Логико-философский трактат. Философские исследования

После многословных, тяжелых и запутанных немцев читать Витгенштейна - просто наслаждение. Более лаконичной, насыщенной и упорядоченной философской работы я, кажется, прежде в руках не держал. На мой личный вкус форма изложения трактата без преувеличения идеальна, только за нее одну автор должен был получить вечную благодарность потомков. Я не буду пересказывать содержание хотя бы потому, что это невозможно: титанический объем мыслей, на который Гегель или Кант не пожалели бы нескольких увесистых томов, и так уже сжат в семьдесят страниц. Скажу только, что рисуемая Витгенштейном картина иногда выглядит довольно странной. Он полностью отрицает причинность. Если говорить, что первый гвоздь в крышку гроба причинности вбил еще Кант, то Витгенштейн ее в землю закопал и надпись написал: "5.1361. События будущего не могут выводиться из событий настоящего. Вера в причинную связь есть предрассудок." Но несмотря на отдельные перегибы, Витгенштейн чудо как хорош. Он почти ничего не доказывает, тезисы Витгенштейна так же независимы друг от друга, как его "атомарные факты". Но за всеми этими лапидарными пунктами чувствуется бездна взвешенного и отброшенного. И в эту бездну ты погружаешься уже сам, ориентируясь по скупым инструкциям вида "6.373. Мир не зависит от моей воли." Дух захватывает от мысли, как глубоко ты сможешь погрузиться с помощью этого путеводителя.

Если в начале мира действительно было Слово, я бы хотела, чтоб это Слово произнес Витгенштейн.

Думаю, если вы по-настоящему любите кино, то поймете меня, когда я скажу, что "Трактат" - это фильм. Или - стихи, в том смысле, в котором, например, нули дзета-функции Римана - чистая поэзия.

Моя работа состоит из двух частей. Первая часть представлена здесь. А вторая — всё то, чего я не написал. Самое важное — именно эта вторая часть. Л. Витгенштейн

«Яркое» воспоминание университетской поры: первый курс, первая лекция по логике, и преподаватель в самом начале беседы предлагает поставить всем девушкам «удовлетворительно» и на лекции можно не ходить, поскольку «женщины и логика – понятия несовместимые». Не помню, согласился ли кто-то на столь заманчивое предложение (а вот мужские голоса: «мы тоже несовместимы», раздавались), но что касается меня, лучшего стимула для досконального изучения предмета сложно было придумать, никогда больше, наверное, я не была ТАК хорошо готова к экзамену… С тех пор, видимо, я испытываю явное пристрастие ко всем работам, имеющим слово «логика» в названии, остаётся только надеяться на наличие способности хоть что-то понять…

«Зачем люди говорят правду, когда врать гораздо выгоднее?» - по легенде с этого вопроса начался путь восьмилетнего Людвига Витгенштейна в философию. «Логико-философский трактат» - единственная опубликованная при жизни работа философа. Небольшая по объёму она имеет в определённом смысле художественную форму: состоит из отдельных афористически изложенных тезисов, которые расположены в строгой последовательности по ценности высказывания (или по силе производимого впечатления). Цель книги, по сути, поиск универсального «уравнения» или символа, которые могли бы дать философии то, что даёт, скажем, музыке музыкальная нотация, иными словами попытка обнаружить общую форму предложения, которая позволяла бы ясно выявлять сущность любого высказывания. В течение буквально нескольких лет после публикации книга Витгенштейна стала «библией» позитивизма и одновременно подверглась яростной критике со стороны коллег-философов (но самым беспощадным критиком, надо отметить, был… сам Витгенштейн, впоследствии сказав, что в своём исследовании он исходил из слишком упрощённого представления о структуре мира и ошибочного предположения о едином логическом порядке, присущем и миру, и мышлению). Работу критиковали за неуместный «романтизм» в предисловии – будто эта книга только для «избранных», способных понять, о чём речь; за нарушения требований логики к структуре некоторых умозаключений; за догматизм и, самое важное, за «возмутительный» вывод о бессмысленности философии. Здесь нужно остановиться подробнее.

Ряд критиков увидели в одном из основных тезисов «Трактата» идею «смерти» философии как области знания, что и подверглось, естественно, неумолимой критике. Почти никто из читателей не понял, как потом писал сам Витгенштейн, что за критикой философских проблем – «изгнания метафизики из естествознания» - скрывается этический смысл. В сущности, эта книга не о логике, а в первую очередь, об этике и смысле жизни. Таким «замысловатым» способом Витгенштейн говорил именно о том, что не подвластно словам – этике, мистическом мироощущении, постижении смысла жизни (та самая «вторая часть»). Но то, что не может быть сказано, может быть показано, к чему и призывал Витгенштейн - «явить вовне невысказываемое» делом жизни.

