваться по-эвенски. Мы ищем на карте её посёлок Хонуу в Момской районе Якутии. Ого, как далеко от Урала! На Северном полярном круге! Минус 60 и даже 70 градусов зимой! Всё же большая у нас страна. И так интересно узнавать, как живут разные народы. Взрослые и дети долго не отпускают писателя со встреч. Всё хотят узнать: и как оленьей упряжкой управляла, и как верхом на быке ездила. Как на рыбалку ходит с удочкой на хариуса, как одевается в минус 60, чтобы не замёрзнуть, умеет ли колдовать… Водитель библиотеки, охотник, качает головой: «Не, я, как вы, с лёта в утку не попаду…»

Мария-Нулгынэт ведёт кружок «Эвенская культура». Она привезла с собой национальные обереги с бубенцами, которые сделали её ученицы. Счастливчики, получившие сувенир, тут же привязали их к волосам.

Мария Прокопьевна владеет эвенским и якутским языками, она филолог, преподавала якутский язык в школе. Писать начала с детства. Сейчас у неё вышло двадцать книг для взрослых и детей.

В книге «Шалунья Нулгынэт» она рассказывает о своём детстве. Это только первая часть большой повести о жизни девочки с Крайнего Севера. Продолжение пока не переведено на русский язык.

«Стараюсь рассказывать детям простым языком о приключениях своих героев, привожу юных читателей к выводу о том, что никогда не следует руководствоваться ненавистью и злобой. В доступной форме знакомлю читателей с уникальной природой Севера и ее обитателями», – рассказывает Мария Прокопьевна о своей повести, которая в 2015 году получила премию Владислава Крапивина в специальной номинации «Малая Родина».

Перевела рассказы Ариадна Борисова – член Союза писателей России, писатель, переводчик с якутского на русский. Нашим читателям Ариадна Валентиновна известна детской повестью «Записки для моих потомков» (стала финалистом премии Владислава Крапивина 2010 года) и эпосом «Земля удаганок» (вошла в лонг-лист премии «Русский Букер» 2010 года).

Мария Прокопьевна вернулась домой, к ученицам, рыбалке, рукописям. А на Урале оставила куклу для театра – шалунью Нулгынэт. Теперь она ходит на встречи к читателям, рассказывает про удивительный край, мудрых людей и маленькую девочку Нулгынэт.

Нулгынэт – единственный ребёнок на всю округу. Но никогда не скучает, не жалуется, не ноет. Ещё она никогда не злится и не паникует. Не знаю, как другим читателям, а мне есть чему поучиться у Нулгынэт.

Ольга Колпакова,
писатель, член оргкомитета Международной литературной премии Владислава Крапивина

Мангай умчу

Благодатные осенние деньки. Я играю возле палатки. Рядом мама шьёт торбаза.

– Когда ты была маленькой, ты говорила разные смешные слова, – вспоминает она. – Например, «мангай умчу».

– А что это такое?

– Если находила ягодку голубики, сама не ела, несла мне. И кричала при этом: «Мангай умчу! Мангай умчу!»

– А-а, значит, я голубику так называла!

Днём с маленькой деревянной кружкой я отправилась «мангай умчулить». Вокруг палатки словно голубой дымок вьётся по кустам – полным-полно голубики, крупной, сладкой, с багряной мякотью под тонкой кожицей. Тропинки разбегаются в разные стороны, ягодные кусты зовут вперёд, и я отхожу всё дальше и дальше.

Вдруг позади меня кто-то часто и громко задышал. Я оглянулась: ой, кто это?! Огромная собака со светло-жёлтыми глазами ступала по моим следам. Я испугалась и, приговаривая: «Эй, уходи, чэт, чэт», припустила по тропинке. Собака угрожающе ощерила длинные острые зубы. Она, видимо, почувствовала запах детеныша чубуку¹ – из его шкуры пошита моя шубка. Пронзительно вереща, я кинула в собаку землёй. Она тоже испугалась, тихо повернулась и исчезла в кустах кедрового стланика.

