Buch lesen: «Благороднейший жулик, или Мальчишкам без башенки вход запрещен!»

Schriftart:

* * *

Толстой сказал, что смерти нет, а есть любовь и память сердца. Память сердца так мучительна, лучше бы ее не было… Лучше бы память навсегда убить…
Ф. Раневская

Глава первая. Сюрприз для женских глаз

Женщина умнее мужчин. Вы когда-нибудь слышали о женщине, которая бы потеряла голову только от того, что у мужчины красивые ноги?
Ф. Раневская

Когда я стану богатой и знаменитой, обязательно напишу мемуары. Да такие, что сама эта гейша, чьими мемуарами сейчас зачитывается весь мир, будет рыдать от жалости ко мне и всем людям, живущим в суровой российской реальности.

То, что богатой и знаменитой я обязательно стану, я знала еще с детства. Лет с десяти, когда увидела церемонию вручения «Оскара» по телевизору. Когда-нибудь я так же медленно буду идти по красной ковровой дорожке, одетая в платье от Дольче (да что уж там, и Габанны тоже) за триста тысяч долларов, мои волнистые светлые волосы будут роскошно струиться по плечам, а сопровождать меня будет Брэд Питт. Нет, тогда он уже не сможет передвигаться самостоятельно. Кавалером моим станет самый красивый и сексапильный актер-миллионер, который не сможет отвести от меня влюбленного взгляда на протяжении всей церемонии. А на следующее утро во всех газетах мира (конечно, мира: я же буду мировая знаменитость) появятся статьи о том, как сразу после церемонии бойфренд-миллионер предложил мне стать его супругой и распоряжаться теперь уже нашими миллионами…

То, что моя кинокарьера была не очень удачной, то есть вообще никакой, меня не особо заботило. У каждого может быть подработка, пока ему не дадут Настоящую Роль. Моя подработка заключалась в том, чтобы весь день сидеть около кабинета Андрея Павловича Сонного и выполнять его идиотские просьбы. Просьбы добровольно-принудительного порядка были разнообразными и иногда даже интересными:

– Варвара, вы не могли бы купить программу на следующую неделю и подчеркнуть все передачи, которые мне стоит посмотреть;

– Варечка, позвоните моей жене и наорите за то, что эта корова снова забыла запереть машину;

– Варя, напомните мне купить геморроидальную мазь. Только не забудьте, иначе больная задница моей тещи будет на вашей совести.

Иногда меня просто разрывает от желания купить какую-нибудь тетрадку, записать туда самые выдающиеся перлы, отксерить и продавать как юмористическую литературу. Вот и мои миллионы не за горами…

Однако в данный момент жизни мне было совсем не смешно.

Мне было 24 (25 через две недели, но кого интересуют детали), три года моей сознательной и взрослой жизни были бескорыстно отданы служению Андрею Павловичу и его магазину «Книжный червь», который постоянно снился мне по ночам (не очень хороший знак, как вы считаете?). Признаться честно, временами мне даже стало казаться, что оскаровская ковровая дорожка так и не дождется моих шагов по ней, а новый секс-символ Голливуда и вовсе не сделает мне предложение.

В суровой российской реальности, которую я как раз и буду описывать в своих мемуарах, был месяц май. Часы показывали начало десятого, а я без энтузиазма поднималась к себе домой. Квартира моя, двухкомнатная и очень уютная, находилась на седьмом этаже, а о лифте жильцам моего подъезда приходилось только мечтать. Ржавая развалина, которая носила это название, выполняла свои функции когда-то давно, еще до нашей эры. На протяжении тех четырех лет, что я проживала в этом доме, лифт работал только три раза. И все три раза меня не было в городе – я гостила у тетки в деревне. Однако по возвращении обратно я мельком слышала, как соседи радостно обсуждали захватывающее чувство от поездки на работающем лифте.

Я еле тащилась на полусогнутых, отсчитав про себя уже пятый этаж и подтягивая тяжелую сумку с продуктами. И единственное, что согревало меня, – это мысль о долгожданном отпуске, который наступит через два дня.

