Кордарония. Путь Судьбы. Часть I

Пролог

Скрытый смысл мирозданья погружен во тьму, с лихвой.

Отречешься от сознанья и отправишься со мной

Покорять глубины боли, смысл вечного искать?

В океане столько соли, что тебе и не познать.

Видишь, ты уже напуган, ты уже слегка устал,

Ведь мы ходим все по кругу, как привратник нагадал.

Как и прежде – стерты грани в мире черством, в рае зла,

Добродетель в сердце ранен, и уже сожгли дотла

Все нетленное, что было, все, что будет, все, что есть.

Мрак крадется к тебе с тыла, он готовит свою месть.

Где-то, далеко за пределами нашего мира, простираются земли, неподвластные разуму, по своей красоте и необычности не сравнимые ни с чем на свете. Настолько разный и удивительный мир не оставит равнодушным ни простого обывателя, ни истинного ценителя природной кисти Создателя. Среди бескрайних равнин, устилающих своим зеленым покрывалом обширные территории, внезапно вздымаются горные хребты и устремляются прямиком ввысь, к облакам, туда, где дотянуться до звезд, слегка задевая их своими плечами, не составляет никакого труда. Глубокие моря и бездонные океаны, бушующие в непогоду, бывают милостивы и жестоки одновременно. Облизывая скалы своими кружевными языками, волны шипят и пенятся, словно затеяли неладное, но в конце концов затихают и успокаиваются подобно малышам, наигравшимся вдоволь. По берегам рек густые леса шепчутся между собой о бытии и мироздании, о вечности и непокорности, лишь искоса поглядывая на бурлящую воду, гадая, не устал ли резвый скакун все бежать куда-то вдаль, их огибая на бешеной скорости. Жаркие, пылающие огнем пустыни сменяются такими же безграничными снежными долинами, где ветер гоняет блестящий кристальный песок, то собирая в буран, то разбрасывая его по округе. Но самое главное – люди, живущие среди всех этих красот, сражающиеся по разные стороны человеческой души и облика благодетеля.

Где-то далеко за пределами нашего мира как раз и раскинулась эта загадочная Кордарония, со своими законами и правилами, устоями и традициями, история которой полна тайн, чудес и небывалых приключений, чье могущество изумляет и завораживает каждого. Однако ничто не вечно, ибо нет бесконечной идиллии и утопии. Некогда единые земли давно разделились на отдельные провинции и города. С того момента, когда великая река континента перестала существовать и питать этот край своей энергией, стало предельно понятно, что старый мир, к которому все привыкли, теперь становится совершенно иным и грядет новое будущее – туманное и пугающее. Ведь у всего есть конец. Вопрос лишь в том, насколько он печален.

Глава I. По воле Короля

Мир волшебства, полета мысли, радости и счастья,

Сокрытый под вуалью вечной мерзлоты,

Способен вырваться из леденящей душу пасти,

Лишь только если этого захочешь ты.

