Синий омут свободы

Глава 1

-Ты уволен. Окончательный расчет получишь завтра. Можешь быть свободен, – сказала я своим фирменным тоном с металлическими нотками, который выработала специально для общения с провинившимися подчиненными. За последний месяц эту фразу я озвучила трижды, что неудивительно – в большом коллективе текучка кадров просто неизбежна. Каждый раз я с интересом наблюдаю за реакцией сотрудников, уведомленных об увольнении: уборщица Нина, на прошлой неделе явившаяся на работу в нетрезвом состоянии, разрыдалась горькими слезами; автомеханик Николай Петрович, умыкнувший с работы пару канистр с трансмиссионным маслом, обозвал меня жадной стервой и едва не кинулся в драку. А сегодня бухгалтер Артем с трясущимися губами слезно умоляет дать ему еще один шанс:

– Ангелина Юрьевна, у меня ведь трое детей… как я без работы… Я больше никогда не допущу такую ошибку, клянусь. Простите меня…

Я давно придерживаюсь мнения, что жалость и чрезмерная эмпатия к сотрудниками – проявления слабости руководителя, которая неизменно приводит к дискредитации его авторитета в рабочем коллективе. Щуплый бухгалтер Артем, верой и правдой служивший в моей компании на протяжении почти пяти лет, выглядит в данный момент настолько жалким, что в глубине души я бы хотела простить ему его оплошность, принесшую моей фирме неслабый финансовый убыток. Но, увы, дело не в деньгах – ошибка в договоре с важным клиентом едва не подорвала безупречную репутацию моего детища – автосалона премиум-класса «МаксАвто», – которая неразрывно связана с моим именем. Рисковать своим блестящим реноме, нарабатываемым годами, по вине невнимательного сотрудника – роскошь, которую я не могу и не хочу себе позволять.

– Артем, будь добр, не задерживай меня, – я стараюсь говорить уверенно, но не слишком грубо. – Наш диалог окончен, и мое решение обсуждению не подлежит.

Я вижу, что Артем готов расплакаться, и с отвращением перевожу взгляд на монитор своего ноутбука. Открываю внутренний мессенджер компании, и пишу главному специалисту расчетной группы: «Ольга, подготовьте, пожалуйста, окончательный расчет для Артема Голубева. Он уволен сегодняшним числом. И накиньте ему пару сотен рублей в качестве премии за выслугу. Спасибо».

Трое детей, однушка в ипотеке и неработающая жена в бесконечном декрете – это настоящий ад для любого мужчины, трудящегося за зарплату, и я это прекрасно понимаю. К тому же, какой бы хладнокровной я ни была, когда дело касается бизнеса, мне все же не хочется, чтобы меня проклинала целая семья из пяти человек, пока горе-бухгалтер будет искать новую работу.

Меня зовут Максимова Ангелина Юрьевна, мне 38 лет, и я вдова. Компанию «МаксАвто», занимающуюся продажей автомобилей бизнес и премиум-классов, я унаследовала после смерти мужа шесть лет назад. Подчиненные за спиной называют меня Дьяволиной, и как бы мне ни хотелось сказать, что совершенно не заслуженно, не буду отрицать, что я очень жёсткий и требовательный руководитель. Трудно оставаться нежной кисейной барышней, когда ты в одиночку управляешь бизнесом с коллективом численностью более двухсот человек, да еще и совершенно не женской сферы, с годовым оборотом под полмиллиарда рублей. За последние шесть лет в конкурентном бизнесе я отрастила себе не просто стальные, а титановые яйца, и порой мне кажется, что все окружающие слышат звон из-под моей узкой юбки, когда я уверенной походкой иду вдоль рядов сияющих автомобилей в своем автосалоне.

Мы с моим ныне покойным мужем Вадимом – умным и предприимчивым парнем – познакомились еще студенчестве, будучи одногруппниками, и всю свою молодость потратили на построение с нуля целой империи в сфере продаж автомобилей. Начав с маленькой площадки под открытым небом, куда мы принимали на комиссионную продажу проржавевшие Лады и двадцатилетние иномарки, за десяток лет мы добились того, что в нашем автосалоне – огромном боксе с панорамным зеркальным остеклением и суперсовременной охранной системой – перестали даже случайно появляться автомобили дешевле трех миллионов рублей. Мне было 32, когда я, наконец, выдохнула, решив, что наш семейный бизнес вполне успешен и уже не требует моего участия 24/7, и задумалась о рождении ребенка, но вскоре, вместо новостей о беременности, мы узнали о том, что Вадим болен. Внезапно обнаруженная онкология желудка съела его за пару месяцев.