Но даже несмотря на это, настроение у меня было невеселое, если не сказать траурное. Этот урод (в миру Андрей Павлович) заставил меня чертить график погоды в Москве. Мой начальник, видите ли, возомнил себя Гидрометцентром России и теперь собирался предсказать нам погоду на весь оставшийся век. Интернет, мой любимый друг и помощник, отключался через каждые три минуты, и у меня не получилось скачать новую песню Шакиры. А что еще ужаснее: когда я ерзала под столом в попытках распутать провода и выявить причину поломки Интернета, я нечаянно задела столешницу и сломала ноготь на безымянном пальце.

Это к беде, я чувствую. Вы, конечно, можете смеяться и крутить пальцем у виска, но я-то знаю, что, когда ломаются ногти, это плохо. Во-первых, недостаток кальция. Во-вторых, маникюр, за который вы заплатили в лучшем случае двести рублей, пропадает. И в-третьих, сломанный ноготь на безымянном пальце ясно говорит о том, что в скором времени вас не ждет ничего хорошего.

Я еще раз вздохнула и, встав перед своей сорок третьей квартирой, затравленно вытащила связку ключей. Когда я вставила ключ в скважину, дверь тихонько отворилась.

Я осторожно сделала шаг назад.

Дверь была открыта. А сегодня утром я ведь ее закрывала. На три оборота. Я помню, потому что почти год назад оставила свой дом открытым нараспашку, а когда пришла, обнаружила у себя соседку Лидку, жующую мамины пирожки и читающую последний «Космополитен».

– Когда провожала Ритку в школу, увидела, что дверь-то у тебя незаперта, – пояснила Лидка с набитым ртом, видя немой вопрос в моих расширившихся от удивления глазах, – вот и решила посторожить. Спасибо можешь не говорить, только дай «Космо» домой дочитать.

«Космо» я отдала вместе с пирожками, показав свою благодарность, и с тех пор каждое утро по две минуты толкаю запертую дверь для профилактики.

И что же получается?

Ко мне залезли воры? Видимо, даже запертая на три оборота дверь не остановила этих гадов. Интересно, они все еще там или уже смылись, прихватив мои ноутбук и DVD-плеер? Больше ничего ценного у меня дома нет… Разве что новые «маноло-бланики», которые мне привезла подруга из Италии… Точно, стащили мои туфельки, а я их даже еще поносить не успела!

На глаза сразу навернулись предательские слезы.

А может, не все так плохо и туфельки спокойно лежат в коробке под кроватью, а домой ко мне пробралась Лидка, чтобы отдохнуть от своего шумного семейства? Я ей, кстати, после того случая запасной ключ дала, если потеряю свой…

Я осторожно приложила ухо к двери. Тихо. Сквозь узкую щель я заметила какое-то шевеление. И уже хотела орать «Помогите, насилуют!», как дверь распахнулась, а на пороге показалась Надька.

Я шумно вздохнула – не то от облегчения, не то от инсульта.

– Варька! – победно выкрикнула Надежда. – А чего ты на пороге? Проходи!

– Да ну, – издевательски удивилась я, – можно? Правда?

Я неторопливо зашла к себе и включила свет в прихожей. Через секунду появилась Олеська.

– Ключ я вам дала на всякий случай, – недовольно пробурчала я, ставя сумку с продуктами на пол, – всякий – это значит экстренный! Экстренный! Понятно вам?

– Конечно, понятно, – быстро закивала Олеська и потащила мои покупки на кухню, – ну ведь тебе же не каждый год исполняется 25! Вот тебе и экстренный случай!

– Ага! – поддакнула Надька. – Точно!

– Что точно? – не поняла я. – У меня дэрэ только через две недели!

– Так это ж вечеринка-сюрприз, – пояснила Олеська из кухни, – ты ведь удивилась?

– Удивилась, – мрачно согласилась я. – Очень удивилась.

– Ну вот, – расплылась в улыбке Надька, – но это еще не все.

– Не все? – глупо повторила я и инстинктивно втянула голову в плечи. От этих двух ненормальных все, что угодно, можно ожидать.