Холодная ладонь слегка коснулась его щеки. Внезапно он очнулся и ощутил неистовый ужас. Подле сидела старая женщина в едва прозрачном черном саване и пристально смотрела на него исподлобья. Ее слепые потухшие глаза, казалось, пожирали остатки последнего света. Ее кожа была сморщена и безобразна настолько, что хотелось отвернуться, лишь бы не видеть очертания ее острых выпяченных скул, вызывающих лишь отвращение. Сутулая, сгорбившаяся женщина нависала над ним, подобно кроне тысячезимнего дуба в полуночном лесу. Не издавая абсолютно никаких звуков, она нарочито улыбалась. Алые, потрескавшиеся от старости губы, дребезжа, едва сдерживали слова и звуки, которые так и хотели вырваться поскорее наружу. Отчего-то в ушах стоял стальной звон ее едкого и назойливого смеха. Он не мог вспомнить ее. Не мог понять, откуда знает ее. Между ними чувствовалась давняя тесная связь. Возможно, в других жизнях. В других сновиденьях. В других иллюзиях. Она снова провела своей костлявой сухой ладонью по его щеке. На этот раз он почувствовал внутри себя обжигающий огонь. Словно склизкий червь, зарывающийся в мертвую почву, жар медленно наполнял его бездыханное тело. Он было хотел схватить ее за руку, но не смог даже двинуться. Изо всех сил он попытался выкрикнуть, но даже это было за гранью его возможностей. Горло его было стянуто невидимой висельной петлей. Руки и ноги будто сковали медными скобами. Старуха сидела совершенно неподвижно. Он был полностью в ее власти. Принадлежал только ей одной и никому больше. Белесые зрачки нашептывали ему игривую мелодию страха. Тишина становилась все громче, перебивая биение сердца. Он пытался вырваться из объятий темноты, но беспомощность вновь одерживала победу. Лунный свет добавлял ореол таинственности ее облику. Подобно проблеску надежды, он оставлял крошечные дверцы на пути к свободе. Лунный свет. Чистый, свежий и пропитанный волшебством. Откуда он взялся? Как он сюда проник? Мысли роились в его голове, переплетаясь между собой в крепкий и неразрывный узел. Что это за место? Как он сюда попал и кто эта безумная женщина, сладостным взглядом пожирающая его душу? Дрожь побежала по его телу с такой скоростью, что он не заметил, как ворох из чувств, предвещающих гибель, стал порхать в его разуме. Ведь он жив. Пока еще жив, хоть и обездвижен. Он окинул взглядом пустоту, пленником которой стал не по своей воле. Мрак заполонил все в округе. Темно. Безумно темно. Настолько темно, что глаза его смогли увидеть надписи на стенах. Они были повсюду. Узоры. Незнакомые слова и наречия. Чуждый ему язык. И все же его не покидало зловещее ощущение, что он здесь уже бывал раньше. Или окажется в будущем? А может, и вовсе ничего этого нет и никогда не происходило? От этого становилось еще страшнее. Вероятнее всего, темнота – последнее, что он увидит перед своей смертью. Едва он подумал об этом, старуха внезапно встала. Она направилась во мрак, постепенно сливаясь с ним воедино. Вблизи он не понимал масштабы таинственной женщины, но теперь ясно видел огромного роста фигуру, что лишь отчасти походила на человеческую. У нее не было ног. Она слегка парила над землей и, все же оставляя странные следы на грязном сером грунте, медленно отдалялась. Он вздрогнул, и старуха исчезла, подарив неприятное ощущение тревоги. Он захотел встать, но по-прежнему не мог этого сделать. Сердце его билось с такой силой, словно капли осеннего дождя барабанили по бамбуковой крыше. Было все так же темно и жутко холодно. Руки и ноги замерзали, остужая пылающее в лихорадке тело. Лунный свет понемногу усиливался, и все больше деталей становились подвластны его взору. Тонкий и чистый луч света еле пробивался сквозь небольшое отверстие откуда-то сверху. Пещера. Это была конусообразная зловещая пещера, стены которой были неровные и сложены из больших, наваленных друг на друга, рыхлых камней. Постель, на которой он пребывал в забвении, вовсе не была таковой. Холщовые мешки из-под зерна, набитые чем-то твердым, заменяли ее. Чем тише становились шаги старой женщины в отдалении, тем больше сил появлялось у него самого. О чудо! Он смог пошевелить пальцами рук. Подобно глотку свежего воздуха, он наконец сбросил оковы оцепенения. Пещера, которая казалась довольно крошечной, сейчас ширилась так, что он превращался лишь в маленькую крупинку внутри темной бесконечности. Едва он встал, как резкий запах ударил ему прямо в нос. Этот запах! Снова знакомый спертый и затхлый аромат старости устремился прямиком к нему. Хотелось поскорее вырвать. Потуги были напрасны и в этом. По мере того как облака сгущались на ночном небе, луч лунного света также мельчал и сужался. Лишь хрупкое светлое пятно на земле могло защитить его. Он устремился к нему. Он старался держаться внутри светового кольца. Островок безмятежности, что мог его спасти. Он был в этом уверен. Но тучи беспощадно расправились с небесным шаром, и темнота вновь поглотила лучи тонкого света. И его вместе с ним. Руки задрожали еще сильнее. Он не знал, что делать, куда бежать и где спрятаться. Ведь от темноты невозможно скрыться, когда она целиком и полностью внутри тебя самого. Голова была одурманена. Веки стали настолько тяжелыми, что ему захотелось забиться в самый дальний угол. Уснуть и больше никогда не просыпаться. Его неровное дыхание учащалось. Он был беззащитен, опустошен и лишен какой-либо надежды. Огромная фигура старухи стояла позади него. Он это знал. Чувствовал. Догадывался. И все же старался не шевелиться. В полной темноте и невыносимой тишине она вдруг прошептала ему на ухо: «Время пришло!»

