Невеста

Жила-была в одной деревушке, на берегу речушки девушка. Звали её ЮиньЧо. Была она не уродина, не красавица, но так, ничего себе, симпатичная. И достаточно взрослая, чтобы выйти замуж. А для чего ещё быть девушке, как не для того, чтобы выйти замуж? Об этом все говорили: и бабушка УМинь, и отец ЧонгВан, и мать УДин. Дедушка только ничего не говорил, потому что его крокодил съел много лет назад.

Пошла как-то ЮиньЧо в лес за хворостом. Очаг разжигать надо? Лепешки печь надо? А кто пойдёт в лес, если не ЮиньЧо? Младшие сестры заняты, по хозяйству матери помогают. Да и не надо им замуж – не доросли. Пока девушка собирала веточки и сучья, обломанные после недавнего ливня, к ней незаметно подошёл старичок.

Личико хоть и стариковское, но гладенькое, щечки смуглые, волосы белые, борода длинная. Одет старик в ханьфу*(халат) из осоки, доули*(шляпа) из бамбука, на ногах сандалии из листьев кукурузы. Такие сандалии носят зимой, когда холодно, а сейчас весна. Что поделать, мёрзнут старики даже летом. Обычный такой старичок, вроде бы. Однако, ЮиньЧо не встречала его ни разу, а уж она-то знала всех жителей их небольшой общины. И чего он тут забыл?

– Утро доброе, девица, – приветствовал старик.

И это странно. Молодые должны первыми здороваться и голову перед стариками склонять. ЮиньЧо была хорошо воспитана, поэтому вежливо ответила, слегка согнув спину:

– Будь здоров, добрый господин.

Странник мало походил на господина. Слишком бедно одет. Разве плохо уважить старого человека и назвать его господином? К тому же и нет в лесу никого, кроме них двоих, никто и не осудит.

– Что так рано вышла из дому, девица? – спросил незнакомец.

– Хворосту собрать.

– А зачем тебе хворост, девица?

– Огонь в очаге разжечь.

– Зачем тебе огонь? – не отставал дед.

– Лепешки испечь.

– Зачем лепешки?

– Отца накормить.

«Вот противный! – подумала ЮиньЧо, – Хотя… старый уже. Наверное, из ума выжил, вот и пристаёт ко мне».

– Отец твой поест лепёшек, что делать станет? – изводил старик девушку вопросами.

– В поле пойдёт рис сажать.

– Хорошо-хорошо, – пробормотал старик, засовывая кисти рук в рукава своей ветхой одежды.

ЮиньЧо стояла и не знала, как ей поступить: дальше собирать хворост, нагнувшись и повернувшись к незнакомцу боком? Потому как лицом нельзя – низко кланяются знатным господам, задом тоже нельзя – высшая степень неуважения.

– Гм, гм, а что бы ты хотела? – задал неожиданный вопрос странный дед.

И ЮиньЧо ляпнула первое, что пришло ей в голову:

– Замуж хочу.

– Быть по сему! – махнул старик рукавом и исчез.

Прям вот так взял и пропал. ЮиньЧо только разочек моргнула, а старика нет, как не бывало. Умная девушка ЮиньЧо тут же стала придумывать объяснения такому случаю – показалось. Не было старика вовсе. Привиделось. Ведь она сразу поняла, нет такого жителя в их деревушке. Вот не надо было вчера засиживаться с подругами допоздна. А они гадать на судьбу затеялись.

Правда, ничего путного не вышло. ДонгДонг очень испугалась и всё ныла, что зря они духов потревожили. ТонгВу наоборот слишком суетилась, всё роняла и проливала. ДиньМо путалась под ногами, только мешала. Одна ЧенЦы смогла себе что-то разглядеть в мутной воде на дне глиняной плошки. И даже разгадала остальным на зависть. Сосватают её в скором времени, и жених, по её словам красавец, каких редко в деревнях встретишь.

А зачем парню красота? С лица воду не пьют. Вот обеспеченный был бы, тогда очень хорошо. И чтобы добрый, а не как у НуиЧи, что вышла замуж в прошлом году, а уже настрадалась. Чуть не каждый день ходит по деревне заплаканная. Не жалуется. Нельзя сор из дому выносить, так матери своих дочерей учат. Но разве счастье заставляет глаза горько плакать? ЮиньЧо вздохнула с грустью и принялась с бОльшим старанием собирать маленькие ветки, не успевшие путём просохнуть.

