Buch lesen: «Значит, не было бы и меня. Исторический роман»

Schriftart:

Книга посвящена светлой памяти моей прабабушки
Забелиной Пелагеи Дмитриевны, Ветерану Труда Великой
Отечественной войны и всему простому советскому народу,
который, не смотря на огромные человеческие потери,
унижение, голод и разруху, сумел выдержать натиск
фашистской Германии и победоносно её разгромить.
Светлая память будет жить в наших сердцах вечно,
пока мы помним о них и рассказываем об их подвигах своим детям.

ISBN 978-5-4483-6699-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Женщина средних лет расчесала волосы и туго заплела косу. Затем собрала её в пучок и заколола шпилькой. Повязав на голову тёплый платок, она надела серенькое пальтишко и покинула дом. Закрыв дверь на ключ, прошлась по двору и вышла на улицу.

Но не успела она отойти от калитки, как её окликнули.

– Ульяна! Ульяна! Подожди! – послышалось издалека.

Женщина оглянулась и увидела запыхавшуюся молодую девушку в старенькой шубке. Чем дольше она на неё смотрела, тем сильнее было её удивление.

– Катерина? Ты что ли? Что ты здесь делаешь? – изумленно спросила она.

– Привет! Я это… к тебе приехала… из Станового… Можно я у тебя немного поживу? – тут же спросила она немного смущенно, поправляя рукой выбившиеся из-под платка русую косу.

– А мама? А сестра? Они знают, что ты здесь? – изумленно спросила Ульяна.

– Знают, конечно. Я у них выпросилась к тебе. Поможешь на работу устроиться? А то у нас там с этим совсем туго. Я себе год прибавила и на торфоразработках работала, представляешь, таскала полные тачки, даже на доске почёта висела. Но потом торфяник закрыли…. И работы не стало. Так, что поможешь? – снова спросила Катерина.

Ульяна не знала, что ей ответить. Ведь она сейчас и так воспитывала двоих детей одна, без мужа! Тот бросил её и ничем не помогал. Она и так ели сводила концы с концами изо всех сил пытаясь прокормить свою семью. А тут ещё один лишний рот появился…

– Катерина! На, держи, заходи, грейся. Там суп на плите. Я сейчас, – произнесла Ульяна, протягивая ей связку ключей.

Замерзшая Катерина, немного замешкавшись, протянула руку.

– Спасибо, сестрёнка! Я подожду тебя, – ответила Катерина и, сунув ключи в карман, поспешила в дом.

По дороге Ульяна размышляла, что же ей теперь делать с появлением неожиданной гостьи.

– Здравствуйте, Антонина Егоровна! – поздоровалась Ульяна, заходя в «Сельмаг».

– Здравствуй, Ульяна, – ответила ей женщина, выглядывая из-под прилавка.

– Мне как обычно: пачку соли и два кило сахару, – смущенно добавила Ульяна, осматриваясь по сторонам.

Ничего другого она себе позволить сейчас не могла, поэтому только тяжело вздохнула, поглядывая на конфеты и колбасу.

Продавщица отмеряла два кило сахару и поставила на стол пачку соли.

Ульяна высыпала мелочь на стол. Антонина Егоровна пересчитала, всё было как обычно правильно и под расчёт.

– Ульяна, а что это на тебе лица нет! Что такая грустная? – поинтересовалась она.

Ульяна немного призадумалась, а потом ответила:

– Да вот, сестра сегодня из Курской области приехала, просит её на работу здесь устроить. Я-то, сама в совхозе работала, но сейчас зима, в поле работы нет и для меня. А что с ней делать, ума не приложу…

Продавщица на мгновение задумалась, преподнеся руку к губам.

– Слушай, Ульяна! Я сегодня с Гавриловичем разговаривала. Он сказал, что в совхоз коров ещё прикупили. В общем, доярки ему нужны! Может, и ты пойдешь? Хоть какие-то деньги, да и детям молоко будет. Все же знают, как тебе тяжело с двумя самой…, – предложила Антонина Егоровна.

– Да! А я не знала! – произнесла Ульяна и глаза её засветились надеждой.

Антонина Егоровна улыбнулась, видя, как сразу оживилась ее покупательница.

– Ой, спасибо вам! – громко добавила Ульяна.

