Я найду, кто убил тебя! Часть третья

© Лев Голубев-Качура, 2020

ISBN 978-5-4496-0901-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…»

(Н. Островский «Как закалялась сталь»)

От автора

Детектив «ВОЗМЕЗДИЕ» является продолжением триллера «Я найду, кто убил тебя!»

«Жизнь прожить, не поле перейти!» – Эта всем давно известная народная мудрость, как нельзя лучше характеризует то, что произошло, и происходит, с жителем Москвы, Алексеем Иваницким».

Глава первая

…Спелеология (от греческого «пещера» и «учение»). Наука, изучающая природные и искусственные подземные пространства.

(Википедия)

Не прошло и года.., так говорят, но его «Дело» длилось больше года. Что только они с Иришкой не пережили за это время. Настоящий кошмар!

Ведь он был на нелегальном положении: во-первых, официально пока ещё «зэк», а во-вторых – беглец – без документов, без прописки, вообще никто.

Спасибо Ирине и Владимиру Степановичу за их поддержку! Без них было бы наверное ещё сложнее.

Не было бы их… Ох, даже не знаю, говорил он себе, выдержал бы я, или нет? Не сломался бы, или не натворил бы чего? Но не сломался, выдержал благодаря верному другу и любимой девушке.

Наконец все мытарства остались позади – его восстановили в гражданских правах, выдали паспорт, и он смог вернуть свой бизнес.

Радости его не было предела, но… какой-то червячок сомнения точил его душу – в последние дни Иваницкий не находил себе места. Он почему-то не был так уж рад возвращению своих ателье, мастерских и складов. Свободе он конечно был рад, а вот остальному…

Анализируя своё охлаждение к собственному бизнесу, он всё более убеждался – он перегорел! Его, такой желанный раньше, он перестал греть ему душу, он перестал интересовать Алексея. И он затосковал.

Ему всё чаще вспоминалось их общее обещание «Мы ещё поборемся!». И они боролись: за его свободу, за возвращение бизнеса, за то, чтобы не избежал наказания настоящий убийца его компаньона и друга – Севки.

Эта борьба не давала ему, и его друзьям тоже, рассдабиться хоть на минуту, а сейчас…

У Алексея словно что-то отобрали, словно сняли со спины тяжкий груз.., и он… В общем, он как-то растерялся. У него словно отобрали такую желанную, но, в то же время, такую… трудно достижимую и далёкую цель…

Казалось бы, он должен был вздохнуть свободно, освободившись от груза забот, но Алексей… Из него словно выпустили воздух.

Он оказался выжатым духовно, словно лимон. Он не мог почему-то найти себе места, и ходил по пустой квартире из угла в угол, словно неприкаянный – у него началась настоящая депрессия!

Иришка, видя его состояние, пыталась хоть как-то отвлечь Алексея – водила в театр, «таскала» по разным выставкам и тусовкам…

А он, сопровождая её на разные, ему совершенно ненужные «мероприятия», постепенно начал думать, что она измучилась с ним совершенно.

Но вот однажды…

Как-то к ним в гости пришли их общие друзья: Кондратьев и Лена…

Надеюсь, вы не забыли, что это он, из-за своей грубой ошибки годом ранее, «упёк» своего теперешнего друга, Иваницкого, на двенадцать лет в тюрьму?

Правда, через некоторое время Алексей, с помощью Захарыча, благополучно сбежал оттуда, чтобы самому «докопаться» до правды, и найти настоящего убийцу.

Это он, Владимир Степанович, старший следователь по особо важным делам, впоследствии признав свою ошибку в расследовании убийства Севки, добился пересмотра решения суда.

Так вот… разговор зашёл о принадлежащем Алексею, и идущем «ни шатко, ни валко» бизнесе.

Кондратьев упрекнул Алексея, что он почти совсем перестал посещать свои предприятия, и что хорошо, что у него, он так и сказал: есть он, настоящий друг, который хоть иногда проводит проверку деятельности ателье и мастерских.

