Zitate aus dem Buch «Голод»

баюсь, смотря прямо в глаза, чувствуя обжигающую близость и жар, что стремительным потоком направился в низ живота. А затем шепчу: – Макар. Стоило мне выйти из больницы, как руку аккурат зажали в тисках его пальцы и повели к огромному черному БМВ, не чета той «оке», на которой ездила его свита. – Немного грубо, тебе не кажется? – попыталась я разжать его пальцы, которые стали казаться стальными тросами, перекрывающими

захлопнуть ее, но внутри назревает вопрос. – Макар, я правильно понимаю, что вчера ты ушел разбираться

желания людей позволяли шантажировать их снова и снова. Потому

ведь, должен понимать, что лишение девственности, пусть и такое мягкое, не могло остаться незамеченным. И не помни я в действительности ничего, на что он и рассчитывает, то могла бы с дуру подумать, что меня изнасиловали. Зачем ему это? Но есть шанс, что он не солжет. Что он не поступит так низко. Признает свою ошибку и сделает все правильно

наслаждения в свой же кулак, другой рукой надрачивая

мурашек. Очень хочется остановить это мгновение, но я с тяжелым вздохом шлепаю его по наглой, опытной руке. – Так, – сразу напрягся Макар и ткнул пальцем в мою руку, когда я обернулась и эффектно сбросила излишки вещества из иглы. – Ты это убери. – Это стандартная процедура, – вздергиваю я бровь, – при попадании

руке. Растирает большим пальцем, втягивает чисто мужской запах, и, открыв рот, по привычке заглатывает сразу, глубоко. В тюрьме научили. Там были очень настойчивые учителя. Паша на диване дернулся, стиснаходит пальцем нужный вход

– У кого счет в швейцарском банке, тот и заказывает вскрытие.

за моей спиной мощная поддержка в виде голубого друга – Пашки. Не то чтобы он может меня защитить, но хотя бы поддержит. Хотя бы морально. Хотя бы позовет на помощь или вызовет скорую. Боже, хотя бы принесет цветочки на могилку и сообщит родным.

– И сок, – подтвердил Макар, дождался пока официант уйдет и продолжил