– Послушай, Варечка, – обратилась ко мне Олеся и встала напротив меня, – это очень важный этап в жизни – 25 лет…

– Половина жизни уже прожита, – знающе добавила Надя.

– Поэтому мы хотели преподнести тебе такой подарок, который ты будешь вспоминать даже в сто лет, когда будешь старая, сморщенная, как сухофрукт, бабулька с кучей кошек…

– И когда твои дети будут слишком заняты для того, чтобы тебя навещать, а внукам уже будет все равно, что с тобой стало…

– Это что, праздничное поздравление? – ошеломленно промямлила я, в красках представляя свое замечательное будущее одинокой и противной старушенцией.

– Нет, это предисловие, – успокоила меня Надежда.

– Итак, Варвара, – громко произнесла Олеся и вытянулась по струнке как на каком-нибудь партсобрании, – мы с Надей поздравляем тебя с днем рождения…

– С двадцать пятым, – снова вставила Надька.

– И желаем, чтобы эта ночь доставила тебе уйму удовольствия…

– И чтобы ты никогда не забыла того наслаждения, которое она тебе принесет, – закончила Надька, и они обе уставились на меня, как следователь на подозреваемого.

– Вы что, мне наркотики принесли, что ли? – неуверенно предположила я, все еще под впечатлением как от поздравления, так и от предисловия к нему.

– Дура, – в сердцах плюнула Надька и взяла меня за руку, – иди в гостиную. Тебя там ждет сюрприз.

– Щенок, что ли?

– Варя, – вмешалась Олеся и взяла меня под другую руку, – доверься нам! Ты ведь нам доверяешь?

Я кисло улыбнулась. Честно говоря, я так была сконфужена этой вечеринкой-сюрпризом, что даже и не знала, хотела ли я теперь воочию увидеть тот самый «сюрприз», который мне приготовили сестры Сотниковы.

– Э… – неопределенно вырвалось у меня, – ну… как сказать… конечно…

– Ну вот и все! – Сестры подтолкнули меня к двери в гостиную, которая, как я только что заметила, оказалась закрыта. – Иди, наслаждайся!

– Мы ушли! – шепнула мне в ухо Надька, и через секунду у меня дома стало тихо.

Я поежилась и вошла в гостиную.

Господи, у меня просто дар находить себе друзей не от мира сего! И сестры Сотниковы – прекрасный тому пример. Как-то раз тетя Наташа, мать-героиня моих подружек, поведала мне историю, которая войдет в мои мемуары под названием «Польза познавательного видео». Когда Наде и Олесе было по 8 и 9 лет соответственно, в один прекрасный день они умудрились найти интересную видеокассету, на которой было написано «Кавказская пленница». Девочки решили, что речь шла о советском фильме, и задумали устроить кинопросмотр для всех соседских детей. Я даже представить не могу, что чувствовала несчастная мать семейства, когда по возвращении домой с работы обнаружила у себя в гостиной десяток ребятишек младшего дошкольного возраста, внимательно смотрящих на экран и наблюдающих за этой самой пленницей, которая находилась в компании своих надзирателей и явно ею не тяготилась.

В моей гостиной было темновато, потому что сестры старательно закрыли шторы. Я сделала пару шагов и прищурилась, давая глазам возможность привыкнуть к темноте.

– Присаживайтесь, – услышала я мужской голос и тут же различила силуэт человека, что стоял прямо напротив меня.

Я продолжала стоять, пытаясь придумать, что бы такое закричать, дабы привлечь внимание соседей. Сейчас такие времена, что орать «Помогите!» и ждать помощи – дело совершенно напрасное. Как там недавно писали в газетах?.. Нужно кричать что-то такое, что заинтересует всех обитателей вашей лестничной площадки. «Пожар», «Потоп», «Ура, мы наконец-то выиграли «Евровидение»…

– Присаживайтесь, пожалуйста, – снова услышала я, но на сей раз слова были сказаны прямо над моим ухом. Я уловила тонкий запах одеколона и послушно присела на кресло, вернее – на самый его край.

