Зов сердца. Часть 2

Часть вторая. Путь к сердцу

Глава 1

Поезд мерно стучал колесами, Нола дремала на полке, а я вышла в коридор вагона, чтобы ей не мешать. Девушка старалась делать вид, что все хорошо, но ее выдавали полные боли глаза, опущенные уголки губ. Нет, она все так же шутила и даже смеялась, да только взгляд оставался серьезным. В первую ночь в купе, которое мы делили на двоих, я проснулась от ее горького, отчаянного плача.

Вард и Деррик тоже ехали вместе. Мистер Льюис изменился, даже не смотрел в мою сторону, ни с кем не разговаривал и выходил из купе по необходимости. Вард… Милый оборотень был слишком обеспокоен моим поступком и приказным тоном заявил, чтобы я не отходила от него ни на шаг. Если бы он только знал, как я радовалась его приказу!

Глядя на пролетающие за окном поля, покрытые снегом, я провалилась в воспоминания.

Вместе с первым снегом в Голстоне разлетелась новость о мистере Хатчере. Город гудел. Жителям трудно было поверить, что такой порядочный человек, хозяин гостиницы – и оказался маньяком.

Вард и мистер Кендал всю ночь обследовали подвал убийцы. Мужчины обнаружили еще одну маленькую комнатку с морозильной камерой, двухместной кроватью и шкафом внутри. Также на стенах висели полки, забитые разной женской обувью. Больше пятидесяти пар насчитали сыщики. Шкаф оказался полон вещей жертв, а в холодильнике хранились стопы мертвых девушек. Тело мисс Болейн было завернуто в пакет и лежало в багажнике машины мистера Хатчера. Маньяк не успел избавиться от него.

Оборотень не подпустил Деррика к уликам, не позволил снова спуститься в подвал. Приказал написать рапорт, а после не покидать свой номер до отъезда из Голстона. Вард был очень зол, поэтому лишний раз с ним старались не заговаривать.

В понедельник утром пришла Хелен, и глядя, как она ловко справлялась, я поняла, что оставляю больницу в надежных руках.

– Мисс Вейн, как же трудно поверить, что мистер Хатчер оказался настоящим злодеем, – делилась со мной эмоциями девушка. – А ведь мы были почти соседями. Надо же, жили рядом с маньяком. Мама в полном шоке!

– Мисс Моллиган, я вынуждена буду уехать через пару дней в столицу, больница останется на вас. Если не будете справляться, то звоните в королевскую инквизицию, вот телефон. Они пришлют помощь. Просто я не знаю, как надолго… – пожала плечами.

– Не тревожьтесь, мисс Вейн, я присмотрю за больными и за больницей, – пообещала мне Хелен, и я ей поверила.

– Сегодня мне надо пораньше убежать с работы, есть срочные дела, – лгала, глядя в глаза молоденькой медсестры. – За мной должен приехать мистер Кендал, передай ему, что я ушла пораньше.

Нола утром снова принялась меня уговаривать. За окном кружили хлопья снега, и глядя на них, я пообещала сегодня отправиться к мистеру Солсбери. Дорога до ритуального дома оказалась слишком короткой, или я, быстро шагала, чтобы не передумать, долетела до здания за двадцать минут. Глубоко вздохнула, прежде чем вошла внутрь.

Колокольчик звякнул, предупреждая о посетителях. В холле оказалось пусто, окна закрыты черными шторами, на небольшой витрине были выставлены венки с разными надписями. Стараясь не обращать внимания на волнение, от которого подкашивались коленки, я подошла к стойке. Мысли хаотично крутились в голове. Зачем я вообще подписалась на все это? Меня никто не заставлял. Развернулась, чтобы уйти, как приятный голос мистера Солсбери остановил меня.

– Здравствуйте, мисс Вейн.

На мгновенье прикрыла глаза и повернулась, улыбкой, приветствуя мужчину.

– Добрый день, я к вам по делу.

– Почему-то я не удивлен, – грустно усмехнулся мистер Солсбери.

– Вы знаете, почему я пришла? – тихо поинтересовалась у хозяина дома.

– Я не ожидал, что вы решитесь. – Эндрю пригласил следовать за ним, и я пошла, с облегчением подумав, что ничего не нужно объяснять. – Правильно я понимаю, что мистеру Торгесту неизвестно о вашем решении?

