Buch lesen: «Сердце ведьмы»

Лаура Лабас

Schriftart:

Посвящается моей героической маме
Я люблю тебя больше всех на свете

Убей тринадцать ведьм,
сгори на костре
и утони в озере звезд —
и станешь повелительницей Порочных.

Laura Labas

LADY OF THE WICKED (BAND 1): DAS HERZ DER HEXE

Печатается с разрешения Piper Verlag GmbH и при содействии литературного агентства «Медиана»

В оформлении макета использованы материалы по лицензии ©shutterstock.com

Мирра
Затишье перед бурей

Глава 1
Дарсия

В моей руке пульсировало сердце ведьмы.

Я сжала его.

Я чувствовала, что касаюсь человеческих внутренностей, и это ощущение заполнило меня целиком. Внутри поднялась тошнота.

Но сейчас любой признак слабости мог оказаться губительным, поэтому я глубоко вдохнула через нос и задержала взгляд на лице ведьмы. Ее рот был широко распахнут, в глазах отражалась моя темная маска, казавшаяся искаженной и вселяющая ужас.

Я улыбнулась.

– Ты оказалась в неподходящем месте в неподходящее время, – произнесла я, хотя это было не так. Я следила за ней неделями, пробиралась в ее квартиру днем и подстерегала ее в засаде по ночам. В конце концов, не осталось ни одной области ее жизни, которая была бы мне неизвестна. Ни одной ее тайны, которую я бы не раскрыла. Ни одного ее вздоха, который ускользнул бы от меня.

Я засекла ведьму за несколько недель до этого, случайно, когда выходила из кафе. Одного взгляда поверх стаканчика с кофе в ее ледяные глаза мне хватило, чтобы понять, что она занимается магией. Оглядевшись вокруг, я заметила парочку, которая ссорилась на повышенных тонах. Когда эти двое громко обменялись ужасными ругательствами и разошлись, на темных губах ведьмы появилась улыбка. Ведьма была разрушительницей спокойствия, которая вмешивалась в жизнь ничего не подозревающих людей.

Я последовала за ней из Французского квартала Нового Орлеана на Эспланада-авеню, и мои опасения подтвердились. Ведьма принадлежала к одному из шабашей, занимавшихся исключительно черной магией. Для нее это означало безграничную власть – а для меня?

Для меня она стала следующей жертвой.

Я ощутила на руке теплую кровь.

И одним резким движением вырвала сердце из груди ведьмы.

Последнее усилие. В следующее мгновение безжизненное тело сползло в сторону, а я бросила взгляд в зияющую темноту переулка с гиацинтами в палисадниках.

Еще одно сердце. Еще один шаг к моей цели.

Пронзительный женский смех вернул меня к действительности, и я с ужасом поняла, что задремала.

Нахмурившись, вспомнила, где я и что здесь делаю. Я сидела на корточках, втиснувшись между темно-синим джипом и стволом большой туи, и наблюдала за тринадцатой и, следовательно, последней ведьмой, нужной мне для осуществления моего плана.

К сожалению, она скрылась в белом оштукатуренном домике с полуразрушенным крыльцом уже довольно давно, и в итоге я проиграла борьбу с собственной усталостью.

С открытыми глазами перенеслась в прошлое.

Когда я почти разогнулась, чтобы встряхнуться и размять затекшие конечности, снова услышала смех и сразу же вернулась в укрытие. Ведьма, Джемма, вышла из дома. Одной рукой она закрывала синюю входную дверь, другой поднесла к уху телефон. Опять послышался ее смех, и по доносившимся до меня обрывкам разговора я поняла, что беседа подходит к концу. Она пожелала кому-то приятного вечера и повесила трубку.

В пальцах у меня покалывало.

Я последовала за Джеммой по ярко освещенной улице, перебегая от тени к тени и чуть пошатываясь, так как колени у меня все еще дрожали, и лихорадочно раздумывала, нет ли причин не заканчивать это дело именно сегодня. Конечно, на Джемму и наблюдение за ней я потратила не так много времени, как на двенадцать ведьм до нее, однако теперь я знала о ее повседневной жизни, о ее черной магии и подозревала, что, кроме ведьм ее шабаша, у нее не было никаких социальных контактов. Это вполне можно сделать сегодня.

