Девушка в сонном царстве

Редактор Елена Чижикова

© Марина Сарычева, 2021

ISBN 978-5-0051-5225-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Девушка в сонном царстве

Глава первая

Я навсегда запомнила тот теплый майский день – он был началом, главной точкой отсчета моей новой жизни. В тот день я впервые перешла к активным действиям. Капнула последняя капля в чашу моего долготерпения, и заветный сосуд переполнился. Тихоня и мечтательница внезапно взбунтовалась.

Да сколько ж можно?!

Я буквально сходила с ума от злости и досады. На кого я злилась? Естественно, на себя!

Сколько ж можно, свесив бледные ножки с кровати, ждать в подарок хрустальную туфельку? Сколько можно молчаливо наблюдать, как безвозвратно утекает время моей не слишком удавшейся жизни?

То, что жизнь не слишком удалась, мне тогда казалось очевидным – если девушке двадцать один, и она до сих пор одна, значит, удачей в ее жизни и не пахнет.

Но с этого дня все пойдет по-другому!

Я до боли сжимала кулачки, угрожая себе, небесам и еще неведомо кому.

Нет, я не буду больше ждать подарков от судьбы! Хрустальных туфелек не существует, да и я – отнюдь не Золушка из сказки. К тому же принц сейчас пошел ужасно робкий… Я сама его добьюсь, вот увидите!

Принца, которого я обещала добиться, звали Кириллом Лопатиным.

Кто такой Кирилл Лопатин? Ну, как вам сказать… Симпатичный шатен с большими синими глазами, в компании студентов – просто Кир, и вот уже почти два года – самый желанный для меня мужчина на свете.

Признаюсь, что самым желанным он стал не сразу. До второго курса я никак его не выделяла. Он учился в соседней группе и был всего лишь одним из вечно куда-то спешащих студентов. Обычный парень, как сотни других в нашем вузе…

Любовное чувство нагрянуло внезапно.

После летних каникул, отдохнувшие и загорелые, мы с Киром случайно столкнулись на лестнице. И не просто столкнулись, а буквально врезались друг в друга лбами.

Никто из нас серьезных травм не получил. Он извинился, я извинилась. Потом мы словно по команде взглянули друг на друга, и в тот момент со мной что-то случилось. Что-то новое и очень волнующее.

Парень не просто смотрел на меня, а разглядывал с особым мужским интересом. Этот интерес в глазах мужчины заставляет скромных девушек смущаться, а нескромных побуждает к глупому кокетству и нездоровой (на мой тогдашний взгляд) активности.

Я, как типичный представитель скромных девушек, от взгляда Лопатина сразу смутилась. Но перед тем, как стыдливо потупить глаза, успела кое-что заметить. Парень был ужасно симпатичный, а в его слегка прищуренных глазах плескалась синева – таких пронзительных и ярких глаз ни у кого на курсе не было.

– Ладно, пока, – бросил мне Кир и устремился вверх по лестнице.

Я же в смятенных чувствах, не замечая ничего и никого вокруг, направилась вниз и незаметно прошла два лишних пролета.

Казалось бы, невесть какое происшествие (студент со студенткой столкнулись на лестнице лбами), но именно оно и запустило процесс. Пару-тройку дней я ходила сама не своя, а потом внезапно осознала, что безумно влюблена в Лопатина.

Напомню, от природы я была весьма застенчива и «брать быка за рога», как мои разбитные сокурсницы, увы, не умела. Я не смогла бы первой назначить парню свидание, а уж тем более признаться ему в любви. Единственное, на что меня хватило, это томные взгляды, которыми я одаривала его на лекциях. Иногда наши взгляды встречались… В такие моменты я млела от счастья.

Я почему-то искренне считала, что между нами завязались «отношения». Да-да, я почти не сомневалась, что Кир Лопатин тайно в меня влюблен. Тот факт, что он не очень-то торопится с признанием в любви, легко находил у меня объяснение. Он просто ужасно застенчив! Чтобы признаться в любви, ему нужно созреть.