Влажно под кронами деревьев даже в солнечный день. Что уж говорить про недавний ливень. Так намочил мох на поваленных стволах, хоть выжимай. ЮиньЧо работящая девушка, потому запела потихоньку песню. Под песню работается быстрее.

Если бы она только знала, кем был тот старичок, то и желание загадала бы получше. Замуж ей, видите ли, приспичило, а конкретики никакой. Ни жениха не описала, какого хотелось бы, ни имущественный вопрос не озвучила. Отсюда все беда и берутся – точнее надо быть в желаниях.

Вернулась ЮиньЧо из лесу, нагруженная не одним хворостом, ещё и мыслями. Долго думать ей не дали. Мать в хижине она не застала, зато одна из младших сестрёнок сразу с порога огорошила:

– Мать тебе жениха нашла, ЮиньЧо!

Девушка, как стояла, так и сползла по стене вместе с вязанкой. А тут ещё и вторая сестра подскочила:

– ЮиньЧо, тебя посватали!

– Что ты глупости говоришь?! – обиделась ЮиньЧо, – Разве к нам сваты приходили?

Обряд сватовства ЮиньЧо не раз наблюдала со стороны. Сама его участницей пока не бывала. Но как можно сосватать невесту в её отсутствие? К тому же это такое событие, что вся деревня в курсе. Сваты вместе с родителями жениха долго собираются, много наряжаются. Гонцов шлют в дом невесты, чтобы хозяев врасплох не застать.

И родители невесты тщательно готовятся: одежды нарядные загодя шьют, еды готовят не на одну семью. И где это всё? К тому же, не время сейчас для праздников – поля рисом только засаживают. Вот когда соберут урожай, тогда и свадьбы начинаются.

– Куда отец подевался? – удивилась ЮиньЧо еще больше.

Обычно в это время отец дома сидел, ждал, когда его жена завтраком накормит. И с собой ещё лепёшек в лист лопуха завернёт, чтобы, не приходя домой, в поле пообедать.

– Отец рассаду риса в тележку грузит, – с важным видом сказала ИюДин, сложив руки на груди.

– Отец рис в тележку складывает, – повторила за сестрой ДонБу и так же сложила руки.

– После Праздника Урожая тебя заберёт жених, и ты уйдёшь от нас, – продолжала ИюДин.

– И твоя лежанка освободится. Тогда я буду там спать. Мне надоело спать с сестрой, – обиженно надула губы ДонБу.

– Ты с женихом на одной лежанке будешь спать или на разных? – не унималась любопытная ИюДин.

– Глупые вы девчонки! – вспыхнула ЮиньЧо, – Маленькие и глупые!

Щёки ЮиньЧо запылали гневом и смущением. Ведь до сей минуты она не задумывалась всерьёз о семейной жизни. Для ЮиньЧо все сказки свадьбой заканчивались. Девушка прошла в дальний конец хижины. Своих полноценных комнат у детей не было. Родители поделили площадь хижины на маленькие полукомнатки бамбуковыми перегородками.

ЮиньЧо, как девушке на выданье, полагалось больше места, чем младшим сёстрам. И она могла отгораживаться занавеской из рами*(крапивы). У родителей была почти что комната с почти что дверью, сплетённой из лозы. Была у ЮиньЧо и своя шкатулка с драгоценностями. Ну, это громко сказано.

На самом деле коробочка из джута*(лубяное волокно), а украшения: ниточка бус из косточек личи; медный широкий, местами позеленевший, браслет; несколько перламутровых раковин и разноцветных речных камушков. На дне коробочки два десятка круглых монет с квадратной дыркой посередине. Вот и всё богатство. Покупать приданое для ЮиньЧо будут после того, как её просватают.

Пока ЮиньЧо перебирала свои сокровища, послышался шум. Вернулся отец из рассадника и столкнулся с матерью в дверях хижины. Они одновременно попытались сообщить друг другу новость.

– Хорошо, УДин, я с тобой не спорю. Скажи ты первая, – уступил отец матери.

– Нет-нет, говори, ты, ЧонгВан! – воскликнула мать.

– Моя новость покажется тебе удивительной, поэтому говори сначала ты. А я подожду, – улыбнулся отец во весь рот с жёлтыми зубами.

– Моя новость собьёт тебя с ног, – пообещала мать, – Я выслушаю сначала твою историю.

