Buch lesen: «Девушка на виндсерфе»

© Чепурина М., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2016

Глава 1
Я страдаю

– Ты правда его пригласила?

– Что, в кино, да?

– И он не пошёл?

– Отказался? Отшил тебя?

– Больно, наверное?

– Как же ты только осмелилась?

– Фильм-то какой?

– А вот мне мама говорила, что первый шаг должен делать парень!

Ох! Как же мне надоели эти расспросы! Эти сплетни, пересуды, поучения…

– Девчонки, прекратите! Утомили. Раздуваете тут без повода!

Я сидела на подоконнике неподалёку от кабинета литературы, а передо мной находились мои подруги – Оля и Вика. Впрочем, не знаю, могла ли я в полной мере назвать их подругами. Скорее, они были просто приятельницами. Так уж вышло, что именно с ними я проводила больше всего времени и именно им рассказывала большинство своих секретов (которые очень быстро переставали быть таковыми). Вот и сейчас Оля с Викой требовали положенную им порцию информации. Они наперебой задавали вопросы, даже не давая мне возможности на них ответить.

– Ничего себе без повода! – сказала Оля, маленькая, кругленькая, большая любительница поговорить и поесть. – Всё-таки не каждый день в нашем классе девушки приглашают парней на свидания!

– Да какое свидание! – я небрежно махнула рукой. – Говорю же вам: бесплатно это всё. Написала отзыв на фильм на городском сайте и выиграла два билета на новый мультик. Не идти же одной, верно? И вас я позвать не могу, вас ведь двое. Вот и решила Данилова пригласить…

– Но ведь неспроста именно его! – заметила Вика. Она была повыше и постройнее второй подруги, знала про тренды и бренды и очень любила поважничать.

– А что «неспроста»? Можно подумать, у нас тут огромный выбор! Лаптев толстый, Грибов тощий, Медведевских весь в прыщах… Кузищину по внешности и по уму больше десяти лет не дашь… У Румянцева девушка есть. Ну и вот, остаётся…

– Хватит зубы заговаривать!

– Вот именно! Все знают, что ты сохнешь по Данилову! Уж год как!

– Кто это все-то?! – обиделась я. – Вы с кем дружите? Со мной или со всеми?

– С тобой.

– И со всеми.

– Ах вот как? Всем подряд, выходит, верите? Сплетничаете обо мне втихомолку? – Я изо всех сил старалась сделать так, чтобы девчонки оказались виноватыми.

Не вышло.

– Да ладно тебе кривляться! – сказала Вика. – Твоё приглашение реально весь класс обсуждает.

– Вот именно! – вставила Оля. – Лучше бы рассказала, как всё прошло. Что ты сказала Данилову? Что он ответил? А ты что? А он что?

– Стеснялась, наверное?

– Трудно решиться-то было?

– Да отстаньте! Нетрудно нисколько! Подошла да предложила. А он занят оказался. Ну и ладно. Приглашу кого другого. Всё, проехали!.. А ты что тут забыл?!

Под шумок к нам приблизился Лёха Кузищин – самый мелкий парень в классе. Собственно, за парня в виду роста и особенностей поведения его никто не считал. Скорей, это был местный клоун. Лёха очень стремился продемонстрировать всем, что он тоже крутой, и обзавестись подружкой, поэтому постоянно крутился вокруг девчонок и раздражал их. Это делало его ещё смешнее.

– Лёша, брысь отсюда! Что забыл?! Опять пришёл подслушивать?! – набросились на него девчонки.

Кузищин отпрыгнул назад, а затем, убедившись в своей безопасности, чинным шагом направился в кабинет.

– Больно надо вас подслушивать! – бросил он нам, ухмыльнувшись. – Как будто и так не понятно, про что говорите! Про Еропкину с Даниловым!

– Я тебе не Еропкина! – крикнула я. – У меня имя есть, понял, ты?! Меня Люда зовут!

Назревающую склоку прервал звонок на урок.

Литература была последним уроком. Последним за сегодня, за учебную неделю и перед большими майскими праздниками. Настроение у всех, ясное дело, было уже совершенно не учебным. Учительница это понимала и, возможно, разделяла. Решив не мучить ни себя, ни нас, она включила фильм на весь урок.

Что это был за фильм и по какой книге его сняли, я, честно говоря, так и не дала себе труда разобраться. Все мои мысли поглощены были вовсе не книгами. Я даже на экран не смотрела. Просто лежала на парте, страдала по Жеке Данилову да иногда, так, нечасто, чтоб он не заметил, поглядывала на его дивный загривок и ухо неописуемой красоты.