– Проснитесь, милорд! – знакомый голос кучера заставил скинуть оковы этого кошмара.

– Мы уже в Маринвурде? – спросил путник, нехотя оглядываясь по сторонам.

– Подъезжаем! – смиренно ответил тот.

Грязное небо наводило тоску и не давало поводов для радости. Повозка выехала из пролеска, и их встретил холодный осенний ветерок. Просторы желтой пшеницы на полях вокруг создавали контраст красок выцветшего гобелена.

– Долго я спал?

– Порядком. Уж было хотел проверить, не отошли ли вы в царство Мога¹.

– В другой раз, Аркол. – Путник тряхнул своей пустой флягой и тут же отбросил ее в угол повозки. С дребезгом та ударилась о борт, и в голове зашумело еще сильнее. – Нужно будет пополнить запасы воды, – сказал он отрешенно.

– Сделаем, как только доберемся! – буркнул извозчик.

Дорога была вся в ухабах и выбоинах после дождя. Повозку шатало из стороны в сторону так, что ржавые гвозди с трудом удерживались в деревянных досках.

– Поберег бы ты лошадей, – с недовольством сказал путник, на что кучер фыркнул и сплюнул табак, что пожевывал всю дорогу. – Сверни-ка на развилке, – добавил седок.

– Поедем в объезд? – удивился Аркол.

– Авось там поровнее будет…

– Так мы потеряем несколько часов пути! – Кучер явно не одобрял эту затею, ведь усталость изрядно поднакопилась, да и хотелось поскорее вернуться домой коротким путем.

– Ну что ты в самом деле? Остановимся на ночлег у конюха!

– Еще одно дельное предложение от вашего светлого разума, – пробурчал Аркол.

– Голова гудит от тебя, пуще звона кружек в тавернах Гейла!

– Местные йомены² не жалуют пришлых, милорд, – напомнил извозчик своему пассажиру.

– Зато их глаза всегда сверкают от звона монет. – Путник тут же поспешил проверить свои карманы, но они были, к его большому удивлению, совершенно пусты, отчего улыбка быстро сошла с его скомканного лица.

– Алчность – не лучший друг добродетеля, – помотал головой кучер.

– За пару медяков я и тебя бы продал!

– Столько не дадут! Разве что задаром…

– Да хоть как! Лишь бы не бухтел в воздух.

– Знаю я вас. Вы тот еще меняла! – Аркол насупил свои брови и недовольно выдохнул, словно ленивый буйвол. Он натянул поводья в сторону, и тяжелое деревянное корыто съехало с разбитой дороги. Узкая тропинка, что вела прямиком в лес с сухими деревьями, была покрыта толстым слоем поросли из мха и сорняков, однако была довольно ровная. – Да-а, – протянул кучер, – давненько здесь никто не проезжал.

– Твоя правда.

– Не к добру это, ох не к добру!

– Ты всегда любил нагнетать попусту…

– Ничуть! – снова возразил кучер.

– Чего кряхтишь? Пару дней, и тебя ждет теплая постель в Даринролде!

– Ежели не будем петлять из стороны в сторону…

– Терпеньем бы тебе обзавестись! Уж слишком нервным стал ты, скряга.

– Мне бы лежаночку помягче, а вам тогда… опять разгулы? – язвительно спросил Аркол.

Путник ненадолго призадумался, и улыбка вновь появилась на его сонном лице:

– Должен же кто-то навещать питейные заведения да барышень веселых, что там сладостно кружат!

– Поди, скучали в ваше яркое отсутствие?

– Без сомненья! – отчеканил он с нескрываемой радостью.

– Чутье мне тут подсказывает – и без вас жилось неплохо!