Родители препирались, а солнце поднималось всё выше. Уже и соседи, кто, нагрузив домашнюю скотинку кожаными ведрами с рассадой риса, кто, толкая впереди себя тележку с той же рассадой, потянулись вереницей к участкам в поле, залитыми мутной водой. А в семействе ЧонгВана даже конь не валялся, точнее, осёл. Кстати, голодный осёл начал издавать истошные громкие звуки, возмущаясь, что его забыли покормить.

– Чего раскудахтались, словно куры на насесте? – старческий голос заставил родителей умолкнуть.

Бабушка УМинь приковыляла, опираясь на кривую палку. Обычно она не ходит в гости к сыну по утрам. Все заняты, вкусный ужин ещё не приготовлен. Крестьяне сидеть без дела, не приучены. Малые дети, едва научаться ходить, сразу помогают взрослым. Вот бабушка и приходит, когда вечерние сумерки подкрадываются к хижинам деревушки ЛоуДоу. Тогда и угощение готово, и поговорить есть с кем, не отвлекая от работы.

– Куры молчат на насесте, они спят…

УМинь махнула рукой на невестку, пытавшуюся высказать своё мнение в отношении кур. И сама-то всегда была глупой курицей, не повезло сынку. ЧонгВан удивился раннему приходу матери, его редкие брови поползли вверх:

– Случилось что, мать? Ты заболела?

– Типун тебе на язык! – огрызнулась УМинь, – Разве я пошла бы куда, если б заболела? А раз пришла, значит, надобность у меня есть.

– Так говори, а мы послушаем.

– Я и пришла сказать, а ты, ЧонгВан, меня всё время перебиваешь.

УМинь разулась на пороге, не спеша, прошла к очагу, долго возилась, усаживаясь на циновку поудобнее. ЧонгВан и Удин смотрели на старуху, открыв рты.

– Вообще-то, я спешу, – подал голос ЧонгВан, – мне в поле идти нужно.

– Вижу я, как ты в поле идёшь. Вашу ругань у соседей было слышно, – упрекнула мать.

УДин сделала новую попытку оправдаться перед свекровью:

– Не ругались мы – спорили.

Старуха сердито затрясла седыми космами:

– Рот откроешь, когда спрошу тебя!

ЧонгВан уже и не рад был, что затеял спор с женой. Лучше бы он подождал до вечера, тогда и рассказал бы свою новость. С другой стороны к вечеру новость безвозвратно устарела бы. И, как единственный мужчина в этой семье, решил взять инициативу в свои руки, вернее, в свой голос.

– Радость у нас превеликая, мать, дочку нашу старшую скоро сватать будут, – выпалил ЧонгВан, пока его снова не перебили.

– Ух ты, не успела я дойти, а ты уж знаешь?! – поразилась УМинь.

– Что за деревня у нас?! Не успеешь слово вымолвить, а уже все в курсе! – возмутилась УДин, – Сплетник на сплетнике, сплетница на сплет…

– Сынок, и как ты её терпишь столько лет? – снова оборвала свекровь невестку на полуслове.

– А что, уж мне и сказать ничего нельзя? Я ж первая об этом знаю, – обиделась УДин.

– С чего ты взяла, что первая? – заскрипела оставшимися, не успевшими выпасть зубами УМинь.

– Потому что я говорила с родителями жениха сегодня утром, а не ты!

УМинь призадумалась на долю секунды.

– Так что же это, БуДонг сначала тебе сказал, а потом мне?

– Я говорила с ЧимГу и ЛиньДи. И они пообещали, что их сын жениться на нашей ЮиньЧо.

– Какой ЧимГу?! При чём тут ЛиньДи?! У них сын глупый, и толстый, и жадный… У БуДонга сын красивый, умный, работящий…

Женщины могли бы спорить до хрипоты, но их прервал ЧонгВан:

– Что за околесицу вы несёте? Нашу дочь будет сватать сын ТиДжу ЦиМун. Вот ЦиМун точно всем хорош. И в самый раз подходит для нашей ЮиньЧо. ТиДжу даст молодым два осла, и много кур, и десять мешков проса, и пять локтей шёлка…

– А меня кто-нибудь спросил, за кого я хочу замуж? – возглас ЮиньЧо заставил всех умолкнуть.