Я наполнила кружку вкусными дымчатыми ягодами. Вернувшись домой, угостила всех «мангай умчу» и рассказала о встрече с собакой.

– Такая большая! Чуть не укусила меня!

Брат попросил меня показать место, где я видела собаку, а посмотрев на её следы, воскликнул:

– Глупышка! Волка за собаку приняла!

Мама взяла мою шубку и, что-то таинственно шепча, подожгла краешек-хвостик. Это было так смешно, что я не выдержала и расхохоталась.

На следующий день я снова пошла собирать «мангай умчу». Подражая матери, сделала вид, что тихонько приговариваю себе под нос, взяла спички и тоже подожгла край шубки. От палёной шерсти поднялся неприятный запах. Только после этого я решилась отдалиться от палатки.

Чтобы отпугнуть волка, я стала делать так каждый день. Но однажды случилось ужасное: огонь вспыхнул, я не успела затушить, и моя шубка сгорела дотла. Мама сильно рассердилась и отстегала меня тонким прутиком. Мне было очень обидно, я плакала и кричала:

– Я не виновата, оно само загорелось! Если бы шубка не сгорела, я бы её сама наказала, чтобы слушалась!

Взрослые почему-то рассмеялись.

– Не вижу ничего смешного! – рассердилась я вконец.

Вот ведь какие эти взрослые! Я осталась без шубки, меня вздули, а они ещё и потешаются! Вот соберу много «мангай умчу» и ни за что не поделюсь с ними, никогда не поделюсь!

Мамочка Омни

Была у нас важенка по имени Омни. Я не умела доить важенок, как мама, поэтому она разрешала мне сосать молоко у Омни. Обняв важенку за задние ноги, я на несколько минут превращалась в маленького олешка-тугута. Молоко было вкусное и пахло оленьим мхом ягелем. Родные говорили:

– Омни твоя мамочка.

Потом Омни постарела. Ноги у неё стали больные, она уже не могла ходить под уздечкой. Колени важенки постоянно обдирались. Мама пыталась ей помочь, но упрямая болезнь не слушалась никаких лекарств. Омни теперь не гуляла со стадом, а бродила только возле палатки. Я жалела «мамочку» и после обеда делилась с ней лепёшкой. Омни быстро съедала свою половину и, заглядывая мне в глаза, снова тыкалась в ладонь…

Как-то раз Омни гуляла на травяном взгорке. Я, как всегда, припасла для неё половинку лепешки. Иду и вижу: Омни дерётся с большой худющей собакой. Я закричала что было сил, а когда увидела, что бок важенки красный и с него свисают клочья разодранной шерсти, закричала ещё сильнее. Приближаясь, кинула в дерущихся горсть мелких камней. Вдруг послышался выстрел, и я упала от неожиданности. Из-за пригорка вышла мама с ружьем в руках и сказала сердито:

– Что за бессовестный волчище! Уже возле жилья на оленя напал!

Волк отползал в кусты. Мама снова выстрелила, и он перестал шевелиться. Омни, еле переставляя ноги, двигалась к нам. Я радостно бросилась ей навстречу, но мама поймала меня и закрыла рукой мои глаза, шепча в ухо:

– Не смотри, доченька, не смотри…

Я закричала и принялась выдираться из её рук, а мама упорно тащила меня в палатку. Лёжа на расстеленных там шкурах, я плакала до тех пор, пока не уснула…

– Омни больше нет с нами, – сказали мне утром.

Я уже знала об этом, но непослушные слёзы тут же закапали. На улице висела волчья шкура. Я схватила нож и давай её колоть:

– Вот тебе, вот! Из-за тебя не стало Омни!