– Да, не за что. Ты к Гаврилычу сходи, – посоветовала Антонина Егоровна.

– Спасибо, за всё! Я побежала! – попрощалась Ульяна.

– Да не за что. Храни тебя Господь! – произнесла вдогонку Антонина Егоровна.

Ульяна вышла на улицу и направилась к председателю колхоза.

А Катерина тем временем вошла в дом сестры. Она быстро прошла по небольшому и холодному коридорчику, сняв в нём валенки. Открыла дверь и вошла в большую комнату. В деревянной избе было всё как обычно – просто, как у большинства людей в то время. В большой русской печи потрескивали дровишки и это придавало всей обстановке необычайный уют и семейное тепло. Полы везде были засланы вязаными половиками-дорожками, изготовленными хозяйкой дома. Поодаль от печи, под окном стояла большая кровать. Она была достаточно высокой, так как на ней лежало две хорошо взбитые перины. Поверх застеленного покрывала взгромоздились четыре подушки: большая, средняя, чуть поменьше и совсем маленькая. Они были до того аккуратно выставлены друг на дружку и накрыты белой плетёной накидкой, что казалось их никогда никто не разбирал и они служили какой-то скульптурой. На стене висел тоненький коврик с изображением трёх молодых девиц около пруда. Одна, рыжеволосая, расчесывала свои густые волосы гребнем, а две другие плели венки из цветов и опускали их в воду по течению, в надежде найти суженого. В воде плавала пара лебедей, изображая счастливую семейную пару. Посреди комнаты стоял большой круглый деревянный стол со стульями. А на нём лежали несколько тарелок, чашечек и ложек. Катерина прошлась по комнате и, подняв штору, заглянула в еще одну. Там никого не было. В ней напротив друг друга стояли две такие же убранные кровати, над ними весели ковры с оленями, стол-тумба у окна, а на стене висело небольшое зеркало. Тут спали её племянники. Рядом была еще одна комната-коморка. Она тоже была закрыта шторой. Катерина заглянула и туда. Там стоял старый диван и шкаф с зеркалом. Он занимал почти всю комнатку и закрывал собой единственное маленькое окошко.

Катерина подошла к печке и выставила над ней замерзшие руки. От печи веяло приятным теплом, которое тут же стало окутывать продрогшую девушку. Путь был не близкий, и она очень устала, замёрзла и проголодалась. Когда Катерина немного согрелась, то скинула свою шубку и повесила её на стул. Пройдя к умывальнику, который находился за шторой около двери, она вымыла руки с мылом. Затем снова подошла к печи и сняла крышку с кастрюли. В нос тут же ударил запах свежего, совсем недавно сваренного супа и в желудке тут же сразу забормотало. Катерина взяла тарелку и ложку. Насыпав немного, она села за стол. Насытиться ей постным и пустым супчиком не совсем удалось, но по телу разлилось такое тепло, что Катерина, вполне осталась довольна. Вот-вот со школы должны были прийти её племянники, а они тоже наверняка будут голодны, подумала девушка, не став насыпать себе добавки.

Решение, принятое Катериной, спонтанно теперь не давало ей покоя. Она увидела, как сейчас бедно живет её сестра с детьми. Поесть особо нечего, а теперь и она ещё свалилась ей на голову. Но она твёрдо решила для себя, что останется в селе, найдёт работу и будет помогать сестре. Да чем угодно! Средняя сестра Нюра, осталась с мамой в Становом, а что ж Ульяна одна с детьми? Нет, ей точно надо помочь сестре, стала размышлять Катерина, над правильностью принятого решения приехать.

Она подкинула дровишек в печку, вымыла свою тарелку, а затем, несмотря на усталость, клонившую в сон, взялась за веник.

Когда Катерина почти закончила подметать, хлопнула входная дверь и вошла Ульяна. Она улыбнулась, видя, что сестра держит в руках веник.

– Вот, решила полы подмести, – неуверенно произнесла Катерина, чувствуя себя неловко.

– Молодец! А я вот бегала к председателю нашему, к Гаврилычу. Работу тебе нашла, дояркой пойдешь? – спросила, улыбаясь, Ульяна.

– Конечно, пойду! – сразу оживилась Катерина. – Только я доить не умею, – стала оправдываться она, заметно нервничая.