В голосе девушки слышались слёзы. Да, она хотела замуж, но не за троих парней сразу. Глупость какая! ЦиМун уже давно встречается с ДиньМо. Только родители их об этом не знают. Парочка скрывает свои отношения до сбора урожая. Подружкам потихоньку ДиньМо шепнула про их тайные встречи.

Сын БуДонга очень нравится ДонгДонг. Об этом тоже осведомлены подруги. Как к интересу девушки в его сторону отнесётся НгоНо ещё неизвестно, но уводить парня под носом у лучшей подруги ужасный поступок. А ТиБун, сын ЧимГу и ЛиньДи правда толстоват и глуповат. Насчёт жадности неизвестно, не было случая проверить.

ЧонгВан ужаснулся:

– Что вы натворили?! Как можно было пообещать одну девушку разным парням?!

Женщины обиделись на него. УДин возмутилась:

– Сам-то хорош, обещал нашу дочь первому встречному, не посоветовавшись со мной!

– Первому встречному?! А ничего, что ЦиМун сын портного ТиДжу? Лучшего жениха и придумать невозможно!

– НгоНо в тысячу раз лучше твоего ЦиМуна. Его отец короба делает и корзины плетёт. НгоНо учится у отца своего, много денег заработает. По-твоему лучше в грязной жиже всю жизнь ковыряться, сажая рис? Я вот с отцом твоим прожила, тебя родила, а что хорошего видала? Всю молодость проторчала в луже кверху задом. А рису вдоволь так и не наелась, – бабка притворно стала тереть кулаком сухие глаза.

– ЧимГу староста деревни. Что ему ослы, да отрезы в пять локтей? Таким куском шёлка только нос подтереть, не сошьёшь ничего, – фыркнула УДин, – ЧимГу даст сыну в новую семью коня, рису столько, хоть матрасы им набивай вместо пуха рогоза…

– Яогуай*(демон, призрак, чудище) вас забери! – вскричал ЧонгВан, – Солнце уже в зените! Пока вы тут языками зацепились, соседи весь рис высадили. А я, дурак, слушаю вас и только время зря теряю.

– А мы тебя не держим! – крикнули хором обе женщины.

ЧонгВан схватил свою доули*(шляпа) из соломы, в мешочек из крапивы сунул парочку вчерашних лепёшек (свежих-то ему не испекли), нашмыгнул конопляные сандалии и выбежал прочь из хижины.

Остаток дня прошёл для ЮиньЧо, как в тумане. Мать и бабка ещё долго спорили, размахивая руками. Каждой хотелось доказать свою правоту, что именно выбранный ею жених подходит для ЮиньЧо лучше всего. Мнение девушки забыли спросить. В растрёпанных чувствах ЮиньЧо, на автомате, разжигала очаг, лепила лепешки, варила похлёбку. Даже покормила кур и поросят, будучи в прострации, и подмела двор возле порога, сбрызгивая его водой, хотя это давно уже не её обязанность, а младших сестёр.

В маленькой деревушке, затерянной в дремучих лесах, не так много развлечений. Весть о том, что ЮиньЧо скоро будут сватать, со скоростью ураганного ветра разлетелась по хижинам и умам крестьян. Только ленивый не судачил об этом. Кто сказал, что любят поговорить одни женщины? Мужчины не меньшие болтуны. Самое плохое, что каждый старался добавить что-то от себя, чтобы сделать новость более эффектной.

В результате ЮиньЧо выходила замуж уже на следующий неделе, не дождавшись Праздника Урожая, за приезжего господина, старого и противного, но богатого (иначе, зачем торопиться со свадьбой?). Да, и ЮиньЧо находится на последнем месяце беременности. Это тоже веская причина для родителей поскорее сбыть с рук непутёвую дочь.

Появление худенькой и стройной ЮиньЧо у колодца нисколько не смутило сплетников. Ну, значит, срок беременности не такой уж и большой, или девушка умело скрывает округлившийся живот. А грустное лицо несчастной только добавляло сплетникам уверенности в том, что они совершенно правы. Какая причина грустить молодой девушке? Правильно – позор, который трудно уже скрывать.

– Бедняжка, – прошамкала самая древняя жительница деревни, иссохшая до состояния мумии, старуха ГиДуэ.

И все, кто в это время находился у колодца, проводили долгим взглядом невесту неизвестного жениха.

– Нашла кого жалеть! – вспыхнула праведным гневом ШиНу, уперев руки в бока, – Заживёт получше нашего при богатом-то муже.