Я могла бы завершить первый этап ритуала, получив ее сердце.

Прямо сегодня ночью.

Когда Джемма свернула на темную улицу, на одной стороне которой высились глухие стены домов, а другая граничила с берегом Миссисипи, сердце у меня заколотилось быстрее. Джемма чувствовала себя в безопасности. Если учесть, что ей сорок два, и как ведьма она одарена весьма умеренно, она была слишком уверена в себе. Пепельно-русые волосы стянуты розовым бантом – единственное цветовое пятно, которое она себе позволила. Остальную часть ее наряда составляли брюки из серой ткани, серое пальто и серые ботинки. Ничего бросающегося в глаза. Ничего такого, что могло бы обозначить ее как злую ведьму. Тем не менее, я знала, что на ее коже было несколько татуировок. Ведьмы разных шабашей, как правило, именно так отмечали друг друга, чтобы сделать свое вечное членство узнаваемым.

Я прижалась к стене в начале улицы и посмотрела на собственные татуировки, украшавшие мои руки. На тыльной стороне левой ладони красовалась большая голова оленя, а каждый палец был усеян рунами, символами стихий и определенными заклинаниями. Штрихи, глаза, стрелки, точки и круги. Все они так или иначе несли глубокое магическое значение и защищали меня от большинства заклинаний, если ведьмы и вайзы (ведьмы, обладающие особым даром колдовства), захотят их против меня использовать.

Джемма стояла лицом к берегу и смотрела на спокойную воду. От полумесяца шел яркий свет, прямо на поднимающийся ночной туман.

Я позволила себе какое-то время с восхищением любоваться этой картиной.

Местность была достаточно удалена от Сент-Чарльз-авеню, где обычно бродили ведьмы из разных шабашей, конечно, если они не рыскали на каком-нибудь кладбище из имеющихся в городе восьмидесяти. В непосредственной близости от нас не было ни души.

Сейчас.

Я взяла в руки одно из заклинаний, аккуратно упакованное в джутовый мешок размером с ладонь, прикрепленный к моему поясу. Заклинания состояли из минеральных и растительных компонентов, которые в результате длительной обработки становились единым целом. Я медленно сняла со шлевки брючного ремня нужное заклятие. Будучи ведой, то есть лишь наполовину ведьмой, я не очень хорошо умела работать с проклятиями и заклинаниями. Скорее моей специальностью было снятие проклятий и исцеление от физических недугов. Однако, хорошо подготовившись, даже я смогу навести оцепенение и лишить возможности двигаться. Книга трехсотлетней давности для ведьм Вуду до сих пор хорошо помогала мне в этом. Я сделала шаг вперед, оказавшись тем самым в поле зрения ведьмы.

Больше для меня не существовало Джеммы.

Это уже не конкретный живой человек.

Мне нужно видеть в ней только злобную ведьму шабаша, чтобы сделать то, что нужно было сделать.

На меня нахлынули воспоминания о последних двенадцати случаях. Кровь. Столько крови. Каждый раз пронзительный крик и мольбы, которые невозможно себе представить. Теплые сердца моей руке, неистово бьющиеся словно маленькие птички. Запах свежей земли и безграничный поток силы, высвобождаемый древней магией …

– Кто?.. – Заметив мое движение, она повернулась ко мне. – Дарсия? Что ты здесь делаешь?

Удивленная, я остановилась. Я не ожидала, что она меня знает. И это стало моей большой ошибкой.

«Ты действовала слишком поспешно. Ты не предусмотрела, что она могла слышать о тебе, видеть тебя раньше».

Это ничего не меняло. Я должна была сделать это сегодня, сейчас, иначе вся моя подготовка пойдет коту под хвост. Я еще крепче обхватила мешочек с заклинанием и ощутила исходящее изнутри него некое покалывание. Заклинание было настолько мощным, что, оказавшись взаперти, через какое-то время начало проявлять нетерпение и пытаться вырваться наружу. Как зверь в клетке.

Я приготовилась наложить заклятие на мостовую между нами, чтобы, не откладывая, приступить к делу, но тут послышались громкие шаги. Джемма тоже обернулась на эти звуки, и ее взгляд остановился на ком-то, кто приближался ко мне сзади.