– Ничего, не переживай! Это дело не хитрое, научишься, – поддержала её сестра.

– Хорошо, постараюсь! – согласилась с ней Катерина.

– Ты уже поела? – спросила Ульяна, доставая из-за пазухи пальтишка мешочек с сахаром и пачку соли.

– Да, поела, спасибо. А что это ты принесла? – поинтересовалась Катерина.

– Это соль и сахар …. На целый месяц… Я сахару немного в тарелочку насыплю, а остальное спрячу, а то дети всё сразу съедят. Ты чай пить будешь? – произнесла Ульяна, ставя чайник на плиту.

– Да, не откажусь.

Ульяна заварила чай из чабреца и липы, насыпала в чашку целую ложку сахара и протянула сестре.

– Спасибо, – произнесла та, с удовольствием отпивая из кружки.

Ульяна тоже налила себе чая и села за стол рядом с сестрой. Говорили о маме, сестре, о том, как добиралась…. Но не успели они наговориться, как захлопали двери и зазвучали детские голоса.

– Это Васька с Настасьей из школы вернулись, – забеспокоилась Ульяна и побежала хлопотать с обедом.

– Тётя Катя? – удивлённо произнёс краснощёкий мальчуган лет одиннадцати, снимая шапку.

– Привет, Васька! Как ты подрос! Такой большой стал, а на папку как стал похож! – восторженно проговорила Катерина.

Ульяна замерла с тарелкой в руке после этих слов.

– Здрасте, тёть Кать! – недовольно сказала голубоглазая девчонка с косичками. – Васька на мать похож! – с гордостью добавила она, снимая короткое пальтишко.

– Заносите валенки, ставьте около печи. Мыть руки и обедать! – скомандовала Ульяна, сделав вид, что не заметила слов Катерины.

Но в сердце кольнула горечь обиды. Она до сих пор не могла простить своего бывшего за то, что оставил её с детьми, да ещё так вероломно обманывал много лет!

Глава 2

Поначалу была настоящая любовь, потом свадьба, а затем детишки пошли один за другим. И всё хорошо было бы. … Если б денег на жизнь хватало. … Понесло Кольку на заработки в соседние село трактористом работать, километров за двадцать от дома. В их селе место тракториста на то время занято было…. Каждый вечер домой приезжал, гостинцев детишкам привозил. Да и продукты дома всегда водились. Ульяна нарадоваться не могла, что в их семье наконец-то всё наладилось. Детей в школу и то собрать смогли.

Но со временем Колька стал меняться просто на глазах, грубый какой-то, нервный стал. Да и ночевать стал через день приезжать.

– Я сегодня ночевать, домой не приеду. Так что не жди, – как-то сказал он.

– А как же это так? – удивилась Ульяна.

– Работы много, пораньше начать надо! – поведал Колька.

– Ну, хорошо. А где же это ты там спать будешь? – спросила Ульяна.

– Там… у председателя… Он мне у себя положит, говорит, такие работники, как я ему нужны! – выкрутился муж.

– Ну, надо так надо, – согласилась с ним Ульяна.

И вот так Колька стал незаметно для жены гулять с тамошней барышней, намного её моложе. Ульяне говорил, что работы много, а сам с разлучницей на сеновале кувыркался.

Ничего бы Ульяна и не заметила, решив, что плохое настроение мужа от усталости, если б Колька один раз без предупреждения домой не приехал. День его нет, другой. Ульяна места себе не находит, а от мужа ни весточки.

На третий день решила она в село это пойти, разузнать, где муж подевался, аль случилось чего. Сердечко предательски ныло. Дети мать саму не отпустили и отправились с ней. Вышли рано утром. Половину пути они прошли пешком, а вторую проехали на телеге со старым вороным конём.

Завидев пеших путников, пожилой мужчина притормозил свою лошадь.

– Стой, неладная!!! Тпру-у-у! Может вас подвезти, я в соседнюю деревню еду, – предложил он.

– Спасибо, будем очень благодарны, – ответила Ульяна и с детьми забралась на тележку.

– Н-о-о! Пошла, старая! – воскликнул мужчина и дёрнул за поводья.

Лошадь послушно двинулась дальше.

– Куда путь держите? – спросил мужчина, поправляю свою кепку.