Жека перешёл в наш класс в начале года и влюбил меня в себя с первого взгляда. Удивительно, что меня одну! Я не понимала, как кому-то могут не нравиться эти живые и капельку наглые голубые глаза! Эти блестящие чёрные волосы, так удивительно сочетающиеся с бледной кожей! Эти вечно ухмыляющиеся губы, которые первый раз в жизни заставили меня думать о поцелуе! Жека был идеалом. После знакомства с ним я твёрдо усвоила, что красивые юноши – это те, кто похож на Жеку, а кто не похож – те «не мой тип». Данилов был самым красивым: если кто-то это отрицал, то только из зависти. Данилов был самым умным: если он и учился на тройки, то лишь потому, что ему так угодно. Данилов был самым сильным: если он и не мог больше всех подтянуться, то исключительно по злому умыслу физрука. Данилов должен был стать моим мужем… Но вот беда – он совершенно не обращал на меня внимания.

Первые полгода я страдала молча. Потом, на новогодней дискотеке, всё же решилась и пригласила Жеку на белый танец. Он не отказался. Три минуты длилось счастье. А потом по классу пошли слухи, что я влюбилась. Чем больше я отрицала их, тем сильней одноклассники убеждались, что это правда. Они отслеживали мои взгляды, ловили вздохи и на удивление правильно объясняли каждый мой жест. Тёма Лаптев, мой сосед по парте, не только заметил, что я рисую портреты Жеки во время скучных уроков, но и разболтал это всем парням.

Сам Данилов тоже не был молчаливым. После того как на День Валентина я бросила в почтовый ящик вырезанное из бумаги сердечко с выведенным печатными буквами словом «ЖЕКА», он вместо того, чтоб пригласить меня куда-нибудь, выставил послание на всеобщее обозрение. Я всё отрицала, ведь валентинка была благоразумно отправлена без подписи. Я даже уничтожила обрезки той бумаги, из которой её сделала! Но одноклассники не переставали демонстрировать чудеса догадливости. Что касается самого Жеки, то он, конечно, поступил не очень хорошо, сделав меня таким образом посмешищем… Но у всех есть недостатки! А поскольку это был единственный минус, который выявился у моего идеала за этот год, за него я готова была полюбить ещё больше.

И вот настал апрель. Сегодня было его последнее, тридцатое число. Все нормальные люди радовались тому, что впереди у них длинные выходные, а я как дура думала про то, что не увижу своего Жеку аж десять дней. А ещё я сосчитала, сколько дней его осталось видеть. Если без выходных, то выходило совсем немного – восемнадцать. Восемнадцать дней на то, чтобы увлечь того, кто игнорирует меня уже восемь месяцев. А по истечении этих дней прозвенит последний звонок, закончится девятый класс, Жека заберёт документы и уйдёт в техникум. Он сказал об этом ещё в январе как об абсолютно решённом деле. Значит, оставался только май… И праздники, такие всегда желанные и такие неуместные сейчас, отнимали у меня треть этого последнего месяца!

Впрочем, считать время можно было сколько влезет. Его количество не имеет никакого значения, если не предпринимаешь действий. Именно так в основном я себя и вела все последние месяцы – просто вздыхала, смотрела на Жеку да ещё пыталась одеваться покрасивее – похоже, безуспешно.

Толчком и одновременно предлогом, своего рода оправданием для решительной атаки стал мой выигрыш билетов в кино: здесь я не врала, они действительно достались мне совершенно бесплатно, да ещё и с открытой датой. Приглашать Жеку в кино за свои деньги было бы каким-то уж совсем постыдным ухаживанием. А вот бесплатный билет позволял сделать вид, что я просто нуждаюсь в каком-нибудь спутнике.

Сколько же душевных сил ушло на то, чтобы решиться и приблизиться к Данилову! Билеты были у меня уже неделю, и вот только сегодня – в последний день – я всё же решилась. Так сказать, заставила себя. Долго и упорно ждала момента, когда Данилов будет один, без своих дружков, которые засмеют меня; наконец, на третьей перемене подкараулила его возле туалета, подошла на ватных ногах и, размахивая билетами, промямлила что-то насчёт кино. Жека сначала не понял. Я, тем временем почувствовав, что мои уши и лицо горят, решила сделать непринуждённый вид и стала жутко кривляться. До Данилова тем временем дошло, чего мне надо. «Ты меня что, в кино, что ль, зовёшь?» – произнёс он с усмешкой. А увидев мой кивок, ответил: «Не-е-е-е!» Странно хохотнул и смылся в тубзик.