Пришлось поспешно сунуть жалобно извивающееся заклинание обратно за пояс, иначе, если придется что-то объяснять, я окажусь в сложном положении. Через несколько секунд из-за стены тумана появилась фигура Тино. Каждый его шаг заставлял землю дрожать, хотя для лесного тролля он выглядел не таким уж громадным.

– Тино? Откуда ты здесь? – ошарашенно воскликнула я, и сердце у меня екнуло. Возможность упущена. Происходящее в ближайшие минуты можно предвидеть даже без помощи ясновидения.

Джемма меня узнала. К тому же, теперь она знает, что мой Тино – лесной тролль, даром что он скрывался под личиной огромного неотесанного мужика. В своем истинном облике он появлялся только в закрытых помещениях и среди подобных ему. Но от его естественного вида кое-что оставалось – черные гладкие волосы, широкие плечи и изборожденное морщинами лицо с приплюснутым носом, который выглядел так, будто когда-то получил сильный удар. Длинные ноги Тино обтянуты темными брюками, из-под которых выглядывали замшевые туфли. Подошвы у него очень быстро снашивались, и обувь я покупала ему каждые три месяца.

Великан с нежной душой не позволил бы мне убить ведьму в его присутствии, и она теперь отправится на свой шабаш, чтобы рассказать другим ведьмам о странной встрече с разрушительницей проклятий и ее троллем.

И это будет конец.

Джемма избежала верной смерти благодаря моему другу.

В глубине души я проклинала его. Конечно, без использования магии.

– Вила, – окликнул Тино.

Джемма воспользовалась представившейся возможностью и покинула неосвещенный переулок. Напоследок она бросила на меня подозрительный взгляд через плечо.

Во мне кипела ярость, но я сдерживалась, поскольку была обязана Тино жизнью. Он был моим другом и знал каждый из трех моих секретов.

Во-первых, меня изгнали из Вавилона, и сделала это королевская семья лично.

Во-вторых, в первое время пребывания в Новом Орлеане я работала на Седу.

И в-третьих, я собиралась стать повелительницей Порочных.

– Что ты натворил, Тино? – пробормотала я срывающимся голосом. – Джемма сейчас расскажет обо мне своим ведьмам, и если вскоре она исчезнет, подозревать будут меня. Они все в курсе, что я обычно избегаю встреч с ведьмами шабаша. Мне придется искать себе новую жертву.

– Вила, – повторил Тино, протягивая ко мне свои лапищи. Только сейчас я поняла, что он в них что-то держал.

Это была вила, лежащая на каком-то покрывале, и ее кожа была белой как простыня. Однако что меня по-настоящему шокировало, так это ее коротко стриженые волосы.

Я мало что знала об этом народе. Вилы – женские духи природы, живут исключительно группами и связаны с водной стихией. Известно, что они – миниатюрные девушки дивной красоты, с прозрачными телами и длинными волосами. Потеря одной-единственной пряди уже означала их немедленную смерть. Но хотя эта вила явно потеряла не одну прядь, ее полупрозрачная грудь все еще двигалась в ровном, правда, замедленном ритме. Она была жива.

– Она практически мертва, – тем не менее сказала я, скрестив руки на груди. Прохладный ветер забрался под мою длинную юбку, заставляя дрожать от холода.

Я опустила руки и потеребила пирсинг в пупке. Защитный кулон, который мне подарила Седа.

– Вила, – он повторил, как заезженная пластинка. Тино редко произносил предложения более чем из двух слов.

– Я знаю, что она вила, – раздраженно ответила я. В голове у меня бушевала буря, которую я спешно пыталась обуздать.

Еще не все кончено. Я могла бы найти новую жертву и завершить ритуал.

– Жить, – буркнул Тино и снова протянул ко мне вилу, не обращая внимания на гневное выражение моего лица.

Я со вздохом подняла глаза к небу и обреченно облизнула губы.

– Где ты ее нашел? – поинтересовалась я, одновременно показав ему на конец улицы позади него. Этим путем мы тоже могли добраться до дома.

– Эспланада, – выговорил он после нескольких неудачных попыток и бережно уложил изящное тело вилы на сгиб руки.