– Сама не знаю, что мне и делать. Муж у меня в вашем селе трактористом работает. Вот уже третий день домой не приезжает. Чувствует моё сердечко, что что-то неладное с ним произошло, – взволновано рассказала Ульяна.

– Его ни Николаем случайно зовут? – неожиданно спросил мужчина.

– Николаем, – удивленно ответила Ульяна. – А вы, что его знаете?

– Так кто ж его не знает! Тракторист он хороший…. А вы кем ему приходитесь? – переспросил мужчина, погоняя лошадь.

– Он муж мой, а это наши дети, – повторила Ульяна.

Мужчина удивленно посмотрел на неё, а затем на детишек. Те сидели на телеге и вертели головами по сторонам. Это путешествие им было в диковинку, и они наслаждались дорогой.

– Да не переживай ты так, нормально все с ним. Жив, здоров твой Николай! – произнёс мужчина и уставился вдаль.

Ульяне стало немного легче на душе. Дальше они ехали молча.

Приехав в село, новый знакомый высадил их у дома председателя. Ульяна поблагодарила его, а тот, прикрикнув на лошадь, отправился восвояси.

Недалеко от дома стояло несколько тракторов, а по улице бегала толпа детворы.

– Мам, можно мы пойдём, поиграем? – попросила Настасья.

– Можно. Но смотри за братом, ты же старшая! – ответила Ульяна, а сама продолжала растерянно стоять посреди дороги.

Она не знала, куда ей идти и что делать. Пока она размышляла, к ней, весело споря, подбежала куча ребятишек.

– Мама! Мама! Смотри! – затараторила Настасья, таща за руку незнакомого малыша лет трех-четырех.

– Что случилось? – забеспокоилась Ульяна и стала разглядывать мальчика.

– Мам, смотри, как он на Ваську маленького похож! – ошарашила Настасья.

Тем временем их окружила целая толпа весело гомонящих ребятишек. Ульяна внимательно смотрела на мальчугана и действительно стала находить явное сходство со своим сыном.

– Илья! Илюша! Ты где? – послышался мужской голос со стороны дома председателя.

– Иду папка!!! Я тута!!! – пробормотал мальчуган и побежал к звавшему его мужчине.

Когда толпа ребятишек немного отступила, Ульяна подняла голову и увидела своего Кольку с ребёнком на руках.

В сердце что-то сильно сжалось, она стояла, ни жива, ни мертва…. Она видела, как её собственный муж взял этого мальчугана и посадил в трактор. Ульяна застыла, как вкопанная…

Тут из дома председателя вышла молодая девушка на сносях, держась рукой за поясницу и переваливаясь, словно утка.

– Коль, погоди! Обед забыл! – громко крикнула она.

От увиденного у Ульяны ком к горлу подкатился, дыхание перехватило, а с глаз хлынули слёзы.

– Мама, ты чего? – спросила Настасья, взяв её за руку.

Та ничего не ответила и продолжила смотреть, как её законный супруг высаживает из трактора малыша, целует и обнимает другую, не её, беременную женщину и садится за руль трактора.

– Мам, это что там наш папка? – спросил не менее удивленный Васька.

– Да это «наш»…. папка! Мам, пойдем отсюда, – попросилась Настасья.

Ульяна стояла и рыдала навзрыд, еле сдерживая себя, чтобы не побежать к этому кобелю и не набить ему морду.

Колька завёл трактор и поехал. Проезжая мимо Ульяны и детей, он даже их не заметил или предпочел не заметить.

Ульяна не помнила, как добралась с детьми домой. Идя по пыльной дороге, она не могла поверить в такое жестокое предательство со стороны мужа. Она в голове несколько раз прокручивала свою жизнь и никак не могла понять, где она допустила ошибку, где была плохой женой, хозяйкой или матерью…?

– Мамочка, не плач, – уговаривали её по очереди то сын, то дочь.

Но Ульяна их как будто не слышала, она вся ушла в себя.

Поздней ночью они добрались домой. Ульяна умыла лицо холодной водой и села на кровать.

– Мамочка, ты будешь кушать? – спросила Настасья.

– Нет, я не хочу…. А, вы, садитесь ужинать, – ответила Ульяна и ушла в другую комнату.