Собственно, такой была история, рассказа о которой добивались от меня мои приятельницы. Посвящать их, как и вообще кого бы то ни было, в подробности позора я совершенно не собиралась. Хотя, судя по всему, эти подробности известны уже половине класса, а после праздников их будет обсуждать уже полшколы.

К концу литературы я твёрдо решила, во-первых, по-прежнему всё отрицать, а во-вторых, во что бы то ни стало завоевать Жеку до конца мая. Как можно сделать одно и другое, у меня не имелось ни малейшего представления.

После уроков девчонки опять принялись вертеться вокруг меня и расспрашивать про Данилова. Они буквально взяли меня в плен в школьном фойе. Чтобы прекратить это мучение, я воспользовалась первой попавшейся возможностью сменить тему.

– А если бы Данилов согласился, ты когда бы с ним пошла? – спросила Вика. – Ты же вроде уезжаешь? Или как?

– Вечером сегодня бы сходили. Ну, неважно! Лучше я за вечер чемоданы соберу! Надо хорошенько всё продумать! Мало ли что на курорте понадобиться может! – произнесла я с великой важностью.

Наживка была схвачена.

– А что, куда ты едешь-то?

– На море, да? На море? Повезло-о-о!

– В Египет еду. С мамой. Завтра утром.

– Фу, в Египет! – скривилась Вика.

– Фу, с мамой! – скривилась Оля.

– А что такого-то?!

– Мама пасти тебя будет. Роман не закрутишь. Ходить с ней за ручку придётся… – ответила Оля, считавшая себя большой специалисткой по «кручению» романов.

– Да ну, – авторитетно оспорила Вика, – от мамы всегда улизнуть можно! Другое дело, что Египет это немодно и непрестижно. Место для неудачников… Ну с кем ты там познакомишься? С сыном дворника?

– Ну а что! – сказала Оля. – Дети дворника тоже бывают красавцы. Поешь там от пуза…

– Фу, ехать обжираться! Это пошло!

– Шведский стол, наверно, будет! Ням-ням-ням!..

– И дискотека со всякой попсой! Отвратительно!..

– Так вкусно!..

– Примитивно!..

– Эх, съездить бы туда же, но без мамы!..

– Вот Лазурный берег – это тема! Там и Каннский фестиваль опять же скоро…

– Девчонки, ну уймитесь! – я не выдержала. – Что за чушь опять городите?! Я ещё поехать не успела, а вы уже весь отдых за меня придумали! Не собираюсь я ни обжираться, ни крутить там ни с кем! Я на море еду! Я его лет десять уж не видела!

– А куда? – спросила Оля. – В Шарм-эль-Шейх или в Хургаду? Я там и там по три раза была.

– Ни туда и ни туда. Мама взяла тур в деревню какую-то мелкую. Вроде, Дахан называется… Или Дахап… Как-то так…

– Фу, деревня!

– Пфф, деревня! Ни о чём!

Оля с Викой сошлись в том, что место, куда я еду, – отстой полный, а значит, и от времяпрепровождения там ничего хорошего ждать не приходится. Они принялись прогнозировать, что будет хуже всего, и описывать разные гадости, поджидающие меня в египетской деревне. Я не слушала. И так было понятно, что в следующие десять дней я буду несчастна и одинока…

Мимо нас прошла компания: Данилов и ещё четыре парня. Они что-то оживлённо обсуждали, и, судя по доносящимся до нас фразам, темой беседы служила отнюдь не очередная компьютерная игра, как это было обычно. Возле двери, ведущей на улицу, Жека пропустил своих товарищей вперёд, а оставшись в здании последним, обернулся на меня… и засмеялся.

– Чё ты ржёшь как конь?! – возмутилась Вика.

– Над нами ржёшь? А в зеркало смотрел? – спросила Оля.

Что касается меня, я промолчала. Ведь не говорить же вслух о том, что Жекин смех для меня красивее любой музыки!