Следующие два года после смерти мужа я провела будто в кошмарном сне. Именно погружение в работу с головой помогло мне не сойти с ума от горя внезапной потери. Таким образом, за шесть лет упорного труда в одиночку я не только сохранила наш созданный по крупицам семейный бизнес, но и значительно его приумножила: к автосалону добавилась станция техобслуживания и диагностики, современная автомойка на шесть постов и профессиональный детейлинг-центр. Уверена, Вадим невероятно гордился бы мной.

Четыре года назад, поддавшись на давление друзей и родителей, я попыталась снова ходить на свидания. Большинство из них были откровенно неудачным, но пара все-таки завершились не слишком фееричным сексом подшофе – на трезвую голову я бы точно на него не решилась. После испытанного дискомфорта в процессе и разочарования после него я обстригла свои длинные русые волосы в короткий боб и выкрасила в медно-рыжий цвет. И больше ни разу не впустила ни одного мужчину ни в свое тело, ни в дом, ни в сердце. В близком мужском окружении у меня остались только старый друг Никита, с которым мы выросли в одном дворе и учились в одном классе, и не менее старый пес немецкой овчарки по кличке Гром, которого завел муж за три года до смерти.

Вадим всегда мечтал о собаке, и когда его знакомый полицейский кинолог предложил ему щенка от обученной служебной овчарки, его положительный ответ не заставил себя ждать. Привезя однажды вечером домой маленький черно-коричневый комок шерсти с черными, как пуговки, глазами и треугольными ушками, Вадим взялся за строительство просторного вольера. Мы назвали пса Гром – созвучно названию специального подразделения, в котором всю жизнь служила его мать.

Из окна гостиной нашего дома я с умилением наблюдала, как Вадим увлеченно пилит и сверлит деревянный каркас, стараясь сделать территорию нашего питомца максимально комфортной. Гром все это время весело скакал вокруг моего мужа, и он то и дело отвлекался на игры со щенком, не в силах противостоять заразительному собачьему задору.

Они стали настоящими друзьями: приезжая домой, Вадим в первую очередь бросался обнимать своего любимца. Когда Вадима не стало, Грому исполнилось три года. Целый месяц после смерти хозяина пес почти не ел и неподвижно лежал в своем вольере. Ежедневно я заходила к нему и объясняла, что нам-то нужно жить дальше, бороться и преодолевать эту боль. Ради Вадима, который нас безумно любил и не желал бы того, чтобы мы умирали от разъедающей душу тоски. И со временем мы с Громом, действительно, общими усилиями смогли выбраться из ямы скорби и депрессии, привязавшись друг к другу еще сильнее.

Глава 2

Июнь – мертвый сезон в продажах. Вместо того, чтобы озаботиться покупкой нового автомобиля, люди отправляются на моря и курорты, что странно – у потенциальных клиентов моего автосалона отпуск на море может быть в любое время года. Но, тем не менее, чем жарче становится на улице, тем меньше людей приходят в наш роскошный выставочный зал.

Казалось бы, продавать автомобили премиум класса это далеко не то же самое, что, например, держать точку «Фрукты/овощи» на рынке, но сезонность бизнеса в обоих случаях очень заметна: почти все лето менеджеры по продажам изнывают от тоски, продавая всего по 15-20 машин в месяц, в отличие от остальных сезонов, когда ежедневно из ворот нашего салона уезжает минимум по два-три авто. Размеренный темп работы неизбежно откладывает свой отпечаток и на мой режим жизни: летом я могу себе позволить приезжать в офис к десяти утра, а уезжать уже в пять часов вечера. По сравнению с привычным 12-часовым графиком без выходных и праздников это почти самый настоящий отдых, а не труд.

Сегодня после работы я, как и всегда, решила заехать в свой любимый торговый центр, расположенный на проспекте по пути домой. На первом этаже в нем располагается большой и почти всегда пустой супермаркет, в котором я затариваюсь продуктами и вином на неделю. Единственное, что меня раздражает в этом торговом центре – это то, что парковка находится через дорогу от здания. Какой идиот мог придумать такое неудобное проектное решение?