В том, что Тино притаскивает ко мне раненых тварей, не было ничего нового. Однако впервые его забота обратилась на «теневых сущностей». Так называли всех существ, не являвшихся людьми и не носивших в себе ведьминской крови.

На Эспланада-авеню рядом с креольским высшим классом поселились и Черные Шабаши. Они совершали свои ритуалы в огромных домах или черпали энергию на бесчисленных кладбищах. Я решила, что несчастье с этой вилой произошло из-за применения одного из этих видов магии.

Кому-то для ритуала понадобились волосы духа природы – и он взял их, не заботясь о последствиях. Он или она даже не удосужились проверить, умерла ли жертва.

– Ну ладно, я попробую ее оживить, – произнесла я. – Но не могу обещать тебе, что она справится, Тино.

– Оживить, – повторил Тино, и его походка сделалась более пружинистой. Явный признак того, что он снова был в хорошем настроении.

Я покачала головой. Наверняка вила все равно перестанет дышать еще до того, как мы достигнем улицы Дофин, на которой стоял мой дом. Брошенный в сторону Тино взгляд удержал меня от того, чтобы снова высказать свои опасения. У лесного тролля было слишком мягкое сердце.

И это одна из причин, по которой я до сих пор оставалась жива.

Глава 2
Валенс

Чудовище встретилось со мной взглядом.

Монстр был нарисован черным углем, и его изображение проявлялось по мере движений моей левой руки. Рисунок был запечатлен на бумаге по памяти. По моему отражению в зеркале…

Я решительно захлопнул скетчбук в кожаном переплете и оглядел спокойное кладбище Лафайет.

Ничего кроме серых надгробий, забытых гробниц и семейных склепов.

Уверенным движением я погасил магическое пламя, которое до этого времени служило мне светильником, чтобы я мог продолжать свою работу мастера.

Наверное, скорее работу монстра, цинично подумал я. Я спрыгнул с надгробия, служившего мне подиумом. Статуя Святой Елены осуждающе посмотрела на меня, но угрызений совести вызвать не смогла. Это уже успел сделать мой собственный эскиз.

Потому что это чудовище… это был я. Навечно заколдованный.

Было время, когда я в таком обличье каждую ночь бродил по Вавилону, нападая на людей, которые на следующий день уже не могли меня узнать. Крики моих жертв преследовали меня до тех пор, пока я не был изгнан и не покинул Вавилон, переселившись в Новый Орлеан.

С тех пор как я осознал, кем являюсь, пути назад не было – я больше не мог снова стать слепым и глухим.

Ты все еще не теряешь надежду, вспомнился мне голос, тихий и мудрый. Сколько лет уже я искал вайзу, заколдовавшую меня и тем самым отнявшую мою жизнь? Сколько недель я потратил на то, чтобы найти кого-то, кто мог бы мне помочь, и при этом не узнать, кто я такой? И откуда я родом.

Вздохнув, я решил покинуть кладбище и выбрал кратчайший путь. Я бы мог еще отправиться в Челюсть Дьявола, чтобы подтвердить некую очень важную информацию. Информацию, которую я наверняка мог бы найти уже несколько лет назад, если бы не был так погружен в жалость к себе.

Брат королевы – и его лучшая подруга отправила его в ссылку, чтобы ей не пришлось его убивать. Какое жалкое зрелище!

Татуировка в виде сердца горела, будто зная, что ей недолго оставаться на моей груди. Я потер ее рукой. Знак моего проклятия. Как я был наивен! Я предполагал, что проклятием будет именно этот знак, но он просто оказался еще одним способом издевательства надо мной. Нет, мое проклятие было у монстра под кожей.

Когда я шел по набережной, чтобы добраться до Челюсти Дьявола, с Миссисипи дул прохладный ветер. Челюстью Дьявола назывался игорный дом, принадлежащий моему другу Аднану Марджури. Он был единственным человеком в Новом Орлеане, знающим, что я проклят. И хотя он никогда не спрашивал меня, кто я такой, я подозревал, что ему известно, что Хиллс – не моя настоящая фамилия.