Я молча кивнула, войдя в помещение с холодильными камерами. Ким по просьбе оборотня сразу позвонил мистеру Солсбери. Эндрю приехал быстро за телом убийцы.

– Мне непонятны ваши мотивы, мисс Вейн. Если бы здесь была мисс Скотт, то даже не возникло бы вопросов. Но вы? Зачем это вам?

– Просто так надо, мистер Солсбери, – неуверенно ответила, пряча взгляд. – Покажите, где он лежит, и, пожалуйста, оставьте меня.

– Здесь. – Мужчина указал на нижнюю камеру. – Я пойду за водой, в прошлый раз она вам пригодилась.

– Спасибо. И я благодарна вам, думала, придется уговаривать.

– Вы маг, а труп Тони мне не принадлежит, – пожал плечами Эндрю. – И у меня редко бывают гости, поэтому очень вам рад. – Мистер Солсбери подмигнул мне и, прежде чем выйти, произнес: – Надеюсь, вы не пожалеете.

– Надеюсь, – прошептала и опустилась на колени.

Выдвинула ящик и, стараясь не смотреть на подлую тварь, положила ладонь на холодную грудь трупа. Я думала, что буду готова, но ошиблась. С чувством омерзения ощущала себя в теле маньяка. Его возбужденное состояние, странная для меня жажда, чувство превосходства над всеми настолько поразили и оттолкнули, что я лишь безмолвно наблюдала. Смотрела на себя глазами убийцы, он видел, как я пыталась тянуть время, и ухмылялся, уверенный в своей победе. Его странная жажда увидеть мои голые ступни, обуть их в красные туфли на шпильке, приказать мне дефилировать лишь в обуви ужасала. И ведь маньяк мог этого добиться.

«Сладкая, сладкая мисс Вейн». Меня затошнило от пошлых мыслей, когда мерзавец стал представлять, что сделал бы со мной. Он поднялся, чтобы получше рассмотреть мои ноги в шерстяных колготках. И тут раздался выстрел, прыгнул оборотень. Пуля была быстрее, а Деррик оказался метким стрелком, попав прямо в лоб мистера Хатчера. Перед смертью убийца увидел огромную пасть волка с острыми клыками.

С какой радостью я вернулась в реальность! Мистер Солсбери стоял рядом и протягивал стакан с водой, я осушила его за две секунды. Сейчас бы принять ванну, смыть с себя всю грязь, в которой тварь вымазала меня. А Нола? Теперь я понимала, почему магичка хотела, чтобы ей стерли память.

– Самира, – тихий осторожный голос отвлек от воспоминаний.

Горячая ладонь легла на плечо, и я ощутила на шее теплое дыхание Варда. Он словно давал знак: «Не бойся, я рядом».

– Он приходил к тебе?

– Нет, – прошептала.

В очередной раз поняла, что была не готова к встрече с маньяком во сне. Не хватало опыта и смелости.

Вард, когда узнал, что я совершила, долго молчал. Не было обвинений, что полезла не в свое дело, не было вопросов, зачем я это сделала. Сыщик просто сказал:

– Держись, будет тяжело, но я рядом.

Его слова вызвали поток слез, и я просто упала в мужские объятья, признаваясь, что мы с Нолой испугались потерять связь с душой убийцы, которая могла все рассказать. Ведь пройдет много времени, прежде чем до Голстона доберется другой маг, видящий смерть. И еще горше заплакала, когда Вард рассказал о своих планах. Труп убийцы собрались перевезти в столицу, после пяти дней опытный маг вполне может установить связь. Нола поторопилась, а я… послушалась.

– Завтра утром мы приедем в столицу. Тело мистера Хатчера сразу будет доставлено в королевскую инквизицию. Надеюсь, душа твари к тебе не заявится.

– Вард, а если он выберет меня?

Несколько дней я уже думала об этом и понимала, какую совершила глупость, пойдя на поводу у Нолы. Магичка позже просила у меня прощения, когда узнала о решении оборотня захватить тело в столицу.

– Тогда не геройствуй и сразу сообщи мне или отцу.