Его слова почему-то вывели Алексея из себя, и он раздражённо сказал: знаешь что, Владимир Степанович, да забери ты этот чёртов бизнес себе, я и без него как-нибудь проживу!

Ирина с Леной изумлённо уставились на него, а Володя воскликнул: «Эй, эй, парень, ты в своём уме? Окстись!»

В своём, в своём, ответил Алексей, и продолжил: я наверное устал, и я хочу отрешиться от всех забот. Короче, я хочу куда-нибудь уехать – хоть к чёрту на кулички! Я хочу убраться из Москвы туда, где совершенно нет людей, где я могу побыть сам с собой.

А как же я? – обиделась Ирина.

Ты? – переспросил Алексей, и с расстановкой, по слогам, ответил: ты всегда будешь со мной, дорогая.

Володя с Леной непонимающе покачали головами, словно хотели сказать: ты, Лёша, не иначе как сбрендил от безделья, а вслух, одновременно, произнесли: ну-ну, мели Емеля, твоя неделя.

Поняв их недоумение, Алексей произнёс: это решение, об отъезде из Москвы, я принял после многочасового, тщательного анализа своего физического и психологического состояния. Поэтому, максимум через неделю, мы с Ириной уедем…

Как уедем? – изумлённо уставилась на него Иришка. А работа? Мне же до очередного отпуска, как до Африки пешком! – запротестовала она Ты подумай об этом своей головой, Алексей?

Подумал, ответил он, ты возьмёшь отпуск без содержания.., на месяц.

А Володя и Лена, услышав его решение, опять же, чуть ди не одновременно, воскликнули – сумасшедший! А Лена ещё и прошептала своему другу – не иначе как у него после всех перенесённых мытарств с головой что-то не в порядке.

Да в порядке у меня с головой, расслышав Ленкин шёпот, ответил Алексей чуть громче и раздражённее чем хотелось! Просто мне необходимо на время изменить обстановку, хотя бы не надолго.

* * *

Мне собраться в дорогу, что нищему подпоясаться, решил Алексей, и стал ждать Иркиного звонка – отпустит её в отпуск или нет начальство. Но, кажется, она сумела уговорить своего шефа, и тот подписал заявление, так она похвасталась ему по телефону. Ещё она сказала, что немного задержится, чтобы сдать дела.

Поэтому он не очень -то волновался из-за её задержки, хотя на часах уже было около восьми вечера – мало-ли что может задержать женщину.

Но когда пробило девять раз, а по радио диктор подтвердила, что уже двадцать один час, Алексей заволновался по-настоящему.

Ирина всегда его предупреждала, если ей что-то мешало вернуться домой во-время.

Набрав номер дежурного вахтёра Алексей поинтересовался – давно ли ушла Ирина Евлахова?

Проворчав по-стариковски «Звонят тут разные полуночники», вахтёр, по-видимому, начал листать журнал прихода и ухода сотрудников (Иваницкий это понял по шуршанию страниц). Затем Алексей услышал – ушла твоя красавица, и ещё, покашляв, добавил: тута отметка – осьмнадцать нуль-нуль.

Поблагодарив за ответ, Алексей призадумался – где могла задержаться егоза до такого позднего часа, и даже не предупредив заранее?

Так и не дождавшись её возвращения, Алексей забылся тревожным сном на диване.

Утром он уже был у неё на работе, а увидев припаркованной её машину, удивился, и стал расспрашивать сослуживцев.

Главное, он хотел убедиться, что она покинула «Дом писателей», а не задержалась вопреки словам вахтёра.

Но нет, все сотрудники единогласно утверждали, что видели, как Ирина Евлахова покинула здание в конце рабочего дня и пошла к своей машине.

Но одна из сотрудниц чуть замявшись, сказала: «Знаете, я не совсем уверенна, но, кажется, я вспомнила. Я видела в окно, как к ней подошла какая-то девушка, и они сели в машину. Дальше не видела, потому что я докурила сигарету и ушла».