Кроме того, он один из немногих, у кого было несколько шпионов в Вавилоне, и для него было бы легко сложить два и два, когда стало известно, что брат королевы пропал, отправившись в длительное путешествие. Это надуманное объяснение моего исчезновения, если оно вообще кому-нибудь требовалось, выглядело еще более несерьезным из-за моего немедленного появления в Новом Орлеане. Конечно, сначала я скрывался, но жалость к себе заставила меня выбраться на улицу и, наконец, попасть в Челюсть Дьявола. Это заведение за ночь посещали более пяти сотен клиентов, которые ради игры лишались денег, имущества, а иногда и семьи. Последнего я бы хотел. Но мне это не суждено.

Кроме того, здесь происходили самые важные и секретные политические события теневого мира Нового Орлеана.

По какой-то причине Аднан принял меня, и между нами установилось нечто, похожее на дружбу, которой, впрочем, я никогда полностью не доверял. Прежде всего потому, что Аднан не делал ничего, не приносящего ему пользу, и я был уверен, что на мой счет у него есть планы, о которых мне не хотелось знать.

Мне было достаточно того, что приходилось постоянно скрываться от приспешников моей сестры. Она знала о моем проклятии и должна была меня уничтожить. Даже спустя три года после моего поспешного бегства она все еще искала меня.

Я вышел на улицу, где находились Челюсть Дьявола, бордель Морская Душа и разные другие нелегальные заведения, и почти все здесь обитавшие так или иначе принадлежали к теневому миру. Люди забредали сюда случайно и очень редко, и если они выходили из одного дома и шли к другому, то именно по той причине, что прекрасно знали о существовании ведьм и созданий из мира теней.

Бывший квартал красных фонарей в Сторивилле превратился в центр теневого мира, поэтому неудивительно, что Челюсть Дьявола не смогла втиснуться в один маленький дом. Игровой ад возвышался над Миссисипи на двух платформах. Две части этого здания, каждая из которых занимала четыре этажа, соединялись между собой крытыми причалами. Фасад выглядел сдержанно и элегантно. Изогнутые оконные рамы, белый известняк, облепленный внизу водорослями и мхом. Аднан ежемесячно тратил целое состояние на поддержание внешнего вида заведения в хорошем состоянии.

Поскольку мне уже не требовался золотой входной билет, чтобы проникнуть в здание, я миновал глазеющих ведьм и сверхъестественных существ и не стал пользоваться главным входом. С той стороны в здании обычно блуждало множество людей, и все комнаты бывали забиты.

Пройдя по покрытому черным ковром деревянному пирсу, я вошел в открытую боковую дверь, и тут же меня приветствовал широкоплечий мужчина. Я предположил, что это лесной или горный тролль. Он кивнул мне.

– Комната рун, – ответил он мне на не прозвучавший вопрос. Меня знал каждый из сотрудников Аднана, и он специально позаботился об этом, поскольку не все из них обладали безупречной репутацией и так или иначе могли облапошить собственных клиентов. Аднан не препятствовал этому, его это забавляло.

– Спасибо, – пробормотал я, проходя мимо него с высоко поднятой головой и стараясь не обращать внимания на чувство некоторой неловкости. Конечно, я был многим обязан Аднану, но Челюсть Дьявола хранила воспоминания, от которых я больше всего мечтал избавиться. Времена, когда все было таким черным и липким, что мне при любых обстоятельствах не хотелось бы туда возвращаться.

Кроме того, с момента своего изгнания я изо всех сил старался вести себя как все, чтобы не выделяться. Перестать быть привилегированным принцем и выглядеть как обычный неудачник.

Коридор, в который я вошел, ничем не отличался от остальных. Там были черные ковры, золотые канделябры на темных отделанных деревом стенах и высокие расписные потолки. Время от времени, когда я проходил мимо той или иной закрытой двери, оттуда доносились голоса или другие человеческие (а может быть, и нечеловеческие) звуки. Каждый раз я ускорял шаг, так как не чувствовал необходимости привлекать к себе чье-то внимание.

«Комната рун» была маленьким тронным залом Аднана. Он наслаждался ощущением власти, сидя на резном стуле с пурпурной подушкой. Там он мог с удовольствием смотреть свысока на тех, кто пришел попросить у него отсрочку погашения долга.