Желто-карие глаза с беспокойством разглядывали мое лицо. Вард хотел еще что-то сказать, но передумал и оставил меня стоять одну в коридоре.

Я долго не могла уснуть, боялась прихода души, да и слишком много мыслей крутилось в голове. Поэтому, когда Нола толкнула в плечо, разбудив, удивилась, что пора вставать. Казалось, что я только закрыла глаза.

Жадно смотрела на знакомые места, леса, реки, холмы, а когда показалась станция столицы, сердце сильнее забилось от волнения. На перроне меня должен встречать отец. Я припала к прохладному стеклу, мечтая выйти из вагона, взглянуть в голубые глаза отца, которые достались и мне от него. А еще мама говорила: когда я начинала упрямиться, то поджимала губы, как отец.

Поезд загудел, зашипел и постепенно сбавил ход. Даже в раннее утро на вокзале толпился народ, встречая приезжающих нестройным гулом голосов, криками грузчиков, резкими звуками от колес поездов. Запах тоже был другим, и я сразу вспомнила чистый воздух Голстона.

Глаза пробежались по людскому потоку, но отца я не заметила. Вард помог мне спуститься, держа в руках мой большой чемодан.

– Самира! – знакомый до боли голос раздался рядом.

Я посмотрела на высокую худощавую фигуру отца, он стоял в двух шагах от меня. «Папа!» – дикой радостью мелькнула мысль, прежде чем мы обнялись. Сильные руки крепко прижали к себе, и я вдохнула запах детства: сигарет и мужского одеколона с нотками свежести.

– Папа, как же я скучала.

Слезы текли по щекам, и я с тихим смехом их вытирала. Глаза подмечали седину в черных волосах, морщинки. Три года изменили отца, складка между широкими бровями стала глубже, уголки губ грустно смотрели вниз, а взгляд остался прежним: цепляющим, замечающим все мелочи.

– Ты могла давно приехать, но мы с мамой уважали твой решение и не настаивали. – Отец грустно улыбнулся. – Ты стала еще красивее. Как ты похожа на маму!

Он снова обнял меня и поцеловал в лоб сухими губами. А я… я была так счастлива в этот момент, что совсем забыла о своих попутчиках.

– Мисс Скотт, мистер Льюис, – обменялся приветствиями отец.

Я заметила, как тепло он посмотрел на Варда и крепко пожал ему руку.

– Спасибо, что привез Самиру.

– Я здесь ни при чем, – усмехнулся оборотень. – Это ее решение.

Да уж, втянула сама себя.

Отец приподнял правую бровь, вопросительно взглянув на меня. Качнула головой: потом, все потом. Прижалась к нему. Сейчас я хотела домой, увидеть маму.

Вард тихо договорился созвониться с отцом, Нола обняла меня на прощанье и шепнула:

– Буду рада встретиться и поболтать где-нибудь в кафе, а не в инквизиции.

– Инквизиции мне не избежать, я пойду как свидетель. Забыла?

– Точно! – Девушка хлопнула себя по лбу. – Я забыла, прости.

Отец забрал у Варда мой чемодан, я взяла его под руку, за три года отвыкла от толпы. Обернулась, ощутив чужой взгляд, и встретилась глазами с Дерриком. Он презрительно усмехнулся, заставив меня вновь почувствовать стыд. Нет, Самира, нет. Не ведись! Но щеки запылали, и ухмылка мерзавца стала шире. Оборотень снова спас меня, просто закрыл широкой спиной, и я, сжав зубы, отвернулась.

Старенькая черная машина везла нас домой. В столице давно горожане были на ногах, спешили на работу, по своим делам. Автомобилей становилось все больше, звуки моторов, сигналы – все слилось в один гул. Город просыпался.

Когда отец привез меня к трехэтажному зданию, создалось такое ощущение, словно я никуда не уезжала. Вернее, уезжала, но ненадолго: всего на пару недель, погостить у бабушки.

Подняла голову: наша квартира располагалась на втором этаже. Снег медленно кружился и падал на лицо. Мама уже стояла возле окна и махала мне рукой. Сердце сжалось от волнения и радости. Я просто рванула наверх, перескакивая через две ступеньки, и когда оказалась на площадке, открылась дверь.

– Мама!

– Самира!