Мне бы хоть чуточку смелости, сама бы к нему подошла – и будь что будет. Все лучше, чем впустую потраченное время! Но я была такой, какой была, – все время чего-то боялась. Боялась, что Лопатин посмеется над моим признанием в любви (я, конечно, верила, что он в меня влюблен, но все же малость сомневалась). Боялась, что об этом узнают мои однокурсники, и на меня со всех сторон посыпятся насмешки.

Короче, я решила подождать, пока созреет Кир, а сама с головой погрузилась в мечты. В мечтах я была защищена и от позора быть отвергнутой, и от насмешек окружающих. Там у нас с Киром давно все сложилось, и никаких усилий от меня не требовалось.

В итоге мой «роман» переместился в виртуальное пространство и развивался уже там. Развивался, надо вам сказать, довольно бойко. Кир подарил мне колечко с бриллиантом, а потом еще браслетик и жемчужное колье. Потом мы с ним сыграли свадьбу в ресторане (раза три или четыре). А в одном из вариантов у нас даже были дети (мальчик и девочка).

Остатками ума я понимала, что безнадежно упускаю время, но сделать шаг из виртуального пространства в реальность не могла. Живя в защитном коконе из собственных мечтаний, я не очень-то стремилась на свободу. Снаружи был реальный мир взаправдашних страстей, который с малых лет меня пугал.

В мечтах и ожидании прошло почти два года, потом же все внезапно рухнуло. На нашем курсе нашелся человек, заставивший меня очнуться. Им оказалась моя подруга Люська Шилова. Даже не знаю, стоит ли ее благодарить?..

Все случилось на фармакологии.

Фармакология – не мой предмет. Лекции казались на редкость занудными, зато прекрасно подходили для виртуального романа. Спокойный голос пожилого лысого доцента был словно пульт от телевизора – едва его заслышав, я переключалась на другой канал.

Только что была на лекции – и уже, представьте, где-то на Мальдивах. Рядом, конечно же, Кир. Мы беззаботно болтаем в уютном приморском кафе, картинно загораем на песчаном пляже, плещемся в прозрачной тепленькой морской водичке и с упоением наблюдаем, как на дне, между камнями, копошатся крабики. Потом лениво шествуем в отель, где в просторном «президентском» люксе медленно танцуем под эротическую музыку. Внезапно, бросив танец, прыгаем на широченную кровать и торопливо раздеваемся. О дальнейшем я, пожалуй, умолчу.

В этот раз все было как обычно. Впереди и чуть правее сидел Кир, что давало мне возможность незаметно любоваться его красивым профилем. Рядом со мной восседала Люська Шилова и быстро строчила конспект, как всегда не замечая моих взглядов в сторону Лопатина.

До сих пор не понимаю, как мы с Люськой подружились.

Шилова – молодая волчица из глубинки с прищуром опытного менеджера, с железной хваткой маленьких, но цепких ручек и с упорством боевого танка. На лицо не красавица, но со стройной фигуркой и всегда безупречно одетая (за модой Люська следила очень тщательно, постоянно опасаясь, что неостромодная одежда подчеркнет ее провинциальность).

Еще на первом курсе она наметила себе добычу и очень ловко расставила силки – о, она это умела!

Добычу звали Мишкой. Внешне парень ничем не блистал, зато имел свое авто (подержанную иномарку) и проживал в трехкомнатной квартире недалеко от центра города. Квартиру Мишка пока делил с родителями, но был поздним и единственным ребенком…

Итак, рядом со мной сидела Шилова, а дальше за ней – тот самый Мишка. Порой он поворачивал к подруге голову и о чем-то тихо спрашивал, а Люська, отвечая, дула ему в ухо.

Я знала, что буквально через месяц у этой пары состоится свадьба, но нисколько Люське не завидовала. Мне было даже жаль подругу. Ее будущий брак по расчету (я почему-то была уверена, что Люська не питает к Мишке нежных чувств) представлялся мне сущим кошмаром. Как можно жить с мужчиной, которого не любишь? В таком сожительстве есть что-то безысходное, ведущее к депрессии. Чему же тут завидовать?!

