Buch lesen: «Песнь Звёздных Всполохов. Свет», Seite 5

Глава 5

Солнце пылало над пустыней. Огромный оранжевый диск близился к горизонту. Мужчина сидел на раскинутом плаще рядом со входом в шатёр и пережидал закат, желая встретить прохладу ночи, которая наступит после. В руках он вертел Накопитель. Увесистая призма переливалась голубовато-серыми красками и пульсировала. Сущность Урана теплилась в ней, обретя покой прежде срока. Мужчина сжал здоровый кулак, скрывая в нём камень.

– Что ты планируешь делать дальше? – спросил негромко женский голос. Он донёсся из недр шатра, полы которого скрывали лицо говорящей.

– Отправлюсь в Верхний Зодиак.

– Не боишься?

Он хмыкнул и не ответил. А затем вздрогнул: песок скрыл звук шагов говорящей, и она беззвучно подошла к нему вплотную и также глухо опустила ладонь на его плечо. И ладонь на вершине его мощной спины, жёсткая и уверенная, заставила вздрогнуть. Девушка скривила губы в улыбке:

– Бесстрашный воин. Я и забыла, что твоя Душа проживает последнее воплощение. Ты проделал большой путь.

Здоровяк нахмурился.

– Но ничего. Мы это исправим.

Мужчина не ответил. Солнце медленно и неумолимо клонилось к закату.

Если б можно было одним словом описать, чем именно занимался страж Севера Аэль Регул на службе в Ялактосе при дворе Высшего Управителя Гелиоса, можно было бы сказать – всем.

Аэль Регул делал буквально всё, что бы ему ни поручили. Личная безопасность Гелиоса – да. Курирование стражников при Ялактосе – да. Обеспечение Обсерватории всем необходимым – да. Устроить концерт любимого исполнителя для воспитанницы Гелиоса – да…

Жаловался ли страж? Нет, ведь он исполнял свой долг. Его с детства готовили к служению и услужению. И он денно и нощно исполнял свою миссию.

Аэль отбил задумчивую дробь пальцами по столу. Перед ним на стене висели пять огромных панелей. На четырёх из них мерцали и переливались изображения огня, воды, воздуха и земли. Эти панели транслировали тригоны, изображение на них выводилось с камер, разбросанных по основным объектам наблюдения. Пятая панель была рабочей и показывала то, что Аэль выводил со своего компьютера. Сейчас на ней двигалось изображение девушки. Русые волосы ещё влажные и слегка завились. Футболка чуть съехала вбок, оголяя выпирающую ключицу. Глаза девушки пустые и ничего не выражают.

Это была Кирия. Девушка с Земли, которая стала для Аэля неразрешимой задачей. Он не успел посетить Обсерваторию, как планировал ранее, да и не видел смысла. Регул рассудил, что вернуть на Землю её получится только одним способом: вернув Душу в Накопитель и ожидая Нового Оборота. Как она оказалась в Астромерии – на это ему никто не мог дать ответ. Но хуже всего было то, что он совершенно не понимал, что с ней делать.

Аэль был довольно прост в своём мужском устройстве. Если он видел угрозу для Гелиоса или Астромерии – он устранял её, передав стражникам для дальнейших применений к ней законодательного кодекса Верхнего Зодиака. Если он видел пользу для государства в чём-либо – бережно сохранял и старался использовать во благо.

Так, к примеру, было с Прозерпиной. Он заметил небезразличие девушки к судьбам астральцев. Именно поэтому подружился с ней и приблизил к Ялактосу. Прозерпина в Совете Зодиака выступает как голос благоразумия и сострадания, когда дело касается налогов или новых указаний в отношении Нижнего Зодиака. И это несмотря на свой всего лишь первый цикл (на то время).

Вот так Аэль легко и просто определял, что несёт вред, а что пользу, и действовал, соответственно ситуации. Что же до Кирии, то её государственный утилитарный смысл так и оставался ему неясен. Он хмурил брови, вздыхал и вглядывался в лицо девушки, пытаясь понять, что же всё-таки с ней делать.