Озадаченный словами женщины, Алексей задумался: что это за девушка? Откуда она взялась, и почему Ирина села в её машину, а не в свою?

Поэтому, колеблясь, спросить или не спросить, он всё же задал ещё один вопрос: «А вы не помните, какая это была машина? А может и номер запомнили?

– Машина, – переспросила она? – Да я, если честно, не разбираюсь в них, но что это не «Волга» и не «Жигули» это точно. Она скорее всего похожа на иномарку… японскую. На ней ещё такая эмблема.., ну. что-то похожее на букву «Т».

– Вот такая? Алексей быстро нарисовал пальцем на асфальте эмблему «Тойоты».

– Да, почти похожая, – подтвердила она.

– Вы уверены, – ещё раз спросил он.

И в ожидании ответа замер.

– Вроде бы да, – не очень уверенно произнесла она.

– А цвет вы, случайно не запомнили? – продолжил Алексей выспрашивать всё более волнуясь.

– Цвет.., цвет… – Она опять задумалась, – да… обыкновенный цвет, серебристый. Сейчас много машин такого цвета.

– Ну, а всё же, может номер запомнили? Вы подумайте хорошенько. Не торопитесь. Это очень важно для меня.

Женщина, вероятно пытаясь вспомнить, даже наморщила лоб от усилия.

– Нет, номера не помню,

– Ну, хоть что-нибудь вспомните, – отчаявшись добыть номер машины, прошептал Алексей.

И она, о чудо! Вспомнила. Только не номер машины вспомнила, а регион в котором машина зарегистрирована: девяносто семь там написано было, сказала она. И, произнеся эти две цифры, она, словно с её плеч свалился непомерный груз, выдохнула – «Фуу».

– Спасибо вам, – поблагодарил он женщину, и повторил: спасибо вам огромное-преогромное.

И, как только она отошла, набрал номер телефона Владимира Степановича.

Гудки всё гудели и гудели, а абонент не отвечал. А когда автоответчик произнёс: «Вызываемый абонент находится вне зоны действия, или телефон отключен», Алексей, чертыхнувшись «Да где тебя черти носят? А ещё другом называешься!», нажал кнопку сброса вызова.

Ну хоть что-то добыл, подумал он, и решительно зашагал к своей «канарейке».

Добираться от Большой Никитской до офиса, где работал их друг, было не совсем удобно, но его «канарейка» резво катила по улицам и проспектам. И несмотря на «пробки» на перекрёстках, Алексей всё-же через час с небольшим уже поднимался к кабинету Кондратьева.

Когда он, постучав, вошёл, Владимир Степанович удивлённо воззрился на него, и лишь потом спросил: ты по делу, а то я очень занят? Может подождёшь пару минут?

– Ирина пропала, – выравнивая сбившееся дыхание, выдавил Алексей.

Такой реакции от следователя Алексей, честное слово, не ожидал – он вскочил со стула, и срывающимся от волнения голосом зачастил: где, когда, откуда?

Как мог подробно Алексей рассказал ему о случившемся, и о том, что успел узнать.

Идиот! – почти закричал Кондратьев, не мог ещё вчера вечером мне позвонить. По горячим следам мне бы легче было её найти! А ты лишь через сутки говоришь мне об этом! И обругав его ещё раз – «Идот! Какой же ты идиот!» – стал названивать по телефону.

Выслушивая ответы, он иногда восклицал: «Так. Понял. Может ещё проверить. Да верю я вам, верю. Это обязательно, я согласую».

Затем, уже более спокойным тоном произнёс: «Нет. Спасибо, справлюсь», и сунул «сотовый» в карман.

– Всё. Пошли, – сказал он Алексею, и заперев сейф, направился к двери.