Короче, мы все сидим на лекции. Я, как обычно, мечтаю о Лопатине. Люська строчит конспект, одновременно заигрывая с Мишкой. Все хорошо, и вдруг…

– Послушай, Марго, тебе еще не надоело? – внезапно шепнула мне Шилова.

Вообще-то, я – Маргарита, но с чьей-то легкой руки все однокурсники зовут меня Марго. Встретив новое имя в штыки, я постепенно так к нему привыкла, что теперь даже в собственных мыслях называю себя Марго. Впрочем, к делу это не относится.

Люська задала мне вопрос, и я, отвлекшись от фантазий о Лопатине, попыталась понять его смысл.

Что конкретно она хочет знать? Надоело ли мне сидеть на лекции? Надоело ли жевать ментоловую жвачку? Надоело ли ходить все время в джинсах? Надоело ли пользоваться розовой помадой?

– Надоело что? – решила я уточнить.

– Постоянно пялиться на Лопатина.

Вот те раз! Я-то думала, что Шилова ни сном ни духом, а она, зараза рыжая, все подмечает. Что же делать? Думай, Марго, думай быстрей! Попробую все отрицать, а вдруг прокатит?

– Да вовсе я на него не пялюсь! С чего это ты взяла?

Люська ехидно ухмыльнулась.

– Хватит вешать мне лапшу, Марго! Я не дура и не слепая. То, что ты к нему неровно дышишь, давно знает весь курс. А то, что с недавних пор твои шансы равны нулю, сообщать приходится мне. Мы ж, как-никак, подруги…

Упершись взглядом в испещренный надписями стол, я густо покраснела. Затем открыла толстую тетрадь и сделала вид, что записываю лекцию.

Не дождавшись ответа, Люська вернулась к конспекту.

Уверовав, что от меня отстали, я попыталась вернуться в мир фантазий, но с ним внезапно что-то случилось. Впервые за два года он меня отвергнул! Я осталась в жестокой реальности, среди примерно сотни однокурсников, со щемящим чувством надвигающейся катастрофы.

Отбросив маску под названием «не понимаю, о чем ты там лопочешь», я шепотом спросила Люську:

– Ты что-то знаешь о Лопатине?

Она многозначительно кивнула.

Тут я резко развернулась к ней и невольно повысила голос.

– Ну, так говори, что знаешь! Только умоляю, не ври!

– С какой это стати мне врать? – фыркнула Шилова. – Пока ты сидишь да мечтаешь, охомутали твоего Лопатина. Через месяц твой любимый женится на Жанке Сидоровой. Представляешь, совпадение? Две свадьбы почти одновременно – у меня и у Жанки.

– На Жанке, говоришь… – недоверчиво протянула я. – Не может этого быть! Она же… Она же – полная оторва, со всеми на курсе переспала.

Люська снова ухмыльнулась и решительно захлопнула конспект.

– Ну, не со всеми, а всего лишь с половиной курса, включая преподавательский состав. Переспала, и что с того? Кого в мединституте этим удивишь? Зато у Жанки внешность, как у модели, и папа – депутат. Но, скажу тебе откровенно, дело даже не в этом…

– Так Жанка что, беременна? – внезапно вырвалось у меня.

Люська, картинно поведя глазами, утвердительно кивнула.

– Тут ты в точку попала. Беременная она. Говорят, уже на втором, а то и на третьем месяце. Вот они и торопятся со свадьбой.

Страна моих фантазий внезапно рассыпалась на мелкие осколки, каждый из которых впился острым краем в сердце. От нестерпимой боли мне захотелось громко зарыдать, но я сдержалась. Зарыдаешь тут, когда вокруг почти что сотня человек с новейшими смартфонами! Я, конечно, не кинозвезда, но тысяча просмотров мне, пожалуй, была бы обеспечена.

– Люсь, а ты точно меня не разыгрываешь? – с тайной надеждой спросила я.

Господи, пусть все окажется розыгрышем – подлым, жестоким, но розыгрышем! Пусть я напрочь рассорюсь с Шиловой и останусь совсем без подруг, но только пусть окажется, что Люська соврала насчет Лопатина!

– С чего бы мне тебя разыгрывать?