По правую сторону от меня зажегся неяркий свет бра, и тогда я смогла разглядеть своего гостя.

На первый взгляд парню было около 27, высокий и статный, как какой-нибудь английский дворецкий. Он смотрел на меня с вежливой улыбкой и давал возможность рассмотреть его и удостовериться, что он не маньяк. Хотя, если бы все маньяки выглядели как мой гость, женщины сами рыскали бы в темных парках в поисках таких «преступников».

– Вы кто? – вырвалось у меня, и я машинально поморщилась. Получилось как-то сипло и вовсе не гламурно.

Парень галантно взял мою руку и поднес ее к своим губам.

– Бонд, Джеймс Бонд, – улыбнулся он и нежно прижал свои губы к моей руке.

И я ему поверила. Он был одет в красивый темный костюм с бабочкой и лакированные ботинки. Однако гость напоминал вовсе не белокожего англичанина, а скорее араба. Его большие черные глаза томно смотрели на меня из-под длинных ресниц, а кожа была такая смуглая, что казалось, «Джеймс» только что вернулся из Египта, где провел две недели под солнцем на одном из восхитительных тамошних пляжей.

Я во все глаза смотрела на гостя, боясь пошевелиться и спугнуть это чудесное видение, а голова моя была пустая, без одной мало-мальски путевой мысли. Нет, признаться честно, одна мысль все же присутствовала. Но она была такая неприличная, что озвучивать ее я не стану даже в своих мемуарах.

Тут откуда-то заиграла нежная музыка, без слов, похоже, классика. Гость отошел от меня на пару шагов и стал медленно двигаться в такт мелодии, пластично и красиво, как пантера. Я видела, как его накачанные мышцы переливаются туда-сюда под дорогим пиджаком.

Через пару минут музыка стала чуть ритмичнее, и «Джеймс Бонд» стал медленно, я бы даже сказала, осторожно развязывать бабочку.

Я задержала дыхание.

Боже мой! Не может быть!

Когда «удавка» приземлилась на пол, настал черед пиджака.

Мне, прямо скажем, стало дурно. Нет, я, конечно, была рада получить красавца-стриптизера на день рождения, но только мне было интересно, до каких пор (а именно – до какого предмета одежды) он будет раздеваться?

Пиджак оказался у ног «Бонда», и он, не сводя с меня внимательного, изучающего взгляда, стал расстегивать пуговицы на белоснежной рубахе. Я завороженно следила за его сильными руками, не в силах даже удобно устроиться на кресле. Когда с пуговицами было покончено, гость принялся за запонки сначала на одном запястье, потом на другом. При тусклом свете бра они так сверкали, что казалось, были сделаны из белого золота или серебра, с большими бриллиантами в центре.

Я осторожно посмотрела гостю в глаза, и он еще раз улыбнулся мне. На этот раз это была не нежная улыбка доброго друга, а скорее оскал хищника, отдающий сексуальным желанием.

Господи, подумала я, у них, наверно, все улыбки пронумерованы. «Так, сейчас делаем улыбку номер три, потом номер одиннадцать, а в конце три, шесть и семь».

Когда мой гость избавился от рубашки, я потеряла способность вообще хоть что-то соображать. Видимо, примерно так ощущают себя мужчины при виде полногрудой и длинноногой блондинки. А я всегда думала, что мы совсем не похожи на мужиков. Какая ирония!

«Джеймс Бонд» стоял напротив, полуобнаженный, играя стальными мышцами так, словно это не представляло для него никаких усилий. Подобные торсы я видела только в кино и всегда считала, что простому смертному такого тела не заиметь никогда. Очевидно, я была неправа. Не знаю, сколько лет этот парень потратил в спортзале, но результат явно этого стоил.

Мелодия сменилась, и я поняла, что совсем потеряла счет времени. Сколько точно я взирала на свой праздничный «сурприз», определенно сказать я не могла. Может быть, 10 минут, а может быть, и целый час.

Гость на секунду остановился и, поймав ритм новой мелодии, которая раздавалась из маленького магнитофона около дивана, стал подбираться к ширинке.