Глава вторая

Ирина, счастливая от того, что шеф, этот брюзга и зануда, всё-таки подписал заявление на отпуск, отметилась у вахтёра, и выйдя на служебную автостоянку, направилась к своей машине.

В голове, сопровождаемые красочными картинками, зароились мысли о будущем отпуске.

Особенно ей понравилась мысль о курортах Крыма. Она даже представила, как они с Алексеем посетят Алушту, Сочи и Ачимчири, и как «дикарями» будут отдыхать на пляже и купаться в море. И никто, совершенно никто, не будет им указывать что делать…

Она даже почувствовала всей кожей, как тёплая морская волна, обволакивая и лаская, покачивает тело.

И Ирина, забыв, что находится не в Крыму, а у Дома Писателей, прошептала: «Господи, хорошо-то как».

Возможно она и дальше была бы в плену грёз, но их прервал прозвучавший рядом с ней голос.

– Ирина Анатольевна, можно у вас спросить?

С обворожительной улыбкой на грамотно прорисованных губах, её остановила симпатичная девушка.

Ирина, очнувшись, вынуждена была остановиться, и не совсем вежливо, пожалуй даже грубовато, спросила:

– Что вам угодно?

– Понимаете, меня принимают на работу в качестве секретаря-машинистки, заворковала девушка, – и я хотела бы, конечно, если вас это не затруднит, кое-что у вас спросить.

– Поздравляю! Но чем я могу вам помочь? – недовольным тоном спросила Ирина, и приостановилась, – спрашивайте.

Девушка оглянулась по сторонам, и взяв Ирину под руку, произнесла:

– Ну, что же мы так и будем разговаривать у всех на виду? Давайте пройдём к моей машине, и в спокойной обстановке поговорим. Честное слово, я вас надолго не задержу, правда-правда.

– Хорошо, давайте поговорим в вашей машине, хотя я очень тороплюсь.

И, Ирина, не совсем довольная неожиданной задержкой, в сопровождении девушки направилась к припаркованной серебристой иномарке.

Неожиданно задняя дверь легковушки отворилась и, не успевшую даже вскрикнуть Ирину, мгновенно затащили внутрь.

Она попыталась сопротивляться, но чьи-то сильные руки, не давая пошевелиться, обхватили её, и кто-то надел на голову мешок.

Ослеплённая, и ничего не успевшая сообразить от быстроты происходящего, Ирина всё-же попыталась закричать, но её чем-то ударили по голове, и мириады искр засверкали у неё в глазах.

Затем, словно воочию, она увидела освещёные солнцем море и пальмы. А ещё через мгновение, солнечный луч, покачавшись на волнах, постепенно угас.

Всё померкло – она провалилась в тёмную, бездонную пропасть.

* * *

Сознание медленно возвращалось к Ирине. Открыв глаза, она хотела понять, где находится, но сколько не напрягала зрение, её продолжал окружать непроглядный мрак и темнота. И она, подчиняясь импульсу, испуганно потёрла кулачками глаза. Но вокруг было всё также темно.

Первой была мысль – я потеряла зрение, и теперь я навсегда останусь слепой! Иваницкий разлюбит меня!

Затем, её сознание медленно стало возвращать память: она вспомнила задающую вопрос девушку, затем серебристую иномарку, и как её затащили в неё…

Ооо… какая же я глупая, простонала Ирина. Я, что, не могла поговорить не садясь в чужую машину? Так мне дуре и надо! – мысленно выругала она себя.

И мгновенно в голове возникла другая мысль – а зачем я им понадобилась? Не ради же выкупа они похитили меня? У меня же ничегошеньки нет…

Ирина, мысленно перебирая возможные причины своего похищения, не заметила, как вокруг неё начали проявляться – вначале ближние предметы, а затем и те, что подальше.

Темнота вокруг неё словно разрежилась, стала прозрачной. Сквозь неё уже можно было рассмотреть окружающие её предметы и само помещение.