– Рад с тобой спорить хоть весь день, да знаю тебя слишком долго. Проще дубиной взять да и огреть!

Они смотрели на темный лес, что близился с каждым оборотом скрипучих колес. Лошади сопротивлялись поводьям, но упрямо продолжали тащить своих пассажиров вперед. Издалека деревья казались полностью высохшими и безжизненными. Голые стволы упирались острием в небеса подобно заточенным копьям. Их огибал и облизывал ветер, словно змея, заползшая в лабиринт и гадающая, как из него выбраться. Но как только повозка подъехала ближе, оказалось, что путь дальше преграждали лежащие поперек дороги массивные ветви.

– Сто-ой! – скомандовал кучер лошадям.

– А вот и работенка для тебя, надоеда!

– Надо разворачивать. Здесь явно что-то не так!

– К чему эти суеверия? – усмехнулся путник.

– Точно вам говорю! Бурелом свеж еще… Сами поглядите!

– Где тот рьяный кучер, что любил авантюры и приключения?

– Тот чудак был эдак зим на восемь моложе да на пару мешков меди богаче!

– Вот те раз! А еще местных осуждаешь!

– Чужой карман не свой, – пожал плечами кучер.

– Так бы сразу… Прикинулся тут моралистом! – рассмеялся заносчивый пассажир.

Туман немного рассеялся, и за препятствием открывалась совершенно необычная картина. Безжизненный частокол обгоревших пород деревьев застыл перед ними в сероватой дымке. Она словно обволакивала черные как ночь стволы своей тягучей белесой гущей, скрывая тропинки меж витиеватых корней. Однако преграда посреди дороги в загадочный лес и вправду была сооружена чужаками, и к тому же совсем недавно. Об этом свидетельствовали еще не засохшие на лежащих ветвях листья.

– Чуете аромат? – Кучер поспешил заткнуть нос клочком темно-синей ткани, что лежала в кармане его одеяния.

– До чего же мерзкий дурной запах!

– Вот-во-от… Отвратнее утренней похлебки! – продолжал бормотать Аркол. – Может, фермерские дети жгли поблизости курчавую сныть? Что думаете, милорд?

– И сожгли весь лес ненароком?

– Кто знает. Сила огня способна на многое…

– Сомневаюсь, Аркол. – Путник вдруг вспомнил зловещую старуху из кошмарного сна, но совершенно не придал этому никакого значения.

– Не-е-т, – протянул кучер, – нам не объехать. Лошади дальше не пойдут.

Аркол попытался подправить поводья вбок и немного на себя, дабы скакуны хоть как-то развернули повозку, но это не помогло. Все еще вспоминая утренний гадкий завтрак, кучер скривил лицо и слез. Путник, недолго думая, тоже спрыгнул, однако угодил прямиком в болотистую грязь своими начищенными сапогами, отчего тут же громко выругался. Осмотрев телегу еще раз, они отцепили оглобли, а затем попытались сдвинуть кузов с места. Но колеса настолько застряли в глиняной каше, что их усилия были тщетны.

– Глубоко увязли, – задумчиво потер свой затылок Аркол.

– Разве что попробуем навалиться сильнее? – Путник, едва предложив, сразу принялся усердно толкать. Раздался громкий хруст. Развод под телегой не выдержал и сложился пополам. Они оба переглянулись. – Да что за напасть! – снова выругался тот и пнул сапогом по деревянному колесу. Ступица треснула, и телега вовсе завалилась на край. Лошади встрепенулись и, не будь перед ними преграды, наверняка умчались бы вдаль. Аркол неодобрительно посмотрел на своего товарища по несчастью и снова сплюнул табак наземь. – От вас помощи – с коробок бурых ягод, милорд.

– Этой рухляди давно пора на покой…

– Да ну вас! – махнул рукой кучер.

Бегло окинув взглядом дорогу обратно, путник поднял свой вещевой мешок с земли и набросил его на плечо. – Привяжи коней и ковыляй за мной, – сказал он и направился прямиком в таинственный лес.

– Слушаюсь, – с недовольным лицом пробурчал себе под нос Аркол.