Надо же, не к месту подумалось мне, и оборудование принес.

С идиотской ухмылкой и поднятыми бровями я не спускала глаз с гостя, а точнее, с его бедер.

Мама дорогая, как же стыдно, что я, порядочная девушка, просто не могу ждать, пока он стянет с себя эти брюки. А еще носки, ботинки и потом даже… Нет, как мы договорились, эту часть главы мои мемуары не увидят никогда.

И вот через мгновение брюки валялись около меня, потому что именно в ту сторону они улетели, когда «Джеймс Бонд» небрежно кинул их.

И вот передо мной стоял сам Аполлон. Только средневосточной внешности, с черными как смоль волосами и глазами, в носках, в начищенных до блеска ботинках и в белых стрингах.

В эту самую секунду я готова была поклясться, что это был самый лучший подарок не только на день рождения, но и на все праздники, что когда-то были в моей жизни.

Я было подумала, что это конец представления, так как молодой человек не собирался снимать все остальное, и, честно говоря, мне даже стало немного обидно. Это все равно что поехать в Москву и не побывать на Красной площади. В чем же, так сказать, смысл?

Однако музыка не переставала звучать, и это вселило в меня надежду. Может быть, не все еще потеряно? То есть все еще будет снято?

Но я жестоко ошибалась. Снято больше ничего не было. Гость извивался передо мной, как Алина Кабаева на Олимпийских играх, однако обнажаться больше не собирался. Невесть откуда «Бонд» достал красную розу, а когда магнитофон замолчал, преподнес ее мне.

– Спасибо, – пробубнила я, не зная, куда девать свои бесстыжие глаза. Гость стоял передо мной на коленях, все еще в стрингах и ботинках, и я как будто не могла насытиться созерцанием его красивого и смуглого тела. Мой взгляд бегал по нему, как взбесившийся солнечный зайчик.

– С днем рождения, Варвара, – прошептал «Бонд», и я почувствовала его дыхание.

В этот момент у меня созрел вопрос: а только ли стриптиз был запланирован мне в подарок? Может быть, этот парень намеревался задержаться у меня подольше…

– К сожалению, мой номер закончен и я должен удалиться, – все так же шепотом известил меня гость, и я буквально пала духом.

Нет, парень явно не задержится.

– Конечно, – закивала я, встала с кресла (удивляюсь, как меня вообще ноги удержали после такого представления) и вышла на кухню, чтобы дать гостю возможность одеться.

Постояв с минуту на кухне, я опомнилась и налила в вазочку воду для розы. В принципе к цветам я отношусь совершенно безразлично. Это, конечно, мило, когда тебе преподносят букет, празднично украшенный цветными бантиками, но все же при сегодняшней нашей жизни я бы предпочла, чтобы мне дарили деньги, а не цветы.

– Спасибо за компанию.

Я резко обернулась и увидела, что «Бонд» снова был в своей шпионской экипировке – костюме и бабочке. Однако магнитола в его правой руке явно выбивалась из образа правильного бесстрашного героя.

– Не за что, – пожала я плечами и тут же прикусила губу. Кроме «не за что» ничего поумнее придумать не могла?

– Всего хорошего, – доброжелательно промурлыкал гость, снова улыбнулся одной из своих томных улыбок и хлопнул дверью.

Я приложила ладонь ко лбу, дабы узнать, не началась ли у меня лихорадка.

На часах было десять пятнадцать. Шоу продолжалось почти час.

Всего лишь час. Шестьдесят минут. 3600 секунд.

Невероятно мало. Но мне понравилось. Не то слово! Как выразились сестры Сотниковы, я никогда не забуду эту ночь. Как и моего «Джеймся Бонда».

Я неуверенно пошатнулась и решила, что мне пора отдохнуть. Завтра суббота, а это значит впереди два выходных! А после них еще тридцать дней законного отпуска! Не это ли люди называют абсолютным счастьем? И к чему это был мой сломанный ноготь?