Ирина, радостно воскликнув: «Ах-х! Значит, я не ослепла! Значит, это была всего-навсего ночь!», даже улыбнулась. И так, не переставая улыбаться, обвела взглядом место своего узилища.

То, что увидела она, не утешило её: она находилась в огромной, совершенно пустой пещере, а её правая нога была прикована цепью к длинному куску стального рельса.

Почти рядом с Ириной стояла бутылка с какой-то жидкостью, а на обрывке газеты лежал кусок серого хлеба.

Мамочка моя…, испуганно прошептала она. Где я? И забившись от страха и охватившего её ужаса, закричала: «Кто-нибудь, помогите! Спасите!»

Но никто не ответил ей, лишь где-то вверху, под самым потолком, раздался какой-то шорох.

Стараясь рассмотреть, что за шорох потревожил её слух, Ирина посмотрела вверх.

В сумеречном свете она сначала не смогла разобрать, что это за тёмные пятна покрывают потолок. Ей даже пришлось напрячь зрение, и вот тогда…

О Боже! – со страхом прошептала она – это…, это…, и чтобы не закричать, зажала ладонями рот: прицепившись к потолку, вниз головой, гроздьями висели сотни, а может быть и тысячи, летучих мышей!

Ирина и раньше боялась мышей, а здесь их было неимоверное количество. И все они, ей так казалось, все они смотрят на неё.

И она, сжавшись в комок и оперевшись спиной о шероховатую стену, боясь пошевелиться, застыла.

* * *

Сколько времени она так просидела, Ирина не могла вспомнить. Она потеряла чувство времени и пространства.

Всё это время она со страхом ждала, и боялась одновременно, что летучие мыши нападут на неё, и, впиваясь в тело, начнут высасывать кровь.

Брр, непроизвольно поёжилась она.

Следя за каждым изменением в их поведении, прислушиваясь к постоянно издаваемому шороху и писку, Ирина, того не замечая, иногда забывалась, и словно впадала в летаргический сон.

И в этом, почти сомнамбулическом состоянии, она вдруг увидела себя студенткой на экзамене в университете:

Она вытащила экзаменационный билет с вопросом о пещерах и их изучении.

Ирина не увлекалась геологией, и о пещерах имела лишь смутное представление. Поэтому она неуверенно доказывала старичку-декану: поскольку существуют не только природные, но и искусственные подземелья – как древние, так и новые – их исследуют спелеологи.

Индустриальных спелеологов ещё называют диггерами. Правильно?

Вообще спелеологи исследуют подземные пространства: природные пещеры, озёра, реки, и конечно же их экологические системы.

Спелеологи также изучают происхождение, развитие, строение, состав и движение подземных вод. Они же составляет карты пещер, и исследуют остатки древней материальной культуры.

И что, задал встречный вопрос старичок – обязательно все спелеологи должны быть профессионалами? – и из-под очков лукаво взглянул на неё.

Нет конечно, ответила она чуть поколебавшись. Есть довольно много людей увлекающихся туризмом по подземным природным пространствам. Эти люди не спелеологи, а спелео-туристы.

Так-так, побарабанил профессор пальцами по столу, а скажите-ка мне Евлахова, что это за штука такая – карстовая пещера, и с чем её едят?

Ирина напрягла память, пытаясь вспомнить, вернее, выудить из глубин памяти хоть какие-нибудь сведения о пещерах, тем более… карстовых.

Так.., они, значит, бывают: вулканического происхождения… эрозионные.., ещё.., эти.., ледниковые. А ещё эти, как их – тектонические. А карстовые…

Да ничего нет проще, воспрянула она духом. Профессор, вы позволите ответить на ваш вопрос?

Да я давно уже жду, а вы всё молчите и молчите, старичок опять чуть улыбнулся – я уж засыпать стал. И от этой доброй, и немного насмешливой улыбки, лицо его покрылось сетью мелких морщин.

Я готова, торопливо произнесла она, я готова.