Глава 2
Я путешествую

Сутки спустя наш самолёт уже приземлился в аэропорту Шарм-эль-Шейха. Народ зааплодировал, я выдохнула, мама неумело перекрестилась. Пейзаж за окном был египетский. Я бы даже сказала, что слишком египетский! У меня было ощущение, будто я оказалась в компьютерной игре или в мультике, авторы которого постарались запихнуть в своё творение всё египетское разом – чтобы уж никто не усомнился, где находится! Ослепительно яркое солнце, безоблачно-голубое небо, жёлтый цвет, преобладающий в пейзаже, пальмы, даже пирамиды (или что-то походящее на них) – всё это предстало передо мной, едва наш борт коснулся земли.

Школа, Оля, Вика, Жека, остальные одноклассники – всё это было теперь далеко. От них меня отделяли тысячи километров и наполненный событиями день.

Вечер, который я мечтала провести в кино с Даниловым, ушёл у нас с мамой на сбор чемоданов. Казалось бы, что тут сложного – сложить в сумку несколько вещичек. Однако стоило нам приступить к делу, как оказалось, что один купальник сгинул в недрах шкафа, другой порвался, на любимой юбке пятна, зарядка от фотокамеры потерялась, а футляра для зубной щётки не было вообще никогда в жизни. В общем, за копанием, стиркой, глажкой, шитьём, нытьём, бранью и поиском круглосуточных магазинов прошло полночи. Вторую её половину мы провели тихо лёжа в кроватях, не в силах уснуть от волнения и страха проспать. Когда мне удалось отключиться, уже рассвело. Почти сразу после этого будильник зазвенел. Пора вставать!

Проснулась я без всякого желания куда-либо ехать. Хотелось сдать билеты, забиться под одеяло и вообще не вспоминать ни о каких Египтах. Не могу сказать, чего именно я боялась, но мерзкий страх ворочался в животе весьма ощутимо. Впрочем, мама сказала, что это нормально: мол, перед поездками всегда такой мандраж. Ещё она сказала, что в аэропорту нам следует быть не позже чем за два часа до вылета, а лучше и за три. Оказывается, билетов на самолёт нередко продают больше, чем людей в него помещается, так что надо занять себе место. А ещё иметь время проблемы решить, если вдруг те возникнут. Кроме того, в дороге нас могут поджидать пробки! В общем, хотя вылет у нас был после полудня, выйти пришлось рано утром.

Сперва мы бесконечно долго шли к метро, волоча тяжеленные чемоданы. Потом ехали в подземке, ставшей ужасно недружелюбной из-за объёмного багажа. Потом сто лет тряслись в автобусе, собравшем все ухабы и светофоры. Но каким бы долгим и мучительным ни был путь в аэропорт, к тому моменту как мы прибыли туда, до вылета оставалось ещё больше трёх часов.

Первым делом следовало зарегистрироваться: у стойки, над которой значился пункт назначения, нам выдали билеты с номерами мест (мне удалось заполучить сиденье у окошка) и забрали чемоданы. Дальше следовало пройти мимо стеклянной будки с дяденькой, который заглядывал в паспорта. Третьей полосой препятствий был досмотр, где просвечивали сумочки, обыскивали обувь, отбирали взятую в дорогу водичку и заставляли стоять в стеклянных будках, которые, по слухам, позволяют увидеть людей голыми. Всё прошло быстро. Теперь оставалось дождаться посадки.

Следующие три часа я провела, слоняясь по «чистой зоне», разглядывая ценники в дорогущих кафе, глядя на матрёшек в магазинах для туристов и нюхая духи, без торговли которыми, по словам мамы, не обходится ни один международный аэропорт. Когда, наконец, объявили посадку, моя радость оказалась преждевременной: людей, уже погрузившихся в автобусик, предназначенный везти их к самолёту, вскоре вернули обратно. Взлёт отложили: на час, потом на два, потом на три. Я успела порядком измучиться, прочесть два рекламных журнала и почти полностью посадить батарею в своём мобильном к тому моменту, когда наконец-то уселась на своё место 12А.

Сам полёт прошёл терпимо. Кстати, это был мой первый полёт за сознательную жизнь: по утверждению мамы, в четыре года я летала в Крым к каким-то родственникам и плохо перенесла посадку и взлёт. Теперь эти события показались мне совершенно нестрашными: даже припасённые конфеты не понадобились. Единственными врагами в полёте были скука и невозможность вытянуть ноги. Если второй мне действительно досаждал, то с первым я успешно справилась благодаря припасённой книжке. Книжка была, разумеется, про Египет.