Смыв с лица косметику, которая уже успела растечься у меня по всей роже из-за перепада температур, что происходил у меня в организме, я обреченно пошла спать.

Думаю, кто снился мне в ту ночь, в мемуарах писать тоже не стоит.

Из состояния спасительного сна меня вывел собственный телефон, а точнее, сообщение. Я с трудом разлепила веки и нащупала сотовый. Это, должно быть, очень важное сообщение, раз его прислали в полдесятого утра в субботу. О том, что кто-то умер или хотя бы собирался умереть…

«Как дела?» – прочитала я текст и стала тереть глаза, чтобы окончательно проснуться, ведь заснуть мне уже не удастся. Повалявшись еще какое-то время, я нехотя слезла с кровати и поплелась на кухню, зайдя перед этим умыться.

«Надеюсь, все хорошо», – сообщало второе сообщение, присланное получасом позже.

Я тупо смотрела на экран сотового и не знала, что делать. Вернее, что следовало сделать, я знала абсолютно точно, но вот найти в себе силы, чтобы удалить эти проклятые сообщения и забыть имя одного знакомого, я не могла, как ни старалась.

С Игорем мы встречались два года. Я говорю «встречались», потому что это удобнее, чем рассказывать знакомым истинную природу наших отношений. Чаще всего они развивались по спирали. Мы сходились, были какое-то время вместе, ссорились и расходились. Близкие друзья, понимавшие плачевное состояние моей личной жизни, настоятельно советовали мне разорвать наши «отношения». И я искренне была солидарна с советчиками. Но вот решиться на что-то у меня никогда не получалось.

С Игорем Невским я познакомилась больше двух лет назад. В то время мне было чуть больше двадцати трех, я только окончила Институт международных отношений, факультет международного туризма. В душе я честно предполагала, что туризм в мире развивается с бешеной скоростью и меня, новоявленного специалиста, буквально будут завлекать в разные фирмы и делать невероятно щедрые предложения. К моему удивлению, этого не случилось. Чтобы получить хорошую работу, нужно либо долго ее искать, либо иметь нужные связи или опыт. У меня не было ничего, кроме диплома (и то не красного) и маленькой двухкомнатной квартирки, которая досталась мне в наследство от умершей прабабушки. Родители помогли мне сделать косметический ремонт, выветрить запах нафталина, валокордина и сырости. Мне нужно было срочно искать работу, чтобы оплачивать свои счета. Просить у родителей деньги на то, чтобы оплачивать свое жилье и покупать вещи и еду, совесть мне не позволяла. И тогда я решила, что, пока я ищу себе Работу (именно с большой буквы) в какой-нибудь туристической фирме, я спокойно могу подрабатывать где-нибудь еще.

Купив газету с объявлениями, я быстро сообразила, что вариантов у меня немного: во многих местах требовались секретари, кое-где менеджеры по офису – что фактически почти то же самое, и вечное – интим. Третий вариант я отмела сразу же, все-таки у меня имелось высшее образование, а вот второй и первый годились абсолютно точно.

Таким образом я оказалась в «Книжном черве». Сначала мне показалось, что я в раю. Работа с 9 до 18. Чистый и светлый офис, безлимитный Интернет и возможность брать самые новые поступления и читать их прямо во время рабочего дня, разумеется, когда шефа нет на месте.

Однако вскоре я поняла, что служба была однообразная, повышения мне ждать не приходилось, потому что я и так была «генеральный секретарь», потому что служила у генерального директора магазина. Однако временами Андрей Павлович развлекал меня своими идиотскими перлами и просьбами.

Однажды шеф отправил меня в офис к юристам забрать его только что оформленную доверенность на машину. Так как я являюсь генеральным секретарем, а также генеральной девочкой на побегушкой, то два раза мне повторять не пришлось.

В офисе юриста меня встретил хмурый молодой человек, который представился Игорем, помощником главного юриста. Парень отдал мне бумагу и, окинув пристальным и оценивающим взглядом, тут же про меня забыл, внимательно уставившись на экран компьютера.