– Ну, сейчас это модно…

– Я, конечно, слежу за модой, – презрительно фыркнула Шилова, – но не настолько же!

– Тогда почему я их ни разу не видела вместе?

Подруга снова фыркнула, на этот раз с оттенком возмущения.

– А ты, вообще, часто Жанку на лекциях видишь?

– Не очень. Можно сказать, почти не вижу.

– То-то же! Ей медицина без надобности. Отец в мединститут пристроил, а Жанке это даром не нужно. Мужика красивого охомутала и забила на учебу. Сидит себе дома, к свадьбе готовится.

Я склонилась над исписанным столом и закрыла лицо руками. Похоже, слез мне все же не избежать – они уже мощно рвутся наружу и вот-вот потекут по щекам. Ну, вот и потекли. Главное, не всхлипывать и не шмыгать носом, тогда никто, кроме Люськи, не заметит.

Увидев, что я плачу, она деликатно отвернулась.

Пока я беззвучно рыдала, в моей душе рождалось нечто страшное. Нет, не отчаяние – оно, бесспорно, тоже было, но вовсе не главенствовало. В моей душе рождалась злость, какой я еще не испытывала!

Это что же получается? Два года ожиданий – и все впустую?! Два безнадежно потерянных года?!

Когда я влюбилась в Лопатина, мне было всего девятнадцать. Я жила с ощущением, что все впереди, и торопиться особенно некуда. А сейчас мне двадцать один, и это, увы, очень много. Большинство моих сокурсниц либо уже замужем, либо активно готовятся к свадьбе.

Вот, Люська, например! У подруги через месяц свадьба, а у меня вообще никаких отношений. Мысль о тайной любви с Лопатиным оказалась полной пустышкой. Зря я, глупая, жалела Шилову, обошла она меня по всем статьям. И пусть подруге предстоит брак по расчету, зато в глазах сокурсников Люська «в шоколаде», а я – всего лишь жалкая неудачница…

И все из-за этой гадины Жанки! Ну, зачем ей, депутатской дочке, Кир Лопатин?! Он, конечно, красавец, но человек другого круга. Мать у парня – простая учительница, отец, насколько мне известно, автослесарь. Жанка, при своей почти модельной внешности и папаше-депутате, могла бы найти жениха и покруче. Впрочем, женихи покруче выбирают молодых невинных девочек, а по Жанке сразу видно, что оторва. К тому же ей недавно двадцать два исполнилось… Старуха! Вот она в Лопатина и вцепилась.

Что же мне, бедолаге, делать? Утереться и искать себе другого? Ну уж дудки!

Мои слезы как-то незаметно высохли. Теперь я сидела с сухими глазами и сжатыми в линию губами. Я уже была готова действовать, но пока не знала как.

Я вновь повернулась к Люське.

– А что Кир? Он действительно влюбился в Жанку или женится по необходимости?

Заметив, что я больше не плачу, Шилова улыбнулась.

– Мой Мишка тут как-то курил с Лопатиным. Разговорились… И знаешь, в чем признался Кир?

Я вся обратилась в слух.

– В том, что вовсе не горит желанием жениться, да только куда ж теперь денешься…

После этих слов мне полегчало. Кир, по крайней мере, не влюблен в свою невесту, а значит, есть еще надежда…

– Послушай, Люсь! А если б Жанка не была беременна, женился бы на ней Лопатин?

Скорчив брезгливую гримасу, подруга помотала головой.

– Думаю, вряд ли. Папа-депутат, конечно, круто, если это твой собственный папаша. А если это тесть с дурным характером, то ничего хорошего.

– Почему? – зачем-то спросила я, хотя все было ясно, как день.

– Загнобит, затюкает, опустит ниже плинтуса! – с чувством выпалила Люська.

Я вдохновенно закивала.