В голосе скандальной бабы слышались плохо скрываемые нотки зависти. У самой ШиНу муж плохенький во всех отношениях: маленького росточка, тощ и хил, к тому же ленив и часто прикладывается к калебасу*(сосуд из тыквы) с брагой. Так что думать, чем каждый день накормить четверых голодных детей приходилось ШиНу. И почему этой выскочке ЮиньЧо так повезло с женихом?! Чем она лучше ШиНу?

Вести про сватовство НгоНо, ТиБуна и ЦиМуна за целый день были обсмакованы и обмусолины неоднократно. Всем больше понравилась версия про неизвестного богача. Чем таинственней, тем привлекательней. Так что ЮиньЧо, в глазах соседей, вскорости выйдет замуж за старого господина с длинной тощей бородой, зато в шёлковых одеждах и нефритовых кольцах на коротких пальцах, с золотыми зубами и подкрашенными губами.

Если бы ЮиньЧо не находилась в состоянии стресса, ещё неизвестно, как бы она пережила этот день. Скорее всего, слегла бы от того, что злые соседи смешали её с грязью. Зависть такая штука – отключает логику и вызывает негатив, который приводит к болезням и неприятностям. Но кто когда думает о последствиях?

Заснуть на подстилке, набитой прошлогодним слежавшимся пухом рогоза, долго не получалось. Мысли путались и перескакивали с одного на другое. Странная, необъяснимая ситуация. С какого перепуга сразу несколько семей проявили интерес к ЮиньЧо? Богатством семья ЧонгВана не блещет, живут они скромно, никакими выдающимися способностями бабушка УМинь не обладает. Не то, что старуха БобоДули.

БобоДули все считают ведьмой. Она предсказывает погоду, ворожит на будущую жизнь, может наслать порчу или исцелить. Несмотря на то, что старуха живёт далеко от деревни, за краем леса, и все от мала до велика её бояться так, что даже имя её произносят шёпотом, желающих узнать свою судьбу и немного подгадить соседям меньше не становится.

Несут БобоДули в качестве оплаты за её услуги деньги, вещи, продукты. К чему ей деньги, непонятно. Ведьма не покидает пределы своего крохотного огородика возле крохотной же хижины никогда. Никто не видел, чтобы бабка заходила в деревню, не то, чтобы пойти потратить деньги в небольшой городок Гудами, который располагается в расстоянии пяти часов езды на волах от деревушки ЛоуДоу.

История с тремя женихами настолько запутанная, что у ЮиньЧо возникло желание бежать тот час же к ведьме на поклон. Не жалко даже сбережений из джутовой коробочки. Только непреодолимый страх не давал девушке выйти из дома. Ночь на дворе. Да и общаться с ведьмой не приходилось. ЮиньЧо видела старуху БобоДули издалека, когда собирала хворост по краю леса. Но не приведи ЛюиХань*(вымышленная богиня земли и леса) встретиться лицом к лицу с той, которая вызывает трепет в душе.

Так думала раньше ЮиньЧо. И осуждала тех, кто обращался, втихаря, за помощью к ведьме. А теперь хочется бежать самой, сломя голову. Ничем хорошим история с тремя женихами не кончится. Вот чувствует сердечко ЮиньЧо, это только начало большой беды. И сердце не ошиблось.

В открытое окошко бросили камень. ЮиньЧо вздрогнула и сжалась в комочек, натягивая лоскутное одеяло до подбородка. Это был условный знак – девушки так вызывали друг друга на улицу, если нужно было что-то срочно сказать. Сегодня новость такая, хоть голову в петлю суй. ДонгДонг вряд ли понравилось, что НгоНо считается теперь женихом ЮиньЧо. Про ДиньМо и говорить нечего, та, скорее всего, рвёт и мечет от негодования.

Меньше всего ЮиньЧо хотелось в данный момент встречаться с подругами. Без вины виноватая. Что тут скажешь?

Иного мнения были подруги, поэтому в окно влетел второй камень и, судя по произведённому звуку, крупнее первого. ЮиньЧо сжалась ещё больше и зашептала:

– Матушка ТхаМигу*(вымышленная богиня домашнего очага), спаси и сбереги меня…

Когда прилетел третий камень и разбил глиняный кувшин с водой, что стоял на маленьком столике, ЮиньЧо подпрыгнула на лежанке. Она вскочила, набросила на себя накидку из козьих шкур. Ночи холодные вблизи влажного леса, деревья в котором не просыхают никогда. Оттого они часто покрыты толстым слоем мха.