На поверхности стола мелькнул огонёк. Аэль провёл рукой по столешнице, которая одновременно была и сенсорной панелью, и увидел перед собой письмо. Сто пятьдесят третье за день, если уточнять. Сто пятьдесят третий раз кто-то писал ему, чтобы узнать, что случилось с Ураном и какое отношение к этому имеет Гелиос. Аэль снова вздохнул и оставил сто пятьдесят третье письмо без ответа. Он провёл пальцами по панели, и столешница погасла. Вновь бросил взгляд на Кирию, и его тут же посетила мысль.

Пространство вокруг задрожало. Кто-то пытался материализоваться в его кабинете. Аэль поспешно отключил изображение девичьего лица, заменив его трансляцией Ялактоса. Он взмахнул рукой, разрешая перемещение, и перед ним воплотились две девушки.

В одной он сразу узнал Прозерпину. Она откинула рыжую копну за спину и улыбнулась другу. А вот рядом стояла совсем незнакомая астромерийка. Её волосы локонами вились по серебряному плащу, украшенному созвездием Льва. Его созвездием. Фигура девушки была изящно подчёркнута тёмно-синим комбинезоном, который выделял всё, что нужно, а ноги казались невероятно длинными и красивыми из-за серебряных сапог на каблуке. Аэль удивлённо поднял брови и посмотрел на незнакомку. Та глянула на него.

– Привет, Рафаэль, – произнесла незнакомка его имя.

Тут уже удивилась Прозерпина:

– Вообще-то, никто его так не называет. Только близкие друзья…

– Ничего, Прозерпина, – спешно поправил её растерявшийся и смущённый страж. – Привет.

Незнакомка улыбнулась ему и продолжила:

– Прозерпина купила мне плащ. Она сказала, тебе понравится. Только я не поняла, почему.

“Кирия”, – подумал про себя ангел. Он не узнал её. Сейчас, в свете солнца, в этой одежде, она выглядела совсем по-другому.

Чего это он так пялится? Странный. Как будто впервые увидел меня. Может быть, всему виной дневной свет, который открыл ему глаза на то, какая я невзрачная… Да ещё и комбинезон этот, все недостатки подчеркнул.

Я запахнулась плащом, будто демонстрируя обновку, в душе желая прикрыться от этого взгляда. Который он упорно не отводил.

– Красиво, – сказал он.

– Я тоже так ей сказала.

Да вы что все, издеваетесь надо мной? Называть серую мышь, глядя ей прямо в глаза, красавицей, ещё и говорить, что ей что-то идёт, – это и есть настоящее издевательство. Впрочем, поскольку я давно смирилась с тем, что не была красива, то и комплексов по этому поводу не имела. Стоит ли переживать из-за того, чего у тебя нет и не будет.

– Как видишь, мне не удалось уговорить её учиться в Академии, – заявила Прозерпина, которая, в общем-то, и не пыталась “уговорить” меня.

Аэль улыбнулся:

– Это к лучшему. Потому что я нашёл для тебя дело.

– Какое? – спросила я с энтузиазмом. Дело – это хорошо.

Прозерпина с лёгким удивлением следила за действиями друга. Рыжеволосый подошёл к своему столу и коснулся его рукой. Оказалось, что это был не стол вовсе, а экран, как те, что висели на стене его кабинета. Он стал водить рукой и открыл электронный почтовый ящик, заполненный письмами. Сто пятьдесят четыре – мелькнуло уведомление, и счётчик писем прибавился.

Аэль поднял на меня взгляд:

– Мне нужна помощница, чтобы разобрать все эти письма и выполнять другую мелкую работу. Справишься?

– Аэль, – тут же возразила Прозерпина. – Но если Кирия будет работать здесь, то я не смогу оставить её у себя. Весь день я в разъездах, ты же знаешь. И если её нужно будет материализовать в Ялактосе или вернуть домой, то кто этим займётся?

– Не волнуйся, Кирия может оставаться в одной из моих комнат здесь.

Вот уж нет! Мне так понравился дом Прозерпины, несмотря на войну с душевой. А комнаты Ялактоса мне совсем не понравились. В особенности та, где надо мной учиняли бесчеловечный допрос в три часа ночи.