– Да и Жанка, если присмотреться, вовсе не модель! – продолжила подруга. – Ноги, хоть и длинные, но кривоватые. Грудь только в лупу рассматривать. На лице три слоя штукатурки. К тому же всем известно, что Жанка слаба на передок…

«Да-да, все верно, – думала я. – Кир не влюблен, он просто вынужден жениться, а Жанка – далеко не идеал. Если б у нее случился выкидыш, то у меня бы появился шанс. И на этот раз я бы его не проморгала. Ну, чем я хуже Жанки? Внешностью бог не обидел, к тому же жилплощадь имею – небольшую двушку на Чертановской. Правда, живу я там не одна, а с тетей Машей, папиной сестрой… Но мой папа – человек не бедный. Если надо, тетке новую квартиру купит. Если б у Жанки случился выкидыш…».

Захваченная новой мыслью, я полностью ушла в себя. Подруга, выждав пару минут, снова взялась за конспект. Я же продолжала напряженно размышлять.

К концу лекции план у меня созрел. Обрел, так сказать, плоть и кровь. Осталось только приступить к его реализации.

– Люсь, а ты к колдунье когда-нибудь ходила? – спросила я, не глядя на подругу.

Конспект был мгновенно отложен, и я виском почувствовала острый взгляд соседки.

– Ну, предположим, ходила… А что?

– Да так… Мне просто интересно. Помогла тебе колдунья?

– Откровенно говоря, не очень. Я, вообще-то, больше на себя рассчитываю. А с чего это ты вдруг интересуешься? Приворот на Кира хочешь сделать?

Я промолчала, и Люська, вздохнув, изрекла.

– Не советую. Грех уводить мужика у беременной, ребенок же ни в чем не виноват! Да и вообще, плюнь ты на Лопатина, лучше Ником займись. (Это она о Кольке Сысоеве, нашем одногруппнике.) Парень явно свободный и, между прочим, глаз с тебя не сводит. Внешне, может, и похуже Кира, но для мужчины ведь внешность – не главное. Мой Мишка тоже не красавец, а я с ним очень счастлива.

Ай да Люська, врет и не краснеет! Счастлива она, как же… Разве что счастье в московской прописке и в трешке, которая в центре.

– Забудь про Ника, он мне не нравится! – отрезала я. – А о колдунье я просто так спросила, о привороте даже и не думала.

Да что я, совсем с ума сошла?! Зачем заговорила с Люськой о колдунье? Она, конечно, мне подруга, но сплетница еще та!

Колдунью я найду сама. Есть источники и помимо Шиловой. Например, залезу в интернет. Или накуплю в киоске глянцевых журналов и полистаю последние страницы – там объявлений тьма тьмущая, и каждое второе – от гадалок, ведьм, ведуний и прочих экспертов в области магии.

Я даже знаю, кого конкретно мне искать. Некую ведунью Вальпраксию. О ней я узнала, случайно подслушав разговор двух старшекурсниц. Одна из девчонок уж очень ее нахваливала – мол, Вальпраксия решает любые проблемы, абсолютно любые! Имя я, конечно же, запомнила. Необычное такое – то ли греческое, то ли старославянское, то ли она сама его придумала…

Глава вторая

Телефон Вальпраксии нашелся быстро.

Я со своего мобильного звонить не стала (хватит с меня уже глупостей, пора, наконец, поумнеть!). Купила симку без регистрации и вставила ее в свой телефон.

Так-то спокойнее! А то кто ее знает, эту Вальпраксию, привяжется потом ко мне как банный лист: «А еще я на тебе порчу вижу – пятнадцать тысяч, и порчи как не бывало! А еще у тебя венец безбрачия – за двадцать тысяч его уберу!». Мне дополнительные услуги без надобности, да и денег на них нет. Пусть мой папа и не беден, и помогает мне деньгами ежемесячно, но шиковать, к сожалению, не дает. Так что пусть Вальпраксия окажет мне всего одну услугу, а потом мы навеки распрощаемся.

Дозвонившись до ведуньи, я назвалась Алёной и договорилась о встрече тем же вечером.

Ведунья принимала в панельном доме недалеко от метро Перово. Без труда найдя тот самый дом, я позвонила по домофону и сообщила, что пришла Алёна.

Меня без вопросов впустили в подъезд. На четвертый этаж поднималась пешком – не люблю я лифты в чужих домах. Вот и нужная дверь – стальная, неприметная, антивандальная. Очереди перед ней нет, а жаль. Очередь меня бы успокоила, ведь неизвестно, что за этой дверью – то ли и вправду ведунья, то ли жестокий насильник, прикинувшийся ведуньей.