С особой осторожностью ЮиньЧо прокралась мимо комнатки, где спали родители. Какой ужас, отца, всё-таки, разбудил звук разбитого кувшина! К счастью, ЧонгВан поленился встать. Он пробормотал что-то неразборчивое сонным голосом и снова захрапел. Девушка хотела прямо с порога высказать претензию подругам за разбитый кувшин, и едва не разбуженного родителя. Нападение, как говорится, лучшая защита.

Слова её застряли в горле, когда она увидела ночного визитёра. НгоНо! Ему-то что делать здесь, на другом конце деревни, так далеко от своего дома, да ещё ночью? Это он, ЮиньЧо его узнала. Ночь достаточно светлая, лунная. К тому же только один НгоНо носит рубашку из крашеной пеньки с причудливой вышивкой по рукавам и подолу, которая выглядывала из-под верхней тёплой куртки, набитой хлопковой ватой. Мать НгоНо постаралась.

Она очень любит сына и всячески старается его приодеть. Люди поговаривают, что его мать очень хотела первой девочку, но родился мальчик. Хорошо, что ленточками не расшила одежду сына, а то совсем было бы смешно. У НгоНо есть три сестры и младший брат. Их матери есть для кого вышивать одежду, однако парень ходит, не желая расстраивать мать, как девушка разряженный. И что ДонгДонг в нём нашла?

– Чего тебе, НгоНо? Ты зачем пришёл сюда в такой поздний час?! – зашипела разъярённой змеёй ЮиньЧо.

Парень растерялся от такого натиска и пролепетал:

– Увидеть тебя хотел…

Настала очередь ЮиньЧо растеряться:

– Увидеть? Меня? Зачем?!

– Все говорят, что мы теперь жених и невеста…

У ЮиньЧо от такой наглости перехватило дыхание. Она спрыгнула со ступенек, толкнула парня в грудь и прошептала со злостью:

– Ты дурак, НгоНо, такое говорить?! Женихом и невестой называют после обручения. Разве твои родители уже приходили к нам свататься?

Ответить парень не успел. Вдалеке послышались приглушённые голоса. Женские голоса. Как и предполагала ЮиньЧо, подруги идут к смутьянке за разъяснениями. ЮиньЧо ещё сильнее толкнула НгоНо в грудь и приказала:

– Убирайся, НгоНо, беги, пока тебя никто не видел!

Едва парень сделал несколько шагов в сторону, и попал в тень, как показались силуэты неразлучных подружек: ДонгДонг, ТонгВу, ДиньМо и ЧенЦы. Разве они смогут дотерпеть до утра? Девушки шли быстро, высказываясь на ходу громким шёпотом. Уже были слышны отдельные возгласы, не предвещавшие ничего хорошего для ЮиньЧо.

– Как она могла?! Подруга называется…

– Я бы со стыда провалилась…

– Ей не место в ЛоуДоу. Чтоб её дракон сожрал, когда она пойдёт в лес за хворостом!

Конечно, последнюю фразу произнесла ДиньМо. И её можно понять. Ведь ей сейчас больнее всех. Разве ЮиньЧо сотворила эту путаницу? Как подругам объяснить, чтобы поняли и не осуждали? И самое плохое, что уход НгоНо не остался незамеченным.

– Ах ты, негодница! – набросилась на бедняжку ДиньМо, – Как посмела ты уводить моего парня?!

– Ни стыда, ни совести! – поддакивали ей другие девушки.

– Кто это был? Кто только что ушёл от тебя? – насторожилась ДонгДонг.

Растерявшаяся поначалу ЮиньЧо быстро придумала нужный ответ:

– Это… эээ…брат мой приходил… Брат, да! ТхеБо, сын дядюшки ГудЛи, брата моего отца, из Гудами. Он приходил… он приходил… Сказать, что они скоро будут резать корову! И пришёл пригласить нас.

Странно, но такой ответ вполне устроил разгневанных подруг. И они быстро сменили гнев на милость. Им даже не пришло в голову удивиться, почему парень пришёл один ночью приглашать в гости родню? И как он добрался из Гудами в ЛоуДоу, пешком? Где повозка с волами? Где, на худой конец, осёл? И кто ходит по гостям в самый разгар посева риса?