Дочка насыпала картошки себе и брату, и они сели за стол.

Ульяна тем временем достала из шкафа старую простынь и постелила её на пол. Затем стала кидать на неё все нехитрые пожитки мужа. Майки, семейные трусы, обувь, брюки, носки…. Всё, что принадлежало Кольке! Потом она быстро осмотрела дом и не найдя больше ничего напоминающего о муже, завязала простынь на узел и вынесла на улицу. Бросив мешок около калитки, Ульяна вернулась в дом.

– Мамочка, мы тебя очень любим и никогда не бросим, – в один голос пролепетали дети.

Ульяна крепко их обняла. Так, обнявшись, они просидели некоторое время.

– Уже поздно, мойтесь и ложитесь спать, – устало произнесла она и сама пошла и легла на застеленную кровать.

Всю ночь она металась по постели.

Встала ещё засветло. Умывшись, она расчесалась, надела чистое нарядное платье и стала хозяйничать по дому, как будто ничего не произошло. Для себя, она вычеркнула Кольку из своей жизни навсегда.

Но не успела она перестать думать о нём, как на пороге с выкинутым вчера узелком, стоял нежданный гость.

– Чё-то я не понял! Это что? – грубо спросил он, кидая узел на середину комнаты.

– Это твои вещи, ты здесь больше не живёшь! – ответила без эмоций Ульяна.

– С чего это? Ты, чё, Ульянка, белены объелась? – нахально произнёс он.

Тут из спальни вышли сонные дети и стали внимательно смотреть на своего отца.

– Настасья! Васька! Как же я соскучился, вот гостинцы привёз! Меня три дня то не было,… не мог приехать. Работы много было, – стал оправдываться он. – Ульяна! Что у нас есть пожрать?! – добавила он, не обращая внимания на её слова.

Ульяна не верила своим ушам! И как у него язык поворачивается, и совесть позволяет сюда являться и так себя вести! Она еле сдерживала себя.

– Я тебе уже всё сказала, уходи! – негромко повторила она.

Колька никак не мог понять, почему жена себя так ведёт.

– Васька, Настенька! Идите ко мне! Я гостинцы вам привёз! – ещё раз повторил он.

Но дети не двинулись с места. Раньше они б кинулись к нему на шею, выспрашивая, что он им принёс. А теперь стояли не шелохнувшись.

– Васька! Настасья! – повторил он и сделал несколько шагов им навстречу.

Дети продолжали стоять.

Колька достал из-за пазухи гостинцы, завёрнутые в яркую тряпочку.

– Не надо нам от тебя ничего, – смело произнесла Настасья и отвернулась.

– Не понял! – удивленно сказал Колька.

– Ты, батя, иди себе. Ты нам здесь не нужен. Да и не отец ты нам больше! – заявил девятилетний Васька совсем по-взрослому.

Колька стоял ошарашенный таким приёмом.

– Не понял? Это как ты с отцом разговариваешь, сопляк! Сбрендил совсем! – стал возмущаться он, доставая ремень из штанов.

Но не успел он им замахнуться, как Ульяна выступила на защиту детей.

– Не смей! Убирайся отсюда! – резко произнесла она.

Колька никак не мог понять, почему его так встречают. В воздухе зависла минута молчания.

– Мы всё знаем…. Мы знаем, что у тебя есть другая семья…, – еле слышно произнесла Ульяна.

Колька на секунду замер, а его лицо исказилось полным недоумением.

Он задумался и сказал:

– Это, наверное, тебе Ильинична наплела! Вот ведьма старая! Я так и знал!

Он стал ходить по комнате, свирепо сверкая глазами.

– Так Ильинична, а значит и все, тоже знают?! – воскликнула Ульяна. – Успокойся, это не она…

– А кто тебе мог такое наговорить обо мне? Я сейчас пойду и всю его брехливую рожу размажу по стене! – завопил он, сжимая кулаки и брызгая слюной.

– Неплохо было бы, рожей об стену, – задумчиво сказала Ульяна.

– Кто это? Ты только скажи! Я уж с ним разберусь, – продолжил Колька в том же духе.

– Ты можешь не метаться. Я сама всё видела, более того, это всё видели дети, – рассказала Ульяна.