Так отвечайте, поторопил её экзаменатор, мне ещё вон сколько бездельников выслушать надо, и кивнул в сторону «в нетерпении ожидавших своей очередной экзекуции» студентов.

Ирина набрала полную грудь воздуха, и не останавливаясь зачастила: Карстовые пещеры образуются где есть растворимые породы: известняк, мрамор, доломит, мел, а также гипс и соль.

Молодец, похвалил её старичок, давайте вашу зачётку, я думаю вы заслуживаете…

Какую оценку хотел он ей поставить, Ирина не успела узнать – её «разбудил» вкравшийся в сознание посторонний звук.

Прислушавшись, она уловила чьи-то осторожные шаги: так может идти охотник подкрадывающийся к добыче, или боящийся повредить ноги пешеход, решила она, и встав с каменного ложа, замерла в страхе и ожидании.

* * *

Из полумрака показались сначала контуры, а затем и сам человек. Он, действительно, осторожно шагал опустив голову. Его лицо прикрывала маска из новогоднего детского набора.

Подойдя к пленнице, он недовольно покачал головой и глухо произнёс: «Девушка, надо кушать. Хозяин узнает, что вы ничего не ели, накажет…»,

Ирина, не дослушав, воскликнула: «Вы кто? За что меня задержали?» И уже совсем возмущённо закричала: «Отпусти немедленно меня, слышишь ты, урод! Меня будут искать! А когда найдут, тебе не поздоровится!»

И в порыве гнева она бросилась на стоявшего перед ней человека.

Но цепь не дала ей сделать и трёх шагов: она, натянувшись, дёрнула её ногу назад, и Ирина, застонав от боли и бессилия, упала.

Её охранник, вероятно поняв её состояние, и увидав результатат её гнева, издевательски захохотав, произнёс: «Не буди лихо, сиди тихо! Не будешь дёргаться, красавица, глядишь, дольше проживёшь».

Тоже мне, любитель поговорок, со злостью прошипела Ирина в ответ. Тебя бы на цепь посадить, посмотрела бы я, что ты запел бы тогда?

И уже другим тоном, плаксиво, продолжила: «Отпусти меня…, пожалуйста. Я же тебе ничего плохого не сделала. Я же тебя не знаю, и ты меня тоже… Отпусти».

Не могу, ответила он, и подал еду Ирине. А затем, словно размышляя, произнёс: «Это ваши дела с хозяином. Моё дело телячье – принеси-подай!», и развернулся чтобы уйти.

Ирина решила прибегнуть к ещё одному средству для своего освобождению – чисто женскому, и взмолилась:

Подожди! Не уходи! Я с детства боюсь мышей, а их здесь сотни! Я умираю от страха!

– Не боись, девушка, – и насмешливо хохотнув, продолжил: Эти летучие мыши на людей не кидаются, особенно на девушек, и кровь из них не сосут. Они питаются исключительно комарами и мухами. Не боись, не съедят они тебя.

Говоря так, он, вероятно для её успокоения, произнёс слово «питаются» с особым смыслом, а возможно, хотел ещё сильнее напугать её.

Говоря последние слова, он опять захохотал, и так, иногда издавая короткие смешки, удалился.

Ирина опять осталась одна.

Долго сдерживаемые слёзы закапали из глаз, и она, слизывая их язычком и вытирая тыльной стороной ладоней, горько прошептала: «Лёшенька, милый, ну где же ты? Почему не приходишь, и не спасаешь „свою девочку“? Мне так плохо без тебя!»

А вверху, над головой, продолжали раздаваться: то тихий шорох, то попискивание.

Иногда какой-то тёмный комочек отрывался от общей массы, и, немного полетав, опять, словно гирлянда, повисал на потолке.

Ирина, сопровождая взглядом, наблюдала за полётом, и со страхом ожидала приближения этого комочка. Но, Слава Богу, всё обходилось, и она, немного успокоившись, опять думала о Лёше.