В тот же день, уходя с работы, я спустилась в зал, чтобы поболтать с сестрами Сотниковыми. Девушки устроились туда продавцами-консультантами месяцем раньше меня и до сих пор трудятся на том же поприще. Каково же было мое удивление, когда около стенда с юридической литературой я увидела этого самого хмурого Игоря. В то же мгновение парень оторвал заинтересованный взгляд от книг и устремил его на меня, как будто знал, что за ним следят.

Позже Невский уверял меня, что это была сама судьба. Однако сейчас я больше расположена верить, что это скорее география района – адвокатский офис был в трех минутах от «Червя», но Игорь был непреклонен.

Должна сказать, что у нас обоих просто отвратительные характеры, именно поэтому мы не можем находиться рядом друг с другом больше трех дней. Хотя добавлю, что в то время мне было двадцать три, я верила в настоящую и безграничную любовь, и, когда Игорь вскользь проговорил слово «судьба», я решила, что в медовый месяц мы поедем в Венецию.

Маме моей Игорь понравился главным образом тем, что он сирота. Воспитывала парня тетка, не очень эмоциональная, сама бездетная. Поэтому материнский инстинкт проявить в полной мере она не смогла. Хотя привила Игорю интерес к знаниям и спорту.

Мои друзья Игоря не очень жаловали, говорили, что он замороженный и суровый осколок льда. Его же друзья попросту ненавидели меня, абсолютно этого не скрывая. Они считали меня слишком правильной, чрезвычайно много хотящей от жизни и взбалмошной. Отчего они думали, что я взбалмошная, я, честно признаюсь, не имела ни малейшего понятия.

Собственно, друзей мы слушали мало и пытались разобраться в наших отношениях самостоятельно. Разбирались мы уже около месяца. Именно столько времени назад мы решили, что пора все прекратить и начать знакомиться с другими людьми.

Но, как видно, Игорь решил, что другие люди могут подождать.

Ведь так обычно все и начинается. Сначала сообщение «Как дела?». Иногда долгие, вроде как ни к чему не обязывающие разговоры по телефону. Затем всегда ужин, головокружительный секс после него. Где-то неделю мы не можем оторваться друг от друга. А потом он начинает говорить мне, что я неправильно завариваю чай, а я замечаю его ужасную привычку везде разбрасывать свои поношенные носки.

Можно сказать, каждый раз наша любовь разбивается о быт. Хотя особой скорби по поводу очередного расставания я не испытываю. Это лишь вопрос времени, когда мне будет послано очередное сообщение «Как дела?». В этот раз Игорь побил свой собственный рекорд – аж три с половиной недели. Видимо, было много работы. Его работа – это еще один повод, чтобы рассердиться на Невского. Если когда-нибудь случится чудо и мы поженимся, то, когда я буду рожать, мой муженек, скорее всего, будет сидеть в офисе и изучать новые поправки к Конституции… Хотя это гораздо лучше, чем если бы он ходил по бабам, как-то заметила Олеська. Вынуждена признать, тут она была права.

Я вздохнула и покорилась судьбе.

«Хорошо, а у тебя?» – напечатала я в ответ. Господи, прямо детский сад какой-то!

Я положила сотовый на стол около чашки с кофе и отправилась в гостиную. Присев на то самое кресло, где я сидела вчера, я грустно вздохнула. Это надо же! Мне показали стриптиз! Мне одной, лично для меня! А у меня даже фотоаппарата не нашлось, чтобы засвидетельствовать это событие. Так сказать, для потомков.

Улыбнувшись, я включила телевизор, чтобы окончательно избавиться от сонной поволоки, и осторожно раздвинула шторы в разные стороны…

А под какую музыку танцевал мой Бонд? С удовольствием купила бы диск. Может быть, даже дала его Игорю. Ну так, просто послушать. Возможно, и ему бы захотелось исполнить стриптиз. Я резко нахмурилась. Кого я обманываю! Игорь бы никогда не пошел на что-то похожее! Во-первых, он помощник главного юриста (этот довод всегда был первым, насчет чего бы Игорь ни спорил), во-вторых, он бы сказал, что это развратно, пошло, гнусно и просто противно…

Конечно, а когда Невский слезно умолял меня о том же самом стриптизе на прошлый Новый год, пошлым ему это не казалось!