– Да, это так. И ещё у тебя есть сын, на Ваську маленького похож! Я сама видела… уже и нового поджидаешь…. Никогда тебя не прощу! – неожиданно произнесла Настасья.

– Уходи к своей новой семье! Ты нам больше не отец! – ещё раз повторил Васька.

Колька стоял посреди комнаты и растерянно смотрел то на жену, то на детей.

– Ну, коли так…. Даже лучше… и выбирать не пришлось. Сами выбор сделали, – пробормотал он.

Затем взял свой узелок с вещами и поплёлся прочь.

Ульяна еле сдерживала слёзы. Горький комок подкатился к горлу, и она шмыгнула носом.

– Мамочка, не плач! – подбежали дети и обняли её.

– Не буду, мои любимые, – произнесла она и задумчиво посмотрела на них.

– Ульяна, прости меня! Сболтнула лишнего! – попросила прощения Катерина, видя, что сестра изменилась в лице.

Та ещё немного постояла, задумавшись, и ответила:

– Да ладно. Что было, то было. Не бери в голову.

Глава 3

На следующий день Катерина, закутавшись в сестрин старый пуховый платок и накинув свою шубку, вместе с Ульяной направились в совхоз.

Февраль 1941 года в их местности выдался морозным и снежным. Ульяна взяла лопату и стала откидывать снег, чтобы открыть калитку. Катерина первой пробралась сквозь неё и оказалась почти по пояс в снегу.

– Вот это навалило снегу в конце зимы! – удивленно произнесла Катерина.

– Да, ничего не скажешь. И морозец хороший, аж за нос берёт! Хорошо, что детей сегодня дома оставила, – вздохнув, произнесла Ульяна.

– Сестрёнка, давай и мне лопату. Надо спешить! А то, пока доберёмся, твой председатель кого другого найдёт, – улыбнувшись, сказала Катерина.

Вооружившись лопатами, сёстры двинулись в путь. Совхоз от дома Ульяны находился ни так далеко, надо было пройти всего пару улиц и ещё немного через поле. Но, учитывая то, что снегу намело выше колен, а в некоторых местах по пояс, приходилось орудовать лопатой. Поэтому они шли достаточно долго. Снег скрипел под ногами, забивался к ним в валенки, дорога казалась для Катерины бесконечной. Добравшись, наконец, в совхоз, взмокшие в мороз сёстры, перевели дух.

– Доброе утро, Гаврилович, – первой произнесла Ульяна, вытирая пот со лба.

– Доброе утро, девчата, – ответил мужчина лет шестидесяти с густыми усами, покрытыми лёгкой сединой.

– Здравствуйте, – сказала немного застенчиво Катерина.

– Ульяна Даниловна, это что ль ваша сестра? – спросил председатель, сдвинув рукой набок свою меховую шапку.

– Она самая, – ответила Ульяна. – Знакомьтесь. Это Катерина, а это – Степан Гаврилович, председатель совхоза.

– Очень рада познакомится, – произнесла Катерина и протянула правую руку, чтобы поздороваться.

Степан Гаврилович, протянув ей руку на встречу, ответил:

– Можешь называть меня просто Гаврилович. Так все называют.

– Хорошо, – улыбнувшись, ответила Катерина, еще более раскрасневшись.

– Ну, вот и познакомились. А теперь пойдёмте, я вам кормилиц наших покажу, – предложил он и, махнув рукой, направился в коровник.

Сёстры поспешили за ним.

– Вот смотрите, это Бурёнка. А это Яська. Вот Маланья, – стал перечислять поимённо Степан Гаврилович своих коров, хозяйственно прохаживаясь по стойлу.

Ульяна и Катерина шли за ним и внимательно осматривали бурёнок. Те были разномастные. Имелись и совсем чёрные, и коричневые и белые с пятнами. Одна была толще, другая худее. Одни из них лежали, жуя жвачку, другие завтракали свежим сеном. И почти каждая издавала протяжное «М-у-у!», когда эта делегация проходила рядом.

– Смотрите, тех, кто еще не окатился, доить не надо. А у той, что уже есть телок, ту надо доить три раза в день. Часть молока телёнку, пока мал, а остальное в дело, – продолжил рассказывать Гаврилович.

– Степан Гаврилович, я коров тут у вас больше сотни насчитала! Мы с Катериной с ними вдвоём не справимся, – осматриваясь по сторонам, произнесла Ульяна.