И сейчас он сидел в кресле в этой комнате с полом из искусственного мрамора и узкими окнами, открывающими вид на темную ночь. Его сокол, злобное создание с перьями сотни разных оттенков коричневого цвета, как всегда расположился на покрытом мягкой тканью плече хозяина и высокомерно разглядывал каждого гостя. На ноге птицы была изящная цепочка, прикрепленная к запястью Аднана. На том, как обычно, красовался яркий тюрбан, на этот раз фиолетовый; облаченное в темно-синее одеяние тело было обильно украшено сверкающими бриллиантами и золотом. Из-под подола сверкали дорогие восточные домашние туфли.

Аднан отвернулся от бедного существа, стоящего на коленях перед его троном, и взглянул на меня. В его глазах сверкали искорки, и я неслышно вздохнул. Слишком уж он наслаждался этим зрелищем.

– Я прощаю тебе твой долг, – сказал он просто потому, что у него не было желания продолжать дело с этим человеком. Тот тут же разразился громкими благодарностями и благословениями, которые Аднан смахнул свободной рукой, как надоедливых комаров. Затем он потер черную густую бороду и направился ко мне. Около двух десятков гостей не осмеливались обратиться к нему, расступались перед ним и делали вид, что ведут между собой ужасно важные разговоры.

– Ты выглядишь расстроенным, старый друг, – приветствовал меня самый опасный в Новом Орлеане человек. Или упырь. Потому что он не был человеком в прямом смысле этого слова. По его жилам текла кровь одного из старейших семейств упырей. Я мало что знал о его родословной, но это нередко становилось предметом слухов. Говорили, что общество упырей с неохотой мирилось с его влиянием. Хотя они ели трупы и не придавали значения перевоплощениям в разные обличья, когда того требовала ситуация, они считались довольно гордым народом.

Мгновение я наблюдал за Аднаном, потом перевел взгляд на сокола и серебряный кинжал с серпом на широком, украшенном драгоценностями поясе Аднана, свободно лежавшем вокруг его поясницы. Он никогда не рассказывал мне, почему на нем был этот кинжал, и всегда носил его с собой. В отличие от другого своего оружия, прикасаться к нему он не позволял никому.

– Тело еще одной ведьмы из шабаша выбросило на берег, – объяснил я, пока мы направлялись к выходу. – Скорее всего она мертва уже несколько недель.

– Дай угадаю… – Аднан приложил свободную руку к груди, – …без сердца?

Я кивнул:

– Похоже, количество черномагических ритуалов неуклонно увеличивается. Это не может означать ничего хорошего для нас и Нового Орлеана.

– Неужели тебя волнует, что это значит для Нового Орлеана? – живо поинтересовался Аднан, искоса бросив на меня недвусмысленный взгляд. Он знал, что я не считаю Серповидный город своим домом. Однако это не означало, что его судьба мне безразлична.

Мы шагали по длинному коридору и вскоре достигли оживленного игорного ада. Зала, где клиенты переходили от одних карточных столов и азартных игр к другим. В постоянном чаду от алкоголя, незаконных наркотиков и неутолимой жажде чего-то большего. Даже после крупного выигрыша. Даже после предельного максимума.

Я тоже когда-то был одним из них. Теперь черно-золотая отделка интерьера, сверкающие люстры и полуодетые дамы интересовали меня так же мало, как звон монет и шарканье пластиковых фишек. Только в кончиках пальцев чувствовалось покалывание, которое мне удалось тем не менее подавить. Я не мог позволить себе отказаться от своего замысла – спросить Аднана о той единственной информации, которая вернула бы мне жизнь.

– Аднан, – серьезно сказал я, когда мы достигли одного из многочисленных баров, где нас немедленно обслужили. Упырь заказал для нас обоих скотч, к которому я не притронулся. – Я здесь потому, что до меня дошли слухи об одной женщине.

– Ты знаешь, что это бизнес Седы. Морская Душа рядом, через дорогу, – пошутил Аднан, залпом выпивая свой скотч. Ястреб на его плече на короткое мгновение расправил крылья, будто не одобряя употребление алкоголя своим хозяином.

Я не отреагировал на шутку.