Мы обнимались, крепко прижимаясь друг к другу, и плакали. Смеялись и плакали. Я вернулась на пару часов в детство, забыв обо всем. Мы вспоминали прошлое, говорили о настоящем. Я рассказывала о Голстоне, о своей работе, доме и Маргоше, которую пришлось оставить на попечении миссис Уокер.

– Как же я рада, что наконец ты смогла вырваться и нас навестить! Ты надолго? – поинтересовалась мама, когда я стала мыть посуду, а она убирать со стола.

Что-то нужно было ответить. Правду? Я не хотела ее лишний раз тревожить, но и обманывать тоже.

– В Голстоне убили девушку, и я… контактировала с ее душой.

– Было страшно? – тихо спросила мама, положив в раковину грязные ложки и вилки.

– Страшно, но мне помогал Вард… мистер Торгест, – поправилась, пряча смущенный взгляд. – И я справилась. Вот приехала как свидетель.

Мама вдруг обняла меня, поцеловала в щеку.

– Я бы очень хотела, чтобы ты осталась, но тебе двадцать один год, из них три года самостоятельной жизни – и ты молодец, отлично справлялась! Только вот похудела, – вздохнула она и веселее добавила: – Но я все исправлю. Буду теперь каждый день пироги печь.

– Мама, я же потом не влезу в свои платья! – улыбаясь, покачала головой.

– А мне твое платье совершенно не нравится. Слишком темное. Давай завтра пробежимся по магазинам. Джейн вот молодец, всегда нарядная. И Эметта приучила, а Стив у нас вообще красавчик.

Мама стала рассказывать про племянника, которому всего было два месяца. Я слушала ее и внутренне успокаивалась. Дома хорошо, и правду говорят: родные стены помогают. На душе становилось умиротворенно, все заботы остались в Голстоне, а здесь только тихая радость.

Усталость и недосып взяли свое, и вскоре я стала зевать. Мама с отцом отправили меня отдыхать, и ополоснувшись в ванной после дороги, я легла на кровать в своей спальне.

В комнате почти ничего не изменилось. Я словно вернулась в прошлое. С щемящей ностальгией разглядывала бело-розовую мебель, прозрачный балдахин над кроватью и мягкие игрушки на маленьком диванчике, который стоял напротив. Я вдруг вспомнила о дневнике, как открывала ему секреты, рассказывала про первую любовь, предательство… А потом сожгла, громко рыдая.

Мама права, я изменилась. Жизнь вдали от семьи приучила надеяться только на себя, а в отчем доме я расслаблялась. Нельзя. Вард говорил все очень серьезно.

Незаметно глаза закрылись, и я провалилась в сон, в котором не было ярких, светлых цветов, лишь мрак и холод. Я оказалась среди ржавеющего металлолома, среди сотни сломанных машин. Тишина стояла жуткая, даже ветер не обдувал лицо. Посмотрела под ноги: жухлая трава и сухая листва покрывали землю. А потом услышала детский голосок, совсем недалеко, и я пошла на его зов. Вскоре увидела пятилетнего мальчика, он сидел на коленках возле ржавой машины, передние двери которой грустно повисли. Ребенок прижимал к сердцу алую женскую туфлю с когда-то белоснежным бантиком в виде украшения. Мальчик укачивал обувь и тихо пел колыбельную. Он ласково гладил красную кожу, подносил туфлю к губам и целовал.

– Привет, Самира.

Я вздрогнула, когда услышала голос маньяка. Ребенок повернул голову, и наши взгляды встретились. На меня смотрел мальчик с уставшими взрослыми глазами. Он говорил голосом мистера Хатчера.

– Что молчишь? Испугалась?

Лишь усилием воли заставила себя помотать головой.

– Я всегда мечтал открыть обувной магазин, делать самому вот такие красивые туфли. Он подарил мне надежду, а я, глупец, поверил.

Мальчик вдруг поднялся. Страшно было видеть перед собой детское лицо с глазами старика. С ненавистью ребенок потрясал обувью и тыкал в меня указательным пальцем.

– Мне оставалось совсем немного, всего лишь пару годков – и я бы покинул Голстон. Уехал бы на другой край Земли, и чертовы сыщики никогда бы не нашли меня. Вот надо было тебе ввязаться!