С облачной простыни постепенно срывались мелкие капельки дождя. Солнце было затянуто серой пеленой гадкого цвета. Кучер напоследок попытался все же приподнять повозку, но та была слишком тяжелая, и он бросил эту затею, переключившись на поиски сподручной коряги. Он поднял короткую сухую ветку, что с виду была прочной среди таких же других, разбросанных по земле, и принялся следовать по пятам за едва видневшимся в тумане силуэтом своего спутника. Под ногами трещал хворост вперемешку с обгоревшими кореньями и сухостоем деревьев. Аркол то и дело шерудил по земле самодельной тросточкой, дабы ненароком не споткнуться, и иногда все же оборачивался, надеясь, что оставленная ими сломанная повозка будет в сохранности.

– Не отставай, старый пень! – крикнул ему путник, почти скрывшись в обволакивающем тумане. – Охота сытно пообедать, а не выискивать тебя здесь, – добавил он.

– Вам не угодишь, милорд, – сказал Аркол в пустоту.

В тишине их шаги были словно гром в ясную погоду. Кучер с осторожностью продолжал медленно идти следом, разводя дымку сучковатой палкой, иногда углубляя ее в землю, дабы не увязнуть ненароком в болоте, которое вполне могло прятаться под ногами. Спустя пару минут он нагнал своего предводителя и продолжил бурчать:

– И что вам не сиделось в Барнсдейле! – фыркнул он.

– Останься мы там еще хотя бы на день – нахватались бы проблем!

– Зато здесь спокойствие и умиротворение…

– Уж слишком крепок был их хмельной дуборис³! Тамошняя выпивка меня бы точно отправила на покой…

– В толк не возьму, как можно пить эту гадость?

– Очень даже просто, Аркол. Не думай, что в кружке, и проси повторить.

– Так ведь можно остаться с пустыми карманами!

– Зато с глазами веселыми!

– Было бы чему радоваться, – сквозь зубы буркнул кучер.

Солнце, еще недавно едва пробивавшееся сквозь тяжелые облака, теперь предательски садилось за горизонт, прогоняя прочь отбрасываемые деревьями худые тени. Время тянулось настолько медленно, что, казалось, оно и было этим самым проклятым туманом.

– Куда двинешь дальше по возвращении? – поинтересовался путник.

– В Хархелм, – сухо ответил ему кучер. – Порядком поднадоело все время быть в дороге.

– Не обольщайся… Пару недель передохну – и свидимся!

– С чего вдруг? – с удивлением посмотрел на него Аркол.

– Уж больно интересно, кто, помимо меня, также терпит твое бурчание.

– Людей с противным нравом и хмельными глазами там с роду не бывало!

– Готовь пойло покрепче. Будем выяснять!

– Придется заколотить все щели от неповадных гостей! – рассмеялся кучер.

Серая дымчатая пелена скрывала сапоги и то, что было под ними. Через пару шагов, под подошвой у путника что-то внезапно надломилось. Он остановился и медленно наклонился к земле, дабы поднять, как ему казалось, очередную сухую корягу. Едва засунув свою руку вглубь бурлящего дыма, он насторожился.

– Оттяпает! – крикнул Аркол и осторожно сделал шаг назад.

– Как странно это…

– Что там, милорд?

– Кость… Не выдержала под напором сапога.

– Не повезло зверю, что угодил в капкан здешнего леса, – с тоской в голосе произнес кучер.

– Не повезло… – тихо повторил за ним путник и слегка провел пальцами по твердым дугообразным обломкам косточки. На них он почувствовал странные выемки, которые не были видны глазу и походили на те, что вырезали мальчишки на деревянных рукоятях маленьких самодельных мечей. Путник задумчиво убрал их в свой мешок, и они двинулись дальше.

В этом таинственном месте было настолько тихо, что складывалось впечатление, будто они были там совершенно одни. Ни щебечущих птиц, ни кряхтящих землероек, ни даже лисиц, рыскающих по норам грызунов, которые часто наведывались в эти окрестности в поисках пропитания. Только слабый подвывающий ветер держался поблизости.