Аэль и Прозерпина спорили и думали, как лучше поступить. Как я поняла из их слов, Аэль не мог материализоваться в доме Прозерпины, когда захочет, поскольку для этого необходимо получить разрешение владельца. А Прозерпина крайне занята работой в тригонах и не может проводить со мной всё время. И вообще, она планировала возить меня везде с собой, что, с одной стороны, меня привлекало, но с другой, не нравилось Аэлю, так как он не хотел, чтобы я лишний раз высовывалась.

Наконец, Прозерпина нашла решение:

– Предлагаю, чтобы несколько дней Кирия жила тут, в Ялактосе, и работала с тобой. А после я забирала её на оставшиеся дни недели, чтобы решить бытовые и иные вопросы.

– Вы прямо как семейная парочка, которая делит ребёнка, – хихикнула я.

Прозерпина оглянулась на меня. Я заметила грусть в её взгляде. Ого, кажется, я задела больную тему. Неужели и в этом загадочном звёздном мире тоже не бывает дружбы между мужчиной и женщиной, и кто-то обязательно влюблён?

Аэль сделал вид, что не заметил взгляд Прозерпины:

– Фактически так и есть. На данный момент у тебя нет ничего, что есть у обычного жителя Астромерии. Ты всё равно что новая Душа, воплотившаяся в этот мир.

– А что вы обычно делаете с теми, кто только воплотился? Ну, Прозерпина говорила, что Душа материализуется в новом воплощении, и у неё может не быть родителей. Что тогда происходит?

– Провожаем её в свой квартал, её жилище. Как правило, Душа довольно быстро адаптируется и кое-что вспоминает.

Я помню всё о своей прошлой жизни и одновременно не помню ничего. Я помню лица тех, кого любила, и с кем разорвалась связь. Так странно разорвалась, ещё при жизни. Дороги просто разошлись, и даже воспоминания потухли, словно и не было дней, проведённых вместе. А всё же оставалось что-то в памяти, как след от кометы, пролетевшей вдаль. Самой кометы нет уже – она распалась на атомы. Но след от неё ещё тянется по небу.

Странное всё же это место – Астромерия.

– Что скажешь, Кирия? – Аэль вырвал меня из потока мыслей.

– Смогу работать у тебя при одном условии, – серьёзно посмотрела я на стража.

– Каком? – любезно спросил Аэль.

– Мне нужно кофе. А лучше кофемашина. Есть у вас в этом вашем мире кофе?

– Кофе?

– Да, это такие маленькие коричневые зёрна, которые смалывают в порошок, а потом заваривают и пьют. Так что, есть?

– Кирия, я знаю, что такое кофе, – Аэль переглянулся с Прозерпиной, и они улыбнулись. – Я лишь удивился. Думал, ты попросишь что-то другое.

– Например?

– Косметику, одежду… Не знаю, что угодно.

О, все звёзды Астромерии, дайте мне сил не грубить начальнику в первые пять минут рабочего дня.

– Моим внешним видом занимается Прозерпина. Да?

Рыжая охотно кивнула. Спорить с другом и дальше она не стала, и, спустя время, удалилась по делам, чмокнув меня в щёку на прощание (такого со мной тоже обычно никто не делал). А я осталась с Аэлем. Он стал показывать мне, как пользоваться его рабочим столом, и что от меня требуется.

– Вот сюда приходят все письма. Это – образец, по которому нужно отвечать. Если что-то важное – пересылай мне на эту почту. Поздравления, угрозы, похвалы и глупые вопросы – отвечай нейтрально, согласно образцу.

– И всё?

– Тут уже сто шестьдесят писем. Тебе есть чем заняться ближайшие часы.

– Ладно.

– Ладно, – повторил за мной Аэль. Почему-то он всё время избегал прямого взгляда и то и дело пялился в свой экран. Меня позабавило такое поведение – неужели наш страж неуверен в себе?

– Сейчас мне нужно уйти на совещание. Оставляю тебя здесь. Кофе – в кафетерии… Вот, бери.

Аэль протянул мне серую пластиковую карточку без каких-либо надписей.

– Это моя карта. Она и пропуск и кошелёк.

– Пропуск?

Неужели я смогу погулять тут везде? Учитывая его статус… Наверняка с такой картой можно пройти на этажи любой секретности. Интересно, как в Ялактосе обстоят дела с камерами?