Я сначала оторопела от такого неожиданного обвинения, а потом вспомнила, что душа маньяка пришла ко мне во сне, значит, сделала свой выбор. Несмотря на злость и такую ненависть, мистер Хатчер… маленький Тони потянулся ко мне.

– При чем здесь два года? – Слегка нахмурившись, я села на корточки, чтобы на одном уровне смотреть в глаза мальчика.

– Через два года прекращался договор, и я бы был свободен, – прошипел ребенок. – Ты что, совсем глупая?

Тони резко прыгнул в мою сторону и ударил в лоб каблуком. Я проснулась с жутким чувством страха. Сердце так громко стучало, что я не сразу заметила в комнате отца. Он сидел в кресле напротив, локти положил на колени, а подбородок – на сцепленные пальцы.

– Принести воды? – тихо поинтересовался папа.

– Нет – прохрипела я.

Мы продолжали смотреть друг на друга, и каждый не решался озвучить очевидное: душа мистера Хатчера выбрала меня.

– В понедельник утром мы отправимся в инквизицию, где будут зафиксированы твои свидетельские показания. Самира…

Отец поднялся и подошел к кровати. Я подвинулась, чтобы он мог присесть.

– Тебе надо быть очень осторожной, чтобы не проговориться.

Я молча кивнула. Сердце постепенно успокаивалось, ощущение страха прошло, а теплая рука отца на плече придала уверенности.

– Что он тебе показал? – прошептал папа, и его пальцы сильнее сжали плечо.

Наши взгляды встретились. Я заметила в глазах отца любопытство. Такой живой интерес всегда проявлялся, когда он был увлечен.

– Ничего особенного, всего лишь автомобильную помойку, – со вздохом ответила.

Тут открылась дверь комнаты, и осторожно выглянула мама.

– Ой, а я думала, ты еще спишь. – Она с улыбкой вошла в спальню, принеся с собой запах домашней выпечки. – Хватит секретничать, пойдемте пить чай, я пирог с мясом испекла.

Нежная улыбка матери, ее любящий взгляд окончательно успокоили. «Никогда не бойся душу. Она ничего не сможет тебе сделать, наоборот, она настолько нуждается в тебе, что будет приходить часто», – вспомнились слова учителя по магии. Мистер Хатчер мог не налаживать со мной контакт, но отчего-то решил довериться именно мне. Алета ведь тоже пугала. А может, для душ это способ общения, и лишь я воспринимала его пугающим?

Глава 2

Выходные пролетели как один сон. Вроде только разобрала вещи, увиделась с Эмметом, познакомилась с его супругой – брюнеткой Джейн – и подержала на руках вредного карапуза Стива, как наступил понедельник, и мы с отцом, позавтракав, отправились в королевскую инквизицию.

Мама и Джейн тактично намекнули, что мне обязательно нужно сменить гардероб. Взглянув на свое отражение в черном платье и посмотрев на изумительный синий костюм, в котором пришла супруга Эммета, я поняла, как они правы. Пришло время избавляться от бремени вины и стыда. Я будто вновь вернулась в прошлое, позволила себе наслаждаться обновками и не думать о деньгах. Расслабилась и даже умудрилась найти общий язык с Джейн. Она была яркой и громкой, заразительный смех девушки никого не мог оставить равнодушным. И я заметила, с какой любовью брат смотрит на супругу. Слишком серьезный и ответственный, он, видимо, только с ней позволял себе отпустить вожжи самоконтроля.

– Ну вот, ты уже улыбаешься и больше не хмуришь брови, – довольно произнесла Джейн, когда мы ехали с немалыми сумками в такси. – Самира, а ведь именно благодаря тебе мы познакомились с Эмметом.

– Расскажешь? Мне интересно.

Невозможно не улыбаться в ответ, когда видишь искреннюю улыбку визави и сердечность в карих глазах.

– Он спас меня. – Джейн вдруг смутилась и даже покраснела. – Эммет редко захаживал в местные пабы, а мы с подружками любили отрываться, особенно в пятницу. Вот и погуляли, да так, что нарвались на грубых мужланов. И если бы не твой брат, даже не знаю, что бы с нами было. Эммет уложил троих, а нам вызвал такси. Мое платье пострадало больше всех: один из мерзавцев разорвал его на груди. Эммет дал свой пиджак, чтобы прикрыться, а на следующий день мы встретились, и теперь я счастлива замужем.