Подойдя к небольшому пригорку, где кончались деревья, и взобравшись на пологий выступ, путник остановился, и перед ним наконец открылись просторы темно-зеленых далей, среди которых плотно разбросаны были маленькие хижинки той деревушки, в которую они как раз и направлялись с Арколом. Ночное небо придавало слегка голубоватый окрас зеленой траве и крышам этих домиков. Кучер был слегка неуклюж и далеко не с первого раза вскарабкался на отвесный камень, но, таки преодолев очередную преграду, точно так же застыл в изумлении. Они почти одновременно вздохнули и оба почувствовали сильное облегчение. Усталость наконец отступила. Внезапный хриплый голос послышался откуда-то сзади.

– Заплутали?

– Порядком! – воодушевленно ответил путник, не скрывая наивной радости от встречи хоть с кем-то живым в этом гнетущем лесу.

– Я и смотрю. Четвертую неделю в пути. Да совсем без отдыха.

– Все так. А вы как догадались? – насторожился вдруг кучер.

Человек довольно зрелый, но отнюдь не старый, с почти облысевшей головой и растрепанной бородой стоял с плетеной корзинкой в руках и смотрел на уставших в дороге странников.

– Одежда может поведать о человеке больше, чем его красноречие!

– И что же она вам говорит? – поинтересовался Аркол.

– А то, что Хулморский лес измотал вас знатно!

– С этим не поспоришь… – выронил путник.

– Серые плащи, да орнамент… похожий на тот, что ткут в восточных землях. Хм, – почесал он свою бороду, задумчиво разглядывая собеседников, – такие есть только в Ладноре. Но вы не тамошние… Речь выдает!

– А вы знаток диалектов, по всей видимости? – Кучер неодобрительно посмотрел на путника, явно показывая всем своим видом обеспокоенность от столь внезапной встречи.

– Что вы! Я всего лишь фермер, чьи угодья расположились на этой прекрасной земле.

– Йомен, что любит наблюдать за людьми… занятно! – улыбнулся путник.

– Это бывает полезно! Понимать, кто стоит перед тобой – друг или враг.

– Мы не враги, уж точно, – расхохотался сильнее тот.

– Дорога через Маринвурд ведет лишь в столицу, – продолжал удивлять фермер, – вот и прикинул что к чему. От седого до Ладнорских границ без малого недель шесть. С половиной. Пешком.

– Так уж и шесть? – уточнил кучер.

– Ежели знать нужные тропы, конечно.

В голосе незнакомца отнюдь не было злобы или хитрости. Лишь простота и неподкупное любопытство. За время своих странствий путник повидал немало людей совершенно разных по своему нраву. Ему встречались и глупые пьянчуги с историями одна краше другой, и хитрые авантюристы с корыстными намерениями. Но чести общаться с земледельцами прежде он не имел и, тем самым, это было более чем увлекательно для него.

– Подошвы с ваших сапог не сбиты, а значит, вы на своих двоих недавно!

– Ты проницателен, йомен, – путнику явно нравился ход его мыслей и то, как фермер верно подмечал детали. – Как тебя величать?

– Балберт! Сабок Балберт, – поклонился слегка незнакомец, придерживая свою длинную бороду.

– Мы рады тебе! Не думали, что встретим кого-то в этом пустом месте. Аркол – ворчливый старикашка – хуже несносного ребенка. С ним лучше не спорить! Меня звать…

– Не припомню, чтобы этот лес был настолько черствым и гадким прежде! – перебил кучер, так и не дав путнику представиться.

– Так вы что, не слыхали? – удивился Сабок.

– О чем? – замотал головой путник.

– Вердарийские разбойники ошивались здесь! Эдак с пару зим докучали нам. Таскали скотину. Жгли хижины. Даже подчас люди пропадали…

– Вердарийцы? – переспросил путник, крепко стиснув зубы.

– Они самые! – притопнул тот ногой. – На их поимку даже послали отряд рейтаров⁴. Да прямиком не откуда-нибудь, а из самой столицы!

– Смею предположить, что те попросту сожгли весь лес? – заявил Аркол.

– Верно, – на мгновенье тот отвел глаза, – и дело с концом!

– Ну и методы, – продолжал бурчать кучер.

– Ветер дул с севера. Слава Ильдору Великому! Иначе огонь перекинулся бы на крыши наших хижин.

– Уверен, негодяи получили по заслугам! – путник уже не был столь весел, как прежде.