Уже стоя перед дверью, я вдруг заколебалась.

Марго, во что ты ввязываешься? Может, вернешься, пока не поздно?

Но вспомнив синие глаза Лопатина и Жанкину стервозную улыбочку, я решительно нажала на кнопку звонка.

Дверь открыла, видимо, сама Вальпраксия – лохматая полнеющая тетка лет за сорок, а может и за пятьдесят…

Слащавая улыбка, странные глаза – то бегают по сторонам, как у воришки, то вдруг вперятся в тебя, аж дух захватывает. Черная бархатная юбка, черная шелковая блузка, множество бус и монисто разной длины – от ключиц и чуть ли не до паха.

Короче, тетка своеобразная, но на насильника, к счастью, непохожая.

Ведунья предложила мне разуться, дала какие-то разношенные шлепки и велела идти за ней.

Мы вошли в мрачноватую комнату, и я с любопытством огляделась.

Большое окно занавешено плотными темными шторами. Старомодная мебель (двустворчатый шкаф из темного дерева, громоздкий буфет со стеклянными вставками в дверцах, диванчик-книжка с лакированными подлокотниками) теряется в тени у стен. Освещен только стол в центре комнаты – большой, округлый, покрытый скатертью бордового оттенка.

В воздухе разлит легкий запах благовоний. На столе продуманно расставлены колдовские атрибуты – свечки черные и красные в старинных бронзовых подсвечниках, прозрачный шар на подставке-треножнике, красивые стеклянные флакончики с разноцветными жидкостями, жестяная коробочка для карт Таро. Люстра над столом погашена, и свет идет от зажженных свечей.

Не знаю, как другим, бывавшим у ведуньи до меня, а мне понравилось – солидно, атмосферно, все в едином стиле. Обстановка внушала доверие, и я слегка приободрилась.

Ведунья предложила мне сесть за стол, сама же расположилась напротив. Минут пять она молча пялилась мне в глаза. Я попыталась ответить ей тем же, но у меня внезапно закружилась голова, да так, что даже затошнило. Мгновенно опустив глаза, я инстинктивно сплела руки на груди (ноги и до этого были скрещены) – что называется «закрылась».

Через секунду раздался голос Вальпраксии.

– Ну, и что у тебя случилось?

Честно говоря, я ожидала несколько иного. На то она и ведунья, чтобы самой в моих проблемах покопаться и на блюдечке выложить: и прошлое, и настоящее, и цель сегодняшнего визита. А о том, что у меня случилось, любой может спросить. Неужели все-таки мошенница? Эх, плакали мои денежки!

И тут Вальпраксия мне выдала:

– Чего молчишь-то, недоверчивая? Дитя чужое хочешь извести?

Все сомнения разом отпали. Не могла она заранее узнать цель моего визита, да и догадаться тоже не могла. Цель у меня довольно необычная, вряд ли к ней часто с подобным приходят. Все-таки мощная тетка, не зря девчонки в институте говорили…

– Ну да, в каком-то смысле… – смущаясь, промямлила я. – Только не дитя это вовсе, а так… эмбрион. Второй или третий месяц беременности. Скажите, это возможно?

Ведунья опустила голову и замолчала. На ее слегка одутловатое, зато без видимых морщин лицо упали локоны, черные как смоль. Судя по оттенку кожи (очень светлому, почти белесому), она вряд ли была природной брюнеткой. Да и сам цвет волос был уж слишком насыщенным, характерным для устойчивой окраски.

– Возможно, – внезапно сказала Вальпраксия, отбрасывая крашеные локоны с лица. – Но только при одном условии. Этот грех ты примешь на себя!

– Что? – не поняла я.

Ведунья безжалостно улыбнулась.

– Грех, говорю, примешь на себя. Иначе не возьмусь.

Ошарашила она меня. Что за странное условие?! Почему я что-то должна принять на себя? Я за работу деньги плачу, и для меня, простой студентки-третьекурсницы, отнюдь не малые. А тут вдруг такое… И что мне прикажете делать?