– Да, пропуск, – повторил Аэль, не глядя на меня. Мне показалось, что он нахмурился. – Он особо не пригодится. Здесь тебе смотреть нечего. Да и тебя просто не пропустит охрана.

Вот оно как. Значит, приключения отменяются, и мне в самом деле придётся работать.

– В общем, до кафетерия, думаю, дойдёшь. А если нет – тебе подскажут. На другие этажи не ходи. А лучше жди меня.

Всё это он сказал, уткнувшись в стол. Я чуть не рассмеялась, глядя, как покраснели кончики его ушей. Из-за этого его милого смущения мне вдруг вспомнилось мои дружки-наркоманы. Среди них было много тех, кто и за человека себя не считал. Настолько их в этом убедили окружающие, и они сами себя, что им словно бы всё время было стыдно. Они всё время так смущались, заискивали, прятали себя… Прятались за очередной дозой.

– Хорошо, Рафаэль.

Наконец-то он поднял взгляд и посмотрел на меня. Его глаза переливались золотистыми оттенками, словно внутри зрачка плавало пятно растопленного мёда. Такой тёплый и добрый взгляд вдруг возник у него, какого я ещё не видела. Но только на миг, ведь затем он кивнул мне и вышел из комнаты.

Первым делом нужно было добыть кофе. Я выждала время, чтобы Аэль наверняка удалился от входа, и вышла сама, осторожно прикрыв дверь.

За ней открывался длинный прозрачный коридор, а за ним – ряд офисных стульев и столов, через которые было видно звёздное небо Астромерии. Получается, что офис Аэля, и ещё некоторые комнаты, располагались в центре сферы Ялактоса. Они единственные имели плотные стены и двери, через которые нельзя было заглянуть. А к краям сферы уходили длинные прозрачные коридоры, по бокам которых шли открытые стекляшки комнат, заканчивающихся панорамными окнами с видами на пустыню и город вдалеке.

Я встала прямо посреди прохода, любуясь звёздами и планетами. Как много их, какие они большие, как они близко. Если бы на Земле я могла наблюдать подобное зрелище, кто знает? Может, я была бы чуточку счастливее.

– Уважаемая астра, вы загородили мне путь.

Мужчина возник незаметно. Я даже не слышала шагов. Маленькая с залысинами голова почти уткнулась в мой подбородок. И хотя между мной, им и противоположной стеной было около трёх метров, я показалась ему непреодолимой преградой.

– Извините… – промямлила я, разглядывая его низкую фигуру.

Что-то в нём было не так, но что именно – мой взгляд не улавливал. Может быть, голос, звучащий слишком пискляво? Чересчур пискляво для столь грузного, хоть и низкорослого, тела. Или же непропорционально длинные руки, комично торчащие из короткого туловища, словно палки трухлявого пня, которые забили срубить.

Впрочем, долго раздумывать он мне не дал, и, задев мою грудь своим плечом, пронёсся вдаль.

– Постойте!

Коротышка замер и обернулся.

– Не подскажете, где тут кофе взять? Ну, кафетерий?

– А, идите за мной. Я как раз туда направляюсь!

Коротышка засеменил по коридору. Я припустила за ним. Надо сказать, что он короткими ножками перебирал быстрее, чем я длиннющими ногами в сапогах на каблуке. В какой-то момент мне даже приходилось бежать, чтобы догнать его.

– Уф, столько дел сегодня! Астралии не за горами, все готовятся-готовятся, а мне что делать! Кто поможет Киссину?! Я ведь один, как я разорвусь…

– Простите, о чём вы говорите? – спросила я.

– Так о празднике! Великие Астралии скоро. Подготовка идёт полным ходом. Нужно столько успеть сделать, а тут вот этот уход… Ой, нехорошо.

– Уход?

– Да-да, нашли его в сарайчике-то, тело нашли. Очень не вовремя, праздник ведь скоро.

Коротышка говорит о том самом? Скорее всего. Да, он имел в виду мёртвое тело, которое я обнаружила в сарае. Но, видимо, этот торопыжка не знал, что у тела обнаружили и меня. Я представила, как говорю ему об этом, а он от ужаса выпячивает маленькие глазки, трясет своими ручищами, смотрит на меня снизу вверх и в панике убегает, перебирая ножками, как хомяк в колесе. И издала смешок.

