Buch lesen: «Заказ исполнен», Seite 4

В какой-то момент показалось, что все закончилось, как прямо перед глазами завис, удерживаемый невидимой рукой, сотканной из тьмы, покрытый ржавчиной гвоздь. Металл рассек воздух со скоростью выпущенной из пистолета пули, Малькольм дернулся в последней попытке уклониться от удара.

Гвоздь пошел по касательной, пропорол кожу и вошел в податливую кость черепа, раскрошившуюся под его напором.

Малькольм провалился в липкую и густую, словно кровь, тьму.

***

Туман висел у горизонта и казался плотной серой массой, в которой тонули перелетные птицы и спешащие куда-то водители на своих авто. Еще немного – и он поглотит и раскинувшийся на пустынной поляне главный шатер передвижной ярмарки, которой владел старый цыган.

Малькольм Родери остановился метрах пятидесяти и теперь прятал огонек зажигалки от ветра, пытаясь прикурить сигарету, дрожащую в потрескавшихся губах, искаженных пожизненной гримасой, которой наградил его невидимый бестелесный некто, два года назад заперев в машине на парковке у старого придорожного отеля.

Жена нашла его утром, и начался настоящий ад. Чем дольше врачи пытались привести его лицо в нормальный вид, тем больше Малькольм жалел о том, что не умер – жить жизнь, полную боли и одиночества, заперев себя в комнате, боясь показаться на люди, было хуже полного забвения.

Его чурались все. Даже самые стойкие не могли сдержать вскрик ужаса при взгляде на изуродованное лицо: распоротые от уголков рта почти до ушей щеки, зарубцевавшиеся кривой ухмылкой, отрезанные и кое-как восстановленные веки, не дававшие как следует закрыть глаза или, тем более, зажмуриться, переломанный и неправильно сросшийся нос, содранная до черепа кожа на лбу. Даже жена и дочь старательно отводили взгляд, а их традиционные совместные завтраки, так оберегаемые прежде, канули в лета.

Он держался сколько мог. Но отрицать очевидное было глупо, так же, как и игнорировать неуемную злость, клокотавшую внутри с того самого вечера, как он увидел в дверном проеме бара темную фигуру карикатуриста, к которой прижималась его маленькая дочка. Малькольм сам не до конца понимал, что его так злит, но готов был вцепиться в горло этому явно недалекому страшиле.

Возможно потому, что тому хватило наглости одним только взглядом оголить запертые куда-то глубоко внутри страхи и показать, каким никчемным отцом был мистер Родери. А может быть потому, что помятый листок пожелтевшей от времени бумаги, перепачканный его кровью, все еще лежал в бардачке машины, напоминая о том, что произошло.

Сигарета догорела до фильтра, пальцы дрогнули. Окурок спланировал вниз, блеснув напоследок огоньком, и зашипел, упав в грязную осеннюю лужу.

Малькольм Родери был готов. Он готовился целый год, продумывая план мести – жуткой, страшной мести, – жертвами которой должны были стать те, кто превратил его жизнь в ад, а его самого – в чудовище, которому больше нигде не было места в этом мире. И сегодня его план осуществится. Но сначала… Сначала он найдет этого тупорылого громилу и выбьет из него правду о том, что произошло тогда в припаркованной у отеля машине. А в том, что карикатурист как-то связан с этим происшествием и всеми смертями, сомнений не было – кровавый след трупов тянулся за передвижной ярмаркой.

Его план был прост: незаметно для всех пронести канистры с бензином на территорию ярмарки и расставить у готовых вспыхнуть в любой момент шатров и палаток. Такие же канистры он собирался расставить и по внешнему периметру ярмарки, разлить сверху бензин и поджечь.

Он наслаждался, представляя себе, как пузырится опаленная огнем кожа, как искрятся грязные лохмы волос, как корчатся, сгорая заживо, и громила-карикатурист, и желеподобный бармен, и старый цыган, и даже никому не помешавшая гадалка, которая наверняка должна была уже знать, что произойдет. Иначе все ее расклады – сплошное надувательство!

Одно время Малькольм даже думал о том, чтобы самому броситься в разбушевавшийся огонь, чтобы стереть с лица земли то, что от него осталось. Возможно, он так и сделает, но сначала вдоволь насладится последним представлением передвижной ярмарки.

Часы показывали одиннадцать вечера. Пора.

Он приходил сюда в одно и то же время уже пятую неделю подряд, каждый раз пронося по одной канистре и пряча их на территории ярмарки. Сегодня же, наконец-то, он выпытает правду у карикатуриста и завершит дело после закрытия, когда будет уверен, что ни один посетитель не пострадает.

Размокшая от прошедших пару дней назад дождей земля чавкала под ногами, налипая на высокие ботинки, зашнурованные почти до самых колен. Тонкие черные джинсы, черная куртка с капюшоном, надвинутая на глаза вязаная шапочка – Малькольм не хотел бросаться в глаза.