Была бы я абсолютно неверующей, согласилась бы не раздумывая. Но абсолютно неверующей я не была.

Откровенно говоря, в своем отношении к Богу я еще не определилась. На словах я готова была его отрицать, но в душе уверенности не было. Вот и сейчас стало как-то тревожно. А вдруг он все же существует? А вдруг накажет меня за так называемый грех, хотя какой это, собственно, грех?

– А по-другому точно не получится? – растерянно спросила я.

– Точно! – жестко бросила ведунья. – По-другому не работаю. Или прими этот грех на себя, или топай домой.

«Может, она просто набивает цену, – подумала я и стала мысленно подсчитывать свои финансы. – Что ж, если так, то тысчонку-другую могу и накинуть. Вот ведь, право, вымогательница! Видно, все они такие…».

– Может, все-таки есть какой-то иной вариант? – спросила я, многозначительно взглянув на сумочку, висевшую на спинке стула.

Ведунья внезапно вспылила.

– В первый раз такую дуру вижу! Пришла ко мне заказывать убийство, а о том, что это грех, даже не подумала.

– Да какое же это убийство?! – искренне возмутилась я. – Всего лишь выкидыш на раннем сроке. Если считать его убийством, то у нас таких убийц – половина курса. Эмбрион – он и есть эмбрион! Горстка делящихся клеток и ни капли мозгов, никакого маломальского сознания. Эмбрион, по сути, растение или очень примитивное животное. Вроде губки или медузы…

– Ладно, хватит болтать! – оборвала меня Вальпраксия. – Не собираюсь я с тобою спорить. Говорю тебе – это убийство, а твои рассуждения мне до лампочки. Грех от них не рассосется, и на себя я его не возьму! Ведь это ты ко мне примчалась, последние деньги готовая отдать. Не поленилась ехать на ночь глядя, не испугалась в чужую квартиру войти… Тебе это нужно, не мне! Значит, тебе и ответ держать. Моя работа, кстати, тоже наказуема, из болячек вон не вылезаю… Только заказчик всегда карается строже! И либо ты сейчас же мне твердо скажешь, что принимаешь грех на себя, либо забирай свою сумку и проваливай.

Возможно, так и следовало поступить, но я уже зашла слишком далеко. Я, робкая мечтательная девочка, преодолев сомнения и страх, договорилась с ведуньей о встрече, поздним вечером приехала в Перово, зашла в незнакомую квартиру, убедилась, что Вальпраксия – не шарлатанка…

И после всего этого – домой?!

– Ну, предположим, приму я грех на себя, – смущаясь, промямлила я. – И чем мне это грозит?

Повеселевшая ведунья (еще бы – она меня почти дожала!) неопределенно хмыкнула.

– Я ведь не Бог, чтобы все заранее знать. Разное может случиться… Может, жизнь спокойно проживешь и лишь в конце за все грехи расплатишься, а может, уже завтра счет тебе поступит. Одно знаю точно – расплата будет обязательно.

Ну и влипла же я с этой Вальпраксией! Я-то думала, она все быстренько обтяпает, и мы, довольные, расстанемся, а она вон как повернула. Какой-то расплатой грозится…

Но, если подумать, чего мне бояться? У нас на курсе многие делали аборт и… ничего! Если они и согрешили, то не очень-то за это поплатились. Замуж повыходили, а кое-кто уже и ребенка родил. Я-то чем от них отличаюсь? Разве что беременность не моя… Да так ли уж это важно?

– Ладно, принимаю грех на себя, – пробормотала я, не глядя на ведунью, и на душе вдруг стало так погано, как никогда еще не было.

А ведунья взяла в руки новую черную свечу, зажгла ее от одной из горящих, придвинула к себе три флакончика с разными жидкостями и давай над ними колдовать. Минут пятнадцать что-то неразборчиво нашептывала. Затем достала пустой флакончик, отлила в него понемногу из трех других, закупорила и протянула мне.

– Мне что, нужно это выпить? – ужаснулась я.

Вальпраксия зловеще улыбнулась.