«Пожалуйста, Варечка, ну что в этом сложного? Просто потанцуй медленно и сними джинсы, кофту, майку и все остальное… Если бы это было сложно, этим бы занимались девушки со специальным образованием, а не обыкновенные девки с улицы…»

Внезапно на полу около дивана что-то сверкнуло. Я подошла к находке и, подняв ее, немного покрутила. В руках я держала ту самую запонку из белого золота с бриллиантом.

Я поднесла ее к глазам и рассмотрела.

Пробы нигде видно не было. Металл был, скорее всего, не ценный. По крайней мере, не сильно дорогой. А бриллиант, разумеется, оказался стекляшкой. Если бы это был диамант, ко мне бы давно уже заявились и потребовали отдать потерянное.

Я рассеянно положила запонку на журнальный столик и присела на диван.

Мне, разумеется, жаль, что уважаемый товарищ Бонд забыл у меня предмет своего костюма. Однако это не означает, что он вернется сюда, чтобы спросить, не находила ли хозяйка что-нибудь, отдаленно похожее на ювелирное украшение.

С другой стороны, мне было бы жаль, если бы у моего вчерашнего гостя были проблемы из-за этого неприятного инцидента. По-хорошему, я могла бы найти господина шпиона и вернуть ему запонку. Все-таки это реквизит, необходимый для каждого спектакля. Мистер Бонд с утерянной запонкой – это как-то непрезентабельно.

Сотовый снова возвестил о прибывшем сообщении.

«У меня тоже хорошо. Может, сходим куда-нибудь на этих выходных? Позвоню позже».

Я быстро стерла сообщение, как будто замела следы преступления.

Это же надо, какой он самоуверенный. А может быть, у меня за эти три недели уже завелся молодой человек! Или я не смогу на этих выходных: вдруг у меня планов громадье!

Нет, такие мелочи Игоря не интересуют. В его представлении я сижу у разбитого корыта (которое, наверное, склеиваю каждый раз, когда мы снова воссоединяемся) и каждую минуту жду его священного сообщения с вопросом, как у меня дела.

Запонка грустно поблескивала, одиноко лежа у меня на ладони. Я решительно зажала ее в кулаке и потянулась за городским телефоном.

– Внимательно, – сонно раздалось на том конце.

– Привет, Надь, с добрым, – улыбнулась я.

– О! – победно воскликнула подруга. – Именинница! Ну что, давай глаголь о своих впечатлениях! Понравилось?

– Кто это? Варька? – услышала я голос Олеськи, которая находилась неподалеку от Надежды. – Что говорит? Дай трубку!

– Да отвянь, в самом деле! – недовольно промямлила Надежда и издала устрашающий клич. – Отстань, сказала! Иди спи дальше! Дай с человеком пообщаться! Ну что? Как все прошло? – этот вопрос был ко мне.

Я с сожалением пожала плечами и вспомнила нежные губы Бонда на моей руке.

– Это было чудесно, – призналась я и подавила приступ плача, понимая, что, наверное, мою руку больше никто и никогда в жизни не поцелует.

– Правда? – взволнованно переспросила Надька. – Ну расскажи поподробнее! Что он тебе танцевал? Быстро разделся или медленно? Кстати, розу подарил? Роза входила в список предоставляемых услуг…

– Подарил, – блаженно протянула я и снова погрузилась в удивительные воспоминания, – был у меня около часа. Ушел в начале десятого.

– Ну да, на то и рассчитывали, – деловито откликнулась Надежда.

– Дай трубку, – потребовала Олеська, – сейчас же!

– Иди на фиг, – молниеносно отреагировала сестра, и ближайшие пару минут я не слышала ничего, кроме натужного сопения Сотниковых.

– Привет, – весело раздалось через пару минут, и я поняла, что в борьбе за телефон выиграла Олеся. Разумеется, она ведь была старше своей сестры на целых девять месяцев.