Сложив в два пакета продукты, пару бутылок «Мартини Асти», туалетную бумагу, порошок и чистящие средства, я направилась к своей Ауди, стоящей на парковке. Шпильки моих лакированных нюдовых лодочек от Джимми Чу, поскрипывая, с каждым шагом врезались в размякший от жары асфальт, когда я почувствовала, что ручки одного из пакетов предательски растягиваются. Наступив на разметку пешеходного перехода, я решила ускориться, чтобы успеть добежать до машины, пока чертовы ручки совсем не оторвались, но… мой план с треском провалился. Резкий хриплый хруст снизу – и все содержимое одного из пакетов эффектно рассыпалось по проезжей части прямо перед любезно пропускавшем меня автомобилем. Кинувшись к пакету, я оступилась, и уронила еще и свою дамскую сумочку, разметав и ее содержимое по асфальту. Боже, какая неловкость! Я присела на корточки, придерживая разрез узкой юбки, и начала торопливыми движениями собирать свои покупки хотя бы просто в кучу – пакет с оторванной ручкой уже не мог выполнять свою функцию. Машины начали сигналить и со свистом объезжать меня, неуклюже склонившуюся над россыпью цветных упаковок.

Вдруг краем глаза я увидела, что у тротуара остановился ярко-красный спортбайк, обозначив свое появление громким рыком выхлопа. Водитель поднялся с мотоцикла, снял перчатки, шлем, и оставшись в экипировке и балаклаве, скрывающей все лицо, кроме глаз, направился ко мне. Молча он присел на корточки рядом со мной, и взяв из моих рук пакет с оторванной ручкой, ловко завязал ее узлом и начал складывать в него мои покупки. На мгновение я потеряла счет времени, рассеяно наблюдая за его движениями, не в силах отвести взгляд от его огромных ладоней с выступающими венами. На кистях и даже длинных широких пальцах с красивыми ногтями видны черные татуировки – какие-то этнические узоры, которые так и хочется внимательно рассмотреть. Когда до меня донесся аромат свежего парфюма моего спасителя, приправленный нотками бензина и кожи его экипировочной куртки, я совсем потерялась, ощущая, как бешено стучит сердце. Свобода и чистый секс – вот чем пахнут мужчины с татуировками, гоняющие на спорт-байках, и это невозможно не ощутить всем своим телом.

Из размышлений меня вырвал раздраженный звук автомобильного клаксона, и парень, не долго думая, показал водителю, объезжающему нас с недовольным лицом, очень красноречивый «фак». Я слегка смутилась – этот тип явно не из тех, кто будет церемониться, так что мне нужно свалить из поля его зрения как можно скорее.

Когда мы синхронно поднялись и отошли с дороги на тротуар, оказалось, что даже на высоких каблуках уровень моих глаз едва достает до его широкой груди. Боже, он что, приехал на своем байке прямиком из скандинавской мифологии?

– Спасибо, – коротко поблагодарила я и взяла из больших горячих ладоней свои многострадальные пакеты.

– Подвезти тебя, малышка? – заговорил байкер низким баритоном, от которого побежали бы мурашки по коже у любой женщины, обладающей слухом. В синих глазах моего случайного собеседника, обрамлённых вырезом балаклавы, явно читались смешинки. Просканировать незнакомца профессионально проницательным взглядом не составило для меня труда: ясный взор без «гусиных лапок» вокруг глаз, молодой голос и шея, покрытая рисунками, как и кисти рук, свежий аромат от разгоряченного тела. Этому парню от силы лет 25, не больше. И он называет меня «малышкой»?! Конечно, я выгляжу немного моложе своих лет: иначе и быть не может, когда твой лучший друг – врач-косметолог и владелец клиники эстетической медицины. Мои миниатюрное стройное тело и ухоженное лицо, благодаря регулярным инвестициям, запросто могут ввести в заблуждение насчет возраста, но подобное обращение для женщины моего статуса – это уж слишком. Изо всех сил сдерживая накатившее недовольство, я спокойно ответила, кивнув в сторону своей сияющей Ауди на парковке:

– Я предпочитаю четыре колеса. Спасибо за помощь, – и уже собралась идти, но парень продолжил:

– Спасибо это слишком много. Достаточно будет твоего имени и номера, малышка. Диктуй, – байкер невозмутимо достал из заднего кармана джинсов свой айфон и вопросительно взглянул на меня, покручивая его в татуированных руках.

Злость и возмущение мгновенно разлились по моим венам раскалённой лавой. Больше ни слова я не намерена слышать от этого самоуверенного наглеца.