В определённой степени идеи «Трактата» нашли продолжение в системе французского экзистенциализма (и не только, влияние Витгенштейна как на философию, так и на литературу и искусство огромно). Можно, например, увидеть общее, сопоставив вывод 6.371. «В основе всего современного мировоззрения лежит иллюзия, что так называемые законы природы являются объяснениями природных явлений» и фразу из романа Сартра «Тошнота»: «Я знаю, что её (природы) покорность – не покорность, а лень, знаю, что законы для неё не писаны: то, что они принимают за её постоянство… Это всего лишь привычки, и завтра она может их переменить». Или другой пример: герой романа Камю «Посторонний» решил говорить с людьми на языке, лишённом фальши и условности, и оказался обречённым на одиночество и молчание, потому что язык «словно создан для того, чтобы говорить одни условности и высказывать фальшь».

Если попытаться выразить общее впечатление от прочитанного (невероятно сентиментально, Витгенштейн пришёл бы в ярость), то это чувство созерцания интеллектуальной красоты, в сущности, не так важно истинны ли рассуждения Витгенштейна или ошибочны, главное, они – прекрасны.

Лестница Витгенштейна

P.S. 7. О чем невозможно говорить, о том следует молчать. 6. Общая форма функции истинности есть: [p, x, N(x)]. Это есть общая форма предложения. 5. Предложение есть функция истинности элементарных предложений. (Элементарное предложение – функция истинности самого себя.) 4. Мысль есть осмысленное предложение. 3. Логический образ фактов есть мысль. 2. То, что имеет место, что является фактом, – это существование атомарных фактов. 1. Мир есть всё то, что имеет место.

Вот она, та «лестница», по которой читатель должен подняться за границы мира, туда, где находится смысл. Только так можно «правильно увидеть мир», жаль, что рассказать об увиденном не представляется возможным…

Я взяла в руки эту книгу с целью понять, что же было изначально вложено в определение понятия «картина мира». Данное понятие было впервые использовано Витгенштейном в этом трактате, поэтому-то и решила начать осмысление термина с его трактовки. Рассматривается картина мира здесь, конечно же, в философском аспекте. Итак, Витгенштейн выдвигает значимую роль языка в построении картины мира, и проблемы, связанные с этим, у Витгенштейна рассматриваются через язык и логику. Как отмечает автор, язык – это зеркало, в отражении которого мы видим мир, а точнее сказать, «логическая структура языка отражает онтологическую структура мира». И как всякое зеркало обрамлено, так и мир мы видим в определенных рамках. Об этом автор пишет «…границы моего языка означают граница моего мира». Можно сформулировать идеи Витгенштейна следующим образом: всё, что можно выразить языком, то есть любой системой условных знаков, обретает существование в нашем сознании и является средством познания мира и коммуникации с ним. (Думается, в знаменитом утверждении Мартина Хайдеггера «Язык есть дом бытия» прослеживаем ту же идею, что мир строится сквозь призму языка. Но это отдельный «склад» идей, в котором рыться и рыться…) А вот у Гумбольдта язык – это не зеркальное отражение мира, мы интерпретируем мир посредством языка, поэтому разные языки создают разные образы мира в нашем сознании. Конечно, сколько людей – столько и идей, каждый старается внести свою лепту в их построении. Сейчас уже привычно повсюду встречать фразу «определение данного понятия туманна, границы его размыты»…Что касается Трактата, то это один из основных источников для постижения проблемы взаимоотношения языка и мира. Must read для тех, кто изучает философию и лингвистику.

Сказать, что я понял труд Людвига Витгенштейна значит сильно преувеличить. Даже подробные комментарии Вадима Руднева не помогли. Но некоторые афоризмы засели в памяти плотно. Не буду оригинален, если приведу моё любимое: "то, что вообще может быть сказано, может быть сказано ясно, а о чем невозможно говорить, о том следует молчать".

С программой раннего Людвига Витгенштейна я не особо согласен. Центральный тезис трактата об изоморфизме языка и реальности не выдерживает никакой критики. Отсюда и та жалкая роль, которую Витгенштейн отводит философии: протирать очки, настраивать правильную оптику восприятия мира. Если мы приведём в порядок теоретический язык, то карта станет точным отображением территории. Тот факт, что язык имеет собственные законы и не является только одеждой, скрывающей тело, Витгенштейн не учитывает. Во второй половине века для французских постструктуралистов мысль о самостоятельности Языка станет базовой.

Однако, что тут кривить душой, трактат Витгенштейна действительно велик, и продолжает, несмотря на свою тёмность, будоражить теоретические умы. Его взяли за фундамент логические позитивисты, правда по пути неверно истолковав некоторые из тезисов. Но величие Витгенштейна состоит также и в том, что даже его неверно понятые тексты и речи оказываются плодотворными.