– Это вовсе не смешно! – вдруг завопил коротышка, подпрыгнул на месте, развернулся и убежал в противоположном направлении, позабыв, что должен был сопроводить меня до кафетерия.

Я растерянно смотрела вслед удаляющегося маленького тела. Оно транслировало непримиримую глубокую обиду. Интересно, чем же именно я его так расстроила? И как я, скажите, теперь найду свой кофе?!

Я медленно повернулась и пошла вперёд, решив, что, по крайней мере, смогу найти кофе по запаху. Так и шла, оглядывая помещения и принюхиваясь.

Где-то сидели люди, вполне обычного вида, хотя я знала, что это – астромерийцы, и они вовсе не обычные, и заняты точно такими же необычными делами. Некоторые из них что-то вместе смотрели, обсуждали, смеялись или обменивались рассказами. Совсем как люди. На меня вдруг нахлынула тоска. А ведь я не смогу вернуться на Землю, домой. Ведь правда? Это конец?..

Ровно в эту минуту, когда я решила предаться тоске и ностальгии, я обнаружила тонкую струйку кофейного аромата. Мои сверхчувствительные назальные рецепторы уловили ниточку, связывающую меня со счастьем первого глотка чёрного свежесмолотого кофе, и я пошла за этой ниточкой, как Тесей шёл по нити Ариадны к спасительному выходу из лабиринта.

Короче, мой план сработал, и я нашла кафетерий. Он также был абсолютно прозрачный. Внутри располагались круглые чёрные столики со стульями и мешками-бэнгами. За барной стойкой работали молодые люди, мешая кофе в кофемашинах. Над столиками мерцали звёзды – вернее, подвесные лампы, напоминающие звёзды, но их сияние было ярче обычных ламп. А сквозь окна виднелся город. День близился к закату, и солнце медленно опускалось за башни высоток Астромерии.

За столиками сидели люди. Они отставляли кофе и оборачивались в мою сторону. Что ж, план Аэля никому меня не показывать провалился, не успев начаться. Раз их мир действительно такой закрытый, как они утверждают, моё появление априори не может остаться незамеченным.

Вот и сейчас я ловила на себе любопытные взгляды. Примерно все люди в кафетерии теперь пялились на меня. Кто-то из бариста за стойкой выронил чашку. Но не разбил – видимо, в Ялактосе всё сделано из каких-то прочных материалов.

Всё внимание было на мне, буквально вынуждая выкинуть какую-нибудь глупость.

– Добрый день, уважаемые астромерийцы и астромерийки. Или уже вечер?

Мне не ответили, но продолжали смотреть.

– Ладно. Всем приятного кофепития, молчуны.

Кстати, забыла сказать. Я никогда не была из робкого десятка. И если кто-то наезжал на меня, проявлял агрессию или вступал в конфликт – я не молчала. Когда ситуация требовала от меня решительных действий – я действовала. Чем могла обескуражить тихонь, мягкотелых или просто трусоватых людей. Или, иначе говоря, меня называли грубой. Да, пожалуй, вам нужно это знать про меня.

Кто-то назовёт такое поведение не-женственным. Стоит ли соглашаться с этим? И что такое настоящая женственность? Быть может, она в том, чтобы носить светлые платья, опускать мягкие локоны до пояса, плавно двигаться и томно вздыхать, даже когда всего лишь подносишь чашку кофе ко рту. Именно так сейчас поступала девушка за одним из столиков. Девушка невероятной красоты, блондинка в бело-золотом платье, сделала маленький глоток и медленно опустила чашку. Она единственная, казалось, пропустила мимо ушей мою грубую выходку.

Я направилась к стойке обескураживать бариста своим грубым американо без сахара. Один из них принял заказ, даже не взглянув на меня. Его брови улетели вверх, когда он увидел, какой карточкой я расплачиваюсь.

Пока я ждала свой чёрный кофе, воплощение женственности, блондинка, поплыла в сторону стойки. Пока она шла, люди провожали её восхищёнными взглядами. Я и сама засмотрелась. И, к моему удивлению, блондинка шла вовсе не за второй порцией. Она села за стойку рядом со мной и улыбнулась, растянув губы в розовой помаде, показывая красивые белые зубы.