– А я здесь при чем? – спросила я.

Ответ Джейн напомнил мне о стыдливом прошлом.

– Если бы ты не провалила экзамен и не уехала из столицы, Эммет не пошел бы в тот день в паб, чтобы напиться, – пожала плечами девушка. – Спасибо, Самира, ты помогла нам стать счастливыми.

Я тогда мило улыбнулась и сказала, что очень рада за них, а сама ощутила острую зависть, и чтобы ее скрыть, посмотрела в окно. В Голстоне я привыкла к одиночеству, а сейчас, когда лицезрела счастливые лица влюбленных, то сердце невольно сжималось от желания увидеть любимого рядом. Смотреть в его желтоватые глаза, держаться за сильные плечи, вдыхать запах грозы и леса, чувствовать на щеке теплое дыхание, а потом ощутить на губах жаркий поцелуй.

– Самира. – Отцовский голос резко выдернул из сладкой фантазии. – Приехали.

Я много раз видела здание королевской инквизиции, но каждый раз замирала и разглядывала с тихим восторгом. Черный готический замок, высокие шпили которого уходили ввысь. Само здание располагалось не в центре столицы, а на берегу реки Вэйвер. Она делила город Фолкстон на два берега.

Перед широким входом стояла огромная статуя Георга Пятого на вороном коне. Мужчина держал в руке меч и звал соратников за собой. Король-завоеватель, который прославил страну Росвэнию и сделал Фолкстон столицей.

Черные стены инквизиции хранили множество секретов, в глубоких подвалах находились архивы со старинными записями далеких предков. Тюрьма с разными уровнями, попасть туда можно было только по особому разрешению. Различные отделы распределились по этажам замка, башням, пристройкам. В отделе реабилитации работали маги, стирающие память. Но не всегда память стирали, чаще всего ее восстанавливали, чтобы жертвы могли описать преступников. Наш мозг, чтобы защитить хозяина от потрясений, мог заблокировать доступ к неприятным воспоминаниям.

Маги создающие оружие, защитные средства для сыщиков или других магов, располагались в отделе мастерской. Подарок отца, мой «Вальтер» создали именно здесь. И пусть не пришлось им воспользоваться, все-таки спокойнее, когда знаешь, что можешь себя защитить.

Самым странным и малочисленным был отдел разведки. Магов-иллюзии, способные скрыться в любой момент, даже от оборотней, можно по пальцам пересчитать. Самые ценные кадры, которые скрывали не только свою внешность, но и имя.

Отдел аналитики когда-то занимал все правое крыло на третьем этаже, но три года назад отцу и его сотрудникам пришлось поделиться с отделом магов, видящих смерть. А те, в свою очередь, освободили место для нового отдела. Чем там занимались коллеги, не совсем было ясно. Вход в левое крыло осуществлялся только по специальным пропускам. Но слухи расползались и вскоре заговорили об опытах над кведи. Инквизиция хорошо платила в новом отделе, и многие маги перевелись.

На первом этаже охрана проверяла пропуска сотрудников, здесь же мне выдали одноразовый. Оставив верхнюю одежду в гардеробе и влившись в поток людей, мы с отцом поднялись на третий этаж. Замок гудел от разговоров, смеха, криков, и когда мы наконец прошли лабиринты коридоров и свернули на широкую лестницу, разделявшую два крыла, то радостно выдохнули. Здесь стояла тишина. В отделе аналитики и не могло быть по-другому.

Отец распахнул дверь, приглашая войти, но я не успела сделать и шага, как услышала радостный возглас:

– Самира!

Обернулась: в коридоре стояла Нола в шикарном черном платье и белом жакете.

– Здравствуйте, мистер Вейн, – девушка поздоровалась с отцом.

Ее яркие голубые глаза радостно блестели, но я все равно заметила, скрывающую боль. Мистер Хатчер оставил глубокий след в сердце магички, подарил девушке новые страхи. Я вспомнила, что Нола хотела обратиться к магам и стереть ужасное прошлое, значит еще не добралась до них.