Кстати, мы решили, что перед поездкой имеет смысл что-нибудь прочитать о той стране, куда мы направляемся, чтобы не быть там полными дураками. Мама составила себе список древнеегипетских богов и намеревалась каким-то образом применить это своё знание на практике. Я же прочитала, что Египет – мусульманская страна и одеваться там положено прилично: никаких там декольте, открытых маек, мини-юбок. Тем не менее, похоже, что на весь наш самолёт одна лишь я оделась в макси-платье с длинным рукавом: здесь и там мелькали голые колени, плечи, спины. Народ как будто ехал не в исламскую страну, а в санаторий на Чёрном море. И народ этот, судя по разговорам, отправлялся в указанном направлении не в первый раз.

И вот мы на египетской земле. Дверь самолёта открылась, и на нас дохнуло жаром. Спустившись по раскалённому трапу, мы зашли в раскалённый автобус, который повёз нас по раскалённому асфальту в здание аэропорта… которое отнюдь не оказалось раскалённым! Всё было не так страшно, как вначале показалось: внутри здания работал кондиционер.

В зале прилёта мгновенно образовались здоровенные очереди. Вели они к сидевшим за длинной стойкой представителям разных турфирм, которые выдавали миграционные карты и помогали их заполнять. Для тех, кто приехал сам по себе, тоже имелись помощники: девушки в красных жакетах сидели поодаль и предлагали решить вопрос с заполнением документов быстро и без очереди – «всего» за 10 долларов. Вернее, предлагали не они, а вывеска над их головами. Эта вывеска была на русском языке, как и многие надписи в зале. Вокруг тоже слышалась русская речь. В общем, ощущения прилёта в заграницу пока не было.

Не появилось этого ощущения и тогда, когда мы, отстояв очередь, заполнили все бумажки и прошли все проверки. В последнем зале находился выход на стоянку автотранспорта и катались по длинной конвейерной ленте наши чемоданы. Перед тем как отправиться к автобусу, я посетила дамскую комнату. Она напоминала туалет в нашей школе, только грязнее.

Наконец мы забрали багаж, погрузились в автобус, присланный нашей турфирмой, и отравились в гостиницу. Езды до неё оказалось часа полтора. Всё это время за окнами я наблюдала один и тот же пейзаж: каменистая жёлто-коричневая пустыня и невысокие остроконечные горы того же цвета – это их я приняла за пирамиды! Иногда между гор попадались маленькие – в несколько домов – посёлки или даже отдельные здания, непонятно для чего предназначенные. Кое-где тянулись линии электропередачи, торчали радиовышки. А ещё иногда на нашем пути встречались блокпосты. Водитель слегка притормаживал и здоровался с дежурившими на дороге полицейскими, к загорелой коже которых очень шла белая форма. Те лениво махали: мол, дальше езжай, верим-верим. Поодаль от полицейских располагались странные укрепления из металлических листов, из которых выглядывали солдаты в касках. Вид у этих солдат был не устрашающий, а какой-то испуганно-любопытный.

Прошло около часу, прежде чем перед нами предстал въездной знак «Welcome to Dahab!». Это было уже в сумерках. Прежде чем автобус, останавливавшийся у каждой гостиницы, добрался наконец-то до той, что должна была стать нашим домом на несколько ближайших дней, наступила уже кромешная ночь.

Раньше я почему-то представляла себе наш отель в виде высокого здания с бассейном на крыше (ну, как в компьютерных играх). На деле же оказалось, что это скорее подобие лагеря или посёлка, состоящего из одно-двухэтажных домиков, раскиданных на внушительной территории. Изучать эту территорию сил у нас сейчас не было. Я только обратила внимание на зал, расположенный возле ресепшн, откуда доносилась громкая музыка. Там, похоже, проходила дискотека. В другой раз я с восторгом побежала бы туда, но не сегодня: мне хотелось только спать. И маме тоже. Казалось бы, с чего тут устать, мы ведь не работали, просто весь день сидели: то в метро, то в самолёте, то в автобусе… Но нет! Оказалось, от путешествий и ожидания устаёшь ещё больше, чем от занудных уроков физики.

Ещё с полчаса пришлось ждать заселения. Когда же ключ номер 215 наконец оказался у нас в руках, а специальный человек помог донести чемоданы и открыть дверь, я только и успела, что восхититься белыми полотенцами в ванной и роскошной спальней, оформленной в фиолетовом и зелёном цветах. А потом упала на постель… и отключилась.