– Привет, хамка, – пропела она. – Ты та, о которой все говорят?

Я обернулась. Окружающие старались делать вид, что не смотрят в нашу сторону. Получалось плохо – я видела, что все на нас пялятся и подслушивают. Я придвинулась к ней ближе.

– Привет, самая красивая девушка Астромерии. Да, я та самая. С Земли. Кирия, приятно познакомиться.

Блондинка хмыкнула и пожала мою протянутую руку.

– Венера.

Ну ещё бы. Можно было догадаться. Сама Венера сидит за стойкой и смотрит, как я беру свой обжигающий американо и делаю первый глоток, прикрыв глаза от удовольствия. Смотрит внимательно, словно изучает. Возможно, как это бывает с любопытством у девушек такой красоты, она впервые увидела кого-то, кто был для неё более интересен, чем она сама. И вовсе не потому, что я сама по себе могу быть интересна кому-то. Но сам факт моего земного происхождения делает меня достойной внимания.

– Я вижу, ты обзавелась своим плащом. Это Аэль постарался? – прошептала она заговорщицки, подсев ближе. От неё пахло розами.

– Нет. Это Прозерпина.

– Ах, Прозерпина! Мы с ней подруги.

– Неужели? – я слабо представляла активную и проворную Прозерпину рядом с жеманной Венерой в качестве подруги.

– Кстати, тебе, конечно, идёт этот цвет. Он подчёркивает твой цветотип. Но я бы ещё занялась твоим видом.

Почему все тут воспринимают меня как ребёнка или куклу?.. Венера заметила мой недовольный взгляд и поспешно добавила:

– Ты прости, не думай, что я влезаю… Я уверена, Прозерпина и Аэль проявляют о тебе должную заботу. Просто в этом моя суть. Мне хочется делать мир вокруг себя красивым. Например, выбрать стиль по твоему асценденту и накупить вещей… Может быть, ты покажешь мне свою Натальную Карту?

Моя рука с чашкой американо, занесённая над столом, так и застыла. О чём она говорит?

– Но у меня нету этой… Карты. Есть только карта, которую мне дал Аэль. Вот.

Я протянула серый пластик, и Венера почему-то громко рассмеялась. Смех её был звонкий, как весенняя капель, или как там говорят. В общем, даже смех у неё был невероятно красивый.

– Нет, Кирия, я говорю о Натальной Карте… Что ж, раз у тебя её нет, значит, будем действовать вслепую. Но ничего, я что-нибудь придумаю.

– Похоже, ты всё решила, – пробубнила я, допивая свой американо.

– Да. Выходим через час. Мне ещё надо доделать кое-какие дела… А где ты сейчас обитаешь?

– Конкретно сейчас – в кабинете Аэля.

– Прекрасно. Я за тобой зайду.

– Эм… Хорошо.

Венера отвесила мне поцелуй в щёку и удалилась из кафетерия, сопровождаемая общими восхищёнными взглядами. Я бухнула чашку о стойку (она ведь всё равно не разобьётся), поблагодарила бариста, и поспешно вышла в коридор.

Проходящий мимо астромериец помог найти мне кабинет Аэля, поскольку я благополучно забыла, где он располагался. Перед тем, как сбежать с первого рабочего дня, я всё же решила выполнить свои обязанности и ответить на некоторые письма.

На это у меня ушло около двадцати минут. У Аэля действительно были готовы шаблоны ответов. “Спасибо, принято в работу”. “Благодарю за ваше мнение”. “Ваше обращение передано в вышестоящие инстанции”. “Мы учтём это на следующем собрании Совета Зодиака”. Настоящий бюрократ! – подумалось мне.

Всего четыре письма я переслала на личную почту. Два из них были от стражников, в них содержались какие-то сведения, касаемо какого-то дела. Одно было от какой-то девушки, которая в истерично-претензионном тоне спрашивала у него по поводу его дальнейших планов. Одно – от какого-то Тёмного, очень хорошего друга (он сам так себя назвал), где писалось про меня. Это письмо содержало только одну строчку: “Ты решил забрать себе эту девочку с Земли и никому не сказать?” Сначала я хотела ответить ему шаблонном “Благодарю за ваше мнение”, но после решила переслать Аэлю. Пускай сам разберётся.