– Не сомневайтесь! Королевская гвардия умеет выслеживать неприятеля!

– И сеять разрушения, – подчеркнул Аркол.

– Так откуда вы путь держите, говорите?

– Из Барнсдейла, – резко ответил кучер. – А вам какое дело?

– Опять грубишь всем кому не лень! – одернул того путник.

– Барнсдейл? Не близко. Но что же вас привело в Маринвурд?

– Наша рухлядь, – ответил путник, наконец сняв свой капюшон.

Фермер уставился на уставшего кучера и рассмеялся.

– Повозка! – железно уточнил Аркол.

– Совсем поизносилась, – тоже не сдержал своего смеха путник. – Да и лошади порядком подустали!

– Я вижу, вы добрые малые. Да и замучились бродить. Прошу, окажите милость. Заночуйте у нас. Женушка как раз будет рада столь порядочным гостям!

– Что скажешь, брюзга? Примем столь заманчивое приглашение?

– Соглашайтесь, – уговаривал фермер. – Тем более ужин почти подоспел!

– Ну, ежели сытная трапеза… Так и быть! – сдался Аркол.

– Здесь, право, нам не спуститься… Уж слишком крутой обрыв.

– Вы так гостеприимны к нам, мистер Сабок, – сказал путник. – Положимся на ваши знания здешних окрестностей.

– Говорю же, не все находят верные тропы! – погладил тот свою бороду и отчего-то заулыбался. – Поэтому ценный проводник словно свет в окне.

– Постойте! – все не унимался кучер. – Кто в здравом уме бросит очаг на закате и отправится в темный лес?

– Опять ты со своим недоверием, – сердито сказал путник.

– Все в порядке! Хоть лес и сгинул, однако маленький клочок земли уцелел. Там как раз и растут наивкуснейшие хулморские грибчики. Женушка весь день бухтит, мол, сходи да принеси, вкуснее будет. – Фермер показал свою плетеную корзинку, в которой и вправду было пару дюжин подкоптившихся грибочков, напоминающих своим видом угольки. Он вытащил один и слегка надломил его. – Видите? – поспешил тот унять любопытство. – Они совсем не пропали!

– И вправду, – удивился кучер. – Огонь обошел их стороной?

– Волшебство, да и только, – восхищенно произнес путник.

– А я что говорю! Даже готовить и не надо. Все уже сделано за нас!

– Хоть какой-то толк от королевских всадников, – усмехнулся кучер, но тут же снова насупился. – Достаточно! Слюной захлебнемся раньше, чем выберемся!

– Прошу прощения! Пойдемте же скорее!

Блуждающий средь деревьев ветер наконец унялся, а вместе с ним и тяжелые мысли о том, как далеко еще оставалось до дома. Они ступали по тропинке, которую никогда бы и не отыскали под той самой коварной дымчатой пеленой. Но к ночи взору открываются секреты, что скрываются под светом дня. По пути фермер рассказывал своим спутникам истории про проезжающих торговцев и разбойников, что часто заглядывали к ним в деревушку. Про особенности прополки твердой земли от сорняков и про урожай, которым он так гордился. Путник слушал убаюкивающие трели, то и дело удивляясь и восторгаясь тем или иным причудам. Аркол шел позади и смиренно слушал это лицедейство йомена. Кучер хоть и был простодушен по своей природе, но людям не доверял, как и случайно встретившемуся им фермеру, и все время размышлял лишь об одном. Ему не давала покоя маленькая, почти незаметная деталь во всем, что происходило. Как только они наконец вышли из леса, Аркол внезапно остановился.

– Но почему же в хижинах не горят свечи? Да дым от печей и вовсе не идет? Иль скажете, что все уже давно своих снов в созерцаниях?

– Вы правы… – милый прежде человек наконец перестал быть столь учтивым и даже слегка выпрямился. – Нет больше смысла вас обманывать. Мы и так уже пришли. – Он отбросил корзинку в сторону, подал знак взмахом руки, и всадники в черных плащах, что скрывались поблизости, быстро их обступили. – Свет Маринвурда давно погас… Совсем скоро погаснет и ваш! Именем Короля, вы арестованы!