– А я пока поднималась, все пыталась вас высмотреть. Великолепно выглядишь, Самира. Фолкстон здорово на тебя повлиял.

Сейчас я была благодарна маме и Джейн за обновки. Голубой цвет платья очень шел моим глазам, подчеркивал белизну кожи и стройную фигуру. Дерзкая длина для Голстона, а для столицы слишком скромная – всего лишь до середины икр.

– Мисс Скотт, передайте мистеру Торгесту: как у него появится свободная минута, я жду его в кабинете, – попросил отец и уже тоном начальника добавил: – Пора работать.

Нола подмигнула мне и легкой походкой направилась к соседней двери, а я вдруг разволновалась перед встречей с Вардом. Рука потянулась к прическе, чтобы пригладить волосы, заплетенные в толстую косу. Я не видела оборотня два дня и сейчас думала лишь о том, встретит ли Вард меня доброй улыбкой или, как Деррик, даже не взглянет.

За три года в отделе отца ничего не изменилось. Больше тридцати сотрудников разного возраста и пола. Кто-то трудился с кипой документов, кто-то разложил стопки старых газет или складывал цифры – работа в отделе аналитики кипела с самого утра.

Мы шли вдоль столов, и отец здоровался с каждым сотрудником. Иногда он останавливался, чтобы узнать, как продвигалось дело, и продолжал путь.

Сорокалетняя секретарша с кудрявой, крашенной в черный цвет, шевелюрой и с алой помадой на губах, мисс Леманд, удивленно уставилась на меня, прежде чем довольно поприветствовала:

– Мисс Вейн, как же я вам рада!

Мы обнялись как в старые добрые времена. Именно мисс Леманд была моим поверенным в делах с Дерриком. Передавала от него записки и мои ответные Льюису. Нахваливала мерзавца и краснела, как девчонка, от его комплиментов. Мисс Леманд никогда не была замужем, всю жизнь она посвятила работе и… мужчинам, как однажды проворчала мама. Отец не хотел с ней ругаться, но мисс Леманд уволить он не мог: женщина хорошо работала и занимала место секретарши больше десяти лет.

– Мистер Вейн, кофе? – сладко пропела мисс Леманд, кокетливо хлопая накрашенными ресницами, как девица.

– Обязательно, – дружелюбно ответил отец, открыв дверь в кабинет.

– А вам, мисс Вейн? Чай с молоком без сахара?

– Да, спасибо, мисс Леманд, приятно, что вы помните мои привычки.

– Как я могла забыть? Ведь мы с вами большие друзья.

Женщина мне подмигнула и отправилась наливать кофе, а я вошла в небольшой кабинет за отцом.

Я вспомнила, как часто прибегала к нему после академии. Папа разрешал оставаться, но с одним условием – хранить молчание. И я старалась вести себя тихо, играя в гляделки с Дерриком. Тогда все казалось забавным приключением.

Небольшой кабинет отца граничил с длинной, но узкой переговорной с высоким окном во всю стену. Отсюда открывался чудесный вид на реку и другой берег города.

– Самира, побудь пока здесь. Сейчас мисс Леманд принесет тебе чайку с печеньем, а мне нужно подготовить отчет. Запланировано собрание в два часа.

– Может, тебе не стоило брать меня с собой? – забеспокоилась я.

Мешать работать отцу совсем не хотелось, я могла приехать самостоятельно и попозже.

– Отчет почти готов, не переживай. Нам надо переговорить с Вардом, и лучше это сделать здесь: дома мама. Тем более у тебя назначена встреча с судьей.

Я понимающе кивнула. Только отец скрылся за дверью, как вошла мисс Леманд. Она поставила на длинный стол поднос с чашкой чая, тарелочкой печенья и шоколадных конфет.

– Мисс Вейн, вы стали еще красивее. Помните, я вам всегда говорила: голубой – это ваш цвет? И скоро здесь будет мистер Торгест, – лукаво усмехнулась секретарша. – Я встречалась однажды с оборотнем. Жаль, что он не учуял во мне единственную. Благодаря ему я получила работу в инквизиции. Ах, какой был мужчина!

Мисс Леманд мечтательно закатила глаза и, прошептав одними губами: «Ушла работать», покинула переговорную.