После того, как почтовый ящик входящих опустел, я выключила экран и стала ждать, пока Венера придёт за мной. Но вдруг…

– Как же я могла пропустить!

Письмо, в котором стражники писали о “деле”… Ведь это то самое дело, к которому я причастна! Это ведь о том трупе мужчины, рядом с которым меня нашли. И как я не поняла сразу?!

Я тут же бросилась к столу и открыла почту. Нашла письмо и кликнула на вложенные файлы.

Это были фотографии. Множество фотографий людей, находящихся внутри какой-то большой палатки. Или даже шатра. Все они теснились друг к дружке, выглядели измождёнными. На них были пёстрые одежды, свойственные жителям Нижнего Зодиака. Кто-то из них сидел на полу, поджав босые ноги. Все они щурились от света вспышек, прикрывая глаза руками. Мне стало не по себе.

Почему тут эти фотографии? Почему стражники были в этом шатре? Зачем делали фото этих людей? Неужели они имеют какое-то отношение к мёртвому мужчине?

Я вглядывалась в лица людей. Их грубые, неотёсанные, злые, голодные, алчущие лица. Взгляд, полный ненависти. К чему или кому? Стражникам? Правительству Астромерии? Самой жизни?

Я закрыла файл. Помимо фото, там были сухие факты. Шатёр №33, Пустыня Верхнего Зодиака Рейта. Та самая, где находится дом Прозерпины. Неужели их шатёр расположен так близко к её жилищу? Безопасно ли это?

Из раздумий меня вывел стук в дверь. Я выключила стол и направилась навстречу гостю.

Венера надела плащ поверх своего платья и явно была готова к долгому походу по магазинам Астромерии.

– Я закончила дела. Надеюсь, ты свои тоже. А если нет, мы что-нибудь соврём Аэлю.

– Ты мне уже нравишься!

Венера взяла меня под руку, и мы перенеслись из Ялактоса.

Тяжёлый вздох продавца чередовался с электрическим жужжанием ряда манекенов, которые двигались друг за другом, представляя образцы из новой коллекции взору астралиек, собравшихся здесь поглазеть на вещи, бывшие им не по карману. Разные фасоны, размеры и ткани украшали безликие пластиковые тела. Лунный шёлк здесь тоже был, а ещё: хлопок с полей тригона Земли; хрусталь, добытый в тригоне Огня, нити которого украшали корсеты; самоцветы поверх топов и звёздная пыль на юбках. Наряды сверкали в свете ламп, выполненных в форме луны. Лунные лампы заполнили весь потолок.

– Не то, – крутила кудряво-золотой головой Венера, критично разглядывавшая наряды.

Продавец тяжело вздыхал и включал дорожку, сменяя манекен.

– Не то…

– Слушай, Венера, – робко начала я. – Все эти наряды просто великолепны! Почему тебе не нравится?

Я услышала одобрительный гул за спиной – астралийки, собравшиеся поглазеть на новую коллекцию, поддержали моё недоумение.

– Я согласна, – теперь вздохнула Венера. – Но, пойми, тебе нужно что-то особенное.

Венера отвернулась и продолжила осмотр. Что-то особенное? Например, клоунский наряд? Пачка балерины? Что может быть более особенным, чем платье, увенчанное бирюзовыми каплями и хрустальной россыпью?

– Но ведь я не смогу носить такой наряд, – продолжила я, поняв, что она в самом деле намеревалась купить мне одно из этих невероятных платьев. – Я ведь не стану ходить на работу в этом блестящем кружеве… Меня утащат космические сороки.

Венера фыркнула.

– Неужели тебе никто не сказал?

– Не сказал о чём?

– Малые Астралии! – услышала я выкрик из-за спины и обернулась. Одна из девушек, стоявших в толпе, ответила за Венеру.

– Малые Астралии, – повторила девушка. – Первый праздник перед Новым Оборотом. Символ приближающейся смены времени года.

– И что? – спросила я, всё ещё не видя повода надевать столь вычурные наряды.

– По случаю Малых Астралий мы проводим бал, – отозвалась Венера и задумчиво улыбнулась. Кажется, она очень ждала это событие.

Я тут же представила Венеру в одном из таких платьев. О, она бы, несомненно, сияла как никогда!