– Понятное дело, – подмигнул председатель, расстёгивая фуфайку. – А вы, то ведь не одни, пойдёмте, я вас с коллективом познакомлю, – добавил он и направился дальше.

Сёстры поспешили за ним. Находясь в помещении, им стало жарко, и они поснимали платки. Хотя тепло в коровнике было обманчивым. Там, конечно, было теплее, чем на улице, но всё равно изо рта шёл пар.

– Доброго здоровья всем, – шутливо произнёс он, подходя к гурьбе людей, живо о чём-то спорящих.

– Ну, наконец-то, Гаврилович! А мы без тебя справиться не можем! – начала с ходу женщина лет сорока пяти, с повязанным вокруг головы платком, словно Солоха у Гоголя.

Это была Анфиса. Про таких говорят, палец в рот не клади! Откусит! Ни баба, а мужик в юбке. И за тяжёлую мужскую работу бралась и за словом в карман не лезла. А на сенокосе наравне с мужиками шла, коса в косу. Бывали случаи, что на мужиков, то с кулаками, то с палкой могла в сердцах пойти. Анфису всё село знало заочно.

– Да, Гаврилович, рассуди нас, – вступил в разговор молодой парень лет тридцати пяти. – Я ей говорю, не надо телят около матери держать. Место в стойле мало, затопчет. А она мне говорит, что если отдельно их посадить, то помёрзнут или с голоду помрут, – продолжил он, продолжая горячий спор.

Степан Гаврилович посмотрел поочерёдно на обоих спорщиков, а в особенности на Анфису, а та была уже готова с кулаками идти на самого председателя. Затем, почесав голову под шапкой, произнёс:

– Анфиса, ты, конечно, права. Если отсадить, то могут и помёрзнуть и с голоду помереть…

Но, разгорячённая женщина не дала ему договорить.

– Я же говорила, что я права! А ты, Антошка, молод и не опытен! – начала радостно она.

– Погоди, Анфиса! Что ж ты за баба такая! Никогда до конца не выслушаешь, – продолжил председатель.

– Прости, Гаврилович, вырвалось… – смущённо произнесла она, но тут же добавила. – А я всё равно права оказалась…

– Анфиска! – уже прикрикнул Степан Гаврилович.

– Молчу, молчу… – пробормотала та, прикрывая свой рот ладонью. – Ну, ничё с собой поделать не могу, само вылетает…

Толпа еле сдержала смех, а председатель неодобрительно посмотрел на Анфиску.

– Но и в стойлах места действительно мало, могут затоптать ненароком. Значит, надо отсадить отдельно и накормить, и обогреть вовремя. Правда, людей маловато, пока…. А похолодает, всех телят по домам, к печкам раздам и там уж, смотрите мне! – пригрозил Гаврилович.

Все сразу замолчали. Никто не хотел к себе в дом скотинку тащить: ответственность большая, да и убирать, следить за ним надо. А председатель человек уважаемый, серьёзный.

– Не переживайте, людей найдём! Главное, что б каждый по совести работал. Для телят больше соломы стелите и убирайте, что б сухо было. Новорожденных через каждые два часа кормить, остальных по требованию. Как за руками тянуться, так значит голодные. А вот, собственно и пополнение, – добавил Степан Гаврилович, указывая рукой на Ульяну и Катерину.

– Здрасте, я Анфиса Петровна, – тут же представила она сама себя.

Ульяна улыбнулась, а сама подумала, что тут знакомиться, когда её все село знает.

– Анфиса, знакомы ведь уже. Это ж я, Ульяна. Мы с тобой летом на картошку ездили, – напомнила она.

– Да, да… Что-то припоминаю, – произнесла Анфиска, уже успев утратить интерес к её персоне.

Она засмотрелась на Катерину, а точнее на Антона, который смотрел на девушку, как кот на сметану.

– А это кто у нас такая красавица? – спросила она.

– Я Катерина, сестра Ульяны, из-под Курска приехала, – смутившись, ответила сама девушка.

Катерина сразу почувствовала на себе заинтересованный взгляд незнакомца, но предпочла сделать вид, что ничего не заметила.

– Катерина, значит. Очень приятно, а я Анфиса Петровна, можно просто Анфиса, – улыбаясь, произнесла та.