– Не для себя ты зелье заказывала, не тебе и пить. Подольешь это той, чье дитя погубить намерена. Три-четыре капли в любой напиток. Как выпьет она это зелье, так вскорости случится выкидыш.

Расплатившись с ведуньей, я сунула флакончик в сумку и, не попрощавшись, вышла.

Домой я ехала в большой задумчивости. Но думала я не о том, что совершила, а о том, где бы мне Жанку подловить и как ей зелье впарить. В институте она не появляется… Может, взяла «академку» в связи с предстоящими родами, а может, числится болеющей, ведь беременность не у всех протекает нормально. Мне бы карту ее медицинскую достать! Из нее бы я все и узнала.

На следующий день, прогуливая лекцию, я с утра пораньше заявилась в закрепленную за нашим институтом поликлинику. В автомате взяла талончик к гинекологу и пошла в регистратуру за медкартой.

В окне регистратуры – совсем молоденькая девушка, явно вчерашняя школьница. И что эта девчонка здесь забыла – платят-то наверняка копейки? Видно, в прошлом году в мединститут не поступила, вот временно в регистратуру и устроилась. А за работу совсем не держится – сидит, уткнувшись носом в планшет, а знакомых студенток (к которым, кажется, относит и меня) охотно пускает внутрь медицинские карты искать.

Вот ведь везуха! Сейчас я Жанкину карту быстро найду. Я – Самсонова, она – Сидорова, обе на букву «С», а значит, наши карты должны быть на соседних полках.

Пока девчонка тырилась в свой гаджет, я разыскала обе карты и незаметно сунула одну из них в сумку. Уходя, махнула регистраторше рукой, она в ответ лишь вяло улыбнулась.

До приема у гинеколога оставалось почти полчаса. Уединившись в конце коридора, я раскрыла Жанкину карту и стала читать.

Так и есть – беременность 8—9 недель. Протекает не очень благополучно – токсикоз, перепады давления, частые рвоты. Угрозы выкидыша нет… Ну, это мы еще посмотрим! К гинекологу ходит едва ли не каждый день, правда, не к моей врачихе, Ольге Павловне, а к Елене Эдуардовне. Она и на сегодня к ней записана, на пятнадцать ноль-ноль. Вот где мы с тобой, стервоза, встретимся!

В десять я прошла осмотр у гинеколога. На вопрос, что меня беспокоит, сообщила о болях внизу живота. Ну, соврала, а что поделаешь? Осмотрев меня очень внимательно, гинеколог сказала: «У вас все в норме», и я изобразила радость. Врач назначила при болях но-шпу и… регулярную половую жизнь! Издевается, что ли?

Вернув в регистратуру Жанкину медкарту (моя осталась в кабинете у врача), я рванула домой, готовиться к встрече с соперницей. По пути забежала в супермаркет, чтобы выбрать подходящие напитки.

Что бы такое Жанке предложить? Может быть, пепси-колу? Нет, она же с газом, а у Сидоровой токсикоз – наверняка ей нельзя газировку! А если предложить холодный чай в бутылке? Он безвреден и жажду неплохо утоляет… Точно, предложу ей чай!

Я купила две бутылки чая и, довольная, отправилась домой. Дома в одной из бутылок шприцем проткнула крышку и влила туда четыре капли зелья. Осталось почти незаметное отверстие – вряд ли Жанка обратит внимание. Вторую бутылку слегка пометила маркером, чтоб не перепутать.

Пока возилась, время пролетело, на часах половина второго. Пора мне снова собираться в поликлинику!

Дальнейший план был продуман в деталях.

Я сажусь у кабинета Елены Эдуардовны и дожидаюсь Сидорову. Жанка не знает, что я к другому гинекологу хожу, и ничего не заподозрит. Когда она подходит, изображаю удивление, мол, какая неожиданная встреча! Пару минут поговорим о том о сем… Потом я бутылочку с чаем достану (ту, что маркером отмечена) и смачно отхлебну пару глотков – это чтоб у Жанки жажду пробудить. Потом достану вторую бутылку и предложу ее Сидоровой. Она, конечно, не откажется – день сегодня жаркий, к тому же на халяву…