Чай оказался великолепен, и я с наслаждением сделала глоток, стараясь не думать о Варде. Но мысли возвращались к оборотню, к его словам, сказанным возле «Девичьих камней»: «У меня пока и невесты нет».

А кто у вас есть, мистер Торгест? Я бы спросила, да только не хотелось снова наступить на те же грабли – стать одной из, а не единственной в сердце. Неужели та связь, которую я ощутила в мистическом месте, почудилась?

Задумавшись, не заметила, как выпила весь чай. Положив в рот шоколадную конфетку, стала смотреть в окно, наблюдая за танцующими на ветру снежинками, пока не увидела отражение Варда на стекле и, негромко ахнув, повернулась. Оборотень вошел так тихо, что я не услышала.

– Ты напугал меня, – выдохнула после того, как пару секунд изучала сыщика.

Отметила, что Вард побрился, постриг короче волосы, одет он был в темный костюм, но главное – ничего не изменилось. Желтоватые глаза без презрения, а с тихой радостью изучали меня.

– Возвращение домой пошло тебе на пользу. Ты хорошо выглядишь, Самира, даже улыбнулась мне. Рада меня видеть?

Оборотень усмехнулся, но его поддразнивание нисколько не задело.

– Очень.

Я сделала два шага вперед, прежде чем успела сдержать порыв и не прижаться к сыщику, чтобы вздохнуть его аромат, так похожий на запахи леса, грозы, свободы.

– У меня столько вопросов! Мистер Хатчер, Тони… он приходил.

– Почему-то я и не сомневался, – вздохнул Вард.

Оборотень присел на стул, а я заняла свой напротив мужчины.

– Однажды, я услышал от одного мага, видящего смерть, объяснение почему к одним магам приходят мертвые, а к другим нет. В тебе много света, Самира, он привлекает умерших теплом и они тянуться к нему, чтобы согреться. Поэтому Алета, а теперь и он потянулись к тебе. Надеюсь, угроз не было?

– Нет, Тони только жаловался и злился. А что значит много света? – Спросила, слегка нахмурив брови. Я вовсе не была идеальной, легко соблазнилась сладким речам Деррика. Разве блудница может быть светлой? Она измазана в грязи.

– Свет – это добро, Самира, – улыбнулся Вард и нежность в его глазах засмущала больше, чем разговоры о свете. Я торопливо начала рассказывать Варду, что видела во сне, чтобы перевести тему беседы.

– Надо же, контракт.

Оборотень, задумавшись, потер подбородок. Я уже заметила эту его привычку, а перед глазами неожиданно встал образ рельефного тела обнаженного Варда в подвале и спешащего к нему Патрика. Отвела глаза, ощутив неловкость. Сердце в груди участило стук, а кровь прилила к щекам. Незаметно ущипнула себя за запястье, чтобы боль привела в чувство. «С ума сошла, Самира. Что за мысли у тебя в голове?»

– Я не думал, что все так связано.

Снова сыщик говорил загадками и снова не собирался со мной делиться.

– Вард, может, пора уже ввести меня в курс дела, чтобы я не тыкалась в углы, как слепой котенок? – выдала возмущение и замолчала под внимательным взглядом оборотня.

– Самира, есть вещи, о которых лучше не знать или пока не знать. Твой отец сейчас занят и присоединится к нам позже. А мы пока поговорим. Тело мистера Хатчера сейчас находится в инквизиции, и в пятницу к нему сразу же допустили мага, некоего мистера Бутмана. Он навещал убийцу и на сегодня – связь пока не установлена. Мы с тобой понимаем, что и не будет.

Черты лица Варда заострились, зрачки вытянулись. Он стал похож на хищника, который затаился в засаде. Голос его зазвучал тише, и мне пришлось слегка наклониться, чтобы не пропустить ни слова.

– Но кое-кто узнает через пять дней, и тогда он начнет выяснять почему. Выяснит быстро, всего лишь поговорив с хозяином ритуального дома в Голстоне.

– А потом придет за мной, – прошептала, вдруг осознав, какой смертельной опасности подвергла себя, послушав Нолу.

– Поэтому завтра в Фолкстон приезжает Дави и сразу с вокзала отправляется в инквизицию, чтобы доложить об установленной связи с душой маньяка.