Удивительные создания – молодые девушки. Они тут же забыли причину визита к изменнице и стали обсуждать праздничный ужин, состоящий из мясных блюд, на который приглашена семья ЮиньЧо. Жители деревни не избалованы изобилием кушаний. Повседневная пища их состоит из риса, проса, овощей, речной рыбы, и редко в меню добавляется курица. В праздники режут овцу, козу или поросёнка. А тут целая корова. Ух, и мяса в ней!

Когда режут большую скотинку, то, естественно, приглашают родственников и соседей. Сразу столько мяса одной семье не съесть. Холодильники изобретут несколько столетий спустя. К тому же, деревенька ЛоуДоу настолько отдалена от больших городов, что и в далёком будущем, вряд ли, жители её при малом их достатке смогут позволить себе роскошь купить холодильник.

Небольшие куски мяса, тушки кур и уток можно сохранять недолгое время, завернув в листья крапивы. Как тут не облизнуться, вспоминая кушанья, приготовленные из большого количества мяса? Теперь подруги спорили до хрипоты, какое блюдо самое вкусное.

– Говядину лучше всего замочить на ночь в прокислом молоке, чтобы стала помягче, а потом запекать на углях, – авторитетно заявляла ДиньМо.

– А вот и нет, вкуснее всего мясные шарики с рисовой лапшой, – утверждала ТонгВу.

– Глупости какие! – фыркнула ЧенЦы, – Из коровы нужно готовить ромбум*(вымышленное блюдо национальной кухни). Сначала куски мяса обжарить, потом залить их кисло-сладким соусом, потом тушить на медленном огне…

– А я люблю варёный говяжий язык с салатом из капусты с черемшой, – мечтательно произнесла ДонгДонг.

Девушки вздохнули одновременно. В животах у них заурчало. Ужин был давно, и не такой обильный, как им сейчас мечталось. Чашка риса, пресная лепёшка, кружка козьего молока – вот и всё удовольствие. Тут ТонгВу задала правильный вопрос, который поставил ЮиньЧо в тупик:

– А когда вы поедите в Гудами? Твой отец не станет досаживать рис?

Мда, вопрос на засыпку.

– Нууу, нет, конечно же, нет. То есть, да! Сначала мы сделаем все дела, потом поедем к родне. Они не сейчас будут резать корову, чуть позже. Потом. Осенью, наверное…

– Почему тогда твой брат приглашает вас сейчас? – не отставала ТонгВу.

Настырная какая!

– Нууу, он просто был здесь рядом… Он… он… приезжал совсем к другим родственникам. И был тут проездом, ненадолго. Вот решил и к нам завернуть заодно. Вы-то зачем пришли так поздно?

Настроение у девушек, помечтавших о праздничном ужине, улучшилось, гнев пропал, поэтому они вполне спокойно поинтересовались у подруги, с какой блажи она собралась замуж сразу за троих парней.

Настала очередь ЮиньЧо возмутиться:

– Как вы можете верить сплетням?! А ещё подруги! Зачем слушаете всех подряд?! Я замуж пока не собираюсь.

ЮиньЧо распрямила плечи и скрестила руки на груди.

– К тому же, и в гадании мне скорая свадьба не вышла. ЧенЦы себе жениха разглядела. Ей и выходить замуж в этом году.

Тоже приятная тема для девичьей компании. Подружки дружно принялись обсуждать, какое платье будет на невесте, какое приданое купят ей родители, чем будут потчевать гостей. Они так увлеклись, что перешли с шёпота на громкую речь и, конечно же, разбудили родителей ЮиньЧо.

– Кто здесь шумит? – из-за двери послышался недовольный, грозный голос ЧонгВана.

Девушки вскрикнули и бросились врассыпную. ЮиньЧо юркой ящеркой метнулась за угол хижины, подбежала к своей полукомнатке и быстро влезла в окно. Попадаться на глаза отцу не хотелось от слова совсем. Ох, и разборки начнутся завтра, едва рассветёт. Хватит того, что ЮиньЧо, как бельё на реке, полоскали сплетники весь вчерашний день. Если ещё и родители станут мучить её расспросами, что она делала ночью на улице, так совсем с ума сведут.

Едва ЮиньЧо скинула накидку, улеглась на лежанку и прикрылась одеялом, к ней заглянул отец.

– Спит, – сказал он тихо, оборачиваясь назад.

– Хорошо, – ответила мать, – А то уж я подумала невесть что.