– Ходят слухи, что она лучшая разрушительница заклятий в городе.

– Да, это даже не подлежит обсуждению, – сразу подтвердил Аднан и опустошил и мой стакан со скотчем.

– Получается, ты знаешь, кого я имею в виду? – удивление заставило меня забыть осторожность. Я наклонился к Аднану и тут же был наказан за это громким клекотом сокола.

Я поспешно отшатнулся, с опаской глянув на птицу.

– Дарсия, веда и разрушительница проклятий, – задумчиво ответил Аднан, оглядывая заполненный зал. В мой нос проникали разные запахи, не всегда приятные, и я осознал, насколько здесь душно. Почувствовав первые капли пота на своем лбу, я вытер их тыльной стороной ладони.

– Аднан.

Неужели мне придется вытаскивать все это из него по крупинкам? Что ж, обычно он получал удовольствие, показывая мне, насколько я невежественен и насколько он всеведущ. Что в этот раз изменилось?

Когда его взгляд вернулся ко мне, он почти незаметно положил руку на серебряный кинжал.

– Седа уже довольно давно прожужжала мне все уши. Про нее. – Он сжал губы, будто удерживая себя от рассказа. Секундой позже это ощущение миновало, и его намерение относительно меня пропало. – Они с Дарсией дружат, и она хочет, чтобы я отправлял ей больше клиентов. Но зачем мне нужна свобода моих клиентов от заклятий? – Он развел руками. – Это делает их намного более легкомысленными. И означает для меня хорошие деньги.

– Это и есть причина, по которой ты ничего не говорил мне о ней все это время? – прошипел я, едва сдерживая гнев.

Я не мог поверить, что он скрывал от меня существование Дарсии, хотя знал о ней…

– Успокойся, старый друг, я исходил из предположения, что ты прежде всего хочешь найти ту вайзу, которая погубила тебя, – заявил он, не особенно обращая внимание на мой гнев.

У него не было причин опасаться меня. Мы были друзьями, и даже несмотря на то, что я ведьмак, в его собственном царстве мне нечего ему противопоставить. Будь я вайзой, все выглядело бы по-другому. Эти ведьмы способны творить магию, связанную с телом человека, но не сильны в обычных магических действиях. Вайзы умеют плести самые ужасные проклятия, но терпят неудачу в самых простых заклинаниях полноценной ведьмы. Тем не менее, они обычно считались более могущественными, чем веды, которых в просторечии называли «полуведьмами».

– Ты хочешь знать, где она живет? —

Я кивнул.

– Марко? – Кто-то появился за моей спиной, и я бы вздрогнул, если бы это не происходило постоянно. Тени Аднана двигались предельно тихо и очень незаметно. И хотя я знал, что его охранники всегда рядом, видел я их редко.

Марко был коренастым мексиканцем, а был ли он теневым существом или нет, с первого взгляда определить не удавалось. Он протянул мне сложенный листок бумаги, который я в недоумении взял. И увидел, что там написан адрес.

– Откуда ты знал…

– …что ты спросишь об этом? Не имел ни малейшего понятия. Но натура моих призраков такова, что они всегда на шаг впереди моих врагов, – прозвучал его загадочный ответ. Я взял записку и повернулся, чтобы уйти, но тут Аднан опять обратился ко мне.

– Валенс, одно предупреждение. За четыре года, прошедшие с тех пор, как она здесь живет, она не проронила ни единого слова о своем прошлом. Кого бы я ни спрашивал, никто никогда не видел ее раньше и ничего не слышал о ней.

– Это не редкость, когда кто-то из нас после изгнания из теневого города менял свою личность. Чаще всего так и происходит.

– Но до сих пор я не встречал никого полностью без прошлого.

Всезнающий Аднан наткнулся на окружающую ее бетонную стену. Исключительный случай.

– Значит, ты все-таки интересуешься ею.

– Меня всегда интересуют потенциальные союзники. Или враги. – Он испустил глубокий, немного театральный вздох. – Просто будь осмотрителен. Как я слышал, она не очень охотно разговаривает с настоящими ведьмаками и лицами мужского пола вообще.

– Я не собираюсь с ней разговаривать, – ответил я. – Будет достаточно, если она снимет заклятие.