– А где он проходит? – спросила я, в общем-то, просто так. Ни на какие балы я не собиралась идти. Более того, раз Прозерпина и Аэль не сказали мне, то и они не собирались меня туда отводить.

– Он проходит при дворце Высшего Управителя. То есть у Гелиоса.

– Замечательно… Знаешь, Венера, я тебе очень благодарна… Но я не пойду на бал.

Зря я так сказала. Если бы у девушек, стоявших сзади, были бы в руках пилочки, маникюрные ножницы, щипцы для бровей и иные опасно-острые предметы, они бы тут же вонзились в мою спину. Даже не оборачиваясь, я почувствовала это напряжение. Действительно, как можно не хотеть идти на бал? Ведь, несомненно, у каждой девушки при слове бал должно трепетать во всех местах. Венера была того же мнения, что и девушки за моей спиной.

– Послушай, Кирия! – Венера набрала побольше воздуха в лёгкие, готовясь меняя отчитать. – Это не просто бал! Это знаменательное событие для всей Астромерии, ведь мы чтим звёздные циклы. Младшие Астралии знаменуют одно из таких циклических движений. А кроме того, любая девушка мечтает попасть на событие данной величины! Ведь это возможность показать себя, найти жениха или завести нужные связи. Так что будь благодарна, что тебе выпадает этот шанс! Ведь тебе, в отличие от них всех, уготовлено место на балу. Если ты обычный житель тригона, то можешь быть приглашён на бал только за особые заслуги. Ясно тебе?

Стерва! Подумала я про себя.

– Я знаю, – ничуть не смутившись, ответила Венера, и продолжила смотреть платья. Я что же, назвала её стервой вслух?..

– Венера, но я ведь не знала про эти ваши Астралии. Прозерпина мне не сказала… Думаю, она не планировала брать меня с собой.

Когда Венера вновь повернулась ко мне, глаза её округлились от шока, даже ужаса.

– Что?!

– Ну да. Я ведь сказала, что никто и ничего мне не говорил.

Честно признаться, я думала, что Венера сейчас грохнется в обморок. Я так и не поняла, что её поразило. Но, судя по тому, что следующие десять минут она орала в маленький чёрный квадратик телефона на Прозерпину, то поразило её нежелание подруги брать меня на бал.

Я и десять астралиек за моей спиной, а также продавец магазина, застывший у ряда манекенов, ждали, пока Венера накричится в трубку. После она выключила телефон, улыбнулась самой лучезарной улыбкой и попросила продавца продолжить демонстрацию нарядов.

– Венера, а что это сейчас было?

– Я высказала этой ржавчине пару ласковых! Мало того, что она прибрала тебя к себе, хотела везде с собой таскать, ещё и не позвала на бал. Так нельзя!

– Ценю твою участливость, но не стоило. Вообще, это всё странно для меня.

– Вот! – Венера ткнула пальцем, остановив выбор. – Идеально! Платье, которе подойдёт тебе, как ничто другое. Быстро в примерочную!

Когда Венера произнесла эти слова… Я не могу точно описать, что произошло. Понимаете, никто и никогда не был так добр ко мне. Кажется, я уже рассказывала об этом. Всё было так странно. Почему они все мне помогают? Даже не так, они не просто помогают, они отдают лучшее, выбирают лучшее, словно бы я кто-то важный для них.

Я не заслуживала этого. Ни при земной жизни, ни тем более сейчас.

Наверное поэтому я просто убежала из магазина. Под удивлённые взгляды девушек, под возмущённые вскрики Венеры, под чей-то смех, под чьи-то разговоры… Я бежала мимо прозрачных витрин, пытаясь найти хоть какой-то закуток, где будет не видно, как я плачу. Но такого местечка не находилось – молл, как и вся Астромерия, был сплошным стеклом, просвечивающим насквозь. И сейчас даже звёзды не утешали меня, а, напротив, их сияние словно подсвечивало мои слёзы.

Наконец, я нашла уборную. Туалетные комнаты скрывались за садом из деревьев, выросших за стеклянной изгородью. Они были похожи на декорации внутри прозрачного шара, и располагались у одного из крыльев молла. Деревья создавали зелёный островок посреди торговых рядов.