– Кто-то чужой шумел у нашего порога. Наша ЮиньЧо не такая. Не станет выходить из дома ночью, дразнить дзями*(злой дух). Ночью порядочные люди спят. Ночь это время для воров, нечистой силы, для тех, кто замышляет недоброе, для тех, у кого совесть нечиста…

– Ну, разошёлся! – зевнула мать и пошла досматривать свой сон.

ЮиньЧо неожиданно расплакалась. Слёзы помимо её воли хлынули сплошным горячим потоком на подушку. И за какие грехи ей такое наказание? Она всего лишь помечтала выйти замуж за хорошего парня. А её впутали в историю, как куропатку в силки.

Утром ЮиньЧо проснулась с головной болью и чувством безысходности. Проблема так и не разрешилась, всего лишь отсрочилась. Младшие сёстры не пожалели бедняжку.

– Ты плохо выглядишь, ЮиньЧо. У тебя тёмные круги под глазами, – сказала вредная ИюДин.

– И лицо очень бледное, – поддакнула ДонБу.

– Ты заболела, ЮиньЧо? – спросила ИюДин так, будто радуется этому.

– Отстаньте от меня! – огрызнулась ЮиньЧо.

Нездоровый цвет лица, запавшие глаза разглядели и мать с отцом.

– Как ты спала, дочка? – встревожилась УДин.

– Вот, говорил же я, что нечисть облюбовала наш дом и шумела под нашей дверью! – сказал ЧонгВан.

Младшие сестрёнки испугались:

– Что теперь будет?

– Что будет? Плохо будет. Вон они уже привязались к ЮиньЧо. Силы из неё сосут. Дочка, ты на ночь закрывай окно циновкой. А я на циновку оберег повешу.

– Хорошо, отец, – на удивление быстро согласилась ЮиньЧо.

Бесполезно спорить. Сейчас уже не так холодно, как зимой, тем более под одеялом. Из окна тянет приятной свежестью. И москиты пока не летают в огромных количествах, не нужно вешать сетку. Спать в прохладной спальне намного приятнее, чем в духоте. Но лучше согласиться, чем что-то доказывать родителям. И да, в закрытое циновкой окно никто не будет бросать камни. Надо бы ещё потихоньку избавиться от черепков разбитого кувшина.

Неприятности для ЮиньЧо набирали обороты. У колодца снова смаковали с раннего утра вчерашние сплетни. Идти за водой не хотелось, но что поделать? С реки питьевую воду не берут, она мутная, с большим количеством мусора в виде сломанных веток и опавшей листвы после частых дождей, только рыбу там ловят и бельё полощут. При приближении ЮиньЧо тётки, бабки, девки притихли. Молча, внимательно разглядывая девушку с ног до головы. Даже на её приветствие не ответили.

Зато в спину забубнили все одновременно. Едкие, завистливые слова смешивались, путались, не определишь по голосам, кто что говорит. Смысл один – ЮиньЧо осуждают. Разве нормальная, порядочная девушка будет собираться замуж в самый разгар полевых работ? Неизвестно кто первый ляпнул про богатого купца из Гудами, но все почему-то поверили. Даже немного подзабыли о местных парнях, которые тоже, вроде, считаются женихами одной невесты.

Случай, когда обычная девушка из маленькой деревушки вышла замуж за богатого, был. Так давно, что теперь это рассказывается, как притча, как легенда, как сказка. В незапамятные времена жила одна красавица, единственная дочь своего отца. Отец её ловил рыбу и нечаянно зацепил сетью Шуй-Шай*(выдуманный дух реки). Водяной так рассердился, что потребовал большой откуп.

Все имущество бедного рыбака состояло из хижины, лодки и маленького огородика, засаженного редькой. Что отдашь злому духу? Дом отдать? А жить где? Лодку отдать? А как ловить рыбу? Землю отдать? А где растить овощи для еды? Как ни поверни, расплатиться за потревоженный покой с Шуй-Шай нечем. Тут рыбак вспомнил про свою дочь и сказал:

– Не сердись на меня, Дух воды, я отдам тебе свою единственную дочь в жёны.

Такая сделка пришлась по вкусу Водяному. Хоть у него и было несколько жён-русалок, разве может быть лишней ещё одна жена?

– Приводи свою дочь, – обрадовался Шуй-Шай.

Отец вернулся домой и сказал своей дочери, чтобы она пошла стирать бельё на реку.