– Анфиса Петровна, а ну ка покажи девчатам, что да как. А то время то идёт, а коровы не доены, телята не кормлены. А мы всё тут лясы точим, – напомнил председатель.

Анфиска подбежала к Ульяне и Катерине, как будто вокруг никого больше не было, и, взяв их под руки, пошла, показывать, что от них требуется.

– А вы чего стоите? – спросил с улыбкой Степан Гаврилович, обращаясь к остальным.

Все стразу оживились и тут же направились по своим делам.

– Антон, а ты чего замер? Не уж-то Катерина понравилась? – спросил председатель, глядя как тот провожает взглядом статную фигуру девушки.

– Ты, смотри, не балуй! А то всё твоей Олесе расскажу. Святая баба, памятник ей при жизни должен поставить. И помни: у тебя детишек уже двое, – напомнил по-отечески председатель, хлопая по плечу.

Напоминание о детях и жене вернуло Антона на землю, но на Катерину он глаз всё-таки положил.

Целый день Ульяна и Катерина возились в коровнике. И подоить надо и телят покормить. Коровам и подросшим сена дать, соломки подстелить, воды чистой налить и, конечно же, стойла почистить. … Работать, не переработать. Что говорить вымотались сёстры с непривычки за целый день.

Ульяна работала, как обычно, с полной отдачей, а это было тяжело не заметить.

– Ульяна Даниловна, вы как всегда работаете не покладая рук, – с улыбкой произнёс Степан Гаврилович, издали наблюдая, как та возится с телятами.

– Как могу, – вытирая пот со лба, ответила Ульяна и улыбнулась.

– Как детишки? – поинтересовался он. – А Колька? Хоть чем-нибудь вам помогает?

– Нет. Я его уже больше двух лет не видала, и видеть не желаю, – ответила Ульяна, скинув улыбку со своего лица.

Степан Гаврилович провёл рукой по густым усам, почесал затылок под шапкой и произнёс:

– Да… Паршивец он! И вспоминать о нём не стоит. А ты… баба видная, погоди, кого себе и приглядишь…

– Ой! Не смеши, Гаврилович! Кому нужна баба, которой уже за сорок, да еще и с двумя детьми, – ответила Ульяна, закрывая загородку в стойле.

– А ты не говори так. Я ж говорю, что баба ты видная, глядишь, кто и найдётся, – снова повторился председатель.

Ульяна убрала волосы под платок, немного отряхнула фуфайку от соломы и сказала напрямую:

– Степан Гаврилович, а не ты ли ко мне клинья подбиваешь?!

Тот опешил и сразу смутился, завертел головой по сторонам, чтобы никто не услышал. Тут в коровнике и у рогатых уши есть!

– А что? Я не мужик что ли? – ели сдерживаясь, произнёс председатель.

От таких слов Ульяна оторопела и, сама того не ожидая, рассмеялась.

– Ульянка-а! Скоро домой? Я уже закончила. А то смотри, ветер поднялся и темно уже…, – окликнула не совсем вовремя Катерина.

Ульяна подошла к председателю и, хлопая его по плечу, вздохнув, произнесла:

– Хороший ты человек, Степан Гаврилович, а всё туда же…

Затем она ему улыбнулась и ответила сестре:

– Да!!! Уже идём, я тоже закончила.

Председатель стоял, как вкопанный, наблюдая за сёстрами.

Ульяна подошла к Катерине и обе направились к выходу.

– Ульяна! Не бери в голову! Хоть детям литр молока возьми! – прокричал он вдогонку.

Та, услышав такое предложение, обернулась. Она знала, что и так своих детей в последнее время особо не баловала.

– Спасибо, Степан Григорьевич, возьму, – произнесла она, а сама задумалась.

Может председатель и прав, что ж она двоих детей сама всё тянет. И самой тяжело, да и они не доедают. Дочке сапожки новые на весну нужны… Черт, с этим Колькой! Пусть живёт, как знает! К ней он всё равно не вернётся, да и сама он его на порог не пустит. Возможно и вправду пора о себе подумать, размышляла Ульяна, пробираясь сквозь заметённые сугробы домой.

Катерина плелась рядом, уставшая, но довольная первым рабочим днём.