Немного успокоившись, стояла долго, молча, глядя на пригорок, где только вчера гуляла моя важенка. Потом я часто приходила с лепёшкой на травяной взгорок, делила её надвое, съедала свою половинку, а после, плача, половинку «мамочки» Омни…

Привези мне солнышко

К нам в гости пришёл незнакомый человек. Говорок у него быстрый, пересыпанный частым смехом. Человек толстенький, и смех круглый, будто камешки с горки катятся. Он даже сидеть не может спокойно, и мне кажется, что гость вот-вот свалится от хохота. И одежда у него другая, на нашу непохожая. Непонятно: то ли он нарядный такой, то ли ему больше надеть нечего. Я сижу рядом и украдкой трогаю полы его пальто. Мама сердито на меня поглядывает. Гость гладит меня по голове:

– Ах ты, вихрастенькая девчоночка! Ма-ахонькая! Звать-то как?

– Нулгынэт. А тебя?

– Василий Георгиевич. Скоро снова к вам в гости приеду. Какую игрушку тебе привезти?

Я в большом удивлении.

– Камни, что ли? Их и здесь полно, зачем возить.

Гость тоже удивился.

– О каких камнях она говорит? – спрашивает у мамы.

Мама смущена.

– Девочка играет камешками и других игрушек не знает.

– А ведь других игрушек на свете много! – обращается он ко мне. – Например, бегающие машинки, летающие самолётики, разные гудящие, звенящие и поющие игрушки. А для таких девчоночек, как ты, – красивые куклы. Что же тебе привезти?

Я в замешательстве. Не пойму, о чём это он. Поэтому выпаливаю сгоряча:

– Привези мне солнышко!

Гость опять удивился:

– Солнышко?

– Как только замёрзну, повешу в палатке повыше и греться стану!

Я принялась подыскивать место для солнца. Гость тоже осматривается, думает, куда лучше поместить подарок. Хлопнул себя по колену и сказал весело:

– Ну что ж! Привезу тебе солнце!

Мне тоже сразу стало весело. Мечтаю:

– Со всеми, кто в палатках живёт, поделюсь солнышком! Пусть людям всегда будет светло и тепло!

Пенка

У нас была белая, как молочная пенка, собака.

– Пенка, а ну, дров занеси! – кричит, бывало, брат из полога.

Пенка тут же заносит в зубах полешки для топки.

Подражая брату, я велю собаке:

– Пенка, дров занеси!

Та будто не слышит. Я кричу громче. Пенка «не понимает» и, виляя хвостом, ластится ко мне. Тогда я кричу ей в ухо и пытаюсь затолкать полешко в пасть. Обидевшись, собака перескакивает через меня и отбегает в сторону. Вид у неё укоризненный.

Пенка была очень умной собакой. Хоть и не слушалась, а от смерти однажды меня спасла.

Летом во время сильного ливня мы с родными пересекли вздувшуюся от дождя реку. Вдруг мой олень оступился и упал. Я с головой погрузилась в воду, даже крикнуть не успела. Свет померк, в ушах звон, в мозгу одна мысль бьётся: «Сейчас утону… Утону!»

Очнулась – лежу на берегу. Пенка облизывает мне лицо. Хочу сесть, а невозможно, живот какой-то надутый, тяжёлый, голова тоже не поднимается. Тут родные подбежали. Брат перевернул моё тело вниз головой. Сразу вода, как из ливневой тучки, полилась. Он потряс меня ещё, взял на закорки и побежал. Мама растёрла насухо, намазала чем-то тёплым и жирным. Я хорошенько помотала головой, и уши освободились от водяных пробок. Мама то и дело давила на мой живот. Вода продолжала выливаться из меня толчками до тех пор, пока живот не стал худой, как прежде.

Утром я проснулась совсем здоровой и увидела, как мама гладит Пенку, а брат отрезает и даёт ей лакомые кусочки мяса.

Потом всё было, как раньше. Я кричала собаке в ухо, чтобы она принесла дров, а та делала вид, что не слышит и укоризненно на меня посматривала…

1.Чубуку – дикий баран.

Der kostenlose Auszug ist beendet.