– Послушай, парень, я оценила твою самоуверенность, но ты ведь не думаешь всерьез, что такая женщина как я, может быть заинтересована в знакомстве с тобой? Расписные под хохлому придурки на байках уже лет двадцать, как не в моем вкусе, – с победным выражением лица я развернулась на каблуках, и даже успела сделать пару шатких шагов в сторону машины, как за спиной послышалось:

– Если так сильно задирать нос, то можно упустить из виду кое-что важное, – усмешка в его голосе начала меня дико раздражать. Я остановилась, поставила пакеты на асфальт и развернулась на каблуках. Все мое нутро сделало кульбит, когда я увидела, что парень крутит в своих медвежьих ладонях мой – МОЙ! – айфон. Очевидно, что он поднял его, когда из моей сумочки вывалилось все ее содержимое.

Сделав два стремительных шага в его сторону, я кинулась, чтобы выхватить из его рук свой телефон, но он резко поднял его над головой, лишая меня даже малейшего шанса дотянуться до цели. Я подпрыгнула, насколько это позволяли мне туфли на высоких шпильках и узкая юбка с разрезом, оперевшись на крепкое плечо байкера, но тщетно. Он лишь рассмеялся, прошептав бархатистым голосом мне прямо на ухо:

– Детка, держи себя в руках, люди смотрят.

Я торопливо одернула юбку и осмотрелась: прохожие с улыбками наблюдали за комичной картиной: рыжеволосая пигалица на двенадцатисантиметровых шпильках прыгает вокруг огромного широкоплечего байкера в кожаной экипировке, словно смешная карманная собачонка, жаждущая получить лакомство.

– Немедленно отдай мне телефон. В нем вся моя жизнь, – злобно прошипела я.

– Значит, твоя жизнь в моих руках, – вкрадчивым голосом ответил явно улыбающийся незнакомец, – но я с радостью обменяю эту трубку на твой номер телефона.

Я ощутила, как паника начинает сковывать мое тело: если этот чертов шутник что-нибудь сделает с мои телефоном, я потеряю все: важные контакты по бизнесу, договоры, банковские мобильные приложения… От одной только мысли об этом по телу пробежали мурашки, и я решила сменить тактику:

– Слушай, ладно, пошутили, и хватит. А теперь давай ты оставишь свои приколы для игривых ровесниц, а взрослой тетеньке пора ехать заниматься своими взрослыми делами…, – заговорила я притворно добреньким голоском, чтобы усыпить его бдительность, и снова попыталась резко схватить телефон. Но байкер опять успел быстро убрать его за спину, и я лишь больно впечаталась в его торс, обтянутый кожаным материалом экипировки.

– Взрослые дела вроде употребления «Мартини Асти» в одиночестве? – спросил он, и, должна признать, это был меткий подкол. Именно этим я и собиралась заняться сегодня вечером.

– Дай мне свой номер, – снова потребовал мой спаситель, от которого уже хотелось спасаться.

– И не надейся, – парировала я.

– Что ж, в таком случае, я вынужден откланяться, – сказал он, и подойдя к своему байку, начал медленно натягивать мотоциклетные перчатки.

– Ты же понимаешь, что это грабеж? Я позвоню в полицию, и тебя задержат на первом же перекрёстке, – я с уверенным видом сложила руки на груди, но мой разбушевавшийся пульс был оглушительно громким.

– Тогда тебе нужно найти ближайший таксофон, малышка, – подмигнув, парень надел шлем и сел на байк.

С растерянностью я наблюдала, как он поехал по дороге прочь, увозя с собой мой айфон в неизвестном направлении. Спохватившись, я быстро – насколько могла – подбежала к машине, закинула на заднее сидение два своих пакета и села за руль. Выехав с парковки, я нажала на газ, чтобы как можно скорее догнать стремительно удаляющийся из поля зрения красный спортбайк. Ехать пришлось намного быстрее, чем я привыкла, на скорости перестраиваясь между рядами. От волнения мои ладони, крепко сжимающие руль, моментально вспотели. Поравнявшись через три перекрестка на светофоре с мотоциклистом, я открыла окно и крикнула ему:

– Слушай, чувак, прости, что нагрубила. Прошу тебя, верни мою трубку. Пожалуйста!

Парень, повернув голову, только жестами показал сначала «телефон» – оттопырив от приложенного к шлему кулака большой палец и мизинец, а потом «порисовав»

в воздухе пальцем. Его упорство уже вывело меня из себя. Закатив глаза, я дрожащими руками нарыла в бардачке свою визитку и протянула ему в открытое окно. Парень взял ее, рассмотрел, и только после этого достал из нагрудного кармана куртки мой айфон и протянул мне. Уже загорелся зеленый сигнал светофора, когда он одобрительно похлопал ладонью по капоту моей тачки, и с глухим рыком сорвался с места. Сзади посигналили, и прийдя в себя, я тоже нажала на газ, чтобы развернуться на ближайшем перекрестке.